час вместе с отстальными
дружинниками в засаде на слишком большом расстоянии.
   Тем не менее Хигелак приложил рог у губам, собираясь загудеть, чтобы
дать сигнал всем отрядам выходить из засад и атаковать сбившихся в кучу
турсов.
   - Не торопись! - услышал он вдруг знакомый голос.
   Хигелак обернулся на звук и увидел серебрянное лицо, обрамленное
локонами золотых волос. В ночной мгле лицо Альфира казалось темно серым,
словно лицо вылезшего из могилы драугра.
   - Альфир! - воскликнул он, - Откуда ты?! Что происходит?
   - Все как договаривались, - произнес нежный голос и из темноты выступила
эльфийка и встала рядом с братом.
   - Вы привели стрелков?
   - Как видишь, - Альфина обворожительно улыбнулась.
   Теперь все встало на свои места. Хигеалк понимающе улыбнулся и
подмигнул своим бойцам. Весть о возвращении двоих эльфов стала быстро
распространяться в рядах воинов, достигая слуха Сигурда, который сразу же
поспешил к месту, где распологался отряд его брата. Он пожал руку Альфиру
и обнял Альфину, крепко прижав ее к себе. Когда Сигурд отпустил ее, эльф
сказал:
   - Давайте-ка подождем, пока наши стрелки отстреляют свои колчаны. А уж
потом ты поведешь своих витязей в бой.
   - Ты прав, мой друг, - ответил Хигелак, - тем более, что не плохо было
бы поуменьшить число врагов. Уж слишком их много тут.
   Стрелы продолжали свистеть над головами людей, а тролли и хримтурсы
пытались защититься от них щитами или телами своих убитых собратьев, но
это им помогало мало. Зачастую стрелы падали на них сверху, пущенные
навесом. Среди турсов наступила неразбериха, они больше не ревели так
браво, и полностью остановили свой ход. Они растерянно вглядывались в
темноту, пытаясь обнаружить противника. Но мастерство эльфийских стрелков
маскироваться было также известно, как и их умение стрелять из лука.
   Тем временем вардлоки продолжали отбивать и наносить удары по „тунам.
   Хельги решил, что не может больше ждать сигнала Хигелака, так как
запасы сейдра были не бесконечны.
   - Пора! - прошептал он сам себе и закрыл глаза.
   Его губы зашевелились, а пальцы задвигались, творя страшное колдовство.
   Другие вардлоки с опаской покосились на своего учителя, почувствовав
небывалое напряжение сейдра. Те, кто стоял с ним рядом, невольно отступили
на пару шагов.
   Аура сейдра засветилась легким бирюзовым светом вокруг тела мудрого
Ирмин-Вардлока, когда он воздел руки к небу, чтобы выпустить всю свою
силу, которую он собрал в единый кулак.
   Задул ветер, и темные тучи заволокли ночное небо. Грянул гром,
сверкнула молния, расколов черное небо на двое. Земля дрогнула и
разверзлась под ногами великанов, и все „туны, а также несколько десятков
находившихся поблизости троллей, канули в открывшуюся бездну, которая
мгновение спустя закрылась, сокрыв в своих недрах незванных гостей
Мидгарта.
   Хельги обессилено опустил руки, аура вокруг него погасла, а непогода
тут же улеглась. В небе установилось непривычное спокойствие. Вардлоки
изумленно переглянулись, не совсем понимая, как их учителю удалось одним
разом уничтожить всех великанов.
   Хельги устало опустился на землю и лег. Почти весь свой запас сейдра
ему пришлось израсходовать, чтобы сотворить это ужастное заклинание.
Конечно, никто из прочих сметрных, как бы он не был опытен в искусстве
чародейства, не смог бы совершить подобное, но... "не зря же я отдал свою
душу за глоток из Колодца" - подумал Хельги, чувствуя, что его клонит ко
сну. Больше не слышалось треска молний, или взрывов огненных шаров. Щит
растворился в воздухе, словно призрак.
   Колдуны и колдуньи застыли в нерешительности и посмотрели на
Ирмин-Вардлока.
   - Кетиль, - тихо позвал Хельги, не открывая глаз.
   - Слушаю тебя, Хельги, - откликнулся молодой колдун, шагнув к лежащему
на земле учителю.
   - Кетиль, ступай к Хигелаку и скажи ему, чтобы не вздумал командовать
наступление, - Хельги открыл свои усталые глаза и посмотрел вверх на
нависшее над ним лицо молодого вардлока, - Здесь не осталось ни одного
„туна. Скоро рассвет, а у троллей больше нет магической поддержки
великанов. Пусть дождеться рассвета и когда все тролли превратяться в
камень, добивает хримтурсов.
   Кетиль кивнул и убежал, а Хельги поманил к себе Вингборг. Жрица присела
возле колдуна и принялась восстанавливать его силы с помощью легких
заклинаний.
   Когда Кетиль сообщил Хигелаку слова колдуна, Ильвинг отослал его к
другим все еще сидевшим в засаде отрядам с его приказом отступать и
прятаться и ни в коем случае не вступать в бой. Князья повиновались и
немедля отвели свои дружины по дальше от места, где столпились турсы.
   Эльфийские стрелки теперь метили только в хримтурсов, которые так и не
поняли, откуда на них сыплются смертоносные стрелы. А когда они наконец
сообразили, у эльфов кончились стрелы и они растворились во мраке,
оставляя посланных хримтурсами троллей блуждать в потемках, тщетно пытаясь
разыскать скрывшихся стрелков.
   Отряды людей и эльфов бесшумно отходили за холмы, где прятались
вардлоки.
   Встретившись там, они все вместе продолжили отступать на юг, подальше
от впадающих в панику турсов, которые поняли, что их больше не защищают их
исполинские союзники.
   Близился рассвет. Задул прохладный предрассветный ветерок, а восточный
горизонт окрасился в синеватый цвет. Начинался новый летний день.

