ный диск, спрятавшийся за мутной пеленой туч. Очень скоро оно совсем
исчезло из вида.
     Вместе  с  ним  исчезли  удушливая  полутьма  и   давящее   замкнутое
пространство,  пронизанное  мертвым  лиловым  светом.  Люгер,  Арголида  и
Кравиус стояли в окружении варваров среди развалин, таких древних,  что  в
них  с  трудом  угадывалось  творение   чьих-то   рук.   Вокруг   развалин
расстилалась равнина, гладкая, как стол, а над нею было тускнеющее небо, в
котором глубокая синева приближающейся ночи сливалась с розовыми  красками
заката. Кое-где уже были видны наиболее яркие звезды, не  знакомые  людям,
пришедшим с севера. Натиск холодного свежего ветра  показался  Стервятнику
очистительным омовением. Внутри круга из черных  воронок  остались  только
сморщенные оболочки, похожие на обрывки пергамента.


     Наваждение отступило полностью. Фальшивый замок Крелг исчез вместе со
всеми своими обитателями, но Люгер не мог поручиться в том, что не попал в
другую,  еще  более  изысканную  ловушку.  Цепь  иллюзий  могла  оказаться
бесконечной и он хорошо понимал это. Его тревожили слова  варвара  о  том,
что черные маги Морморы не ограничатся одной попыткой вернуть себе  Звезду
Ада. Он представил себе, что произошло бы, если бы обитатели пустыни с  их
невероятным оружием и неизвестной магией чуть запоздали. Он последовал  бы
за лже-баронессой куда угодно, хоть в самое чрево черного лебедя, и  нашел
бы там быстрый конец, а может быть, бесконечное и  безысходное  страдание.
Но уж во всяком случае, не Сегейлу. Он вздрогнул, вспомнив взгляд  Сферга,
и постарался снова побыстрее забыть о нем.



                           41. ВЫМЕРШИЙ ГОРОД

     Несмотря  на  стремительно  сгущавшиеся  сумерки,  небольшой   отряд,
состоявший  из   девяти   всадников,   продолжал   двигаться   в   сторону
предполагаемого юга. Люгер, Арголида и аббат находились в середине  отряда
и до сих пор не знали, кем считать себя - пленниками или гостями.
     После того, как замок-призрак был уничтожен, среди развалин появились
оседланные лошади варваров, причем в достаточном количестве. Эти  животные
почти ничем не отличались от  своих  северных  собратьев,  за  исключением
того, что они повиновались мыслям всадника. Люгер обнаружил это сразу же и
посчитал  весьма  удобным.  Был  момент,  когда  ему  нестерпимо  хотелось
вытрясти из аббата все, что  тот  знал  о  Месте  Пересечения,  иллюзорном
замке, южных варварах и о самом себе. Потом он понял, что это  уже  ничего
не изменит.
     Взошла луна, но ее полный сияющий лик был виден недолго.  Вскоре  она
скрылась в рваной пелене облаков и с тех пор ее  свет  стал  изменчивым  и
тусклым. Равнина  сделалась  однообразно  мрачной.  При  движении  варвары
пользовались такими же картами, начертанными  на  медных  дисках,  которые
Люгер  незадолго  до  этого  видел  в  руках  Кравиуса.  Иногда  путь   им
преграждали гигантские овраги с отвесными стенами и скалистым дном;  отряд
несколько раз менял направление и  вскоре  Люгер  окончательно  запутался.
Кравиус оставался безучастным, Арголида терпеливо ждала развития  событий.
Ни у кого из троих не было иного выбора.
     Однажды ночной переход был  омрачен  зловещим  видением.  На  равнине
перед отрядом появилась  тень,  вызвавшая  ропот  среди  варваров.  Лошади
замедлили бег, по-видимому, повинуясь подсознательным желаниям  всадников.
