льцы, а затем и вся кисть. Ему вдруг стало неуютно  и  почти  нестерпимо
страшно.  Причина  этого  страха  находилась  где-то  по  другую   сторону
невидимой двери... Что-то коснулось  его  руки,  протянутой  в  сумеречное
покрывшись липким потом.
     Слот повернулся к свету и увидел, как на  руке  тают  незнакомые  ему
бледно-фиолетовые знаки. Не было причин  для  ужаса,  кроме  необъяснимого
влияния, исходившего от замка...  Люгер  вернулся  к  отмеченной  столбами
дороге и долго смотрел на океан пустоты, расстилавшийся перед ним.  В  ней
не было никакой угрозы, одно лишь неизменное и вечное  НИЧТО.  Собственные
сомнения показались вдруг Люгеру почти смешными.
     ...Одним быстрым движением он преодолел невидимую границу, отделявшую
внутреннюю часть замка от остального подземелья, и оказался в мире  гулких
неясных звуков, недвижимого затхлого воздуха, лиловых сумерек,  в  которых
таяли призрачные башни и дробились  очертания  темных  куполов.  Непонятно
было, откуда сочится лиловый свет. Ноги Стервятника утопали в серой  пыли,
которая была прахом и пеплом. Перед ним был мертвый и,  может  быть,  даже
нереальный город. Последнего он  опасался  меньше  всего.  Призраки  могли
испугать,  но  смерть  приносило  нечто  другое...  Люгер   ощущал   здесь
присутствие  чего-то  гнусного,  злокозненного,  гнетущего  и   смертельно
опасного.  Оно  находилось  по  другую  сторону  растерянного  рассудка  и
подверженных обману чувств.  Несмотря  на  проснувшиеся  в  нем  инстинкты
животного, вопившие о  самосохранении,  Стервятник  отправился  на  поиски
этого средоточия зла и его путеводной нитью стал собственный страх.
     Он не сделал и двадцати шагов, как заметил белое пятно в серо-лиловой
долине,   пролегавшей   между   двух   гигантских    зданий,    увенчанных
четырехгранными шпилями. Сердце тревожно защемило в его  груди,  когда  он
понял, что светлое пятно  -  это  платье  Сегейлы,  наполовину  засыпанное
пеплом. Стервятник поднял его и не знал, утешаться  ли  ему  тем,  что  на
платье не оказалось крови. Кто-то привел сюда и насильно раздел здесь  его
женщину, - Люгер пока еще не допускал  мысли  о  том,  что  Сегейла  могла
сделать это сама. Ярость, почти столь же сильная, как тревога, зажглась  в
нем  разрушительным  пламенем.  Тяжелым  затравленным  взглядом  обвел  он
окружавшие его стены. Треугольные окна были черны и пусты; их длинные ряды
казались вереницей чудовищных зубов.
     Спрятав под курткой платье, Люгер направился  в  ту  сторону,  откуда
накатывали тошнотворные волны страха. Там находилась четырехгранная башня,
силуэт которой искажала розовая дымка; его очертания  следовали  уродливым
кривым. На пути к ней Слот впервые за время пребывания в подземелье увидел
фигуру человека. Тот исчез под одной  из  арок,  прежде  чем  Люгер  успел
рассмотреть его. Преследовать незнакомца не имело смысла, тем  более,  что
вскоре Стервятник встретился сразу с несколькими обитателями замка.
     Свернув в переулок, он застал там компанию мужчин,  в  полной  тишине
дравшихся между собой на мечах. Ни  одного  звука  не  исходило  от  места
схватки - ни звона клинков, ни тяжелого  дыхания  сражавшихся,  ни  стонов
умирающих. На всякий случай Стервятник обнажил свой меч.
     Темные фигуры бесшумно скользили в лиловом сумраке и Люгер понял, что
вряд ли меч найдет здесь человеческую плоть. Он  окончательно  убедился  в
этом, когда прошел мимо дерущихся  и  даже  сквозь  одного  из  них.  Лишь
мимолетом кто-то скользнул по нему взглядом и Люгеру стало еще более не по
себе, чем раньше. Тот,  кто  посмотрел  на  него,  внешне  несомненно  был
человеком, однако его глаза принадлежали существу из другого мира...
