покосился на  Анезку.  Она  стояла  и  с  откровенным  презрением
разглядывала своих спорящих спутников. Потом, круто повернувшись,  шагнула
за уступ и исчезла из виду.
     Рикус последовал за ней. Когда  он  добрался  до  конца  террасы,  то
увидел, что хафлинг шагнула на узенький  карниз,  пересекающий  совершенно
отвесную  скалу.  Карниз  был  столь  узок,  что  казался  черной   линий,
протянувшейся по серому граниту. Он шел абсолютно прямо и где-то далеко  в
густой тени уходил за гребень горы.
     Крепко прикрутив свой боевой топор к заплечному мешку,  Рикус  шагнул
на карниз. Он был ненамного шире его ступни и покрыт тонким слоем земли  и
каменной пыли. Анезка двигалась по нему, с такой легкостью, словно шла  по
коридору, ведущему на главную арену Тира. Рикус мог только  поражаться  ее
беспечности. Сам он каждую секунду ожидал, что карниз обвалится у него под
ногами.
     К своему глубочайшему  удивлению,  мул  довольно  быстро  понял,  что
карниз вовсе и не собирается обваливаться, а из-за лежащей  на  ней  земли
гладиатор запросто может распроститься с жизнью. Дважды на первых же ярдах
его ноги, обутые в кожаные сандалии, соскальзывали.  Еще  немного,  и  мул
оказался бы внизу, на две  черной,  казавшейся  бездонной,  пропасти.  Мул
повернул голову, собираясь предупредить того, кто идет за ним. Но,  увидев
Агиса, прикусил язык. Даже если бы мул  и  хотел  помочь  аристократу,  он
искренне сомневался, что его совет будет воспринят.
     Решив держаться за скалу обеими руками,  Рикус  повернулся  спиной  к
пропасти, ликом к стене. Медленно и осторожно, сбрасывая вниз землю  перед
тем, как шагнуть, он двигался вслед за Анезкой. Когда-то мул  слышал,  что
вниз смотреть нельзя - можно упасть. Потому он устремил  взгляд  вверх,  к
вершине пика.
     Прошло совсем немного времени, и Рикус понял свою ошибку.  Бескрайнее
небо над головой наводило на мысли о бездонной пропасти под ногами. Позади
осталась всего четверть пути, а мул уже ясно  видел  свое  сорвавшееся  со
скалы тело. Видел, как оно ударяется на лету о выступы скал,  делаясь  все
меньше и меньше, слышал, как затихает  вдали  эхо  внезапно  обрывающегося
крика.
     Рикус изо всех сил старался отогнать видение, но без особого  успеха.
Где-то на полпути ему привиделось, что вниз падает не он сам, а Ниива.  Он
видел, как, несколько раз ударившись о скалу,  она  молча,  головой  вниз,
летит в пустоту. Мул потряс головой, но увы! Ничего не помогало. К  своему
удивлению, Рикус обнаружил, что у него дрожат колени. Он сделал еще шаг...
     Вдруг его  ноги  действительно  соскользнули.  Издав  душераздирающий
вопль, Рикус еле успел вцепиться пальцами в скалу и удержаться на карнизе.
Кружилась голова, дрожали ноги,  перед  глазами  плыли  белые  круги.  Мул
закрыл глаза и прижался лбом к скале. Он вцепился в выступы  так,  что  от
напряжения побелели пальцы.
     - Что случилось? - спросил подобравшийся к мулу Агис. - Тебе помочь?
     - Нет! - прошипел мул, не открывая глаз. - Со мной все в порядке. Как
Садира и Ниива?
     - По-моему, лучше, чем мы, - ответил Агис.  -  Они  предусмотрительно
связались веревкой.
     - Что?! Это же  глупость!  -  воскликнул  Рикус,  наконец-то  решаясь
открыть глаза. - Если одна из них упадет, она потащит за собой и вторую!
     По мрачному лицу Агиса градом катился пот. Холодный пот страха. Как и
Рикус, он судорожно цеплялся за скалу. Колени тоже дрожали,  хотя  не  так
сильно, как у мула.
     Рискуя потерять равновесие, Рикус  откинул  назад  голову  в  надежде
увидеть женщин. Они действительно связались веревкой и теперь двигались по
карнизу куда спокойнее, чем  мужчины.  Сперва  вперед  выходила  Ниива,  а
Садира страховала ее. Колдунья  была  готова  в  любой  момент  произнести
заклинание, которое не даст им упасть вниз. Когда  веревка  заканчивалась,
Ниива находила  подходящее  местечко  и  в  свою  очередь  подстраховывала
девушку.
