ины  агафари.  Было  жаркое
безветренное утро, и дым от горящих  костров  заволакивал  землю,  подобно
облаку пыли. Дым на площади оказался настолько густым, что было невозможно
дышать, не наглотавшись мельчайших частичек пепла. На расстоянии двух-трех
метров фигуры людей представлялись всего лишь призрачными силуэтами.
   Несмотря на удушающую дымку, на всей Площади  Мудрецов  кипела  работа.
Ниобенэйские  рабы  валили  завядшие  и  засохшие  деревья  и  бросали  их
почерневшие стволы в огонь. Среди дыма ансамбль лучших  волынщиков  города
беспрерывно  играл  печальные  мелодии,   аккомпанируя   мрачному   певцу,
оплакивающему гибель древней рощи, главной достопримечательности города.
   - Ты не встретила нашего проводника? - спросил у колдуньи Магнус.
   - Нет, -  ответила  она.  Заря  уже  давно  занялась,  а  о  Ракхе  или
каком-нибудь другом проводнике, присланном Кланом Невидимых,  не  было  ни
слуху ни духу. - Ты уверен, что видел, как юноша удрал с рынка рабов?
   - Да, - подтвердил Певец Ветров. - Двое  рабов  освободили  его  из-под
обломков как раз в тот момент, когда я шел с Фенеоном на плечах по проходу
в сторону выхода. Он шел вместе с ними, пошатываясь, но на своих ногах. Но
я не знаю, что случилось потом. На меня напали охранники, и я  больше  его
не видел.
   В  дыму,  застилавшем  улочку,  Садира  могла  лишь  с  большим  трудом
различить плащ, которым воспользовался Певец Ветров, чтобы перевязать свои
раны. У него  за  спиной  неясно  вырисовывался  высокий  силуэт  Фенеона,
нагнувшегося, чтобы не  задеть  головой  низкий  потолок.  Вождь  все  еще
двигался заторможенно и не совсем твердо держался на ногах, но  уже  вышел
из ступора  и  мог  идти  без  посторонней  помощи.  После  того  как  они
благополучно покинули рынок рабов, Садира первым делом дала отцу  половину
имеющегося у нее запаса противоядия, растворив его  в  воде.  Ей  пришлось
вливать раствор отцу в рот, так как тот  ничего  не  соображал  и  не  мог
выпить его самостоятельно. Только после  этого  Садира  попросила  Магнуса
использовать свою магию, чтобы исцелить ее. К счастью, Певец Ветров  сумел
нейтрализовать действие яда силопа  и  остановить  кровотечение.  Но  нога
колдуньи продолжала сильно болеть, и ей было трудно ходить.
   Рядом с Фенеоном стоял его сын Хайар, поддерживая отца за локоть. Таким
образом, все были налицо,  кроме  одной  лишь  Раин,  которая  отправилась
забрать канка Садиры, чтобы той было на чем ехать.
   Выждав еще немного, Хайар сказал Садире:
   - Видимо, твой друг предал тебя. В конце концов, он поступил мудро.
   - Не следует делать выводы, оценивая людей из Клана Невидимых по  своим
собственным стандартам, - ответила Садира,  расстроенная  злорадным  тоном
Хайара.
   - Предал тебя проводник или нет, не имеет никакого значения, - вмешался
в их спор Фенеон. Он говорил медленно, все еще нечетко выговаривая  слова.
Но это были его первые слова после  того,  как  он  вышел  из  ступора.  -
Кажется, мы должны будем сами искать способ выбраться из города.
   - Это будет очень нелегко сделать, - сказала Садира. - Вчера я чуть  не
убила сына царя-колдуна. Очень сомневаюсь, что стража выпустит нас  теперь
из города.
   - Даже стены Ниобенэя имеют  трещины,  -  философски  произнес  Фенеон,
пытаясь подбодрить ее. - Я помогу тебе незаметно выбраться из города.  Это
будет моей благодарностью за то, что ты спасла меня.
   - Ценю твою признательность, но я еще раньше сговорилась  об  условиях,
на которых я должна спасать тебя.
   - Она сговорилась? О чем? С кем? - недоуменно спросил вождь,  глядя  на
сына.
   Хайар растерянно молчал.
   - Я пообещал, что мы покажем ей дорогу к башне  Пристан,  -  с  видимой
неохотой наконец ответил он.
   Фенеон с неподдельным изумлением воззрился на него.
   - В таком случае именно ты и отправишься с ней, - объявил вождь.
   - Но я даже не представляю себе, где...
