иру за руку  и  отводя  ее  в  сторону  от
остальных эльфов. - Мередид каким-то образом  привлекла  на  свою  сторону
многих воинов. Фенеон совершил ошибку, недооценив это  обстоятельство.  Он
заблуждается, считая, что раз у нее не оказалось  серебра,  то  у  нее  не
окажется сторонников.
   - Но золотая монета! - воскликнула Садира. - Как она попала к тебе?
   - Я взяла за привычку беречь вещи, которые могут оказаться полезными  в
критические моменты, - ответила Раин, направляясь к  своему  костру.  -  А
теперь я должна просить тебя передать мне одну важную вещицу.
   Раин приложила палец к губам и больше не произнесла ни слова, пока  они
не добрались до цели. Все ее дети наблюдали за борцовскими поединками, так
что женщины могли  спокойно  обсудить  свои  дела,  не  опасаясь,  что  их
откровенный разговор будем кем-либо подслушан.
   - Я не собираюсь давать  тебе  противоядие,  -  решительно  проговорила
Садира, которая сразу поняла, что от нее хочет ее единокровная сестра. - Я
не хочу, чтобы Фенеона отравили.
   - А почему бы и  нет?  -  с  вызовом  спросила  Раин,  открывая  мешок,
привязанный к упряжи канка. - Ты видела,  каким  он  может  быть.  У  меня
больше нет монет. А  чем  ты  намереваешься  подкупить  его,  когда  Хайар
потребует отомстить за смерть Гейфала?
   - Для меня это не имеет значения, - ответила Садира. -  Я  знаю  только
одно: из всех вас лишь он один знает дорогу к башне Пристан.
   - Я сама могу показать тебе дорогу к колодцу  у  Расколотого  камня,  -
сказала Раин. - По словам Магнуса - а мы не раз разговаривали об  этом,  -
оттуда ты смогла бы добраться до башни и в одиночку.
   Колдунья отрицательно покачала головой.
   - Я все-таки предпочитаю Фенеона. Этот вариант мне представляется более
надежным, - ответила она.
   - Почему ты так уверена в том, что он  обязательно  выполнит  обещание,
данное тебе Хайаром? - спросила Раин, начиная сердиться.
   Она вытащила из мешка  бурдюк,  который  вместе  с  Магнусом  наполнила
отравленным вином из бочонка.
   - Может быть, он и не выполнит его, но почему бы ему не проводить  меня
до колодца у Расколотого камня?
   - Все дело в том, что клану нужны  деньги,  а  этот  колодец  находится
далеко в стороне от городов или караванных путей, - пояснила Раин. - Но  я
не могу гарантировать, что все будет обстоять именно так,  как  я  говорю.
Сегодня у нас особый день. Мы доводим до сведения  вождя  наши  просьбы  и
пожелания. Выскажи свою и посмотри, что он на это ответит.
   Садира долго смотрела на сестру, лихорадочно пытаясь придумать причину,
по которой она могла бы отказаться делать то, что предлагает ей Раин.  Так
ничего и не надумав, она кивнула в  знак  согласия  и  повернулась,  чтобы
уйти.
   - Я сделаю так, как ты советуешь, - без особого энтузиазма  проговорила
колдунья.
   Но Раин остановила ее, схватив за плечо.
   - Тебе понадобится подарок, - поспешно сказала она,  протягивая  Садире
бурдюк с отравленным вином. - Возьми две кружки и налей противоядие в одну
из них. Если  Фенеон  согласится  помочь  тебе,  налей  вина  в  кружку  с
противоядием.
   Раин не было никакой необходимости говорить о том, как  Садире  следует
поступить, если вождь все-таки  откажет  ей.  Сестры  приготовили  подарок
отцу, после чего колдунья капнула несколько  капель  противоядия  себе  на
язык. Это была совершенно необходимая предосторожность на случай, если  ей
придется пить из кружки, в которой нет противоядия.  Завершив  подготовку,
они вернулись к остальным членам клана. Садира несла  на  плече  бурдюк  с
вином и в каждой руке держала по кружке.
   Увидев сестер, Фенеон сделал знак Раин подойти к нему.
   - Дочка! - сказал он с теплотой в голосе, протягивая ей кружку с броем.
- Иди сюда. Я хочу выпить с тобой.
   Он чокнулся с ней кружками, после чего оба выпили залпом кисло пахнущую
жидкость, как будто это вода. Видя, что вождь приготовился снова наполнить
кружку, Садира выступила вперед, собираясь высказать свою просьбу.  Но  ее
опередил Хайар, который налил отцу вина из собственного бурдюка.