     - Идея совсем неплоха, - одобрительно заметил мул.
     - Может, и нам попробовать? - предложил Агис.
     Рикус кинул взгляд за плечо,  на  свой  мешок,  покосился  на  черный
провал под ногами.
     - Ты готов вытащить веревку из мешка?
     - Нет... - честно ответил Агис.
     - Я тоже. Придется идти, как придется. Поодиночке, - и, собравшись  с
духом, мул двинулся дальше.
     Вскоре  он  почуял  какой-то  странный  запах  -  с  подобным  он  не
встречался никогда в жизни.  Этот  запах  казался  и  сладким,  и  горьким
одновременно. В нем чувствовался аромат благовоний, и в то же время - вонь
тухлого мяса. Рикус посмотрел вперед. Там, где карниз  пересекал  гребень,
их поджидала Анезка.  А  за  ней,  вдоль  всей  скальной  гряды,  тянулось
причудливое необычного  вида  зеленое  облако.  Казалось,  оно  висит  над
землей. Порой его отростки напоминали Рикусу ветви  тех  редких  деревьев,
которые ему довелось видеть  в  долине  Тира.  Но  те  не  качались  и  не
извивались, как эти.
     Подойдя  поближе,  мул  услышал  визг  и  хохот  каких-то   неведомых
животных. В лицо ему ударил ветер: он принес с собой нечто не  знакомое  -
холодный мокрый туман. В воздухе пахло дождем, и теперь Рикус  видел,  что
странное  облако,  окутавшее  гребень,  это  верхушки  могучих   деревьев.
Деревьев, которым не стоялось  на  месте.  Деревьев,  танцующих  вместе  с
ветром. Но все равно деревьев. Перед ним был лес.
     Мул даже  не  смог  бы  сосчитать,  сколько  раз,  переваливая  через
очередной гребень, он ожидал увидеть впереди легендарный лес хафлингов. Но
каждый раз его взору открывались все новые и новые голые горные склоны.
     - Мы пришли! - радостно закричал Рикус,  с  улыбкой  поворачиваясь  к
идущему за ним Агису.
     Позабыв об осторожности, он указал рукой на зеленые ветви.
     И тут его нога соскользнула. Рикус зашатался, взмахнул  руками,  и  с
криком повалился спиной в пропасть. Перед глазами мелькнули голубое  небо,
черная вершина горного пика, навстречу помчались мрачные глубины глубокого
ущелья. Как сквозь сон, Рикус услышал крик Ниивы и Садиры, и  даже,  вроде
бы, сдавленный возглас Анезки. Снова перед его глазами мелькнула скала,  а
на ней - сосредоточенный Агис, направивший на него руку.
     Рикусу казалось, что сердце его  перестало  биться.  Ужас  неминуемой
смерти  сжал  горло.  Он  мечтал  (единственное  желание,  которое   могло
возникнуть в этот ужасный мир) умереть от страха. Умереть до того, как его
тело красными каплями размажется по дну ущелья.
     Мелькнуло небо. И пропало. Вперед под  мулом  возник  большой  черный
круг. Рикус влетел в него,  и  холодный  ветер  пронизал  его  до  костей.
Проносясь по черному беспросветному  туннелю  мул  еще  успел  поразиться,
откуда он взялся. В следующее мгновение тело Рикуса рухнуло на землю.
     Невыносимая боль пронзила каждый мускул, каждую косточку. Мул  ожидал
забвения,  смерти,  но  как  ни  странно,   боль   не   прекращалась.   Он
почувствовал, что катится вниз по склону. А когда движение прекратилось  и
Рикус открыл глаза, то увидел зеленые папоротники и черную  землю  у  себя
под щекой.
     Маленькие сильные ручки схватили его за  плечи.  Рикус  поднял  взор.
Мягкие, знакомые черты; широко расставленные глаза хафлинга.
     - Анезка? - удивился он, поняв, что может дышать.
     Полурослик нахмурилась; потом кивнула. Упершись ногами в  землю,  она
усадила мула. Увидев, где он очутился, Рикус даже задохнулся от изумления.
     Горы с этой стороны оказались даже круче, чем в долине  Тира.  Вместо
голых желтых осыпей  склоны  тут  были  покрыты  густым  лесом.  Громадные
темно-синие ели качались в необыкновенном, бесконечно повторяющемся танце.
Красные стволы, разделенные вращающимися сочленениями скрипели и  стонали,
принимая по прихоти ветра разнообразные, порой весьма причудливые формы.
     Под этими необычными елями росли маленькие деревца (во всяком случае,
Рикус решил, что это деревья)  с  большими  круглыми  стволами,  покрытыми
белой корой. Из верхушек этих шаров тянулись кверху длинные тонкие  стебли
с похожими на маленькие сердечки листьями.
