бедренные
повязки.  Их  обнаженные  тела  лоснились,  щедро  намазанные  специальным
маслом. Это масло, отличавшееся резким запахом, добывали из почек растения
яра. Обе соперницы тяжело дышали. Было видно,  как  напрягались  прекрасно
развитые мышцы их длинных ног, когда соперницы в  очередной  раз  пытались
сдвинуть друг друга с места, чтобы провести какой-нибудь прием.
   Остальные члены клана Бродяг Песков  наблюдали  за  схваткой.  Взрослые
всячески подбадривали ту из соперниц, на  которую  сделали  ставку,  в  то
время как дети, подражая взрослым, устроили  на  более  или  менее  ровном
пятачке каменистой земли по соседству  свое  шумное  соревнование.  Магнус
лежал на животе с противоположной стороны круга. Его израненная спина была
намазана каким-то отвратительно пахнущим бальзамом.  Эльфы  заверили  его,
что это поможет ему залечить многочисленные  раны  от  стрел  ниобенэйцев.
Однако, судя по отсутствующему выражению лица и тоскливому взгляду,  можно
было сделать вывод, что бальзам действовал на Певца  Ветров  прежде  всего
усыпляюще.
   Около Магнуса на огромном валуне сидел Фенеон с большой фляжкой броя  в
руке. На его лице застыло выражение крайнего  недовольства.  Его  запавшие
жемчужно-серые глаза светились сердитым блеском.  Он  не  переставая  грыз
ногти, казалось, не замечая, что откусывает заодно и кусочки кожи.
   Пока Садира наблюдала за отцом, та из соперниц,  которая  была  повыше,
сумела просунуть свободную руку вперед и схватиться  за  талию  соперницы.
Затем она резко повернулась, не порывая контакта с плечами соперницы.
   - Отлично, Катза! - заорали Хайар и его друзья. - Покончи с ней!
   Лицо Катзы покрывала сеть морщин. У нее отсутствовал кончик  одного  из
заостренных ушей. Она  оторвала  соперницу  от  земли  и,  присев,  рывком
перебросила ее на спину. Затем молниеносным поворотом плеч  она  завершила
бросок, придав  беспомощному  телу  соперницы  необходимое  ускорение.  Та
полетела на землю головой вперед. Соперница, которая была на голову ниже и
наполовину  легче,  выбросила  вперед  руки,  чтобы  задержать  падение  и
смягчить удар о землю. В какой-то момент Садире показалось, что она упадет
на  спину.  Но  в  самую  последнюю  секунду   она   сумела   извернуться.
Приземлившись внутри круга, она развернулась на сто восемьдесят градусов и
вызывающе посмотрела на соперницу своими сверкающими черными глазами.
   - Превосходно, Грисси! - возбужденно  закричала  Раин.  -  Забрось  эту
кривоногую шлюху в кусты!
   Катза  с   ненавистью   взглянула   на   Раин.   Назвать   чистокровную
женщину-эльфа кривоногой было ужасающим  оскорблением.  Тот,  кто  говорил
так, откровенно намекал, что  она  медлительная,  некрасивая  и  не  может
находиться рядом с другими членами клана.
   - После  нее  я  разберусь  и  с  тобой,  защитница  тулков!  -  злобно
проворчала она.
   - Как же ты собираешься бороться со сломанной ногой? - спросила Грисси,
мотнувшись вперед.
   Хотя  целью  Фенеона  было  отметить  благополучное  бегство  клана  из
Ниобенэя, отнюдь не все члены клана пребывали  в  праздничном  настроении.
Если вождь надеялся, что участие в празднике  еще  больше  сплотит  воинов
клана, то он серьезно просчитался, так как не представлял себе, что  будет
происходить на самом деле.  С  самого  первого  поединка  выяснилось,  что
соревнуются не сами участники,  а  Раин  и  Хайар,  поддерживаемые  своими
сторонниками. И с каждым последующим поединком борьба между Раин и Хайаром
становилась все ожесточеннее. Остальные же члены клана, не  являвшиеся  их
приверженцами, делали ставки не на борцов, а на то, какая  из  группировок
одержит победу по итогам дня.
   Между тем прерванный на время поединок возобновился  и  далее  проходил
уже с гораздо большим ожесточением с обеих сторон.
   Когда Грисси  снова  приблизилась  к  центру  круга,  Катза  неожиданно
отскочила в сторону и нанесла ей мощный удар ногой. Удар пришелся прямо  в
лицо сопернице,  причем  большой  палец  ноги  задел  ее  глаз.  У  Грисси
подогнулись колени, и она пошатнулась, с трудом удержавшись на ногах.  Она
так и осталась стоять, пошатываясь и прикрывая глаз рукой. Зрители  дружно
ахнули  от  изумления.  Даже  Фенеон  переменился  в  лице,  но  никто  не
возмутился столь явным нарушением правил.