   - Я очень сожалею, что у меня нет для тебя золотой монеты, мой вождь, -
обратился к нему сын.
   - Я тоже, - ответил Фенеон, на которого уже  начал  оказывать  действие
алкоголь.
   - Мне больно видеть вождя  Бродяг  Песков  с  какими-то  жалкими  двумя
монетками в кошельке, - продолжал Хайар, искоса поглядывая  на  Садиру.  -
Мне также очень жаль, что новая колдунья клана не подумала  о  том,  чтобы
вернуть тебе твое серебро, когда спасала тебя  от  ниобенэйского  рабства.
Хотя, возможно, она и не забыла об этом. А может, случилось так, что  Раин
сделала тебе подарок, подарив твою же собственную монету?
   - Ты же прекрасно знаешь, что все  обстоит  не  так,  Хайар!  -  злобно
выпалила Раин. - Ты ведь был с нами, когда мы бежали  из  Ниобенэя.  Может
быть, ты видел хоть один из кошельков Фенеона?
   - Это не значит, что все  серебро  потеряно,  -  хладнокровно  возразил
Хайар. - Все знают, что Садира - могущественная колдунья. Для нее было  бы
сущим пустяком спрятать его.
   Фенеон зло посмотрел на Садиру.
   -  Это  правда,  -  подтвердил  он,  пьяно  выговаривая  слова.  -   Ты
действительно украла мои монеты, женщина?
   - Нет! - резко возразила Садира. - Если бы у  Хайара  было  столько  же
ума, сколько у канка, он бы знал, что тебя вряд ли отправили бы  на  рынок
рабов с кошельками на поясе. Сейчас твои денежки находятся в  сокровищнице
царя-колдуна.  -  Она  презрительно  посмотрела  на  своего  брата,  затем
добавила: - Может быть, он хочет  отправиться  к  царю  и  вызволить  твои
денежки?
   Фенеон перевел взгляд на Хайара.
   - Ты хотел бы? - недоверчиво спросил вождь.
   - То, что я хотел бы сделать, и то, что возможно сделать, не одно и  то
же, - ответил Хайар.
   - Хороший ответ, -  одобрительно  произнес  вождь,  засмеявшись.  Затем
переключил свое внимание на Садиру, которая все еще держала бурдюк  и  две
кружки. - Что это у тебя? - поинтересовался он.
   - Вино, - коротко ответила Садира.
   - Вино, конечно, не золото, но и  оно  сойдет,  -  довольно  проговорил
Фенеон, протягивая руку к кружке с противоядием.
   Садира отодвинула ее подальше.
   - Сначала выслушай мою просьбу, - попросила она.
   Вождь нахмурился, но руку убрал.
   - Надеюсь, что она будет реальной и легко выполнимой, - ответил он.
   - Я хочу всего лишь получить ответ на вопрос, - сказала  Садира.  -  Ты
выполнишь обещание, данное мне Хайаром? Это вино ты  получишь  в  подарок,
если честно ответишь мне.
   Фенеон подозрительно посмотрел на нее, потом пожал плечами.
   - У Бродяг Песков есть куда более важные дела, чем путешествие к  башне
Пристан, - ответил он, выхватив у нее кружку с противоядием, к которой  он
раньше протягивал руку. - Теперь давай сюда мое вино!
   Садира выругалась про себя, но не  показала  виду,  что  сердится.  Она
улыбнулась Фенеону и наполнила его кружку. Однако прежде чем  он  успел  к
ней приложиться, она спросила:
   - Ты, случайно, не заметил, что я принесла две кружки?
   Вождь сердито переспросил:
   - Ну и что с того?
   - Я подумала, что ты захочешь угостить подаренным  вином  свою  любимую
дочь, - ответила Садира, указывая на Раин.  Та  нахмурилась,  не  зная,  в
какую кружку налито противоядие. Садира же довольно  улыбнулась,  надеясь,
что ее жест успокоит сестру. Потом добавила: - Разве такой щедрый подарок,
как золотая монета, не заслуживает достойного ответа?
   Фенеон улыбнулся.
   - Заслуживает, - ответил он, протягивая кружку дочери.
   Раин вся побелела, но кружку все-таки взяла.


   Несмотря на вчерашнее веселье, все члены  клана  уже  рано  утром  были
готовы сняться с  лагеря.  Садира,  которая  до  поздней  ночи  занималась
изучением своей книжки для заклинаний, оказалась одной из тех,  кто  позже
других собрался в дорогу. Так как ее собственный канк остался в  Ниобенэе,
сестра дала ей одного из своих. Рядом с ней, с подветренной стороны, стоял
канк Магнуса. Спина Певца Ветров была намазана свежим  слоем  мази,  запах
которой показался Садире просто омерзительным.