     Мох гирляндами свисал и с больших деревьев, и  с  маленьких.  На  его
темно-красных нитях обильно произрастали и кучки  красочных  грибов  -  по
форме напоминавших колокола, каждый  размером  с  кулак  Рикуса.  А  землю
ковром  покрывала  желтая  трава.  Вдали  мул  разглядел  больше   десятка
подобный, покрытых обильной растительностью гребней.
     Рикус даже не заметил, как к нему подошел Агис.
     - Извини за жесткое приземление... Хорошо, что Анезка пошла с нами, -
продолжал он, не слушая благодарностей мула, - без нее мы  бы  никогда  не
нашли Нок среди всех этих зарослей...



                                14. ПЕВЕЦ

     Агис проснулся под звуки нежных трелей на фоне легкого шума дождя. Не
открывая глаз, он перевернулся на другой бок и сладко зевнул. Он  протянул
руку, чтобы обнять Садиру, но вместо  гладкой  девичьей  кожи  его  пальцы
коснулись чего-то пухлого, теплого, покрытого жесткой щетиной. Трели сразу
стали еще нежнее и мелодичнее.
     - Кто здесь? - спросил Агис.
     И тут он вспомнил, что, стремясь избежать поводов для  ревности,  они
этой ночью договорились спать поодиночке.
     Агис открыл глаза  и  прямо  перед  собой  увидел  шесть  похожих  на
маленькие сапфиры глаз. А под ними -  пара  подвижных  челюстей,  деловито
жующих комок собранного рядом с Агисом мха.  Терлась  друг  о  друга  пара
лоснящихся ног, издавая те самые трели, которые  разбудили  сенатора.  Еще
четыре ноги поддерживали похожее на барабан тело, на котором  и  покоилась
рука Агиса. Сзади до самой земли, свисало большое ярко-желтое брюхо.
     Вскрикнув, Агис поспешно отдернул руку и схватился за  меч.  Огромный
паук поспешно забрался по  тонкой  блестящей  паутинке  в  раскинутую  над
головой человека сеть. Там он и  повис  вниз  головой,  наигрывая  нежную,
успокоительную музыку.
     Агис сел. Он с удивлением отметил, что  кругом,  несмотря  на  дождь,
совершенно сухо. Подняв голову,  аристократ  с  любопытством  поглядел  на
поющего паука. Гнулись под порывами ветра  высокие  ели.  Качалась  тонкая
паутина. Моросил дождь. И тем не менее, под  сетью  паутины  было  так  же
сухо, как под самой надежной крышей.
     Оглядевшись вокруг, Агис заметил еще десяток подобных паутин.  И  под
каждой, на конец тонкой нити, щипал мох большой мохнатый паук. И Рикуса, и
Садиру, и Нииву прикрывали от дождя серебристые  зонтики,  Только  Анезка,
свернувшись в клубок, мокрая и дрожащая, спала прямо под дождем.
     Паук над головой Агиса нерешительно  тренькнул  и,  словно  спрашивая
разрешения, потянулся к земле двумя ногами. Хмыкнув, Агис  спрятал  меч  в
ножны. К его удивлению, он спокойно принялся  за  еду,  наигрывая  задними
ногами тихую и задумчивую мелодию, изумительно подходящую раннему  лесному
утру. В отличие от рассветов  Тира,  жестокое  солнце  здесь  пряталось  в
густом утреннем тумане, а свет был ласков и зелен.
     Задумавшись, Агис поглядел на своих дремлющих  спутников.  Они  спали
беспокойно, беспрерывно ворочаясь с боку на бок, словно  даже  в  объятиях
сна сжимались в ожидании удара кнута... или, что более вероятно, мечтая  о
том дне, когда смогут сполна расплатиться с бывшими хозяевами.
     - Что я  здесь  делаю,  Певец?  -  спросил  Агис  у  паука.  Внезапно
аристократ явственно  ощутил  их  огромную  пропасть,  отделявшую  его  от
остальных спутников. - Мои предки сочли  бы  меня  сумасшедшим!  Рисковать
именем и поместьем Астиклов ради каких-то рабов...
     Паук игриво запиликал и, подойдя поближе к Агису, потерся о его ногу.
Сенатор прекрасно понимал, что животному хотелось бы, чтобы  его  еще  раз
погладили, но это было выше человеческих  сил.  Каким  бы  дружелюбным  ни
оказалось гигантское насекомое, его облике  все  равно  оставался  слишком
отвратительным.
