а верила в то, что она поступила правильно, прибегнув  к
подобным мерам ради сохранения собственной жизни, в данном  случае  у  нее
такой уверенности не было. Нок представлял для нее тогда  непосредственную
опасность, но теперь ситуация была совсем другой. Если же она уже  однажды
прибегла к оскверняющей землю магии с целью спасения  себя  от  неминуемой
смерти, то не появится ли у нее в следующий раз  соблазна  воспользоваться
ею в более прозаических целях?
   Но в  ее  положении  альтернативой  была  только  смерть.  Принимая  во
внимание все те трудности и тяготы, которые неминуемо выпадут на  ее  долю
во время поисков башни Пристан, лучшим выходом  для  нее  сейчас  было  бы
безропотно покориться своей судьбе. Но если она пойдет на это,  то  тысяча
граждан Тира умрет  вместе  с  ней,  и  новая  тысяча  будет  обречена  на
мучительную смерть каждый раз, когда  Дракон  будет  возвращаться  в  Тир.
Город снова станет таким же, каким он был во времена правления  Калака,  а
Садира не могла допустить этого.
   Колдунья взглянула в глаза эльфу.
   - Что вы будете делать, если я не смогу переправить сюда  всех  вас?  -
спросила она.
   Эльф указал в сторону запада.
   - Тропа спускается в ущелье Гатхей с обеих сторон, - пояснил он. - Этот
путь обычно занимает три дня, и к тому же на  дне  ущелья  обитают  звери,
которые с удовольствием пожирают наших канков.
   Припомнив тот отвратительный запах, который испускал ее канк, когда был
ранен, Садира скривилась.
   - Никто не сможет съесть канка, - без тени сомнения произнесла она.
   -  Каждое  существо  в  мире  является  пищей  для  кого-либо  еще,   -
назидательно сказал эльф. - Это закон пустыни.
   Удовлетворенная тем, что  не  существует  другого  способа  переправить
целителя через пропасть, кроме как с помощью ее заклинания, Садира  решила
выторговать все, что только сможет, в обмен на свои услуги.
   - Твой целитель будет лечить меня до  полного  моего  выздоровления,  -
объявила она.
   - Принято, - ответил эльф.
   - Вы обеспечите меня достаточным количеством воды и пищи.
   - Не возражаю, - кивнул он.  -  Что  за  вопрос?  Мы  хорошо  принимаем
гостей.
   - И вы проводите меня к башне Пристан.
   Несколько мгновений эльф внимательно разглядывал  девушку.  Наконец  он
произнес:
   - А ты хитрая. Мне такие нравятся.
   Садира никак не отреагировала на его лесть.
   - Так каков будет твой  ответ?  Вы  проводите  меня  туда  или  нет?  -
спросила она, не давая эльфу возможности ускользнуть от прямого ответа.
   - Нет,  конечно  нет.  Вот  мой  ответ,  -  сказал  эльф,  самодовольно
улыбаясь. - Мы оба с тобой понимаем,  что,  согласись  я,  ты  не  сможешь
больше доверять остальным моим обещаниям.
   Кошмарная мысль пришла в голову Садире.
   - А почему нет?  -  резко  спросила  она.  -  Эта  башня  действительно
существует, не так ли?
   - Еще как существует, - ответил эльф, вопросительно глядя на нее. -  Но
только самый безмозглый идиот или просто сумасшедший...
   - Тогда вы должны взять меня туда, - прервала  его  Садира,  вздыхая  с
облегчением. - Если, конечно, вы не предпочитаете рискнуть своими канками,
пробираясь по дну ущелья.
   - Я скорее сам направлю  своих  канков  через  край  ущелья  вниз,  чем
добровольно окажусь в пределах видимости  башни  Пристан,  -  возразил  ей
эльф. - Зачем такой красотке, как ты, понадобилось лезть в пасть смерти?
   - Это уже мое дело, - резко ответила Садира. - Почему  ты  так  боишься
этой башни?
   - Если тебе ничего не известно о ней, у тебя не может быть там  никаких
дел,  -  уклончиво  сказал  эльф.  Он   снова   взглянул   в   направлении
противоположного края пропасти, где его дожидались члены его клана. - Но я
возьму тебя в Ниобенэй. Если повезет, ты найдешь себе там проводника.
   Садира кивнула, полностью убежденная в том, что это лучшее, на что  она
может рассчитывать в данных  обстоятельствах.  На  большее  эльф  явно  не
собирался идти.