                                    ***

   Нидх„гг мчался на полном ходу на север, куда его гнал приказ его хозяина.
   Солнце взошло, бросая свои ласковые лучи на землю. Над самой головой
Вульфа проносились пушистые облака, похожие на застывших огромных птиц в
белоснежном оперении. Вульф до боли в глазах вглядывался в проплывающую
под ним землю, пытаясь различить признаки сражения. Внизу уже показались
холмы Х„ггомланда.
   Вульф велел дракону немного снизиться и зверь тут же исполнил его
приказ, нырнув к земле. Вульф опять задохнулся от необычного ощущения в
своей утробе, когда дракон стал падать. Вскоре Нидх„гг вновь полетел
прямо, и Вульф смог перевести дух.
   Через некоторое время Вульф увидел впереди отряды людей, которые шли на
юг.
   Их было довольно много и было не похоже на то, что они потерпели
поражение.
   Дракон начал снижаться, но идущие внизу люди, среди которых Вульф
увидел своих братьев и колдуна, замахали ему руками, указывая на север. Он
понял их знак и велел дракону продолжать полет.
   Прошло еще некоторое время, прежде чем Вульф оказался над долиной,
которая была вся усеяна застывшими каменными фигурами. "Тролли" - подумал
Вульф и, пролетев еще дальше на север, увидел устало бредущие колонны
хримтурсов. Тогда Вульф понял, что произошло среди этих холмов. ‚туны
уничтожены, тролли окаменели на солнце, а вживых оставались несколько
тысяч хримтурсов. Хримтурсы шли слишком медленно и с такой высоты было
трудно понять, преследуют ли они людей, или же отступают в северные леса,
чтобы собраться с силами и вновь обрушить свой удар по Свергарту. Но это
уже не имело никакого значения. Вульф злорадно улыбнулся, а дракон, словно
почувствовав намерения своего хозяина, накренился влево и начал свое
захватывающее дух падение на отряды инеистых великанов, которые брели
среди холмов, ничего не подозревая о приближающейся к ним смерти.
    
 
 
 
   ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
 
 
   ШТУРМ
 
 
   "...Мы ткем, мы ткем 
   стяг боевой; 
   был он в руках 
   у конунга юного; 
   выйдем вперед, 
   и ринемся в бой, 
   где наши друзья 
   удары наносят!
   .......................
   Мы ткем, мы ткем 
   стяг боевой; 
   рвутся вперед 
   смелые воины.
   Конунга жизнь 
   мы защитим, - 
   нам выбирать, 
   кто в сече погибнет."
 