   - Отправляйся к Расколотому  камню,  потом  иди  все  время  на  восход
солнца, пока не увидишь башню! - сердито проговорил вождь. Он схватил сына
за шею и притянул его к себе: - Какое ты имел право  подвергать  опасности
клан, давая такое обещание?
   - Это был единственный способ договориться, чтобы она  попросила  своих
друзей отыскать тебя, - ответил  Хайар.  -  Кроме  того,  мы  можем  и  не
сдержать обещание...
   - Неужели жизнь Фенеона так мало значит  для  тебя?  -  с  негодованием
спросила Садира. - Какой же ты после этого сын!
   - Жизнь моего вождя дорога мне так же, как и моя собственная, - ответил
молодой эльф. - Точно так же, как была дорога и  жизнь  Гейфала.  И  я  не
позволю, чтобы он остался неотмщенным.
   - В таком случае найди того, кто убил твоего брата, и отомсти ему, - не
сдержалась Садира. - Но если тебе жизнь Фенеона действительно так  дорога,
как ты утверждаешь, тебе придется сдержать обещание, данное мне.
   Вождь нахмурился и шагнул к ней.
   - Ты мне угрожаешь? - грозно спросил он.
   Садира отрицательно покачала головой.
   - Нет. Но я вправе ожидать, что вознаграждение за спасение жизни  вождя
клана - то обязательство, которое клан будет уважать, что бы ни случилось,
- спокойно ответила она.
   Такие речи были совершенно непривычны для  вождя,  и  он  уставился  на
Садиру, словно видел ее впервые. Прервав  наконец  молчание,  вождь  вынес
свой вердикт:
   - Сначала нам надо выбраться из города, по возможности,  с  наименьшими
потерями. Только тогда мы сможем решать, что нам делать с походом к  башне
Пристан и будем ли мы мстить за смерть Гейфала. - Он  подмигнул  колдунье,
кладя ей руку на плечо. - Что бы я ни решил, не думай, что я  когда-нибудь
забуду о том, что ты сделала для меня. Честно  признаюсь,  что  восхищаюсь
твоим мужеством, хитростью и находчивостью.
   Садира движением плеча сбросила руку вождя. Но прежде  чем  она  успела
выложить ему, что ее гораздо больше интересует поход к башне, чем то,  что
он лично думает о ней и ее действиях, в их перепалку вмешался Магнус.
   - Она унаследовала эти в высшей степени полезные в  жизни  качества  от
своего отца, - невозмутимо произнес Певец  Ветров.  -  Разве  я  не  прав,
Садира?
   Фенеон прищурил свой жемчужно-серый глаз и оглядел Садиру с  головы  до
ног.
   - Я думал, что тебя зовут Лорели, - удивленно сказал он.
   Колдунья отрицательно покачала головой.
   - Нет. На самом деле мое имя Садира. Меня еще называют Садирой из Тира,
- ответила она.
   - Дочь Бараках? - спросил потрясенный вождь. По его  тону  трудно  было
определить, то ли это была простая констатация факта, то ли вопрос.
   - Для меня удивительно, что ты все  еще  помнишь  ее  имя,  -  ответила
Садира.
   На тонких губах Фенеона появилась мечтательная улыбка.
   - Моя столь знаменитая дочь, -  произнес  он,  протягивая  руку,  чтобы
погладить ее по голове. - Мне следовало бы догадаться  об  этом  с  самого
начала. Ты унаследовала красоту своей матери.
   - Я никогда не знала ее красивой, - зло сказала Садира, отбрасывая  его
руку. -  У  меня  в  памяти  она  навсегда  осталась  худой,  изможденной,
сморщенной старухой с разбитым сердцем, брошенной единственным  человеком,
которого она любила. Человеком, который обрек ее на жизнь рабыни.
   Фенеон разинул рот от удивления и недоуменно уставился на дочь.
   - А как еще я должен был поступить? - спросил он. - Забрать ее с  собой
из Тира, оторвав от ее собственного клана?
   - Именно так! - убежденно ответила Садира.
   Эльф был в полной растерянности.
   - А дальше что? Оставить ее у себя на положении  даеги?  -  пробормотал
он.
   Последнее слово он произнес уничижительным тоном. У эльфов  оно  обычно
означало женщину, похищенную у другого клана и становившуюся обычно  женой
похитителя или его близкого родственника. Гораздо реже такое случалось и с
мужчинами. Даеги жили на положении рабов, до тех пор пока вождь  клана  не
приходил к мнению, что они  утратили  лояльность  по  отношению  к  своему
родному клану. Часто проходили многие годы, прежде чем они получали статус
полноценных членов своего нового клана, но были случаи, когда этого так  и
не происходило.
