ольшинство  стало  недоуменно
переглядываться, не понимая, что собирается делать Фенеон.
   - Он что, собирается сражаться? - спросила Садира. -  А  почему  он  не
хочет договориться?
   - Эльфы слишком хитры для этого, - ответила Раин, глядя на нее так, как
обычно смотрят на непонятливого ребенка.
   - Кланы эльфов слишком хорошо знают, что доверять друг другу нельзя  ни
при каких обстоятельствах, - терпеливо пояснил Магнус.  -  Это  говорит  о
печальном упадке нравов благородной расы.
   У Садиры так и чесался язык спросить, что же благородного Магнус  нашел
в эльфах, но она вовремя опомнилась и смолчала.
   После некоторой паузы Торамунд ответил на угрозу Фенеона:
   - Забирай свою шайку и убирайся подальше, пока я не рассердился!
   - Этот придурок  не  спасет  тебя,  -  парировал  Фенеон.  -  Я  привез
колдунью, которая в один миг может превратить твои кирпичи в пыль.
   - Ты имеешь в виду Раин? Твою дочку-шлюху, которой  даже  не  по  силам
извлечь свет из горящего факела?  -  с  издевкой  ответил  Торамунд,  явно
получая удовольствие от спора.
   Потом он, не оборачиваясь, протянул руку назад и вытащил на край  башни
седого старика с длинной бородой.
   - Бадемир быстро разделается с ней, да и с Певцом Ветров в  придачу,  -
добавил он, продолжая глумиться над своим врагом.
   Ответом ему послужил  продолжительный  заливистый  смех  Фенеона,  эхом
отразившийся от стен укрепления и донесшийся  до  его  собственных  воинов
несколькими волнами.
   - Я  говорил  совсем  не  о  моей  дочери,  хотя  тебе  скоро  придется
извиниться  перед  ней,  -  прокричал   он.   Явно   стремясь   произвести
впечатление, он картинно повернулся к Садире и громко приказал: - Уничтожь
их укрепление, Лорели!
   - Нет! - твердо ответила Садира.
   Ее неожиданный отказ вызвал  недоуменный  шепот  среди  Бродяг  Песков.
Несколько воинов повернулись к колдунье и застыли с открытыми от изумления
ртами.
   Видя,  что  Садира  не  собирается  приступать   к   колдовству,   явно
наслаждавшийся этой сценой Торамунд произнес:
   - Твоя новая колдунья, должно быть, настолько могущественна,  что  даже
тебе не подчиняется. Ты меня так напугал, что  я  уже  напустил  в  штаны.
Может быть, тебя устроила бы моя моча вместо воды?
   Фенеон не подал вида,  что  до  смерти  оскорблен.  Вместо  того  чтобы
отвечать врагу, он снова повернулся к Садире, на этот раз  кусая  губы  от
ярости. Он ничего ей не сказал, не сделал никакого  движения,  но  бешеный
блеск в его глазах не оставлял сомнения в том, что он хочет от нее.
   - Уничтожь укрепление, - обратилась к ней Раин. В голосе  ее  явственно
звучала нотка отчаяния.
   - Это имело бы смысл, - согласился с ней Магнус.  -  Лишившись  защиты,
Серебряные Руки будут вынуждены сдаться. Фенеон ограбит  их,  но  зато  не
случится кровопролития. С другой стороны, если  дело  дойдет  до  схватки,
погибнет один из кланов.
   - Вы лучше не впутывайте меня в свои эльфийские игрища. Вам  все  равно
не удастся заставить меня участвовать в ваших проделках, -  с  отвращением
проговорила Садира. Повысив голос так, чтобы Фенеон мог слышать ее  слова,
она  добавила:  -  Я  не  собираюсь  использовать  магию,  чтобы  помогать
грабителю и мошеннику.
   - Мне никогда бы не пришло в голову, что осквернительница  земли  может
проявлять такую разборчивость в средствах, - заметил Магнус.
   Услышав его замечание, колдунья буквально взвилась. Слова Певца  Ветров
задели ее за живое.
   - Я сделала это ради спасения собственной жизни, - отрезала она.
   - Тогда сделай это еще раз, - попросил Магнус, глядя  на  вышедшего  из
себя  Фенеона.  -  Одной  из  жизней,  которые  ты  спасаешь,  будет  твоя
собственная.
   - Какое тебе дело до того, что один клан эльфов обирает другой клан?  -
с негодованием спросила Раин. - Ты же ничего не  понимаешь!  Это  касается
только Бродяг Песков и Серебряных Рук.