   - Мне понадобится моя книжечка с заклинаниями, - сказала она,  указывая
на свой заплечный мешок. - И пара часов отдыха.
   - В таком случае нам следует  перевязать  твои  раны,  -  сказал  эльф,
отрывая две полосы от подола изорванной накидки Садиры.
   К тому времени, когда солнце начало опускаться в сторону  остроконечных
пиков, высившихся на западе, Садира немного отдохнула.
   С трудом произнося слова  запекшимися  губами,  она  шепотом  приказала
эльфу построить своих людей в линию вдоль края  ущелья.  Они  должны  быть
готовы двигаться быстро, когда она подаст сигнал.
   После того как  эльф  передал  на  ту  сторону  ее  инструкции,  Садира
протянула руку вперед ладонью  вниз.  Но  прежде  чем  начать  накапливать
энергию, необходимую  ей  для  колдовства,  она  повернулась  к  эльфу  со
словами:
   - После того как я  закончу  заклятие,  на  этом  склоне  не  останется
ничего, кроме пепла и  камней.  Если  осквернение  земли  возмущает  людей
твоего клана,  я  полагаю,  они  проявят  достаточно  мудрости,  чтобы  не
показывать этого.
   - Пустыня  огромна,  и  в  ней  всегда  можно  будет  найти  подходящее
местечко, где канки смогут подкормиться, - ответил  эльф.  -  Кроме  того,
люди моего клана разбираются в колдовстве.
   - Хорошо, - сказала Садира. - Мне бы очень не хотелось сделать  с  вами
то, что я сделала с хафлингами.
   Эльф прищурился.
   - В разговоре друзей нет места угрозам, - произнес он.
   - Так это между друзьями, - резко ответила колдунья.
   Садира широко расставила пальцы здоровой руки и  начала  выкачивать  из
растений их жизненную энергию.  Вскоре  весь  склон  покрылся  увядшими  и
почерневшими кактусами. Не желая видеть тот ущерб, который  она  причинила
природе,  колдунья  закрыла  глаза  и  сконцентрировала  свои   мысли   на
выкачивании из земли последних остатков жизни. Когда Садира в прошлый  раз
занималась  колдовством,  она  была  слишком  сердита  и  напугана,  чтобы
обращать внимание на свои эмоции. На этот раз такой защиты у нее не  было,
и колдунья чувствовала себя мерзкой убийцей.
   Наконец поток энергии иссяк.  Садира  ощущала  одновременно  и  сильную
усталость, и невероятную бодрость. Она почувствовала странное  покалывание
во всем теле, вызванное присутствием украденной у растений энергии. Садира
широко  открыла  глаза  и  произнесла  заклинание,  указывая   пальцем   в
направлении  противоположной  стороны  ущелья.  Прямо  перед  потрясенными
эльфами над пропастью в воздухе появился черный круг.
   - Прикажи им прыгать, - пробормотала  Садира.  Она  отступила  от  края
ущелья и рухнула на землю, крепко прижимая к груди свой заплечный мешок. У
Садиры все плыло перед глазами, и она чувствовала, что ее вот-вот стошнит.
   - Откуда я знаю, что это не какой-нибудь трюк?  -  спросил  эльф,  явно
ожидавший подвоха.
   Садира подняла голову и указала рукой на почерневший склон.
   - Неужели ты думаешь, что я  произвела  такое  опустошение  ради  того,
чтобы уничтожить жалкую горстку эльфов? - устало ответила колдунья. - Мост
через пропасть будет действовать недолго.  Так  что  прикажи  своим  людям
поторапливаться.
   Эльф сделал так, как она ему сказала, и вот уже первый  воин  ступил  в
черный круг. Когда он появился на противоположной  стороне  ущелья,  эльфы
приветствовали его восторженными криками.  Не  теряя  времени,  они  стали
загонять сопротивляющихся  канков  в  черный  круг.  Переправившись  через
пропасть, они гнали испуганных канков вверх по склону. Эльф стоял рядом  с
лежащей Садирой, которая следила за происходящим,  слишком  уставшая  даже
для того, чтобы попросить показать ей целителя.
   Немного спустя колдунья почувствовала, как кто-то пытается вытащить  из
ее рук заплечный мешок. Она инстинктивно открыла глаза и  увидела  высокую
женщину  с  коротко  остриженными  рыжими  волосами.   Женщина-эльф   была
поразительно красива. У  нее  оказалось  овальное  лицо  с  прямым  носом,
пропорциональный рот, пухлые  губы  и  миндалевидные  глаза,  бездонные  и
блестящие, как сапфиры. На Садиру произвела впечатление ее стройная фигура
с осиной талией. У незнакомки были длинные руки и  ноги,  покрытые  тугими
буграми мышц, что говорило о большой физической силе.