   - Все равно это было бы для нее лучше того, что с ней случилось,  -  не
колеблясь, ответила Садира.
   - Ты ничего не понимаешь, - сердито произнес Фенеон. - Бараках не  была
эльфом, и Бродяги Песков никогда не  признали  бы  ее  своей.  Она  так  и
оставалась бы всю жизнь на  положении  даеги,  и  наш  вождь  приказал  бы
бросить тебя на съедение лиррам, как только ты вышла бы из утробы матери.
   Будучи не в состоянии сдержать гнев, Садира изо всей силы  пнула  отца.
Но огромный эльф даже не шевельнулся. Сердито бормоча что-то,  он  схватил
дочь за руку.
   - Отпусти меня! - злобно прошипела Садира,  протягивая  руку  к  своему
заплечному мешку.
   - Не горячись, - ответил Фенеон,  оттолкнув  ее  к  Магнусу.  Потом  он
поспешно выдернул кинжал из ножен на поясе Хайара.
   Садира услышала лязг металла о металл. Резко повернувшись на звук,  она
увидела, что ее отец парирует рубящий удар широкого обсидианового кинжала,
взявшегося невесть откуда. Она поразилась, не увидев руки, которая держала
бы это тяжелое оружие. Создавалось впечатление, что клинок перемещается  в
пространстве сам по себе. Фенеон попытался схватить  его  за  рукоять,  но
едва успел спасти кисть руки, вовремя отдернув ее, когда необычный  кинжал
нацелился отрубить ее.
   Затем, не обращая больше внимания на волшебное оружие,  вождь  помчался
вдоль крытой улочки. В ее дальнем конце виднелся юношеский силуэт,  пальцы
руки которого были направлены на летающий кинжал.  Юноша  махнул  рукой  в
сторону Садиры,  и  тяжелый  кинжал  изменил  направление  своего  полета,
молнией скользнув в сторону ее головы.
   Колдунья бросилась на мостовую. Когда она  покатилась  по  закопченному
камню-плитняку,  ее  поврежденную  челюстями  силопа  ногу  обожгла  волна
невыносимой боли. Она закричала, затем  остановилась,  уткнувшись  в  пару
массивных ног  с  когтями  цвета  слоновой  кости.  Кинжал  полетел  вниз,
нацелившись на ее шею, но молниеносным движением  руки  Магнус  перехватил
его, разбив вдребезги черный клинок о каменную стену.
   Облегченно вздохнув, Садира взглянула вдоль улочки и  увидела  Фенеона,
заносящего кинжал над Ракхой.
   - Не убивай его! - пронзительно закричала она.
   Рука Фенеона с кинжалом остановилась в воздухе, и он схватил  юношу  за
горло другой рукой.
   - Он же пытался убить тебя, - воскликнул вождь.
   - Это не имеет значения, - ответила  Садира,  с  трудом  поднимаясь  на
ноги. - Это наш проводник. Веди его сюда.
   Фенеон удивленно поднял свои остроконечные брови, решив, что  у  Садиры
не все дома, но сделал, как она просила. Одной  рукой  вождь  держал  руки
юноши, а другую руку с кинжалом приставил ему к горлу. Когда они подошли к
Садире, юный колдун посмотрел на нее с нескрываемым отвращением. Его  лицо
было все в царапинах, ссадинах и синяках. В остальном с ним,  видимо,  все
было в порядке.
   - Ты обещал помочь нам покинуть город, - сказала Садира, снисходительно
глядя на юношу. - Почему же ты вместо этого пытался убить меня?
   - Ты предала меня, - огрызнулся юноша. - Мой Наставник исключил меня из
Клана.
   - За что? - спросила потрясенная новостью колдунья.
   - Я не могу поверить, что у тебя еще хватает совести спрашивать меня  о
причинах этого, - ответил Ракха, сердито качая головой. - Я  поручился  за
тебя, а ты оказалась осквернительницей земли, да еще какой. Мы видели, как
ты занималась вчера колдовством.
   Колдунья отпрянула от Ракхи, как будто он ударил ее. Она закусила  губу
и поспешно отвернулась.
   - Я не ожидаю, что ты будешь одобрять мои методы, - ответила она. -  Но
только так я могла остановить Джоджекта. У меня просто не было выбора.
   - Ты могла  бы,  по  крайней  мере,  достойно  умереть,  -  не  скрывая
насмешки, произнес Ракха.
   - И кому от этого было бы легче? -  резко  спросила  колдунья,  начиная
выходить из себя. - Я не могу позволить Дракону продолжать терроризировать
весь Атхас.