     - И однако, мы знаем, где правда, - продолжал беседу Агис. - Если  бы
мои предки поступали, как велит им честь и совесть, а не шли на  поводу  у
страха за свою шкуру, нам теперь, возможно, не пришлось бы беспокоиться  о
зловещих планах Калака.
     Напротив  Агиса,  на   другой   стороне   импровизированного   лагеря
путешественников, бесшумно раздвинулись ветви елей, и из-за них показались
двое хафлингов. Они осторожно подкрадывались к одному из  деловито  жующих
мох пауков. Внешне полурослики очень напоминали Анезку - только  это  были
мужчины, одетые в потрепанные набедренные повязки. Грязь ручейками стекала
с их тел. В руках хафлинги держали копья с кремниевыми наконечниками, а за
поясом торчали костяные кинжалы.
     Агис уже хотел разбудить своих друзей, когда хафлинги, положив копья,
бросились на их паука.  Не  хрустнула  ни  единая  веточка,  а  шум  дождя
заглушал шаги. Даже чуткий паук не замечал полуросликов.
     Схватив меч, Агис поднялся с земли.  Певец  (так  аристократ  прозвал
паука, с которым успел познакомиться)  удивленно  запиликал  и  повернулся
туда, куда глядел Агис. Но ни он сам, ни другие его собраться не  обращали
на полуросликов никакого внимания. Агис замер. Он не  мог  понять,  почему
пауки остаются такими беспечными перед лицом явной опасности. Может, у них
плохое зрение? Или они - ручные животные хафлингов?
     Через мгновение Агис  знал  ответ.  Пение  паука,  ставшего  объектом
внимания полуросликом, сменилось паническим  визгом.  Судорожно  перебирая
лапами, он полез вверх по своей паутинке. Эхом отозвавшись на  его  трель,
остальные пауки тоже бросились наверх.
     Но хафлинги оказались быстрее. Они сбили свою жертву на  землю,  и  в
этот миг, выйдя из под паутиной крыши под дождь, Агис окликнул их:
     - Эй, ребята! Что вы там делаете?
     Успевшие  вытащить  из-за  пояса  кинжалы,  хафлинги  дружно  подняли
головы.
     - Если вы голодны, - продолжал сенатор, - у нас есть с собой еда, - и
он указал на один из вещевых мешков.
     Как ни спокойно старался говорить Агис, полурослики  явно  почуяли  в
его словах угрозу. Забыв о добыче, они мигом скрылись в зарослях, даже  не
подобрав валявшиеся на мху копья.
     У себя за спиной Агис услышал цветистую ругань Рикуса и вопль Ниивы:
     - Убирайся прочь, мерзкая тварь!
     Судя  по  звукам,  Садира  проснулась  последней,  что,  впрочем,  не
помешало ей завизжать на весь лес.
     - Откуда они взялись? - спросила она, немного придя в себя.
     Агис не ответил: он все еще выглядывал полуросликов. Но они нырнули в
чашу, и  ни  одна  веточка,  ни  один  листик  не  шевелился,  выдавая  их
продвижение. Единственными доказательствами  их  существования  оставались
пара копий да сердито стрекочущий паук, теперь уже не рискующий спускаться
со своей паутины.
     - Что за шум? - спросил Рикус, подходя к  Агису.  В  одной  руке  мул
держал свой мешок, в другой  -  топор.  -  Ты  что,  испугался  маленького
паучка?
     - С пауками-то я нашел общий язык, - в тон ему ответил Агис. - Дело в
том, что я только что спугнул хафлингов.
     - Хафлингов? - переспросила Ниива.
     - Они были вон там, - показал Агис. - Я их испугал, но, возможно, они
решаются показаться еще раз...
     - Что это вы тут говорите о хафлингах? - вмешалась Садира, подходя  к
ним. Сумка с книгой заклинаний уже висела у нее через плечо, а в руке  она
крепко сжимала посох Ктандео.
     - Наш друг видел полуросликов, - пояснил Рикус.  -  Он  рассчитывает,
что они вернутся. Только зря. Хафлинги слишком осторожны. У Анезки  больше
шансов...
     Новая паническая трель паука прервала  речь  мула.  На  сей  раз  она
раздалась оттуда, где еще совсем недавно спал  Агис.  Круто  повернувшись,
аристократ увидел, как Анезка всем весом своего  тела  прижимает  паука  к
земле.
     - Нет! Не надо! - крикнул Агис, бросаясь на помощь Певцу.
     Но опоздал. Высоко подняв над головой стальной кинжал, подаренный  ей
Агисом, полурослик одним махом вспорола пауку брюхо. Жалобно  поскрипывая,
Певец тщетно пытался скинуть  свою  мучительницу.  В  его  музыке  звучало
страдание.