   Рядом с ней стояло массивное существо, явно принадлежавшее к  одной  из
новых рас, периодически появлявшихся в пустыне. У странного создания  было
две руки и две ноги, но на этом и заканчивалось даже самое отдаленное  его
сходство с людьми. Его бугристая кожа имела пятнистую  окраску  и  с  виду
слегка  напоминала  кожу  рептилий.  Прямо  на  глазах  изумленной  Садиры
существо поменяло свой цвет. Вместо коричневато-красного  цвета,  похожего
на цвет песков, по которым караван эльфов двигался на той стороне  ущелья,
оно приняло черный как смоль цвет, сходный с  цветом  оскверненной  земли.
Конечности человеко-зверя были толстыми  и  округлыми,  напомнив  колдунье
стволы деревьев. Их покрывали не узлы, а широкие полосы мышц, что говорило
о колоссальной физической силе  необычного  существа.  Ноги  ему  заменяли
огромные лапы с тремя луковицеобразными пальцами, оканчивавшимися длинными
когтями цвета слоновой кости.  Садире  сразу  же  бросились  в  глаза  его
громадные руки с пухлыми пальцами.
   Морда твари была и вовсе звериной. Огромный улыбающийся рот  был  полон
иглообразных зубов. Гигантские глаза располагались у него по  обе  стороны
головы,  давая  ему  возможность  видеть  все,  что   происходит   вокруг.
Непосредственно над ними  помещалась  пара  треугольных  ушей,  которые  в
данный момент были обращены в разные стороны.
   - Я Магнус, Певец Ветров, - произнесло существо на  удивление  тихим  и
нежным голосом. Оно  показало  своей  громадной  рукой  на  женщину-эльфа,
стоявшую рядом с ним. - Это Раин, дочь вождя клана Фенеона.
   - Фенеона? - удивленно прошептала Садира.  Она  стала  искать  взглядом
высокого седого эльфа, которого она первым переправила через  пропасть  на
эту сторону.
   От любопытства уши Магнуса повернулись вперед.
   - Я так понял, что вы не представились друг  другу?  -  поинтересовался
он.
   - Разве имя моего отца что-то говорит тебе? - неожиданно резко спросила
Раин, теперь уже более внимательно разглядывая Садиру.
   Колдунья отрицательно покачала головой.
   -  Я  где-то  слышала  это  имя  раньше,  но  не   помню,   при   каких
обстоятельствах, - слабым голосом ответила она.
   - Навряд ли, - возразила Раин. - Эльфам обычно дают имя в честь первого
события в их жизни, после того как они  научатся  бегать.  Слово  "фенеон"
переводится как "обгоняющий  льва".  Скольким,  по-твоему,  детям  удается
выжить, чтобы их могли назвать этим именем?
   - Немногим, - согласилась Садира. Неожиданно поняв, что она,  возможно,
встретила своего собственного отца, который  много  лет  назад  бросил  ее
мать, обрекая этим ее  и  Садиру  на  рабство,  колдунья  ощутила  щемящее
чувство тоски.
   - Так что ты слышала о Фенеоне? - требовательно спросила Раин.
   - Еще до того, как в Тире было разрешено заниматься колдовством, Фенеон
пользовался репутацией человека, у которого всегда можно было купить  все,
имевшее отношение к этому запретному промыслу, - ответила Садира, полагая,
что не стоит раскрывать свое настоящее имя.
   - Но такое описание подходит для половины эльфов,  живущих  в  Тире,  -
возразила ей Раин.
   Не получив от Садиры  больше  никаких  объяснений,  Раин  вопросительно
посмотрела на Магнуса, затем сняла  с  плеча  большой  бурдюк  с  водой  и
протянула его Садире. Своей формой бурдюк напоминал  огромную  луковицу  и
совсем не имел швов. Из этого Садира сделала вывод, что он был  сделан  из
желудка  или  мочевого  пузыря  какого-то  животного,  убитого  эльфами  в
пустыне. Она развязала его горлышко и прильнула к нему ртом, жадно  глотая
тухлую воду.