   Песнь Валькирий 
   Стих 4, 6 
 
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
 
 
   На Свергарт опустилась ночь. Россыпи звезд сверкали на темном небе, а
почти полная луна бросала свой серебрянный свет на крыши уцелевших после
пожара домов. Большинство строений, которые выстроили переселенцы, сгорели
в „тунском огне, обугленые бревна торчали из земли, покрытой слоем золы, и
в воздухе висел постоянный запах гари. Люди еще не успели приняться за
восстановление гарта.
   Лишь полдня назад Вульф со дружиной, драконом и отрядом эльфов
вернулись в Свергарт, объявив о полной победе над турсами. Он велел
Нидх„ггу отлететь на некоторое расстояние от человеческого поселения и
оставаться там, и строго на строго запретил ему выпускать огонь. А сейчас,
с наступлением полночи, все взрослые жители гарта собрались на главной
площади с факелами в руках, откликнувшись на зов Ирмин-Конунга. Конечно
площадь не могла вместить всех, но люди стояли на крышах близлежащих
домов, или на улицах между ними, не желая оставаться в стороне от
происходящего.
   Посреди площади был воздвигнут деревянный постамент, на который был
установлен струг. В него Вульф бережно уложил тело Хильдрун, все также
завернутое в его плащ, а ее родственницы положили туда кувшины с молоком и
водой, а также горшки с едой. Возле постамента стояла Вингборг, держа под
руку молодую девушку - одну из служанок Хордлингов, которая добровольно
вызвалась сопровождать княжескую дочь в путь к сияющим чертогам богини
Хольды. Девушка стояла, слегка покачиваясь с полузакрытыми глазами,
напоянная пьянящим зельем и подготовленная жрецами прекрасной богини к
предстоящему приношению.
   Вульф стоял на постаменте и держал в руках полыхающий факел. Он смотрел
на бледное лицо своей возлюбленной, которая стала так близка ему после
того, как погибла. Вульф не понимал, что происходит с ним, но сейчас ему
казалось, что он любит ее. Он ощущал горечь потери и скорбные слезы
дрожали на его белесых ресницах, поблескивая в лунном свете, словно
морские жемчужены. Вульф уже успел позабыть, что такое любовь с тех пор,
как несколько лун назад Воданаз отвел его к Колодцу Мудрости. Но теперь
ему казалось, что это был сон - долгий удивительно реальный сон, от
которого его пробудила гибель любимого человека.
   Краем глаза Вульф заметил, как Вингборг и еще одна жрица потащили
обмякшее тело служанки вверх по лесенке, чтобы уложить его у ног Хильдрун.
Когда они сделали это, они спустились вниз и встали рядом с Хельги.
Ирмин-Вардлок посмотрел на застывшего возле струга Вульфа. Люди замерли в
ожидании начала обряда. Не решившись беспокоить Вульфа, Хельги начал свою
молитву и его слова понеслись сквозь ночь, разрывая невидимую грань между
миром людей и миром богов.
   Когда Хельги замолк, Вульф медленно опустил факел к куче соломы и
веток, сложенных под днищем струга. Пламя спрыгнуло с горящей головешки и
стало быстро разбегаться по сухой древесине. Вульф продолжал стоять и
смотреть на разгорающийся огонь. От повалившего дыма защипило в глазах и
стало трудно дышать. Его лицо обдало жаром, и он очнулся от своих скорбных
раздумий. Отступив на шаг, он остановился, чтобы бросить прощальный взор
на Хильдрун. Вульф вздрогнул, увидев две слезы, побежавшие вниз по бледным
щекам девушки. Он не знал, показалось ли ему это из-за влаги в его
собственных глазах, или это играл свет огня, но он не успел узнать это -
стена пламени скрыло от него ее лицо, и обжигающий жар заставил его сойти
вниз с постамента.
   Легкий ветерок раздул пламя, которое вознесло свои прожорливые языки
ввысь к темному небу, словно хотело поглотить в своей ненасытной утробе и
звезды, и луну, и тьму. Люди попятились назад от погребального огня. Все,
кроме Вульфа, который, казалось, не замечал, обжигающего его волосы и лицо
жара.
   Сигрун стояла рядом с Хельги, не сводя глаз с мужа. Ни один мускул не
дрогнул на ее лице, когда она увидела блестевшие глаза Вульфа. Великий
герой печально склонил белокурую голову и отвернулся в сторону полыхающего
зарева. "Ты забудешь ее, - думала Сигрун, - Забудешь!"
   Было уже далеко заполночь, когда пламя погребального костра потухло,
оставляя после себя лишь пепел и тлеющие угли. Люди расходились, чтобы
отдохнуть после тяжелого дня, и площадь постепенно пустела. Вскоре на ней
не осталось никого, кроме Ирмин-Конунга, который стоял над тлеющими у его
ног углями неподвижно, словно окаменевший на солнце тролль. Сигрун хотела
было подойти к нему, но что-то заставило ее передумать. Она резко
повернулась и зашагала к своему дому. Добравшись до постели, она разделась
и легла, положив оружие на пол у кровати, и принялась ждать мужа. Но этой
ночью Вульф так и не появился.