   - В любом случае это было бы лучше, чем помогать ему  уничтожать  жизнь
на Атхасе, - убежденно ответил юноша.
   Он рывком вывернулся и, схватив Садиру за  руку,  потащил  ее  в  конец
улочки.
   - Эта роща - ровесница города, - с горечью произнес Ракха, указывая  на
высохшие стволы деревьев агафари. - Сам царь-колдун объявил рощу убежищем,
и ни один осквернитель земли никогда не осмеливался поднять руку  на  нее,
пока у нас, на нашу беду, не объявилась знаменитая на весь Атхас Садира из
Тира.
   - Мне очень жаль, что ваши  деревья  погибли,  -  с  печалью  в  голосе
проговорила Садира. - Но гораздо важнее  остановить  Дракона.  Или,  может
быть, смерть тысячи людей для вас ничего не значит?
   - Конечно значит, - ответил Ракха, смягчаясь. - Но я  не  забываю  и  о
живущих, и о тех, кто будет жить после нас.
   Садира покачала головой.
   - Можешь называть меня осквернительницей земли, если хочешь, но, если я
должна буду выбирать между людьми и растениями, мои симпатии всегда  будут
на стороне людей, - твердо сказала она.
   - Я не говорю о деревьях, - пояснил  Ракха.  Он  указал  на  группу  из
десятка рабов, пытавшихся подтащить тяжелый ствол к ближайшему  костру.  -
Царь специально держал сотню рабов, чтобы они ухаживали  за  рощей.  Когда
они закончат работы по раскорчевке погибших деревьев, охранники сожгут  их
на тех же самых кострах, на которых они сами сейчас сжигают деревья.
   Колдунья почувствовала огромную тяжесть на сердце.
   - Ты не можешь винить меня в этом, - сказала она.  -  Откуда  мне  было
знать, что все так получится?
   - Ты должна была предвидеть это, - возразил Ракха. - Кто-то или  что-то
каждый раз умирает, когда ты оскверняешь землю. Может быть, не сразу, не в
тот же самый момент. Это сказывается  потом,  когда,  например,  одни  для
утоления голода захотят сорвать плоды фаро, которые  обычно  росли  здесь,
или когда им понадобятся мясо  и  кожа,  которые  давали  ящерицы,  жившие
здесь.
   - Хватит болтать, - вмешался Фенеон, грубо схватив Ракху за  плечо.  Он
замахнулся на юношу. - Довольно с нас поучений и...
   - Не трогай его, - остановила отца Садира. - Он прав.
   Восприняв ее слова как сигнал к  продолжению  обсуждения,  Ракха  снова
заговорил:
   - И что еще хуже, ты убиваешь само будущее. Если земля  не  плодоносит,
погибает не только конкретный человек, но и его дети,  и  все  последующее
потомство, которое иначе могло бы жить здесь в ближайшее тысячелетие.
   Только он успел договорить, как к ним присоединилась Раин, подошедшая с
другой стороны туннеля.
   - Прекрасно, - с удовлетворением произнесла она. -  Наш  проводник  уже
здесь.
   Заметив, что сестра вернулась без канка, Садира спросила ее:
   - А где же мой канк? Я далеко не уйду на своих двоих.
   - Его там не было. Я расскажу тебе об этом немного попозже, -  ответила
Раин.  -  А  сейчас  нам  самое  время  убираться  отсюда,  так  как  сюда
направляется что-то вроде небольшой карательной экспедиции.
   - Карательной экспедиции? - ахнул Фенеон. - Я никогда не  слышал  ни  о
чем подобном в Ниобенэе.
   - Никогда до этого никто не осмеливался  ранить  сына  царя-колдуна,  -
пояснил Ракха. - Поэтому он решил совершить жертвоприношение людьми, чтобы
его сын выздоровел. Для сбора будущих жертв он послал целый отряд жриц.
   Магнус нахмурился.
   - Никогда не слышал, чтобы для  исцеления  с  помощью  волшебства  было
необходимо принести кого-либо в  жертву,  -  недоуменно  проговорил  Певец
Ветров.
   -  У  царей-колдунов  своя  собственная  магия,   -   сказала   Садира,
поворачиваясь к Ракхе. - Так ты поможешь нам покинуть город?
   Когда юноша отрицательно покачал головой, Хайар сжал его горло.
   - Ты сделаешь это или умрешь! - угрожающе произнес он.
   - Тогда я лучше умру, - с трудом проговорил юноша. Он перевел взгляд на
Садиру. - Я не буду помогать осквернительнице земли.
   Садира попыталась оторвать Хайара от юноши.