     Чем ближе подходил Стервятник  к  четырехгранной  башне,  тем  больше
обитателей подземелья встречал по пути. Безразличие призраков придало  ему
наглости. Они скользили мимо,  принадлежа  к  обособленной  реальности,  в
которую Люгеру не суждено было вмешаться. В их движении не было суеты,  но
не было и  видимой  цели.  В  неизменных  фиолетово-лиловых  сумерках  они
казались  пришельцу  изгнанниками  жизни,  нашедшими  приют  в  нелепом  и
гнетущем сне, длившемся целую вечность... В отличие от человеческих теней,
стены и мосты замка были непоколебимы и тверды; иллюзию зыбкости создавало
лишь нездешнее сияние, пронизывавшее мертвую мумию подземного мира.



                         10. СТЕРВЯТНИК И МАГИСТР

     Тень, поджидавшая его у входа в башню, была тенью Шаркада.  Она  была
неуязвима и Люгеру пришлось преодолеть свою ненависть к ней. Безгубый  рот
кривился в издевательской усмешке,  костлявые  руки  перебирали  четки  из
лунных камней. Слот пожалел о том, что сейчас его  жажда  мести  останется
неутоленной.
     - Итак, Люгер, ты сам пришел в это место, - сказал Шаркад. Его  голос
был гулким и казался почти  нечеловеческим,  как  будто  доходил  до  ушей
Люгера сквозь толщу воды. - Теперь ты не будешь спрашивать, откуда я  знаю
твое имя?..
     Стервятник одарил его ответной мрачной улыбкой, раздумывая  над  тем,
как все-таки неудобно иметь врагом мертвеца.
     - Где женщина, которая была со мной?
     Шаркад беззвучно рассмеялся  и  ткнул  кривым  пальцем  вверх.  Люгер
поднял голову и посмотрел на стену башни.
     Искривленная стена  предстала  перед  ним,  словно  каменная  дорога,
уходящая в небо, а в конце этой дороги был шпиль, ослепительно  сиявший  и
тонкий, как игла. На этот шпиль было насажено то, что  вначале  показалось
Люгеру обнаженным  человеческим  телом,  но  потом  он  понял,  что  видит
гигантскую фигуру из воска, обращенную лицом кверху.  Шпиль  входил  в  ее
спину и выходил из живота; фигура была неестественно прямой и белой даже в
призрачном лиловом свете и  медленно  вращалась,  словно  флюгер  по  воле
неощутимого ветра.
     В душе Стервятника зародился суеверный трепет перед могуществом того,
кто владел таким колдовством. Властелин подземелья демонстрировал ему свое
абсолютное превосходство и Люгер уже почти не понимал, чего хочет добиться
здесь.
     Несмотря на отсутствие волос, в восковой фигуре он узнал Сегейлу.  На
ее спине были отпечатаны корона и волчья голова.
     Он снова посмотрел на Шаркада и решил, что тот откровенно  издевается
над ним.
     - Крыса в  лабиринте,  -  произнес  кладбищенский  сторож.  -  Крыса,
прибежавшая на запах приманки. Я вынужден немного охладить твой неуместный
пыл... Ты находишься в подземелье Фруат-Гойма, пещерного города на крайнем
юге Земмура. Здесь обитают подобные мне, - не мертвые, но и не живые в том
смысле, в каком называют себя живыми такие, как ты. Для меня не существует
препятствий, но мне не подвластны материя и плоть. Я  создан  магией  Лиги
Нерожденных и могу исчезнуть только вместе с нею...
     - В таком случае я хотел бы говорить с хозяевами, а не со  слугой,  -
надменно   сказал   Стервятник,   вспомнив   о   необходимости   презирать
всевозможную нечисть. При этом его пальцы ощупывали  амулет,  висевший  на
груди, словно хотели впитать в себя его охранную силу.
     Шаркад беззвучно рассмеялся. Взгляд  Люгера  оказался  прикованным  к
черному полумесяцу его рта.
     - Ты наглец, Люгер, - сказал Шаркад, отсмеявшись. - У тебя еще  будет
возможность увидеть хозяев. А теперь пойдем, я покажу тебе кое-что другое.
Может быть, это сделает тебя более сговорчивым.
     Он поманил человека за собой, под свод арки,  в  извилистый  коридор,
ведущий вглубь башни.  Здесь  тоже  присутствовал  всепроникающий  лиловый
свет. Слова Шаркада оставили в душе Стервятника гнетущий след. Он пошел за
сторожем потому, что другого выхода все равно не было.  Но  разве  мог  он
знать о том, что ожидало его в башне посреди города призраков,  застывшего
на краю бездны?..