                                    ***

   В течение последующих нескольких дней все трудоспособное население гарта
была занято постройкой новых домов на месте тех, что были сожжены „тунами.
Словно трудолюбивые муравьи, цепочка людей тянулась к лесу навстречу другой
цепочке, которая возвращалась в гарт с сотнями обтесанных бревен,
загруженных на десятки телег и повозок. Люди трудились с утра до позднего
вечера не покладая рук, и вскоре среди пепла и гари стали появляться новые
дома, сараи и амбары, а стена вокруг гарта была отстроена вновь, чтобы
прикрыть город от возможных нападений. Хотя турсы были разбиты в Мидгарте,
все же война еще продолжалась. По этой причине, а также потому, что в гарте
оставались скудные запасы зерна и других продуктов, празднование победы и
тризна по Хильдрун были отложены на осень.
   Вульф мало с кем разговаривал эти дни, проводя все свое время в работе.
Хотя ни его дом, ни дома его братьев не пострадали от пожара, все Ильвинги
работали не меньше остальных, а Вульф вообще потерял чувство меры, и не
оставлял молотка и пилы целый день, делая перерыв разве что на обед. Как
то раз, когда один из таких трудовых дней подошел к концу, Вульф
отправился к себе в дом, чтобы перекусить чего-нибудь и леч поспать.
Сумерки сгущались, предвещая приближение короткой летней ночи. Небо
заволокли тучи, пошел дождь.
   Сигрун была в доме вместе с Сигни. Братья уже вернулись домой и сидели
за столом, ожидая своего старшего брата. Сигрун радостно поцеловала
Вульфа, когда он вошел, и проводила его к столу. Затем она налила
Ильвингам пиво, которое она со своей свекровью сварила несколько дней
назад из остатков ячменя.
   - Тяжелый был день сегодня, - сказал Сигурд Вульфу, когда тот сел на
скамью напротив своих братьев. Его жена села рядом с ним.
   - Да, - согласился Вульф, - много новых домов мы завершили сегодня.
Теперь хотя бы женщинам и малышне не придется мокнуть ночью под дождем.
   - До следующей полной луны, мне думается, мы все уже закончим, - сказал
Хигелак.
   - И тогда займемся хозяйством - в гарте уже голодно. Скоро дичь исчезнет
из ближайщих лесов. - встревоженно проговорил Сигурд, - Дотянуть бы до
осени!
   - Дотянем. - уверенно заявил Вульф, а потом добавил: - До вот только не
все.
   Все замерли, услышав мрачное предсказание Ирмин-Конунга, который хмуро
потягивал свое пиво и кусал сыр. После некоторого молчания Сигни сказала:
   - О чем ты, сынок?
   - Эх, матушка, - вздохнул Вульф, - война еще не закончена. У нас есть
передышка, чтобы восстановить силы. Но нельзя медлить. Трюм собирает силы
и крепит оборону. Чем дольше мы будем тянуть, тем труднее будет его
уничтожить, и тем больше людей мы потеряем.
   Вульф мельком заметил, как загорелись глаза гаутки при мысли о
приближающихся сражениях. Сигрун явно чувствовала себя не в своей тарелке
эти дни, которые ей пришлось проводить дома за скучной домашней работой.
Один раз она попыталась помочь мужчинам валить деревья и строить дома, но
она быстро поняла, что работников занято за этим дело предостаточно, и ей
пришлось вернуться к прялке и веретену, или ухаживать за раненной
Вальхтеов. И теперь она внимала каждому слову своего супруга с надеждой и
возбуждением в глазах.
   - Когда и где... - начал спрашивать Сигурд, но Вульф пожал плечами и
сказал:
   - Пока не знаю, но уверен, что скоро.
   Вульф в самом деле чувствовал, что в самое ближайшее время Воданаз
явится к нему, чтобы объявить о том, что пришла пора выступать. Когда? Он
не знал, но эта передышка не могла тянуться слишком долго.
   - Скоро, - эхом отозвалась Сигрун и посмотрела в сторону. Перед ее
взором пронеслись картины будущих битв, огни горящего в пожаре Утгарта, ее
оружие, покрытое черной кровью турсов и могучий клинок Вульфа, рубящий