   Садира была очень довольна тем, что заставила Магнуса сначала  заняться
ее раной от укуса силопа. Песня, которую он исполнил в то утро,  оказалась
настолько эффективной, что уже к вечеру колдунья почувствовала себя  почти
здоровой.
   Осмотревшись, Садира обнаружила Раин. За спиной у  сестры  висел  самый
маленький ребенок, а остальные ее отпрыски сидели на  канках  позади  нее.
Когда колдунья подъехала к Раин, она не смогла унять зевоту.
   - Когда это ты так успела устать? - удивленно спросила Раин.
   - Я легла очень поздно и не выспалась, -  ответила  Садира,  похлопывая
рукой  по  заплечному  мешку,  в  котором   хранила   принадлежности   для
колдовства. -  Я  подумала,  что  имеет  смысл  выучить  несколько  особых
заклинаний на случай, если Джоджект погонится за нами. Это  подсказал  мне
мой собственный печальный опыт. Обычные виды колдовства на него просто  не
действуют. Вот я и искала что-нибудь особенное.
   - Ты  поступила  очень  разумно,  но  это  все  равно  не  причина  для
усталости, - возразила Раин. - Я вот чувствую себя великолепно, а  ведь  я
ни на минуту не сомкнула глаз.
   - И чем же это ты занималась всю ночь? - недоуменно спросила Садира.
   Раин криво улыбнулась.
   - Расширяла ряды сторонников, - ответила она. - Сегодня у Бродяг Песков
появится  новый  вождь,  хотя  они,  возможно,  еще  не  знают,  что   это
произойдет. - Она жестом предложила Садире спешиться, а затем отвела ее  к
небольшой группе воинов.
   И тут Садира увидела Фенеона, вытянувшегося во весь рост на земле.  Его
запавшие глаза были прикрыты  куском  грубой  ткани,  его  кожа  приобрела
желтоватый оттенок, а по лицу струился обильный пот. При виде отца в столь
жалком состоянии колдунья почувствовала угрызения совести.
   Если Раин и испытывала схожие чувства, она это никак не показывала. Она
решительно подошла к Хайару и,  указывая  на  отца,  в  котором  явно  еще
теплилась жизнь, громко спросила:
   - Это твоя работа? Что ты сделал с ним? Ты испугался,  что  он  изменит
свое решение и заставит тебя выполнить обещание, которое ты дал Садире?
   Садира  от  неожиданности   чуть   не   прикусила   язык,   ошарашенная
самообладанием и дерзостью сестры. Ее наглость сразу напомнила колдунье  о
Титхиане. Все это вызывало у нее чувство тревоги, но  не  за  себя,  а  за
будущее Бродяг Песков.
   Но какие бы дурные предчувствия ни одолевали Садиру, расчет  ее  сестры
оказался абсолютно верным. Атака  принесла  свои  плоды.  Хайар  сразу  же
перешел в оборону.
   - Это не моя работа, - возразил он, указывая пальцем на Садиру.  -  Это
ее рук дело.  Второй  раз  она  предлагает  ему  вино,  и  второй  раз  он
заболевает.
   Раин  наморщила  лоб,  словно  размышляя  над  словами   брата,   затем
повернулась к Садире. Воцарилось неловкое молчание, и  Садира  уже  начала
опасаться,  что  сестра  собирается  предать  ее.  Но  та  снова  медленно
повернулась к Хайару и печально покачала головой.
   - А как тогда получилось, что со мной  ничего  не  произошло?  -  резко
спросила она. - Я выпила столько же вина, сколько выпил он.
   Снова воцарилось молчание. Все напряженно ждали, что ответит Хайар. Так
и не дождавшись от него ответа, Раин  указала  на  мертвенно-бледное  лицо
Фенеона:
   - Что бы с ним ни случилось, мы не можем оставаться здесь, ожидая, пока
он придет в себя. Ниобенэй слишком близко от нас, и вы знаете,  сколько  у
нас там врагов. Нам нужно как можно скорее убираться отсюда.
   - Согласен, - бесстрастно проговорил Хайар. - Я думаю, что нам  следует
двинуться на юг, в направлении торговых путей к Алтаруку.
   - Я думаю, мы должны  сдержать  обещание,  которое  ты  дал  Садире,  -
возразила Раин, указывая на восток.
   - Ты в своем уме? - закричал Хайар. - Ты же слышала, что отец говорил о
башне.