   - Отпусти его, - потребовала она. - Его смерть ничем нам не поможет.
   Вместо того чтобы выпустить юношу, Хайар еще сильнее  сжал  ему  горло.
Ракха попытался освободиться, издав громкий булькающий звук.
   Колдунья повернулась к отцу.
   - Это вам ничего не даст, - сказала она.
   Фенеон задумался на мгновение, затем кивнул Хайару.
   - Отпусти его, - приказал вождь. - Я думаю, что знаю  способ  выбраться
из города.
   Хайар неохотно отпустил горло непокорного юноши, затем грубо  оттолкнул
его.
   - Убирайся отсюда и скажи спасибо, что Садира из Тира  оказалась  такой
великодушной дурой, - сказал он.
   С противоположного конца  крытой  улочки  до  их  слуха  донесся  топот
десятков ног, сопровождаемый щелканьем бичей, громкими командами и грубыми
окриками ниобенэйских жриц. Когда юноша, прикрыв рукой поврежденное горло,
бросился было в противоположную сторону, Фенеон схватил его за плечо.
   - Только не на Площадь Мудрецов, - произнес вождь,  указывая  Ракхе  на
толпу, приближающуюся  под  конвоем  жриц.  -  Ты  можешь  отплатить  мне,
послужив приманкой для них.
   - Я спасла его совсем не для этого, - возразила Садира, взяв  Ракху  за
руку. - Он пойдет с нами. Если дело дойдет до схватки,  его  помощь  будет
нам небесполезна.
   Юноша вырвал руку.
   - Я предпочту скорее рискнуть своей жизнью, вступив в неравную  схватку
со жрицами, чем сражаться на стороне осквернительницы земли, - возбужденно
произнес  он.  Облегчив  таким  образом  душу,  он  достал   из   кошелька
необходимый компонент для колдовства и бросился бежать по  улочке,  громко
крича: - Смерть Джоджекту!
   - Ракха! - закричала ему вслед Садира. - Не надо, не делай этого!
   Она было бросилась за ним, но Фенеон перехватил ее и вернул обратно.
   - Нам туда, дочка, - спокойно произнес  он,  подтолкнув  ее  в  сторону
Площади Мудрецов.
   Едва они вышли на площадь, затянутую дымом, как темную улочку  осветила
яркая вспышка света необычного оливкового цвета, сопровождавшаяся  громким
шипением. Вслед за этим над улочкой разнесся  торжествующий  голос  Ракхи,
заглушенный  почти  тут  же  мощным   ударом   грома,   последовавшим   за
ослепительной вспышкой молнии.
   Перед  Фенеоном  из  густой  дымки  вынырнули  три   огромных   силуэта
великанов, явно спешивших на шум схватки.  В  одной  руке  каждый  из  них
держал меч с изогнутым клинком, а в другой - трезубец. Их  внимание  сразу
же привлекла группа эльфов.
   - Если я отпущу тебя, ты, надеюсь, не совершишь какую-нибудь  глупость?
- прошептал вождь на ухо Садире.
   - Ни в коем случае, - ответила она упавшим голосом. В ее ушах  все  еще
звучали последние слова Ракхи, и она, к своему удивлению, обнаружила,  что
они заставили ее задуматься над тем, а имеют ли достаточное оправдание все
те ужасные, а временами и отвратительные действия, которые  она  совершила
во  имя  осуществления  своей  навязчивой  идеи  остановить  Дракона?   Не
превышают ли в конце концов последствия ее  заклятий  тот  ущерб,  который
наносит Атхасу Дракон?
   Великаны остановились перед Фенеоном.
   - Что там происходит? - спросил их начальник,  подозрительно  глядя  на
эльфов.
   - Клан устроил засаду, - пояснил Фенеон, бросая  озабоченный  взгляд  в
сторону улочки. - Похоже, что его люди направляются сюда. Возможно,  чтобы
напасть на вас.
   - Почему ты так думаешь?
   Фенеон снова посмотрел в сторону улочки.
   - А разве вы ничего не слышали?  Садира  из  Тира  находится  сейчас  в
городе, - ответил вождь. - По-моему, она явилась  сюда,  чтобы  освободить
местных рабов, как это она уже проделала у себя в Тире.
   Его слова заставили отчаянно забиться сердце Садиры, но великанам  было
не до  нее.  Они  озабоченно  переглянулись,  затем  их  начальник  принял
решение.
   - Вы лучше помалкивайте об этой колдунье, - предупредил  он  эльфов.  -
Никто не должен знать, что она находится здесь.
   Фенеон пожал плечами.
   - Мы так и поступи