   Катза шагнула вперед, самодовольно улыбаясь. Она  собиралась  захватить
руку своей соперницы, чтобы провести прием и швырнуть ее на землю.  Грисси
позволила ей захватить свою руку, видимо все еще сосредоточиваясь на  том,
чтобы не упасть. Потом Катза  потянула  ошеломленную  соперницу  на  себя,
готовясь провести решающий бросок.
   И тут  Грисси  ожила.  Она  вырвала  руку,  захваченную  Катзой.  Рывок
оказался настолько силен, что застигнутая врасплох соперница не устояла на
ногах и  по  инерции  подалась  вперед.  Лицо  ее  оказалось  буквально  в
нескольких сантиметрах от лица Грисси,  которая  с  размаху  ударила  лбом
прямо по носу Катзы, сломав ей переносицу. Из обеих ноздрей Катзы  хлынула
кровь.
   Катза закрыла лицо руками, теряя сознание  от  боли.  Теперь  наступила
очередь Грисси торжествовать. Она сжала шею  соперницы  согнутой  в  локте
рукой, затем нагнулась  и  просунула  вторую  руку  между  ног  соперницы.
Взвалив ее на плечи,  она  рывком  встала  и  выбросила  Катзу  из  круга.
Несколько сторонников Хайара  едва  успели  отпрыгнуть  в  сторону,  когда
амазонка пролетела мимо и врезалась в груду камней.
   - Я победила, -  устало  произнесла  Грисси,  не  побеспокоившись  даже
посмотреть, что стало с ее соперницей. Глаз ее налился кровью, вокруг него
появилась краснота и припухлость, но, по-видимому, он остался невредим.  -
Кто следующий?
   Молодой эльф, стоявший рядом с Хайаром, начал раздеваться.
   - Твои трюки не обманут меня, - сказал он, сбрасывая бурнус на землю. -
Побрейте мне голову!
   Пока  друзья  юноши  готовили  его  к  поединку,  эльфы  взволнованными
голосами подводили итоги и заключали новые пари. Двое старших детей  Катзы
оттащили ее к семейной палатке, чтобы она смогла хотя бы чуть-чуть  прийти
в себя. Для остальных она больше не представляла никакого интереса.  Эльфы
с нетерпением ожидали начала следующего поединка.
   Женщина с зелеными глазами, которая пыталась помочь Садире во время  ее
бегства с Рынка Эльфов, подошла к ней. Садира уже знала, что женщину зовут
Мередид, так как  после  воссоединения  с  кланом  колдунья  первым  делом
отыскала ее, чтобы поблагодарить за помощь.
   По  лицу  Мередид  блуждала  притворная  улыбка.  У  нее  был   длинный
раздвоенный подбородок  и  копна  каштановых  волос,  закрывавших  кончики
заостренных ушей. Она явно была на сносях,  и  Садира  искренне  удивилась
тому, откуда у нее взялись силы выдержать  долгое  и  тяжелое  бегство  из
Ниобенэя.
   - Я заметила, что у тебя нет ножа, -  заискивающе  произнесла  Мередид.
Она запустила руку  под  бурнус  и  вытащила  длинный  кинжал  с  костяным
лезвием. Его резная рукоять цвета слоновой кости была  выполнена  в  форме
двух змей, которые переплелись кольцами,  причем  их  головы  образовывали
нечто вроде головки на конце клинка. - Я подобрала  его  в  Ниобенэе.  Что
скажешь? Может быть, он пригодится тебе?
   Но ее предложение никак нельзя было назвать великодушным. Еще до начала
соревнований по борьбе  Фенеон  раскрыл  инкогнито  Садиры  и,  назвав  ее
настоящее имя, официально объявил  ее  членом  клана  Бродяг  Песков.  Все
сделали вид, что понимают, какую великую честь  оказывает  ей  Фенеон,  но
колдунья прекрасно знала, что на самом деле стоит за этим. Объявляя  о  ее
принятии в члены клана, Фенеон, как  его  вождь,  пытался  внедрить  в  ее
сознание чувство долга перед кланом, что позволило  бы  ему  в  будущем  с
большей легкостью манипулировать ею и утверждать над нею свое главенство.