   - В таком случае ваш вождь не имеет никакого права впутывать меня в это
дело, - возразила Садира, глядя прямо в глаза Фенеону.
   Магнус наклонился к уху колдуньи.
   - То, что ты сказала сейчас, может, и справедливо, находись ты в  Тире,
но ты, к сожалению, находишься не там, - прошептал он. - Волею  судьбы  ты
оказалась среди Бродяг Песков, а  у  них  слово  вождя,  в  данном  случае
Фенеона, - закон, нравится это тебе или нет, одобряешь ли ты его поведение
или нет. Если  он  говорит  тебе  уничтожить  укрепление,  ты  должна  это
сделать. В противном случае сотня воинов набросится на тебя и прикончит на
месте по первому приказу вождя.
   Разглагольствования  Магнуса  только  укрепили  решимость   Садиры   не
сдаваться.
   -  Я  не  буду  помогать  вам,  -   громко   заявила   она,   обращаясь
непосредственно к Фенеону.
   Весь кипя от злобы, вождь  клана  направился  к  ней.  Серебряные  Руки
начали свистеть и улюлюкать,  всячески  издеваясь  над  храбростью  Бродяг
Песков и их вождем. Один из воинов неожиданно поднял лук, чтобы выстрелить
Фенеону в спину.
   - Берегись! - завопила Садира.
   Звук спускаемой тетивы раздался как раз  в  тот  момент,  когда  Фенеон
начал поворачиваться, услышав  предупреждение.  Но  прежде  чем  он  успел
отреагировать на угрозу, стрела вонзилась ему в бедро. Фенеон пошатнулся и
едва не упал, но сумел все-таки устоять  на  ногах.  Когда  же  его  воины
начали натягивать луки, он поднял руку, призывая их остановиться.
   - Поберегите свои стрелы! - скомандовал он.
   Бродяги Песков повиновались  его  команде.  Кивком  головы  одобрив  их
дисциплинированность, Фенеон остался стоять  спиной  к  Серебряным  Рукам,
явно провоцируя их.
   Садира с трудом сдерживалась. Теперь ей хотелось разнести  по  камушкам
укрепление Серебряных Рук. Хотя Фенеон сам виноват в том, что произошло...
   Торамунд, выглянув из караульной башни, в ярости заорал:
   - Кто это сделал? Я не отдавал такого приказа!
   Несколько воинов ответили ему, вытолкнув вперед молодую женщину.
   Постояв спиной к укреплению еще несколько секунд, Фенеон повернулся  и,
вырвав стрелу из раны, отшвырнул  ее  на  землю.  Затем  он  направился  к
Садире. Хотя рана Фенеона сильно кровоточила и он хромал, на его  сердитом
лице не было видно ни следа страданий.
   - Разве он не чувствует боли? - ахнула Садира,  запустив  руку  в  свой
мешок.
   - Нет, - ответила Раин, бочком пятясь от  колдуньи.  -  Он  никогда  не
чувствует ничего, кроме алчности или  ярости.  Сейчас,  насколько  я  могу
судить, его душит гнев.
   По другую сторону от Садиры Магнус постучал по  усикам-антеннам  канка,
давая ему команду отодвинуться в сторону.
   - Если хочешь уцелеть, не советую тебе тешить себя мыслью  о  том,  что
Фенеона можно будет урезонить, - посоветовал он колдунье.
   Садира задумалась. Колдунья не могла поверить тому, что тот и на  самом
деле не ощущает боли. Кроме того, ей постепенно стало ясно,  что  ее  отец
начисто лишен страха и сострадания - чувств, которые  обычно  контролируют
поведение большинства мужчин. Окружающий  мир  Фенеон  рассматривал  всего
лишь в качестве источника наживы, в данном случае серебра.
   Фенеон остановился  прямо  перед  Садирой.  Хотя  колдунья  по-прежнему
сидела на своем канке, высокий рост ее отца позволял ему смотреть ей прямо
в глаза.
   - Уничтожь укрепление,  -  потребовал  Фенеон,  вынимая  меч  из  ножен
настолько, чтобы колдунья поняла, что он не шутит.
   Садира опустила голову и посмотрела на меч.
   - Если ты обнажишь его против меня, я уничтожу не стены  укрепления,  а
все монеты в твоих кошельках, - предупредила колдунья.
   Она покопалась в своем мешке  и  взяла  в  руку  немного  пепла,  затем
повернула  другую  руку  ладонью  вниз  и  начала  собирать  энергию   для
колдовства.
   - Во сколько ты оцениваешь мою смерть? Может быть, в сотню монет?  -  с
наигранным спокойствием спросила колдунья.
