ал и снова опустила подол блузки вниз, прикрыв
оружие. Своим плоским упругим  животом  она  ощущала  тепло  и  опасность,
исходящие от стального лезвия. Вскоре она  вся  затрепетала  от  приятного
возбуждения. Этот кинжал был первым металлическим оружием, попавшим  ей  в
руки.  Соприкосновение  кожи  с  гладкой  поверхностью  кинжала   вызывало
пьянящее  ощущение  могущества,  о  чем  говорила  торжествующая   улыбка,
появившаяся на ее лице.
   Раин подошла к лавке, в дверях которой черноволосый эльф,  перегнувшись
через   прилавок,   разговаривал   с    двумя    юношами,    чистокровными
представителями человеческой расы. В руке эльф держал  полдюжины  округлых
разноцветных камешков, каждый из которых сверкал каким-то цветом радуги.
   - Алый цвет означает любовь, - объяснял молодым людям эльф. -  Если  ты
будешь держать его под языком в течение трех дней...
   - То ты обязательно задохнешься, когда  уснешь,  -  договорил  за  него
юноша постарше.
   - Нет, - возразил эльф, в котором Раин узнала Хайара, одного  из  своих
единокровных братьев. -  Ты  никогда  не  проглотишь  ни  одного  из  этих
волшебных камней. Но если ты все сделаешь  так,  как  я  тебе  говорю,  ты
завоюешь сердце любой женщины, которой захочешь обладать.
   Когда Раин вошла в лавку, Хайар бросил в ее сторону быстрый  взгляд,  в
котором сверкал огонек вожделения при  виде  столь  соблазнительных  форм.
Заметив, что молодые люди обратили  внимание  на  красивую  девушку-эльфа,
Хайар продолжил разговор в том же ключе.
   - Кстати, я сейчас воспользовался этим  алым  камнем,  чтобы  завоевать
сердце вот этой красотки, - произнес он,  протягивая  руки,  чтобы  обнять
Раин. - Скажи, разве это не так?
   Раин позволила ему обнять себя, томно глядя в глаза брата.
   - Действительно, так, мой дорогой, - как можно нежнее ответила она.
   Раин, конечно, лгала. Кем бы для нее ни был Хайар, он никогда не был ее
любовником. У них был один отец, но это мало что значило  для  каждого  из
них. Согласно клановой традиции,  им  запрещалось  иметь  общих  детей.  У
членов клана Бродяг Песков, как и у  большей  части  эльфов,  только  дети
одной матери считали себя настоящими кровными  родственниками.  Те  же,  у
кого был общий отец, смотрели друг на друга, как на соперников, и пытались
завоевать  любовь  отца  и  получить  в  будущем  наследство.   Не   стали
исключением  Раин  и  Хайар,   но   их   соперничество   оказалось   более
ожесточенным, так как их общим отцом был вождь клана Фенеон.
   Но при всех обстоятельствах они были  членами  одного  клана  и  всегда
поддерживали друг друга, когда дело касалось  посторонних.  Поэтому,  если
необходимо было дать Хайару возможность облапать ее,  чтобы  помочь  сбыть
паре чужаков несколько не  имеющих  никакой  ценности  камешков.  Раин  не
собиралась отказывать ему в этом.
   Когда Хайар притянул Раин к себе,  кончик  лезвия  спрятанного  ею  под
одеждой кинжала больно уколол ее в пах, но она даже не  поморщилась.  Зато
Хайар удивленно взглянул вниз.
   - Что это у тебя там? - прошептал он.
   - Это тебя не касается, - ответила Раин, притворяясь, что целует его  в
ухо.
   - Но, может быть, это могло  бы  заинтересовать  нашего  отца?  -  тихо
спросил ее брат.
   Раин с трудом подавила  желание  откусить  ему  мочку  уха.  Она  очень
надеялась незаметно пронести кинжал в дом и спрятать его в свой  заплечный
мешок или между шкурами, на которых спала. Если  Фенеон  узнает,  что  она
вернулась, принеся с собой что-то ценное, он наверняка потребует  подарить
ему эту вещь. Несмотря на то что это могло ухудшить ее шансы на  получение
наследства. Раин не имела ни малейшего желания отдавать свой кинжал отцу.
   - Я должна зайти к отцу, - прошептала Раин,  высвобождаясь  из  объятий
Хайара.
   Ослепительно улыбнувшись двум юношам, она отошла от  прилавка.  В  этот
момент младший из покупателей спросил:
   - Сколько ты просишь за свои камешки?