врагов в унисон с ее секирой.
   Тут раздался стук в дверь. Все невольно вздрогнули, услышав
показавшийся им слишком громким стук. Хигелак и Сигурд сжали в волнении
свои чаши и посмотрели на Вульфа. Сигрун и Сигни также смотрели на
старшего Ильвинга с тревогой в глазах, словно только он знал, кто стоит
сейчас за этой дверью. В дверь постучали опять и Вульф, сглотнув комок в
горле, обратился к жене.
   - Сигрун, отвори дверь гостю.
   Девушка медлено встала из-за стола и, стараясь спрятать волнение за
маской бесстрастности, направилась к двери. Она отодвинула засов и
потянула дверь на себя. Все затаили дыхание, ожидая встретить
проникновенный взор одноглазого бога.
   На пороге стоял Хедин.
   - Приветствую всех! - сказал юноша, но замер на пороге, немного сбитый с
толку пристальными взглядами нескольких пар глаз.
   - Здравствуй, Хедин! - первым пришел в себя Вульф, облегченно вздыхая.
Не смотря ни на что он все же слегка побаивался таинственного бога
колдовства и смерти. - Проходи, гостем будешь.
   Сигрун отступила в сторону, до сих пор не веря своим глазам - так
сильно она ожидала увидеть Одноглазого. А Хедин вошел в зал и подошел к
очагу, рядом с которым сидели Ильвинги.
   - Я пришел повидать Вальхтеов, - сказал юный свер, - Как она?
   Все уже пришли в себя и и Сигни сказала:
   - Лучше. Проходи, она в спальных хоромах.
   Она проводила Хедина к своей дочери, а Вульф улыбнулся. Его братья и
жена улыбнулись ему в ответ. Такой сюрпиз немого развесилил всех. Сигурд
встал из-за стола и сказал:
   - Ладно, я пошел, погляжу как там моя эльфийская колдунья.
   Он многозначительно улыбнулся и зашагал к двери. Сигрун укоризненно
покачала головой, глядя ему вслед. Серебрянноликая эльфийка вызывала у нее
раздражение, как и большинство красивых девушек в гарте.
   Вульф, Сигрун и Хигелак посидели еще немного, болтая о том о сем.
Близилась полночь. Вскоре Хигелак поднялся и, попрощавшись с братом и
невесткой, отправился спать.
   - Устала? - обратился Вульф к Сигрун, котрая единственная осталась
сидеть с ним за столом.
   Гаутка покачала головой.
   - Пойдем, пройдемся? - предложила она, - Дождь вроде перестал.
   - Идем.
   Они встали и покинули дом.
   Воздух был свеж и прохладен после прошедшего дождя и благоухал мокрой
землей. Небо все еще было покрыто плотным слоем облаков, не пропускавшим
свет луны и звезд, и вокруг было очень темно. Вульф держал в руках факел,
света которого было достаточно, чтобы осветить им дорогу. Они шли так
некоторое время, пока не оказались на небольшом пустыре неподалеку от
стены гарта. На этом месте раньше стояли дома переселенцев, которые позже
сгорели в пожаре. Пепел и обломки уже убрали, а новых жилищ выстроить пока
не успели. Хотя много дней прошло с тех пор, как последний огонь пожара
угас, в воздухе стоял горький запах горелой древесины.
   Вульф и Сигрун присели на одно из бревен, сложенных на пустыре для
будущих построек. Вульф воткнул факел в землю в нескольких шагах от себя и
обнял жену за плечи.
   - Я вижу, ты скучаешь здесь, - сказал Вульф.
   - Угу, - отозвалась Сигрун, - после всего, что было...
   - Спасибо тебе за все. Ты мне очень помогла.
   - Ты всех своих воинов так благодаришь за службу?
   - Да. Но ты...ты не просто один из моих воинов, - Вульф на мгновение
задумался, пытаясь найти слова, которые не обидели бы вспыльчивую девушку,
- Ты мой лучший друг, на которого я могу положиться в битве.
   Сигрун посмотрела на колеблющееся на ветру пламя факела, не решаясь
спросить мужа о том, о чем давно уже думала. Наконец, собравшись духом,
она сказала:
   - Тебе это нравится в женщинах?
   Вульф ответил не сразу. Он подумал над тем, что ему нравилось в
женщинах, но не смог найти точного ответа. Он пожал плечами и сказал:
   - Не знаю. Может быть и э