   Хотя с момента ее официального признания  в  качестве  дочери  вождя  и
члена клана времени прошло всего ничего, девушка успела получить множество
подарков, включая такие ценные, как новехонькая  накидка,  которая  сейчас
закрывала ее плечи, и сандалии  из  мягкой  кожи.  Сначала  она  не  могла
понять, чем была  вызвана  столь  необычная  щедрость  обычно  прижимистых
эльфов, но быстро раскусила "великодушных" дарителей. За  каждым  подарком
стояло явное желание дарителя заручиться ее благосклонностью и  поддержкой
на случай, если им в будущем придется обратиться с просьбой к ее отцу  как
вождю клана.
   - Твой кинжал действительно мне пригодится, - согласилась Садира.  -  А
что бы ты хотела взамен?
   Улыбка на лице Мередид стала более искренней.
   - Ты слышала о Кикуне, даеге Есилк? - робко спросила она.
   Колдунья утвердительно кивнула. Так звали красивого мужчину из  другого
клана, который был тяжело ранен во время схватки с Бродягами Песков. Есилк
подобрала его, положила на носилки, и его унесли с поля боя. Она  вылечила
его, и он стал ее рабом.
   - А почему он тебя интересует? - недоумевающе спросила колдунья.
   Мередид положила руку на свой огромный живот.
   - Для моего будущего ребенка было бы гораздо лучше, если  бы  его  отец
стал Бродягой Песков, -  пояснила  она.  Со  злобным  выражением  на  лице
Мередид    бросила    взгляд    в    сторону    женщины    с    необычными
желтовато-коричневыми волосами, точеной фигурой и пухлыми  губами.  Объект
ее  злобы  находился  рядом  с  Хайаром,  брея  голову   молодому   воину,
вознамерившемуся бросить вызов Грисси. - В противном случае, если  ребенок
будет похож на своего отца, Есилк сможет претендовать на него как на  свою
собственность. Очень может быть, что она поступит  именно  так,  когда  мы
окажемся в каком-нибудь городе, где есть рынок рабов.
   - Если я смогу добиться своего, ни один ребенок не будет больше  продан
в рабство, - сказала Садира, принимая кинжал из рук Мередид.
   Когда она вкладывала свое новое оружие в ножны, появился Сайн,  старший
сын Катзы. Он вернулся от матери,  притащив  бурдюк  с  броем.  Пробившись
сквозь толпу, он прошел мимо лежащего  на  носилках  Магнуса  и  предложил
популярный у эльфов напиток из перебродившего меда канка Фенеону.
   - У моей матери оказалась сломана рука. Поэтому я прошу, чтобы Грисси в
своем следующем поединке сражалась с одной рукой, привязанной  к  телу,  -
обратился он к вождю, не позаботившись даже прибегнуть  к  общепринятой  в
таких случаях уловке сделать вид, что  его  подарок  ни  в  коем  разе  не
является взяткой.
   Фенеон взял бурдюк, едва взглянув на юношу,  и  поставил  его  рядом  с
собой, затем бегло оглядел толпу  возбужденных  зрителей,  желая,  видимо,
выяснить их настроение.
   Как и предвидела Садира, сторонники Хайара с  удовольствием  поддержали
предложение сына Катзы, в то время как приверженцы Раин активно  возражали
против него.  К  тому  же  нетерпение  Сайна  стоило  ему  потери  голосов
большинства эльфов, которые занимали нейтральную позицию в конфликте между
детьми вождя. Озлобленные тем, что он не удосужился купить их поддержку  с
помощью подарков или обещаний, они тоже выступили против его  предложения.
Некоторые из них даже пошли  дальше,  потребовав,  чтобы  именно  соперник
Грисси боролся с привязанной к телу рукой.
   Суммировав мнение членов клана, Фенеон повернулся к юноше.
   - Ты сам слышал мнение клана, - безмятежно произнес он. Хотя у него уже
слегка заплетался язык, Фенеон наполнил  свою  фляжку  броем  из  бурдюка,
принесенного Сайном. - Спасибо за брой.
   Сайн сделал легкое движение кистью руки, и из рукава его бурнуса словно
по волшебству выскользнула  серебряная  монета.  Держа  ее  перед  глазами
вождя, юноша проговорил:
   - Я не спрашивал мнение клана, я спрашивал твое.
   Вождь стрельнул глазами в сторону серебряной монеты, затем  протянул  к
ней руку.
   - Это моя монета? - негромко спросил он.
   - Теперь твоя, - ответил юноша, опуская ее в протянутую руку. Он так  и
остался стоять перед Фенеоном, пока тот  о  чем-то  размышлял,  поглаживая
монету своими длинными пальцами.
   Наконец Фенеон изрек:
   - Грисси будет бороться с одной рукой, привязанной к телу.