   Хайар, никогда особо не  отличавшийся  умением  торговаться,  мгновенно
среагировал, задав юнцу встречный вопрос:
   - А сколько монет у тебя в кошельке?
   Пройдя в заднюю часть лавки. Раин  отодвинула  в  сторону  нечто  вроде
занавески из кусков змеиной кожи, отделявшей торговое помещение от склада,
и заглянула внутрь. Ее отец сидел, как всегда, в  своем  кресле,  поставив
ноги на бочонок с перебродившим вином из меда канка.  Даже  среди  эльфов,
обычно высоких и крепких мужчин, Фенеон выделялся  могучим  телосложением.
Он был выше среднего роста и великолепно развит  физически.  У  него  была
широкая грудь, плоский живот, длинные мускулистые руки и ноги. Создавалось
впечатление, что все его тело состоит из бугров мышц. Выглядел он  гораздо
моложе своих лет. Седые волосы  он  зачесывал  назад  и  собирал  в  некое
подобие косички, открывая остроконечные, покрытые коркой грязи уши.
   Когда-то он был, по-видимому, очень красив. Его  слегка  удлиненное,  с
тонкими чертами, мертвенно-бледное лицо выглядело пропорциональным. По его
внешнему  виду  можно  было  сказать,   что   он   -   человек   жестокий,
подозрительный и очень опасный. Небольшой рот с  вечно  стиснутыми  зубами
вечно кривился -  с  его  тонких  губ  не  сходила  зловещая  усмешка.  Он
постоянно раздувал ноздри, как будто обонянием пытался учуять врагов.  Над
его серыми глазами нависали резко очерченные брови.  Под  глазами  у  него
были черные круги от усталости. Но  глаза  горели,  как  всегда,  каким-то
сумасшедшим светом, который вызывал у Раин чувство глубокого беспокойства.
   Фенеон даже не поднял головы, услышав шум отодвигаемой  занавески,  так
как знал, что это пришла дочь.
   - Надеюсь, удалось поживиться? Принесла что-нибудь? - спросил он,  даже
не позаботившись повернуться в ее сторону.
   Раин подошла к отцу и поцеловала его в щеку. От него  пахло  застарелой
блевотиной и прокисшим броем.
   - Ничего особенного. Все прошло не так, как  хотелось  бы,  -  ответила
она, опуская ему в руку серебряную монету. - Вот, держи.
   Впервые с того момента, как Раин  вошла  в  плохо  освещенную  комнату,
взгляд ее отца стал осмысленным и сфокусировался на блестящей  монете.  Он
подбросил  ее  вверх,  чтобы  определить  вес  и  убедиться,  что  она  не
фальшивая, а потом недовольно произнес:
   - Моя дочь могла бы принести и больше.
   - В следующий раз. Тала, - ответила Раин, называя отца словом,  которое
у эльфов использовалось для обозначения мужчины, кровь  которого  текла  в
жилах говорящего.
   Раин показалось,  что  лезвие  кинжала,  спрятанного  ею  под  блузкой,
становится теплым. Это ощущение было вызвано струйкой крови, вытекавшей из
ранки в паху. Занятая мыслями о том, как  оставить  драгоценный  кинжал  у
себя, она совсем забыла о том, что, когда Хайар притянул ее к себе, кончик
лезвия кинжала уколол ее в пах.
   Недовольный Фенеон  наконец-то  перевел  взгляд  на  дочь  и  несколько
мгновений разглядывал ее, словно желая понять, не обманывает ли  она  его.
Затем  он  что-то  проворчал  и  опустил  монету  в  один  из   кошельков,
прикрепленных  к  его  поясу.  Раин  облегченно  вздохнула  про   себя   и
направилась к костяной лестнице, расположенной  в  задней  части  комнаты.
Через мгновение она  благополучно  исчезнет  с  глаз  отца  и  окажется  в
огромной общей комнате, в которой обитали члены клана.
   Не  успела  Раин  ступить  на  первую  ступеньку  лестницы,  как  из-за
занавески донесся громкий голос ее брата:
   - Что привело вас сюда, жрецы?
   В тот же миг Фенеон был уже  на  ногах,  сжимая  в  одной  руке  меч  с
костяным клинком, а в другой - кинжал с обсидиановым лезвием.
   - Во имя царя Титхиана Первого, отойди в сторону, -  приказал  один  из
жрецов.
   - Подождите здесь,  -  возразил  Хайар.  -  Вы  сможете  обсудить  свою
проблему с нашим вождем.
   - Я тебе уже сказал отойти в сторону! - повторил жрец.
   Из-за  занавески  донеслись  звуки  борьбы.  Раин  сделала  знак   отцу
оставаться на своем месте, а сама спустилась с лестницы и подошла к нему.