   У Фенеона глаза полезли на лоб от изумления. Он посмотрел на  мерцающую
струю энергии, поднимающуюся от земли  к  ладони  Садиры,  затем  отпустил
рукоять меча.
   - Я разберусь с тобой позже, -  произнес  он.  Повернувшись  в  сторону
укрепления, он указал мечом на эльфов, защищавших его. - Их  смерть  будет
на твоей совести.
   - Возможно, так и было  бы,  если  бы  Бродяги  Песков  на  самом  деле
нуждались в воде, а я отказалась бы им помочь, - возразила  Садира.  -  Но
твой клан может без всякого труда добраться до следующего оазиса. Половина
наших бурдюков еще полна.
   - Мне нужна вовсе не вода, - ответил Фенеон. Он взглянул через плечо  и
кивнул своим воинам.
   Когда они снова начали натягивать луки, Садира вынула  руку  из  мешка,
зажав пепел в кулаке.
   - Эльф не пойдет на то, чтобы вступить в бой ради  серебра,  -  сказала
она.
   - Ты ошибаешься, принимая меня за обычного эльфа, - невозмутимо ответил
Фенеон, опуская меч.
   Раздался звон многих десятков луков, и воины Фенеона выпустили стрелы в
направлении  укрепления.   Торамунд   не   остался   в   долгу   и   отдал
соответствующую  команду.  Серебряные  Руки  выпустили  стрелы  по  воинам
Фенеона.
   Садира подбросила в воздух горсточку пепла, которую держала в кулаке, и
выкрикнула  заклинание.  Спустя  мгновение  полоса  огня  разрезала  небо,
перехватив стрелы, выпущенные  воинами  враждующих  кланов  над  зарослями
бересклета. Через считанные секунды от тучи  стрел  осталось  лишь  черное
облачко копоти. Темные и уже безвредные теперь наконечники  посыпались  на
землю.
   Фенеон оглянулся на Садиру. Его бледное лицо было искажено гневом.
   - Одно дело - не помогать, и совсем другое дело  -  вмешиваться  в  мои
дела. Не делай этого больше никогда, - прошипел он.
   Садира никак не отреагировала на его слова, так как в этот  момент  все
ее внимание было поглощено тем,  что  происходило  с  кустарником,  росшим
напротив ворот укрепления. Совершенно неожиданно для нее кусты  бересклета
начали вдруг чернеть и засыхать. Ей стало ясно, что тут  не  обошлось  без
колдовства. Взглянув вверх, она увидела,  что  старик,  стоявший  рядом  с
Торамундом, готовится произнести заклинание и  что  его  глаза-бусинки  не
отрываясь смотрят на нее и Фенеона.
   - Ложись! - закричала Садира.
   Колдунья дала команду канку двинуться вперед, использовав его как живой
таран, чтобы бросить своего отца на землю. Сама  она  успела  спрыгнуть  с
седла буквально за мгновение до того, как услышала шипение и потрескивание
огненного шара, вылетевшего с крыши башни. Шар  пролетел  над  ее  канком,
оставив за собой зловонный  запах  серы,  и  врезался  в  землю  метрах  в
тридцати сзади, шипя и разбрызгивая во все стороны снопы искр. Затем он  с
оглушительным шумом взорвался.
   Волна горячего воздуха прошла над головами Садиры  и  ее  отца,  опалив
волосы колдуньи. Жар был настолько силен, что загорелись  засохшие  кусты.
Колдунья увидела, как ее  испуганный  канк  ринулся  вперед,  не  разбирая
дороги.  Затем  она  услышала   встревоженные   голоса   воинов   Фенеона,
выкрикивавших его имя.
   Садира подняла голову и взглянула на неподвижно лежащего  Фенеона.  Она
сразу подумала, что, если он серьезно ранен,  кровопролития  не  избежать.
Видя, что он не шевелится, Садира спросила:
   - Ты не ранен?
   - Я просто вне себя от ярости, - прошипел эльф, приподнимаясь.
   Вздохнув с  облегчением,  Садира  перевела  взгляд  на  Поле,  лежавшее
впереди. Обширный его  участок  непосредственно  перед  караульной  башней
почернел, превратившись  в  полосу  выжженной  земли.  Растерянная  игуана
торопливо перебежала мимо,  направляясь  к  спасительным  кустам  на  краю
оскверненного поля.
   Неожиданно колдуньей овладело чувство жгучей ненависти к тому, кто  все
это сделал. Она посмотрела на верхний этаж караульной башни. Там, как  она
и ожидала, стоял  колдун  Торамунда.  Он  самодовольно  улыбался,  и  было
заметно,  что  он  не  испытывает  никаких  угрызений  совести  при   виде
оскверненной земли.