   Огласив свой вердикт, он снова оглядел толпу зрителей.
   Неодобрительный шепот пробежал по толпе, но вождь быстро заставил  всех
смолкнуть, сурово посмотрев на недовольных. Насколько могла судить Садира,
которая еще не  совсем  разбиралась  в  нюансах  внутриклановой  политики,
большая часть вождей кланов не чуралась взяток, но взятки они обычно брали
под всяческими благовидными предлогами. Ее же  отец  не  прикрывался  даже
ими, всецело полагаясь  на  политику  "сильной  руки",  в  корне  пресекая
недовольство со стороны своих воинов.
   Сайн отошел от вождя, торжествующе улыбаясь. Весь  его  вид  говорил  о
том, что он наслаждается местью за поражение своей матери. Но  черноглазая
Грисси спокойно отнеслась к его ликованию. Она лишь хмыкнула в ответ  и  с
уверенным видом повернулась к молодому человеку, бросившему ей вызов.
   - Сейчас я  буду  готова,  -  невозмутимо  произнесла  она,  подходя  к
женщинам, чтобы они привязали ее руку к телу. - А как у тебя дела, Нафан?
   Нафан вышел вперед, натираясь на ходу маслом.
   - Я тоже готов, - коротко ответил он.
   Заметив, что ее отец никак не может  оторвать  глаз  от  новой  монеты,
Садира прошептала Мередид:
   - Надеюсь, у тебя тоже есть немного серебра, спрятанного в рукаве?
   Но ее собеседница лишь печально покачала головой:
   - Чего нет, того нет. Могу лишь надеяться на то, что и у Есилк его тоже
нет.
   Тем временем Грисси вступила в круг. Согласно требованию вождя, одна ее
рука была привязана к талии. С другой стороны в  круг  вошел  ее  соперник
Нафан. Не было формального вызова со стороны претендента, никто не объявил
о начале поединка. Все свелось  к  тому,  что  толпа  замолчала,  и  тогда
соперники устремились к центру круга, с ненавистью глядя друг на друга.
   Абсолютно уверенный в том, что ему не составит  труда  взять  верх  над
своей ослабленной соперницей, Нафан не  раздумывая  бросился  вперед.  Это
оказалось серьезной ошибкой. Грисси мгновенно остановила его,  нанеся  ему
мощный удар в живот. Нафан громко закричал от  неожиданности  и  боли.  Не
давая ему опомниться, Грисси повернулась вокруг своей оси  и  нанесла  ему
удар ногой. Сила инерции ее вращения была настолько велика, что  повторный
удар поднял Нафана в воздух и выбросил за пределы  круга.  Он  врезался  в
Есилк, сбив ее с ног.
   - Но это же не борьба! - возмутился Хайар.
   - Может, да, а может, нет. Но  она  победила.  А  только  это  и  имеет
значение, - ответила Раин,  делая  шаг  вперед,  чтобы  на  всякий  случай
отвязать руку Грисси, прежде чем кто-либо предложит, чтобы та  боролась  с
подвязанной рукой до последнего поединка. - Кто следующий?
   Когда желающих побороться с Грисси  не  нашлось,  Мередид  использовала
затишье, чтобы подойти к Фенеону, по-прежнему  сидевшему  на  валуне.  Она
достала из-под  накидки  великолепный  кошелек  для  пояса,  сделанный  из
лакированных чешуек ящерицы,  и  протянула  его  вождю.  Он  же  продолжал
разглядывать монету, отданную ему сыном Катзы, не замечая, по-видимому, ни
беременной женщины, ни ее подарка.
   - Фенеон, у меня есть кое-что, в чем ты сможешь хранить свою монету,  -
обратилась она к нему.
   Вождь  поднял  голову,  и  в  его  глазах  зажегся  алчный  огонек.  Не
раздумывая,  он  выхватил  кошелек  из  руки  Мередид.  Она  на  мгновение
остановилась около Фенеона в надежде, что он поблагодарит ее, но вождь так
ничего и не сказал. Выждав немного, Мередид решила все-таки  изложить  ему
свою просьбу.
   - Мне кажется, что Кикун уже  достаточно  долго  был  даегом  Есилк,  -
умоляюще произнесла она. - Теперь ему  пора  стать  полноправным  Бродягой
Песков.
   Но в отличие  от  сына  Катзы,  Мередид  тщательно  подготовила  сцену,
проведя  предварительную  работу   с   членами   клана.   Около   половины
присутствовавших воинов громкими возгласами поддержали ее.  Многие  другие
члены клана согласно закивали головами.  Только  Хайар  и  горстка  друзей
Есилк выступили против.