   - Что там происходит? - грозно спросил он.
   - Они пришли за мной, - ответила Раин.
   Фенеон подтолкнул дочь в сторону входа.
   - Выйди к ним и не  позволяй  им  заходить  сюда,  -  тихо  сказал  он,
указывая на груды краденого, заполнившие склад. - Если они увидят все это,
мне придется заплатить кучу денег, чтобы откупиться!
   - Не беспокойся, все будет в порядке, - ответила Раин.
   В ее голосе явственно слышались нотки удивления и гнева. Промчавшись по
затененной улочке и свернув на улицу, на которой находился  дом  ее  отца.
Раин оставила далеко позади толстого торговца вином и  обоих  жрецов.  Они
никак не могли видеть, в какую лавку она  вошла.  По-видимому,  они  стали
расспрашивать прохожих, и, скорее всего,  один  из  них  из  страха  перед
жрецами был вынужден показать им нужную лавку. В любом другом городе такое
просто не могло  произойти.  Толпа,  состоящая  из  покупателей  и  просто
прохожих, изобразила бы полное  неведение,  руководствуясь  двумя  важными
соображениями: никогда не оказывать содействия жрецам и не разглашать  сам
факт своего появления на Рынке Эльфов. Но, как на собственном опыте  знала
Раин,  Тир  был  особенным  городом.  Царь  Титхиан  пользовался  в   Тире
значительной популярностью, и, к сожалению  для  некоторых  категорий  его
жителей, граждане города  в  своем  большинстве  всегда  старались  помочь
властям...
   Высунувшись из-за занавески, Раин увидела, что жрецы отшвырнули  Хайара
с дороги древками своих Протазанов, и он летит прямо на нее.
   - Что-то не так? - спросила Раин, подхватывая брата.  Поставив  его  на
ноги, она бросила взгляд на улицу и увидела, что у дверей лавки  собралась
небольшая толпа. Мужчины и женщины  с  интересом  наблюдали  за  развитием
событий, время от времени громко подбадривая торговца вином и жрецов.
   Толстяк торговец увидел Раин и громко потребовал:
   - Верни мне мой кинжал!
   - Теперь он мой, - хладнокровно ответила женщина.  Она  произнесла  это
ровным голосом, хотя внутри у нее все клокотало от ярости.  Ее  отец,  без
сомнения, слышал слова торговца, и теперь ей  придется  проявить  открытое
неповиновение воле вождя клана, чтобы оставить кинжал у себя.
   Раин повернулась к жрецам и не спеша задрала перед блузки, демонстрируя
им стальной кинжал и, с вполне определенным  умыслом,  порядочный  участок
гладкого мускулистого живота. Призывно улыбнувшись царским чиновникам, она
другой рукой вытащила кинжал из-за пояса и подняла его над головой. Что бы
ни случилось потом, она хотела быть  абсолютно  уверенной  в  том,  что  у
полуэльфа и его партнера не появится оснований для обыска.
   Торговец вином попытался выхватить  у  нее  кинжал.  Хайар  молниеносно
схватил его за кисть руки, затем с силой  толкнул  в  грудь,  одновременно
сделав подножку. Толстяк торговец шлепнулся на спину, ловя  открытым  ртом
воздух.
   Жрецы направили свои протазаны на Хайара. Но, увидев, что молодой  эльф
остался на месте и больше не собирается нападать  на  толстяка,  они  чуть
приподняли свои протазаны в вертикальное положение.
   - Раин сказала, что это ее кинжал, - произнес Хайар, нагло глядя  прямо
в лицо толстяка торговца.
   - Воровство не делает человека владельцем украденной вещи, -  с  трудом
проговорил торговец.
   - Я не украла его. Он сам обещал отдать  его  мне,  -  возразила  Раин,
опуская наконец перед блузки и снова прикрыв  свой  живот.  -  Или,  может
быть,  ты  уже  забыл  об  этом?  -  В  последних  ее  словах   послышался
многозначительный намек.
   Толпа, собравшаяся снаружи, удовлетворенно захихикала, а торговец густо
покраснел. Но это был крепкий орешек, и его было  невозможно  заставить  с
помощью гнусных намеков отказаться от  прав  собственности  на  украденную
вещь.
   - Но она же так и не стала спать со мной! - заявил он, глядя на жрецов.
   - И ты возмущен этим? - раздался голос отца Раин,  высунувшегося  из-за
занавески. - Так ты считаешь мою дочь шлюхой?