   - Убирайся, Фенеон, - закричал Торамунд, кладя руку на плечо колдуна. -
Если ты этого не сделаешь, Бадемир разделается с вами.
   Прежде чем Фенеон смог ответить, Садира встала и взяла его за руку.
   - Делай то, что я тебе сейчас  скажу,  и  ты  получишь  их  серебро,  -
прошептала колдунья, поворачивая его спиной к укреплению.
   - Ты изменила свое  решение?  -  не  веря  своим  ушам,  спросил  эльф,
безропотно позволяя колдунье увлечь себя в сторону укрепления.
   - Да, и теперь я думаю, что  поступаю  правильно,  -  ответила  Садира.
Чтобы не дать Бадемиру возможности заметить, что она собирает энергию  для
колдовства, Садира старалась все  время  оставаться  спиной  к  Серебряным
Рукам. - Взамен тебе придется убить этого осквернителя  земли.  Но  только
его одного.
   - Договорились, - ответил эльф.
   К этому моменту колдунья уже почувствовала покалывание  во  всем  теле,
что говорило о поступлении достаточного количества энергии от земли.  Сжав
ладонь в кулак, она прекратила приток энергии, не желая, подобно Бадемиру,
осквернять больше земли, чем было нужно. Колдунья соскребла в руку немного
красного налета с камней, валявшихся около нее, затем повернулась  на  сто
восемьдесят градусов и вытянула руку в направлении караульной  башни.  Она
произнесла заклинание, после чего растопырила  пальцы,  давая  возможность
красной пыли сыпаться вниз. Мгновение  спустя  кирпичи,  из  которых  были
сложены стены укрепления, начали крошиться. Через  считанные  секунды  все
сооружение было готово обрушиться.
   Увидев  это,  колдунья  сжала  кулак,  чтобы   временно   приостановить
разрушение.
   -  Серебряные  Руки!  -  закричала  она.  -  Немедленно  покиньте  вашу
крепость, или она рухнет вместе с вами.
   Стоявшие на стенах эльфы  незамедлительно  последовали  ее  совету,  за
исключением небольшой  группы  во  главе  с  Торамундом,  находившейся  на
вершине караульной башни.  Торамунд  встревоженно  взглянул  на  стоявшего
рядом с ним колдуна.
   - Останови ее! - приказал он.
   Когда Бадемир попытался достать свои колдовские принадлежности,  Садира
разжала кулак и растопырила пальцы, дав оставшейся на ладони красной  пыли
сыпаться вниз между ее пальцев. По обе стороны башни начали рушиться целые
участки стен. Торамунд в ярости схватил  колдуна  за  плечи,  приподнял  и
сбросил через ограждение вниз.
   - Наше соглашение больше не действительно! - закричал он, оставаясь  на
месте и наблюдая за падением колдуна.
   Когда Торамунд и остававшиеся с ним Серебряные  Руки  покинули  наконец
башню, Фенеон взмахом руки послал своих воинов вперед. Будучи вне себя  от
радости в предвкушении богатой добычи, он закричал:
   - Серебряные Руки! Готовьте свои монеты!  Бродяги  Песков  получат  все
ваше серебро!
   Садира, не двигаясь  с  места,  наблюдала,  как  сильно  ушибшийся  при
падении колдун отполз в сторону, чтобы не попасть под ноги  приближающихся
Бродяг Песков. Девушка, будучи сама колдуньей, была поражена силой чувств,
которые она испытывала по  отношению  к  осквернению  земли.  Она  просила
Фенеона расправиться с колдуном совсем не потому, что желала отомстить ему
за попытку убить ее. Дело здесь было в другом. Она не могла  ему  простить
бессмысленного осквернения земли.
   И она ни на минуту не забывала о том, что всего лишь три дня назад сама
погубила гораздо больший участок земли. Но  тогда  она  прибегла  к  этому
отчаянному шагу ради спасения собственной жизни, на которую покушался  Нок
и его соплеменники. Бадемир же совершил свой акт с видимым  равнодушием  к
судьбе земли, да и цели его были весьма сомнительны. Садира знала, что  ее
покойный  наставник  Ктандео  не  стал  бы  проводить  различие  между  ее
действиями и действиями  колдуна  Серебряных  Рук.  С  его  точки  зрения,
осквернению земли не было оправдания. Но для Садиры  существовала  разница
между использованием колдовства, результатом которого является осквернение
земли, в целях спасения человеческой жизни и в целях уничтожения ее.