Люгер даже почувствовал, как животное шарахнулось под ним,  и  удержал  ее
настойчивым  мысленным  приказом.  Секундная  паника  охватила   его;   он
огляделся, но варвары как будто окаменели в седлах.  Лицо  графини  Норгус
стало смертельно бледным - бледнее, чем луна, мелькавшая в разрывах туч.
     Тень превратилась во всадника на  безволосой  полупрозрачной  лошади,
как будто Бог создал ее из жидкого стекла. Всадник же казался существом из
крови и плоти, но у него была очень странная плоть. Когда он  приблизился,
Люгер увидел его лицо -  жуткую  белую  маску  с  черной  трещиной  рта  и
провалами глазниц, слишком глубокими, чтобы в них  можно  было  разглядеть
зрачки. На бедрах всадника лежал великолепный меч без ножен,  сиявший  под
луной,  как  сотни  алмазов,   -   оружие,   поражавшее   своим   неземным
совершенством. На плечи  незнакомца  была  наброшена  искрящаяся  шкура  с
длинной, как будто металлической шерстью, издававшей тихий и ни с  чем  не
сравнимый звон. Под эту волшебную подлунную музыку всадник плавно скользил
мимо, как призрак, даже не  повернув  голову  в  сторону  отряда.  За  его
головой плыло какое-то облако, поглощавшее свет луны и  звезд,  -  мрачная
тень,  пугающая  своей  непостижимостью.  Мистический  ужас  и  оцепенение
охватили даже Стервятника, не говоря о варварах.
     - Герцог Мертвая Кожа, - благоговейно произнес "Кошачий Глаз",  когда
неизвестный растворился в ночи. - Вечный  скиталец...  Последний  раз  его
видел в этих местах отец моего отца.  Он  был  свидетелем  того,  как  меч
герцога испепелил целое селение. Страшное колдовство... Герцог приходит из
ниоткуда и исчезает в никуда. Никто не видел, как он появляется. Иногда он
приходит не один... Неприкасаемый говорит, что он из другого мира, который
находится по ту сторону зеркал, но кто может знать об этом наверняка?..
     Это  была  невероятно  длинная  речь  для  "Кошачьего  Глаза"  и  она
означала, что тот действительно потрясен... Одно за другим слова падали  в
хрустальную  тишину...  Огромная  голубая  луна  вдруг  показалась  Люгеру
отверстием в черной трубе, сквозь которую мир несется  к  ужасному  концу.
Жуткое видение еще долго преследовало его...


     Свет восходящего солнца - прекрасный  свет.  Он  приносит  надежду  и
обещает новый день. В предрассветных сумерках  вспыхнул  золотой  сегмент,
как будто кто-то потянул за полог ночи и сдернул его с  небес.  Но  и  это
длилось недолго. Диск солнца, поднимающийся  из-за  горизонта,  скрылся  в
неизменной пелене облаков. Быстро рассеялся туман над каменистой равниной.
     Спустя час после восхода, оставив позади несколько патрулей,  никогда
не приближавшихся на расстояние арбалетного  выстрела,  отряд  подъехал  к
вымершему городу. Так Люгер назвал про себя это место, хотя, может быть, в
нем никогда и не жили люди. Город находился на берегу большого  озера  или
моря (другой берег был неразличим). Оно было свинцово-серым и неподвижным.
Вначале Люгер вообще принял его за идеальную каменную  равнину,  но  потом
увидел плоты, медленно взрезавшие гладкую поверхность. На плотах суетились
люди в грубой кожаной одежде и звериных шкурах.
     Мертвый город был  невообразимо  огромен.  Нагромождения  его  башен,
стен, мостов, гигантских зданий,  неразделимо  сросшихся  друг  с  другом,
терялись за горизонтом и были видны только  благодаря  зеленому  свечению,
разлитому над этим местом, словно  вечная  призрачная  заря.  Позже  Люгер
убедился в том, что свечение было постоянным  и  не  зависело  от  времени
суток. Его источник находился где-то в самом сердце города, но его  точное
положение было трудно определить - свет  отражался  от  низких  и  плотных
облаков, почти всегда висевших над головой. Солнце оказалось крайне редким
гостем в стране варваров и показывалось иногда лишь на восходе или закате.