   Жрец-полуэльф отодвинулся немного в сторону и направил свой протазан на
Фенеона. Раин и Хайар  взволнованно  переглянулись,  собираясь  поддержать
своего отца.
   Взгляд торговца остановился на мгновение на  спрятанной  за  занавеской
руке Фенеона, но его решимость не уступать нисколько не уменьшилась.
   - Мы с ней договорились,  -  сказал  он,  взглядом  прося  поддержки  у
жрецов.
   - Мы договорились о том, что ты дашь мне кинжал, и теперь он у меня,  -
пояснила девушка-эльф.
   - Я сомневаюсь, что рана на его голове является частью  договоренности,
- твердо сказал жрец. - Ты просто ограбила его, да к тому же причинила ему
телесные повреждения.
   Толпа, с жадным интересом наблюдавшая за  происходящим,  одобрительными
возгласами  поддержала  решительные  действия   жреца,   направленные   на
восстановление законных прав торговца вином. Но  у  Раин  существовало  на
этот счет совсем другое мнение. В ее понимании действия блюстителя порядка
говорили лишь о желании получить взятку, и у нее  не  было  сомнения,  что
отец охотно даст ее жрецу, а потом компенсирует свои  убытки.  Она  хорошо
знала, что ее отец очень не любил оставаться внакладе.
   - Толстый дурак заслуживает своей участи, -  сказала  Раин.  -  Я  была
вынуждена разбить фляжку с вином о его голову, чтобы не  дать  ему  лапать
меня своими грязными руками. - Она бросила  на  торговца  злобный  взгляд,
затем улыбнулась жрецу-полуэльфу. - Тем не  менее  я  понимаю,  почему  ты
относишься ко мне с подозрением. Что требуется, чтобы убедить тебя в  моей
невиновности?
   - Во всех кошельках людей твоего клана не найдется  достаточно  золота,
чтобы подкупить хотя бы одного из жрецов царя Титхиана, если  это  то,  на
что ты, видимо, намекаешь, - ответил рыжеволосый жрец.
   Раин и Хайар вопросительно  переглянулись,  не  зная,  как  вести  себя
дальше. Опыт подсказывал им, что жрецов  всегда  можно  подкупить,  причем
размер взятки был обычно невелик.
   Видя их  замешательство,  на  помощь  им  пришел  Фенеон,  попытавшийся
отвлечь внимание жрецов от Раин.
   - Я, по-моему, уже говорил, что у меня есть еще одна  дочь?  -  спросил
он. - Вы, должно быть, слышали о ней. Все ее зовут Садира из Тира.
   - Если ты  это  утверждаешь,  возможно,  так  оно  и  есть,  -  ответил
жрец-полуэльф, вращая глазами из стороны в сторону. - Вполне  может  быть,
что ты к тому же и мой отец. Но все это к делу не относится.
   Жрец приставил протазан к груди Раин, затем указал на  кинжал,  который
она держала в руке.
   - Верни его торговцу вином, -  произнес  он.  -  Там,  куда  ты  сейчас
отправишься, тебе он не понадобится.
   Из собравшейся на улице толпы донесся громкий женский голос:
   - И правильно! Пусть эти эльфы знают, что их ждет, когда  они  начинают
грабить свободных граждан Тира!
   - Отправьте ее на работу в шахту! - закричала другая женщина.
   Раин поспешно взглянула на отца.
   - А почему бы нам не купить этот кинжал? - предложила она.  В  конечном
счете если  нельзя  подкупить  жрецов,  то,  может  быть,  торговец  вином
согласится взять деньги, и тогда вопрос будет закрыт.
   Ответом ей был сердитый взгляд Фенеона.
   - Что еще ты скрывала от меня? - зло спросил он,  указывая  на  кинжал.
Несколько мгновений он разглядывал жрецов, затем снова посмотрел на  Раин.
Глаза его злобно блестели. - Ты пытаешься одурачить меня! - заорал  он.  -
Ты заодно с ними!
   Раин нахмурилась. Отец и раньше иногда разговаривал с ней таким тоном и
часто обвинял ее в различных проступках, но это всегда происходило,  когда
он был навеселе. Ничего подобного никогда не случалось, когда  обстановка,
как сейчас, была критической.
   - Подумай о том, что ты говоришь! - воскликнул Хайар. -  Никогда  и  ни
при каких обстоятельствах член  клана  Бродяг  Песков  не  примет  сторону
постороннего!
   - Если она прячет кинжал  от  меня,  то,  возможно,  она  скрывает  еще
что-нибудь? - прошипел Фенеон. Он поднял руку, как будто поднимая  что-то,
находящееся по ту сторону занавески.