     Звуки шагов тонули в  ватном  безмолвии,  словно  стены  коридора  не
отражали, а поглощали их. Вслед за Шаркадом Люгер  спустился  по  винтовой
лестнице и оказался в следующем коридоре, который уводил  в  самое  сердце
башни. Здесь было уже  гораздо  темнее,  пахло  сырой  тюрьмой,  тленом  и
смертью. Если тут и были живые узники, то они безмолвствовали. Однообразие
мощных стен нарушали только низкие двери, обитые металлом, и  черные  норы
боковых ходов. Вскоре Шаркад свернул в один из них, ничем не  отличавшийся
от остальных. Через несколько десятков  шагов  Люгер  увидел,  что  проход
сужается, а потолок опускается все ниже.
     Они оказались в узком простенке, в котором человек едва мог двигаться
боком; простенок оканчивался тупиком.  Затхлый  воздух  наполнился  пылью,
потревоженной, может быть, впервые за много лет.
     Здесь было почти совсем  темно,  только  узкий  луч  света  падал  из
маленького круглого отверстия в  стене.  Рука  Шаркада  появилась  в  этом
пыльном луче, указывая на отверстие. Слот подошел ближе  и  прикоснулся  к
стене. Она слегка поддалась его  нажиму  и  он  понял,  что  это  обратная
сторона большого ковра или гобелена.  Тогда  он  заглянул  в  отверстие  и
застыл на месте.
     Он  увидел  комнату,  посреди  которой  покоилась  плита  из  черного
полированного камня,  испещренная  символами  культа  Гангары.  На  ней  в
бесстыдной позе лежала Сегейла, а по ее телу ползали черви и змеи. Женщина
была обнажена и даже сейчас она показалась Люгеру желанной. Глаза  Сегейлы
были  открыты  и  нечеловечески  пусты,  как  будто  ее   опоили   зельем,
опустошающим мозг. Несколько фигур в серых плащах с  капюшонами  обступили
лежащую женщину и что-то проделывали с нею. Стервятник не мог понять,  что
это было - магический  ритуал,  подготовка  к  жертвоприношению,  зловещее
колдовство или просто изощренное надругательство, но в любом  случае,  это
выглядело омерзительно...
     Самым неприятным  для  Люгера  было  то,  что  женщине,  по-видимому,
доставлял удовольствие этот мрачный  обряд.  Движения  Сегейлы,  по-детски
инфантильной, были полностью подчинены желаниям безликих  фигур  в  сером.
Темные  пальцы  без  ногтей  гладили  ее  тело,  чертили  знаки  на  коже,
проделывали пассы, проникли в полуоткрытый рот и  другое,  более  интимное
место... Ярость ослепила Люгера. Он выхватил из ножен меч и занес его  для
удара, который должен был вспороть  толстую,  но  ветхую  ткань  гобелена,
однако в этот момент чудовищный и никогда не испытанный ранее ужас поразил
его мозг и парализовал тело. Не было  никаких  видимых  причин  для  этого
ужаса, но Люгер впервые ощутил себя полностью подчиненным чужой магической
силе...
     Он покорно вложил меч в ножны, когда Шаркад приказал ему сделать это.
Потом он так же покорно последовал за слугой  Лиги  и  тот  привел  его  в
другое помещение, в котором  Стервятник  без  труда  узнал  камеру  пыток.
Лиловый свет проникал  сюда  сквозь  два  небольших  зарешеченных  окна  и
отражался от  многочисленных  металлических  инструментов,  отполированных
временем и омытых в крови. Ужас, пережитый Люгером, убеждал в том,  что  в
распоряжении тюремщиков были  и  другие,  более  утонченные  средства,  но
камера предназначалась для тех, на кого эти средства не действовали.
     Шаркад приказал Слоту сесть в кресло, обитое полированным металлом. В
назначении широких кожаных ремней невозможно было усомниться. Но тот,  кто
выдавал себя за кладбищенского сторожа, не стал  привязывать  пленника,  -
ужас сделал того покорным...
     Прямо напротив кресла  висело  большое  зеркало,  в  котором  сидящий
Стервятник отразился целиком. В  этом  зеркале  он  впервые  увидел  глаза
Шаркада. Они не имели зрачков и были двумя узкими желтыми щелями,  глубоко
спрятавшимися в глазницах. Слоту показалось, что они излучают  собственный
мертвенный свет.
     Потом он услышал звуки  чьих-то  шагов.  На  пороге  камеры  появился
человек в малиновой мантии, отороченной серым  мехом.  Из  темноты  возник
бледно-желтый ущербный лик и Люгер узнал  в  нем  хищные  черты  оборотня.