   Садира сама удивилась собственной реакции на встречу с отцом,  которого
никогда в жизни не видела. Безусловно, она прежде всего почувствовала гнев
и ненависть к нему. Раньше  она  страстно  желала  расправиться  с  ним  и
оставить его, искалеченного и  беспомощного,  умирать  в  одиночестве  под
палящими лучами солнца. С другой стороны, склонная к такого рода расправе,
девушка жаждала рассказать ему о том  горе,  о  многолетних  страданиях  и
тяготах, которые выпали на долю Садиры и ее матери, а  затем,  лишив  отца
зрения и слуха, заставить его самого познать на собственной шкуре хотя  бы
часть тех страданий, которые им пришлось испытать.
   Но это было еще не все. С откровенным  смущением  колдунья  обнаружила,
что сейчас не испытывала  никакой  ненависти  к  вновь  обретенному  отцу.
Глубоко в душе девушка была удивлена, встретив его. До сих пор  он  всегда
был для нее лишь некоей абстракцией, каким-то загадочным,  непостижимым  в
своих действиях человеком, бездушная жестокость  которого  обрекла  ее  на
жизнь, полную боли, страха и страданий. И еще Садиру одолевало любопытство
по отношению к нему. Ей хотелось знать, что он на самом деле за человек  и
пытался ли он когда-нибудь выяснить, что сталось с Бараках и зачатым ею от
него ребенком.
   Наглотавшись тепловатой воды  из  бурдюка  и  удовлетворив  в  какой-то
степени одолевавшую  ее  жажду,  Садира  оторвалась  наконец  от  горлышка
бурдюка,  завязала  его  и  со  словами  благодарности  вернула   красивой
женщине-эльфу, которая была ее единокровной сестрой.
   Магнус нагнулся и встал на колени около Садиры.
   - Позволь мне взглянуть на твои раны, прежде чем мы двинемся дальше,  -
попросил он.
   Пока целитель неловко развязывал своими толстыми  пальцами  повязки  на
руке колдуньи, Фенеон  бесцеремонно  открыл  ее  заплечный  мешок  и  стал
копаться в нем.
   Увидев это, Садира мгновенно вскочила  на  ноги,  поворачивая  здоровую
руку ладонью вниз, чтобы  без  промедления  начать  собирать  энергию  для
колдовства.
   - Не трогай мой мешок! - потребовала она.
   Съежившись от страха, Раин отскочила от колдуньи.
   - Не пытайся помешать ему, - предупредила она шепотом. - Не стоит с ним
связываться.
   - Положи мой мешок на место! - не унималась Садира, делая шаг в сторону
отца.
   Но эльф как ни в чем не  бывало  продолжал  шарить  в  мешке,  даже  не
посмотрев в ее сторону.
   - В чем дело? Ты что-нибудь скрываешь от меня?  -  невозмутимо  спросил
он.
   - Мы же договорились, - ответила возмущенная Садира. -  Я  предупредила
тебя о том, что может случиться,  если  ты  не  будешь  соблюдать  условия
договора.
   Не обращая внимания на ее слова, Фенеон вытащил из мешка кошелек.
   - Я пообещал тебе, что мы  возьмем  тебя  в  Ниобенэй,  -  ответил  он,
ухмыляясь. - Но я не сказал о том, во сколько это тебе обойдется.
   С этими словами он швырнул мешок к ногам колдуньи, повернулся и ушел  с
ее кошельком в руке. Колдунья устремилась было за ним, уже собирая энергию
для заклинания, чтобы убить отца.
   Но ей помешал Магнус. Он обнял колдунью  за  талию  громадной  ручищей,
легко поднял ее в воздух, одновременно сжимая ее кисть в своем кулаке.
   - Неужели ты такая же ненормальная, как и он? - прошептал  целитель  ей
на ухо.



6. ОАЗИС "СЕРЕБРЯНЫЙ ИСТОЧНИК"

   Фенеон остановил караван и спрыгнул со своего канка  на  краю  зеленого
поля. Дальше начинались густые колючие заросли бересклета. Вытащив  меч  с
костяным клинком, вождь клана эльфов  начал  энергично  прорубать  широкую
просеку в  колючем  кустарнике,  от  которого  исходил  сладковато-терпкий
запах. Продравшись сквозь него, эльф  вышел  на  открытое  пространство  и
метрах в тридцати впереди увидел небольшое  укрепление  из  кирпича-сырца,
ворота которого защищала караульная башня. Он остановился в растерянности,
затем громко закричал:
   - Торамунд! Что это за сюрприз ты мне приготовил?
   С верхнего этажа башни высунулся эльф в кожаных доспехах. Хотя до  него
было достаточно далеко, Садира сумела разглядеть, что на нем  был  кожаный
шлем, защищавший также нос и скулы. В  руке  он  держал  изогнутый  меч  с
клинком из панциря канка.