   Реакция Фенеона оказалась неожиданной для всех.  Он  поднес  подаренный
ему кошелек к уху и потряс его. Не  услышав  ничего,  вождь  нахмурился  и
недоуменно взглянул на женщину, сделавшую подарок.
   - Но он же пустой, - растерянно проговорил вождь.
   Улыбка надежды исчезла с лица Мередид.
   - Я собиралась наполнить кошелек серебром, -  ответила  она,  с  трудом
сдерживая гнев. - Но мне помешало наше неожиданное бегство из Ниобенэя.
   Фенеон пожал плечами, затем  открыл  кошелек  и  опустил  в  него  свою
серебряную монету.
   - Спасибо за кошелек, - сказал он, привязывая  его  к  поясу.  -  Но  я
боюсь, что Кикун все еще сохраняет в  душе  верность  Вихрям  Пустыни.  Он
останется мужем Есилк в течение... - Вождь остановился,  не  договорив,  и
уставился на огромный живот Мередид. - Он останется мужем Есилк еще на два
месяца, если у тебя нет монетки для моего нового кошелька.
   Глаза Мередид  сузились,  и  она  бросила  на  Фенеона  взгляд,  полный
неприкрытой ненависти. Увидев, что рука женщины скользнула вниз к кинжалу,
Садира двинулась вперед, чтобы помешать ей совершить глупость.  Не  успела
колдунья вступить в круг, как Хайар, от которого ни на  шаг  не  отставала
Раин, последовал за ней.
   - Когда я была еще ребенком, моя мать не переставала  говорить  о  том,
как мудро и умело ты руководишь кланом! - бросила Мередид. - Но сейчас нам
следовало бы называть себя скорее рабами, чем эльфами...
   Садира схватила Мередид за руку и оттащила ее от валуна.  Она  чуть  не
упала, споткнувшись о спящего Магнуса.
   - Пошли со мной. Тебе следует  выпить  еще  броя.  Тогда,  может  быть,
алкоголь, который развязал твой  язык,  поможет  тебе  заснуть,  -  громко
сказала она, чтобы ее слышали  все.  Для  Мередид  она  прошептала:  -  Ты
думаешь, что твоему ребенку будет лучше, если тебя убьют?
   Мередид внимательно посмотрела на Садиру, ее глаза блестели гневом.
   - Я не позволю Есилк продать этого ребенка! - резко ответила она.
   - Все, что производит мой раб, принадлежит мне,  -  решительно  заявила
Есилк, пробираясь сквозь  толпу  к  небольшой  группе,  собравшейся  около
вождя.
   Садира повернулась к Есилк.
   - Ребенок принадлежит матери, - спокойно сказала она.
   - Отлично сказано, - внезапно произнес Фенеон. - Здесь я  полностью  на
твоей стороне.
   Садира посмотрела через плечо и увидела, что  Раин  и  Хайар  стоят  по
обеим сторонам отца. Раин поигрывала небольшим кружком блестящего  желтого
металла, зажатым между большим и указательным пальцами. Фенеон, как и  все
остальные, не сводил восторженного взгляда со сверкающего диска.  И  этому
было свое объяснение. На Атхасе золотые монеты встречались даже реже,  чем
алмазы.
   - С этой минуты Кикун является Бродягой Песков, - торжественно  объявил
вождь. - Дети,  рожденные  от  него,  приравниваются  в  правах  к  детям,
рожденным от других воинов.
   Раин улыбнулась.
   - Ты очень мудр, мой вождь, - сказала она с намеком, проводя рукой  над
его фляжкой с броем и роняя в нее золотую монету.
   Фенеон вытаращил глаза от изумления и одним длинным  глотком  опорожнил
всю фляжку. Покончив с броем, он вынул изо рта зажатую между зубами монету
и стал старательно вытирать ее о свой бурнус.
   - Так нельзя относиться к золоту, - пожаловался он,  опуская  монету  в
кошелек, поднесенный ему Мередид.
   - Извини меня, отец, - поспешно проговорила Раин. Она подняла  с  земли
бурдюк с броем,  поднесенный  ранее  Сайном,  и  заново  наполнила  фляжку
Фенеона. - Выпей, отец.
   Видя, что Фенеон снова готов опорожнить фляжку, Садира присоединилась к
сестре.
   - Ты была необычайно щедрой, - прошептала она на ухо Раин. - Или же ты,
может быть, пытаешься вывести из равновесия Хайара?
   - Я сделала то, что, по моему мнению, больше всего  отвечало  интересам
клана, - ответила Раин, беря Сад