Темная кожа, выдающиеся  далеко  вперед  челюсти,  черные  жадные  ноздри,
неопределенный  возраст,   ошейник   из   человеческой   кожи,   усыпанный
драгоценными камнями, нечеловеческий  запах...  Оборотень  остановился  за
спиной Люгера так, что тот мог видеть  только  его  отражение  в  зеркале.
Слоту оставалось  лишь  теряться  в  догадках  относительно  причин  этого
странного трюка. Едва  заметный  знак  рукой  из-под  мантии  -  и  Шаркад
бесшумно исчез во мраке, пряча свои дьявольские глаза.
     Но взгляд существа в мантии был еще хуже.  В  нем  читалась  звериная
жестокость, неумолимость и  превосходство,  которое  никогда  и  никем  не
подвергалось сомнению. Все остальные были для него червями, переползающими
дорогу, и, что самое худшее, этот оборотень действительно  имел  основания
вести себя так. Он обладал невероятной магической  силой  и  Стервятник  с
дрожью ощутил это. Из-под низкого лба, заросшего шерстью  почти  до  самых
бровей, на него смотрели два  кошмарных  кроваво-красных  зрачка  и  Люгер
отвел взгляд от зеркала.
     Голос оборотня вливался в его уши, безразличный и ровный, как  лунное
сияние.
     - Я - Великий Магистр Серой Ложи, один из  Лиги  Нерожденных,  тайным
слугой которой ты станешь или умрешь. Мое земмурское имя запретно, поэтому
будешь называть меня Глан, если, конечно, у  тебя  вообще  появится  такая
возможность... Ты уже испытал на  себе  одно  из  ничтожнейших  проявлений
магии Ложи и теперь, я думаю, будешь вести себя более разумно...
     Ужас, поразивший Люгера ранее, был столь велик, что он до сих пор  не
пришел в себя. В нем не осталось даже ненависти к Шаркаду, устроившему ему
эту западню.
     - Я хорошо изучил людей из западных королевств и вижу тебя  насквозь,
- продолжал Глан. - Ты навеки мой. Ты  обречен  искать  свою  самку  и  ту
могилу, через которую вошел в подземелье. Это уже сильнее тебя... Такой ты
мне и нужен... Ты все равно сделаешь то, что я прикажу, но от слуг у  меня
нет секретов... Перейдем к делу.
     - С очень давних, почти забытых времен орден Святого Шуремии  владеет
древним талисманом, который называют в Земмуре Звездой Ада.  Никто,  кроме
высших сановников ордена, не знает, где хранится талисман. Может быть, сам
Алфиос носит его на своем теле и никогда не  расстается  с  ним,  а  может
быть, Звезда покоится на одном из островов,  лежащих  в  Океане  Забвения.
Очень давно мы ищем возможность завладеть талисманом. Мы использовали  все
- подкуп, магию, наемных убийц и продажных женщин... Кстати, не так  давно
один из лейтенантов ордена скончался от пыток в этом самом кресле.  Мы  не
приблизились к цели ни на шаг, а мы умеем пытать...
     В этом Люгер не усомнился ни на минуту.  Окружающая  обстановка  была
красноречивее всяких слов.
     - Чего же ты хочешь, будь я проклят?! - хрипло воскликнул Стервятник,
пытаясь справиться с предательской дрожью в руках.
     - Ты и так уже проклят, Люгер, - сказал магистр с холодным презрением
экзекутора. - Дороги назад нет. Принеси мне Звезду Ада и я верну тебе твою
женщину.  В  противном  случае  я  пришлю  тебе  с  вестником  смерти   ее
набальзамированную голову, а этого мало для любви, не так ли?!..
     Он засмеялся сухим  безжизненным  смехом  и  более  всего  Люгер  был
уязвлен абсолютным безразличием, сквозившим в этом смехе. Слот понял,  что
Глан действительно видит в нем всего лишь инструмент, и притом -  довольно
жалкий, для достижения своей зловещей цели...
     - Ты стал моим рабом задолго до того, как  ощутил  это,  -  продолжал
оборотень, словно угадывая его  мысли.  -  Любовь,  похоть,  страх,  жажда
власти, месть - неважно, какая именно из причин  движет  такими,  как  ты.
Важно, что ты отправишься на поиски Звезды  Ада  и  принесешь  ее  мне.  Я
рассчитал правильно. Алфиос знал твоего отца и знает тебя, а значит,  твоя
личность не вызовет  подозрений.  По  этой  же  причине  тобой  не  должны
заинтересоваться Великие Маги ордена. Для тебя это  было  бы  катастрофой.