     Не обращая  внимания  на  мучения  паука,  Анезка  засунула  руку  во
взрезанное острым клинком брюхо и  принялась  там  шарить.  Рывок,  и  она
вытащила наружу гроздь покрытых слизью яиц. Певец  еще  яростнее  задвигал
ногами, оглашая воздух полными боли звуками. Другие  пауки  начали  дружно
наигрывать медленные печальные мелодии.
     - Что ты делаешь? - вскричал Агис, хватая хафлинга за плечи.
     Руки Анезки по локоть были покрыты зеленой слизью.  Мрачно  посмотрев
на аристократа,  она  невозмутимо  принялась  уплетать  яйца,  только  что
вырванные из тела еще живого паука.
     Этого Агис вынести не мог, Схватив женщину, он отшвырнул ее в сторону
и повернулся к Певцу, который теперь выводил грустную и немного задумчивую
песню. Желая избавить животное от ненужных страданий, Агис обнажил  меч...
и только тут понял, что не знает, куда ударить. Ему хотелось, чтобы смерть
была быстрой и безболезненной, но...
     - Агис, сзади! - услышал он крик Рикуса.
     Оглянувшись,  аристократ   увидел   Анезку   с   кинжалом   в   руке,
изготовившуюся к броску. Подскочив к хафлингу, Рикус  в  последний  момент
успел толкнуть ее в плечо. Острый клинок по рукоятку вошел в землю  у  ног
Агиса.
     - Спасибо, - сказал сенатор, глядя на мула.
     - Я лишь отплатил тебе за то, что ты сделал  для  меня  на  скале,  -
ответил гладиатор. - Теперь мы в расчете.
     Схватив Анезку, Рикус крепко прижал ее к груди, не  давая  продолжить
атаку. Полурослик отчаянно вырывалась, но мул был сильнее.
     - Что не слишком-то умно швыряться нашим единственным проводником,  -
заметила Ниива. - И чего ты так на нее взъелся? Это же всего-навсего паук.
     - Паук или нет, но мы с ним подружились, - отозвался  Агис,  -  Кроме
того, они нам помогли, - и он показал на  раскинувшиеся  над  их  головами
паутины. - Если бы не они, мокнуть бы нам с вами под дождем всю ночь.
     - Вероятно, ты прав, - согласилась Садира, - но нам не  нужны  лишние
конфликты. Если Анезке так уж хочется съесть паука, пусть ест на здоровье.
В конце концов это ее лес.
     И  снова  Агису  пришлось  вспомнить  о  пропасти  между  ним  и  его
спутниками. Гладиаторы, всю свою жизнь сражавшиеся  на  потеху  толпы,  не
придавали никакого значения  мучениями  какого-то  паука.  Даже  Садира  в
поместье Тихиана наверняка видела да и сама испытала такое, что Агису и не
снилось. Потому ничего удивительного, что все они безучастно  отнеслись  к
боли несчастной твари. Но Агис - другое дело. Мучения  паука  приводили  в
ужас аристократа, всегда избегавшего подобного рода зрелищ.
     Агис не мог смириться с холодной  жестокостью  хафлинга.  Вести  себя
подобным образом значило, с точки зрения сенатора, встать  на  одну  доску
владыкой Тихианом -  выжить  "любой  ценой".  Если  уж  рисковать  жизнью,
положением и состоянием, то лучше делать  это  ради  принципов,  а  не  из
эгоистических, меркантильных соображений.
     - Плевать я хотел на то, что Анезка наш проводник, - заявил он.  -  Я
не стану мириться с бессмысленной и жестокой  пыткой  бессловесной  твари!
Кто бы эти не занимался!
     - Ну, если тебе так хочется, - предложила Ниива,  -  попроси  Анезку,
чтобы она убивала свой завтрак прежде, чем его съесть. Только не устраивай
больше драк. А теперь, если ты  действительно  хочешь  избавить  паука  от
мучений, ударь вот сюда, - и она показала на грудь Певца. - И поглубже.
     Агис с готовностью послушался ее совета.  Его  меч  пронзил  мохнатое
тело; ноги паука дернулись и застыли. Смерть была мгновенной.
     - Спасибо, - Агис, вытер меч мхом. - Откуда ты знаешь, куда следовало
нанести удар?
     - Мы частенько встречались на арене с гигантскими пауками, - спокойно
объяснила Ниива и, закинув за плечи свой мешок, предложила,  -  давайте-ка
лучше идти дальше...
     Подобрав торчащий из земли у его ног кинжал, Агис подошел к Рикусу  и
А