   - Мы же не собираемся близко подходить к башне.  Проводим  колдунью  до
колодца у Расколотого камня, - спокойно ответила  Раин.  -  Оттуда  Садира
сама сможет найти дорогу.
   - Нет, так дело не пойдет, -  решительно  заявил  Хайар.  -  Еще  нужно
уладить вопрос об убийстве моего брата.
   - Фенеон вынесет свое решение по этому делу, когда поправится. Я думаю,
это произойдет задолго до того, как мы доберемся до колодца, - не уступала
Раин.
   Хайар отрицательно покачал головой.
   - Я не позволю повернуть на восток, - упрямо проговорил он.
   - Это не тебе решать, - возразила Раин.
   В этот момент к ним подошла Грисси.
   - Насколько я понимаю, вы зашли в тупик, - обратилась  она  к  брату  и
сестре. Она встала между ними и провела пяткой линию по тонкому слою пыли,
покрывавшей  каменистую  землю.  Убедившись,  что   линию   вполне   можно
рассмотреть, она переступила ее и встала рядом с Раин.
   Вокруг поднялось облако пыли,  когда  эльфы,  расталкивая  друг  друга,
бросились занимать места по ту или другую сторону линии в  зависимости  от
своих симпатий и антипатий. И  хотя  через  считанные  секунды  линию  уже
нельзя было разглядеть, так как ее стерли десятками ног, не  было  никаких
сомнений в том, где же она  пролегла.  Клан  разделился  на  две  примерно
равные части, одна из которых  стояла  позади  Раин,  а  другая  -  позади
Хайара. Только Садира, Магнус и дети  не  присоединились  ни  к  одной  из
групп. Между обеими группами  оказалась  полоса  никому  не  принадлежащей
земли шириной метра  в  полтора.  Оба  лидера  групп  -  Хайар  и  Раин  -
подсчитывали число своих сторонников.
   Изучая состав обеих групп, Садира заметила, что большинство сторонников
Хайара составляли воины постарше, которые хорошо  помнили  времена,  когда
Фенеон был большим вождем. В группу  приверженцев  Раин  входили  женщины,
которые традиционно поддерживали ее, а также  почти  все  молодые  мужчины
клана. Садира очень удивилась тому, что так много их находилось на стороне
сестры. Ведь всего лишь накануне во время борцовских поединков  многие  из
них поддерживали хайаровских  победителей.  Создавалось  впечатление,  что
ночные усилия Раин завоевать поддержку увенчались поразительным успехом.
   Хайар и Раин почти одновременно закончили подсчет своих соратников. Они
переглянулись, самодовольно улыбаясь. По их лицам было видно, что и тот  и
другая были вполне удовлетворены результатами подсчета.
   - Кажется, мы отправляемся на юг, - объявил Хайар.
   - Нет, нам суждено отправиться на восток, -  возразила  Раин,  указывая
сначала на Садиру, а потом на Магнуса. - Ты  позабыл  еще  о  двух  членах
клана.
   Хайар побледнел.
   - Они не в счет! - закричал он. - Только  взрослые  члены  клана  имеют
право голоса, те, кто может бежать наравне с остальными.
   - А разве они дети? - удивилась Раин. - И к тому  же  они  оба  Бродяги
Песков. Или ты, может быть, забыл, что еще вчера Фенеон официально объявил
Садиру членом нашего клана?
   - Тем не менее их голоса не в счет, бегать они  не  могут,  -  возразил
один из мужчин, стоявших на стороне Раин. - Наши-правила совершенно  четко
говорят об этом.
   Многие воины с обеих сторон поддержали его. Опасаясь лишиться поддержки
своих сторонников.  Раин  согласно  кивнула.  Но  она  не  считала  борьбу
законченной. Теперь была ее очередь добиваться лишения права  голоса.  Она
указала на Фенеона.
   - Вождь не может высказать свое мнение, - сказала она. - Поэтому  и  он
не в счет.
   Тут уже Хайару пришлось уступить. И  сделал  он  это  весьма  достойно,
заявив:
   - Это справедливо. Но теперь каждая сторона имеет одинаковое количество
голосов. Как нам определить, кто будет возглавлять клан до тех  пор,  пока
Фенеон не поправится?
   - Пусть посоревнуются в беге! - предложила одна из сторонниц Раин.
   - Нет, лучше пусть поборются, - сделал встречное предложение мужчина из
группы Хайара.
   Раин отрицательно покачала головой и подняла  руку,  чтобы  утихомирить
страсти и заставить толпу замолчать.