Последователи Шуремии безжалостны к предателям и врагам... Запомни: я буду
ждать долго. Делай, что хочешь, - стань  членом  ордена  или  его  врагом,
убивай, предавай, плети интриги,  поощряй  распутство,  разврати  принцесс
Адолы или дочь Алфиоса, развяжи войну... В твоем распоряжении будут  любые
средства и любые деньги. О твоей истинной миссии  не  будет  знать  никто,
даже другие члены Серой  Ложи.  Я  не  доверяю  никому,  а  тебе  придется
опасаться всех. Когда ты понадобишься или будешь в чем-либо нуждаться, мои
посланцы сами найдут тебя. Твоя работа может затянуться на десятилетия, но
женщина  будет  ждать  тебя  здесь  и  для  нее  эти  годы  пройдут,   как
безвременный сон. Она не состарится ни на минуту...
     - Может быть, она уже  мертва...  -  произнес  Люгер  почти  шепотом,
испугавшись собственной судьбы и той безнадежности, которая овладела  всем
его существом.
     - Она не мертва. Ее  готовят  к  долгому  ожиданию,  -  магистр  Ложи
улыбнулся самой  гадкой  из  возможных  улыбок  и  Стервятнику  захотелось
разодрать в клочья его лицо, но влияние  Глана  было  непреодолимым.  Слот
откинулся на спинку кресла, тяжело дыша. Даже самым простым мыслям  сейчас
требовалось  немалое  время,  чтобы  овладеть  его  горящим   мозгом.   Он
лихорадочно  складывал  их  обрывки,  пытаясь  найти  выход  из   западни,
приготовленной для него Гланом, и внезапно почувствовал, что весьма близок
к помутнению рассудка. Он пытался зацепиться за свое  исчезающее  прошлое,
которое ему уже не принадлежало, с помощью фраз,  которые  уже  ничего  не
могли изменить:
     - Все, что ты сказал, может оказаться ложью...
     - Тебе придется поверить мне на слово, - сказал Магистр Серой Ложи  с
непередаваемой издевкой.
     Мысль о самоубийстве посетила Стервятника и показалась ему  не  самым
худшим выходом из создавшегося положения. В  этот  момент  какая-то  тень,
страшная, как гибельное  предсказание  или  потревоженное  воспоминание  о
забытом кошмаре, вошла в него и заговорила изнутри его тела:
     - Зачем тебе Звезда Ада?
     - А вот это уже не твое дело,  тварь,  -  властно  сказал  Глан.  Его
жуткое желтое лицо в зеркале приблизилось, рука поднялась и  Слот  ощутил,
как его затылка коснулось нечто омерзительно холодное и смердящее.  Ничего
больше ему не дано было ощутить, потому что спустя мгновение он провалился
в пустоту, лишенную звезд.




                         ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗВЕЗДА АДА


                       11. ВОЗВРАЩЕНИЕ СТЕРВЯТНИКА

     Он пришел в себя от того, что чьи-то влажные  пальцы  бегали  по  его
коже и в воздухе нестерпимо  пахло  перегаром.  Его  привычное  к  опасным
ситуациям тело правильно отреагировало и теперь. Ни одним лишним движением
он не выдал того, что пришел в себя. Медленно и незаметно для  посторонних
Слот приоткрыл глаза.
     Его обыскивали двое бродяг. Оба были молодыми и достаточно серьезными
противниками. Стервятник выждал еще немного, пока не убедился в  том,  что
все  их  оружие  составляют  ножи  и  палки.  После  этого  он  действовал
стремительно и беспощадно.
     Одного из бродяг, не ожидавших сопротивления, он ударил ногой в  пах,
на время исключив  его  из  числа  возможных  соперников,  однако  другой,
находившийся ближе, успел нанести Люгеру удар в голову. Боль  и  кровь  из
рассеченной брови ослепили  Слота.  Спустя  мгновение  он  ощутил  сильный
толчок в грудь и понял, что защитный жилет принял на себя удар  воровского
ножа.  К  тому  времени  левая  рука  Стервятника  уже   сжимала   рукоять
выхваченного из ножен кинжала и  он  наугад  нанес  удар,  пришедшийся  во
что-то мягкое и податливое.
     Хрип и липкая жидкость, брызнувшая на руку, свидетельствовали о  том,
что Люгер не промахнулся. Бродяга рухнул на землю, а Слот вскочил на ноги,
поспешно  вытирая  с  лица  кровь.  Однако  второй  вор  все  еще   лежал,
скрючившись, и даже не  пытался  отползти.  Его  затравленный  взгляд  был
прикован к потемневшему кинжалу, мерцавшему в руке Люге