   - Забирай своих Бродяг Песков и  убирайся  отсюда,  Фенеон,  -  так  же
громко ответил он. - Если тебе на этот раз и удастся  что-то  получить  от
"Серебряного источника", так это дюжину стрел в брюхо.
   Чтобы придать больший вес словам Торамунда, эльфы, стоявшие  на  стенах
укрепления, натянули луки, изготовившись  к  стрельбе.  Все  они  целились
прямо в грудь Фенеона.  Бродяги  Песков,  мужчины  и  женщины,  совершенно
одинаково отреагировали на маневр защитников укрепления, поспешно  натянув
свои луки. У Торамунда было около пятидесяти лучников, в то время как отец
Садиры располагал, по меньшей мере, вдвое большим количеством воинов.
   Несмотря на реальную угрозу столкновения, Фенеон  не  проявил  никакого
желания отступить. Вместо этого он с презрительной усмешкой  уставился  на
вражеских воинов, как бы сознательно провоцируя их начать стрельбу.
   Колдунья повернулась к Магнусу, который ехал рядом с ней. С тех пор как
она присоединилась к клану Бродяг Песков, Певец Ветров и целитель стал  ее
постоянным  спутником.  Он  занимался  лечением  ее  ран  и   отвечал   за
безопасность девушки.
   - Магнус, в чем дело?  Что  здесь,  собственно  говоря,  происходит?  -
спросила колдунья.
   - Все дело в серебре, - коротко ответил Певец Ветров,  переводя  взгляд
своих черных глаз на ворота укрепления, по  внешнему  виду  которого  было
несложно догадаться, что его возвели совсем недавно, так как ни  на  одном
из кирпичей время еще не успело оставить свой след, а самый верхний их ряд
был все еще темным от влаги. - Серебряные Руки считают этот источник своим
и требуют серебряную монету с каждого, кто хочет  напоить  из  него  своих
животных или рептилий, - пояснил Магнус.
   Садира скривилась. Прошло всего лишь несколько дней с того момента, как
она помогла эльфам клана Бродяг Песков перебраться через ущелье  Гатхей  и
отправилась вместе с ними в Ниобенэй, но она уже могла представить реакцию
Фенеона на такую непомерную цену. Поэтому она поинтересовалась:
   - А что произошло в прошлый раз, когда вы побывали здесь?
   -  Бродяг  Песков  больше,  чем  Серебряных  Рук,  -  ответил   Магнус,
подергивая ушами.
   - Поэтому вы напоили своих канков, ничего не заплатив, - сделала  вывод
Садира.
   - Нет, дело было не так, - пояснила Раин, застенчиво улыбаясь Садире. -
Мы еще ограбили их.
   Раин стояла с противоположной стороны от канка Садиры. Ее кожа блестела
от пота после утреннего перехода, а за спиной у нее  был  привязан  сладко
дремлющий долговязый малыш.  Хотя  это  был  ее  ребенок.  Раин  не  имела
представления о том, кто был его отцом. То же самое она могла сказать и  о
своих  четырех  старших  детях.  Отношения,  существовавшие  между   самой
красивой женщиной клана и, по меньшей  мере,  полутора  десятками  мужчин,
мало  чем  отличались  от  отношений,  существовавших   между   какой-либо
городской женщиной и ее мужем. И это несмотря на  то  что  многие  из  них
предпочитали водить компанию с более смирными и покладистыми женщинами,  к
которым они относились одновременно как к полурабыням и полуженам.
   - По-видимому, Серебряные Руки решили построить это  укрепление,  чтобы
не подвергаться больше  подобным  унижениям,  -  предположил  Магнус,  уши
которого в задумчивости развернулись вперед. - Как ты думаешь, не  слишком
ли далеко в будущее они пытаются заглянуть?
   Тем  временем  Фенеон  прекратил  провоцировать  вражеских  лучников  и
переключил свое внимание на их командира.
   - Открой ворота, Торамунд! - закричал он во всю мощь  своих  легких.  -
Мои воины и канки жаждут напиться из  твоего  источника,  а  мои  кошельки
страдают без твоих монет.
   Фенеон схватил забранный им у Садиры кошелек, который был самым  легким
из пяти, висевших у него на поясе, и потряс им для большей убедительности.
Некоторые из его людей разразились одобрительным хохотом, явно поддерживая
дерзкую выходку  своего  предводителя,  но  б