   - Стой!  Не  двигайся!  -  скомандовал  рыжеволосый  жрец,  увидев  его
движение.
   - Это дело касается только меня  и  моей  дочери,  -  закричал  Фенеон,
вытаскивая меч из-за занавески.
   - Твоя дочь теперь пленница Титхиана, -  произнес  жрец,  наставляя  на
него свой протазан. - Если ты попытаешься причинить ей вред, я убью...
   Он не успел договорить, так  как  вверх  молниеносно  взметнулась  нога
Хайара, и ее мощный удар пришелся  прямо  в  грудь  жреца,  отшвырнув  его
назад. Пока тот пытался сохранить равновесие, около  уха  Хайара  мелькнул
костяной клинок Фенеона, вонзившийся в шею тирянина.
   У Хайара не было времени на размышление о том, насколько близок был его
отец к убийству собственного сына, промахнись он хоть  немного.  Не  успел
тирянин испустить дух, как Хайар бросился на полуэльфа, охранявшего  Раин.
Тот начал было поворачивать свой протазан,  чтобы  отбить  нападение,  но,
видя, что Раин все еще крепко сжимает в руке предмет  спора,  заколебался.
Секундное замешательство стоило ему жизни. Стальные пальцы Хайара с  силой
ударили в  горло  полуэльфа.  Полуэльф  выронил  свое  оружие  и  медленно
повалился на пол, держась обеими руками за горло.
   Когда  второй  жрец  упал,  торговец  вином  попытался  скрыться.  Раин
кинулась вслед за ним. Догнав его, она вонзила кинжал ему в спину. Толстяк
упал, обливаясь кровью. Предсмертный крик замер у него на губах.
   На улице раздались крики ужаса. Зрители были потрясены. Толпа мгновенно
рассыпалась во все стороны. Мужчины и женщины бросились бежать,  опасаясь,
что сумасшедшие эльфы теперь возьмутся за них. Раздавались крики:
   - Убийство! Позовите царскую стражу!
   Раин захлопнула дверь лавки, а Хайар  перерубил  похищенным  протазаном
шесты, на которых держался тент,  укрепленный  над  прилавком.  Деревянные
ставни с громким стуком упали вниз, скрыв эльфов от любопытных взглядов.
   Раин взглянула на отца. Тот стоял посреди комнаты, крепко сжимая меч, и
пристально смотрел на дочь.
   - #Тада, ты действительно собирался убить меня? - тихо спросила она.
   Фенеон в ответ громко выругался и протянул свободную руку со словами:
   - А теперь отдай мне этот проклятый кинжал.



3. ТАНЦОВЩИЦЫ КАРАВАНА

   Сквозь  звуки  мелодии,  выводимой  волынками,   послышалась   какая-то
странная  трель,  напоминающая  звук  манка  для  птиц.  Она  была   почти
неотличима от основной  мелодии.  Но  звук  этот  мгновенно  разрушил  все
очарование музыки и вывел колдунью из состояния  экстаза,  в  который  она
впала. Когда Садира прекратила  двигаться  и  покачивать  плечами  в  такт
музыке, ей удалось остановить свой затуманенный алкоголем взгляд  на  лице
ближайшего к ней музыканта.
   - Т-ты с-слышал э-то? - с трудом выговорила колдунья. Ее речь была едва
слышна и тонула в звуках лихого ритма, отбиваемого им руками на барабане.
   - Танцуй! - скомандовал он, не поднимая глаз от барабана.
   - Больше не буду, - возразила она,  стараясь  избавиться  от  пьянящего
воздействия музыки, все еще  звучавшей  у  нее  в  ушах.  -  Что-то  здесь
неладно. Мы можем оказаться в опасности.
   Барабанщик, никааль с покрытым пылью панцирем и  копной  черных  волос,
завертел своей удлиненной головой, поворачивая  ее  под  самым  немыслимым
углом, чтобы узкие слуховые щели, расположенные  в  задней  части  головы,
могли поймать посторонние звуки. Не  услышав  ничего  необычного,  никааль
повторил свою команду:
   - Танцуй!
   Садира отошла от  широкого  круга  танцующих,  состоявшего  из  женщин,
принадлежащих к различным расам. Среди них были никаали, тарики, карлики и
даже одна-две чистокровные представительницы человеческой  расы.  Все  они
кружились и скакали, каждая на свой манер, вокруг яркого  пламени  костра,
от которого исходил кисловатый  запах  горящего  помета  инексов.  Мужчины
стояли вокруг, образуя как  бы  второе  кольцо.  Одни  из  них