   - Ни для кого не является секретом, что Хайар и я не любим друг  друга,
- сказала она. - Поэтому я предлагаю  решить  вопрос  раз  и  навсегда.  С
помощью поединка не на жизнь, а на смерть.
   По той удивленной тишине, которая воцарилась  вокруг,  было  ясно,  что
такого рода поединки не слишком часто случались среди Бродяг Песков.
   Наконец одна из женщин, находившихся на стороне Раин, ахнула:
   - Зачем это тебе нужно?
   Хотя Садира не могла видеть говорившую, она сразу же узнала  по  голосу
Мередид.
   Раин бросила взгляд в сторону Садиры и ответила:
   - Я только предлагаю сделать  то,  что  отвечало  бы  интересам  Бродяг
Песков. - Она показала рукой на обе половины  клана.  -  Пока  я  и  Хайар
остаемся в живых, клан будет разделен на две части, как это  и  происходит
сейчас. Когда кто-то из нас умрет, клан снова станет единым.
   Садира поняла, что Раин намеренно ставит ее в положение, когда у нее не
будет иного выбора, кроме как воспользоваться колдовством  для  достижения
победы. Если в поединке победит Хайар, то не успеет еще труп Раин  остыть,
как Садиру убьют, чтобы отомстить за смерть Гейфала.  В  плане  ее  сестры
просматривалась такая бездушная гениальность, что само собой напрашивалось
сравнение с Титхианом.
   Хайар долго смотрел на Раин, потом собрался что-то сказать, но,  прежде
чем он успел принять вызов, в спор вмешалась Садира.
   - Сегодня я побегу вместе с кланом, - сказала она, слезая  с  канка.  -
Это позволит мне принять участие в выборах нашего вождя, не так ли?
   - Так, - согласилась Грисси.
   - Если она останется в живых, - возразила Есилк. - И если  после  этого
она не сможет больше бегать, она автоматически потеряет право голоса!
   - Не возражаю, - ответила Садира, присоединяясь к сторонникам Раин. - А
теперь пора выступать. Я должна добраться до Расколотого камня  как  можно
быстрее.



15. РАСКОЛОТЫЙ КАМЕНЬ

   Садире казалось, что она и Грисси бегут  целую  вечность.  Каждый  вдох
давался  ей  с  трудом,  отзываясь  болью  в  груди,  каждый  шаг  вызывал
раздражение и отдавался в голове тупой болью. Еще много  часов  назад  она
перестала ощущать свои покрывшиеся царапинами  и  волдырями  ноги.  Бежала
она, механически переставляя ноги.
   -  Продолжай  бежать,  -  проговорила  Грисси,  легко  и  непринужденно
бежавшая рядом  с  колдуньей.  -  Теперь  уже  совсем  близко.  Только  не
останавливайся.
   Не будь Садира настолько усталой, она непременно ударила бы  "железную"
женщину. Грисси твердила то же самое в  течение  четырех  вечеров  подряд,
после того как все остальные члены клана исчезли за горизонтом, оставив их
вдвоем тащиться по пустыне.
   - Хватит, замолчи, - прохрипела Садира. - Сколько  ты  можешь  говорить
одно и то же?
   Она сама не узнала собственный голос. Ее горло распухло от жажды, и она
лишь с трудом могла дышать.
   - Не возмущайся, а лучше посмотри туда, - ответила Грисси,  указывая  в
сторону горизонта. - Разве ты не видишь их?
   Садира, не отрывавшая глаз от оранжевой пыли под ногами, слегка подняла
голову и взглянула вперед. Ее тень падала на землю рядом с  тенью  Грисси,
образуя на неровной поверхности нечто вроде  извивающегося  угря.  Десятка
три  длинных  стебельков  какой-то  травы,  которыми   побрезговали   даже
неприхотливые канки, лениво покачивались на легком ветерке.  Лиловые  тени
сумерек уже начали постепенно подниматься от земли, заполняя  пространство
между скалами.  На  горизонте  необычная  сеть  фиолетовых  линий,  издали
похожая на паутину, покрывала отлогую возвышенность, по форме напоминавшую
песчаный холм.
   - Потерпи еще несколько минут, и ты  сможешь  отдохнуть,  -  подбодрила
колдунью Грисси.
   - Если только не завалюсь, поднимаясь  на  этот  холм,  -  пробормотала
колдунья.
   На этот раз ее слова было почти невозможно разобрать.  Грисси  сняла  с
плеча ставший совсем плоским бурдюк для воды и,  развязав,  протянула  его
Садире.
   - Выпей, - заботл