   Садира следила за тем,  как  Фенеон  с  мечом  в  руке  приближается  к
воротам. К этому времени Бродяги Песков уже миновали поверженного колдуна,
и Фенеон направился прямо к нему. Он наклонился к колдуну  и  заговорил  с
ним. Затем вложил меч в ножны и поднял старика с земли. Тот закивал в знак
благодарности, и Фенеон понес его на руках в сторону Садиры и юных эльфов,
которые оставались позади охранять канков, принадлежащих клану.
   Достигнув участка  обезображенной  земли,  вождь  клана  остановился  и
швырнул свою ношу на землю. Старик закричал от боли и ужаса, затем вытянул
руку ладонью вниз, чтобы набрать энергии для колдовства. К  тому  моменту,
когда Фенеон вынул свой меч из ножен, еще целая полоса кустов  бересклета,
примыкавшая к участку почерневшей земли, начала засыхать.
   Фенеон с силой опустил меч вниз, одним ударом отрубив  колдуну  голову.
Ослепительная  полоса  зеленого   и   золотистого   света   вырвалась   из
разрубленной  шеи,  сопровождаемая  душераздирающим  воем.  Вскрикнув   от
неожиданности, Фенеон отпрыгнул назад и со страхом наблюдал  за  тем,  как
полоса света поднималась к небу. Когда она исчезла из виду, он вложил  меч
в ножны и побежал к воротам укрепления.
   Раин подошла и встала рядом с колдуньей. Огненный шар  старого  колдуна
напугал  ее  младенца,  но  мамаша,  казалось,  не  замечала  всхлипываний
ребенка. Садира обошла  свою  сестру,  чтобы  попытаться  успокоить  дитя.
Мальчик так сильно плакал, что его дугообразные брови вытянулись в  линию,
а заостренные кверху уши стали багровыми.
   - Успокойся, малыш, - нежно проговорила колдунья, обращаясь к нему так,
как это делала его мать. Садира уже усвоила, что у эльфов детям дают имена
лишь тогда, когда они подрастают  настолько,  что  могут  бежать  рядом  с
родителями. Садира слышала, что  Раин  называла  по  имени  только  самого
старшего из своих четверых детей.
   Видя, что младенец не прекращает плакать, Садира обратилась к сестре:
   - Разреши мне взять его на руки.
   Раин резко повернулась, оказавшись лицом к лицу с Садирой.
   - Не надо успокаивать его, - ответила она. - Будет гораздо лучше,  если
он научится быть храбрым.
   Хотя у Садиры имелись большие сомнения относительно методов  воспитания
Раин, она прислушалась к ее мнению.
   - Эльфы - суровые родители, - заметила колдунья.
   - Пустыня - суровое место, -  ответила  Раин.  -  Глядя  на  тебя,  мне
кажется, что тебе тоже досталось в жизни... или же тебя  воспитал  глупец.
Только мужественная или недалекая женщина отказалась бы  выполнить  приказ
моего отца, как это сделала ты.
   - По своей натуре Фенеон человек мягкотелый, бесхарактерный, - ответила
Садира. - Он ничем не отличается от любого другого тирана.
   - Мой отец никогда не был трусом! - возмутилась Раин, темно-синие глаза
которой  сверкали  негодованием.  Несколько  мгновений  она   разглядывала
Садиру, чувствуя, что гнев ее постепенно угасает. - И он не  всегда  ведет
себя как тиран, - добавила она. - Когда-то он был большим вождем,  который
осыпал своих воинов серебром, а врагов заставлял истекать кровью.
   - Возможно,  если  ты  так  утверждаешь,  -  ответила  Садира,  пожимая
плечами. - Но все это ко мне не относится.
   - Ты ошибаешься, - сказала Раин. Она взяла Садиру за руку и повела ее к
Магнусу, который отправился ловить канка колдуньи.  -  Фенеон  постарается
забыть о твоем неповиновении, так как нуждается в твоих услугах, тем более
что в конце концов ты сделала то, чего он  от  тебя  и  добивался.  Но  ты
одновременно представляешь  для  него  большую  угрозу.  Посягнув  на  его
богатство, ты посягнула на его власть над членами клана. Такого  положения
дел он долго терпеть не станет из опасения утратить богатство и авторитет.
   Садира в свою очередь несколько мгновений  разглядывала  Раин,  пытаясь
для себя понять, что могло побудить ее собеседницу поделиться с ней  этими
сведениями. Наконец колдунья сказала:
   - Спасибо за предупреждение. Я покину вас, как т