     Равнина, примыкавшая к городской окраине, выглядела не слишком  уютно
и все же находиться здесь было лучше, чем умирать в пустыне  от  голода  и
жажды. Когда отряд приблизился к поселению варваров, Люгера  поразила  его
примитивность, никак не вязавшаяся со смертоносным оружием  и  чрезвычайно
действенной  магией  его  обитателей.  Поселение  находилось  примерно   в
получасе езды от вымершего города и состояло из бесформенных хижин, наспех
составленных из листов металла, дребезжавших на ветру, и покрытых  кусками
какой-то гладкой полупрозрачной материи,  не  пропускавшей  воду.  Варвары
оказались  не  слишком  притязательными.   Поселение   больше   напоминало
временный военный лагерь, чем место, обжитое почти две тысячи  лет  назад.
Кое-где между хижинами сверкало голубое пламя костров. Отряд был  встречен
большой стаей собак - уродливых, тощих,  почти  начисто  лишенных  шерсти,
однако на редкость молчаливых.  Они  внимательно  разглядывали  чужеземцев
своими огромными глазами. Люгеру  стало  немного  не  по  себе,  когда  он
вспомнил о лошадях, подчинявшихся его желаниям и мыслям...
     Когда они въехали в поселение, внимание к гостям  с  севера,  которых
многие  из  варваров  видели  первый  и  последний  раз  в  жизни,   стало
пристальным, но ненавязчивым. Здесь все умели скрывать свои чувства,  если
они вообще остались  у  обитателей  пустыни.  Бедность  и  неприхотливость
обстановки находилась в вопиющем противоречии с совершенством  доспехов  и
потрясающими амулетами, которые были почти у каждого. Оружие  также  имели
все, кроме самых маленьких  детей.  Многие  мужчины  и  женщины  оказались
совершенно лысыми, а некоторые дети были покрыты густой  сетью  старческих
морщин и являли собой довольно жуткое зрелище.
     "Кошачий Глаз" медленно провел чужеземцев между двумя  рядами  хижин,
словно давая возможность обитателям поселения хорошо  рассмотреть  добычу.
Люгер заметил, что их  внимание  разделилось  между  Звездой  Ада,  тускло
светившейся на его груди,  и  Кравиусом.  Может  быть,  тот  действительно
когда-то был здесь. Тишину нарушали только топот копыт и  заунывная  песня
ветра, дувшего с моря, но не поднимавшего волн на его тяжелой воде...
     Возле  одной  из  хижин  предводитель  отряда  остановился  и  что-то
приказал двоим воинам. Те вошли в жилище и вынесли оттуда трупы мужчины  и
женщины. На мужском трупе были следы тяжелых ранений, на женском -  только
черная полоса вокруг шеи. Оба трупа были соединены пуповиной, словно  мать
и младенец. При виде этой противоестественной связи Люгера передернуло.
     - Приятное место, - со злой иронией прошептала Арголида за его  левым
плечом.
     Плохой знак, - подумал Стервятник.
     - Хижина свободна, - сказал "Кошачий Глаз", равнодушно глядя на трупы
своих соплеменников. - Можете спать здесь.
     Потом он обратился персонально к Люгеру:
     - Теперь твои враги знают, где ты. Птица-убийца не  должна  появиться
здесь. У тебя есть десять дней. К исходу одиннадцатого ты должен  быть  по
ту сторону Кзарна, - он показал на вымерший город. - Там начинается дорога
к Долине Дракона. При этих словах Люгер внимательнее посмотрел туда,  куда
указывала рука варвара. Ему стоило немалого  труда  остаться  равнодушным.
"Птица-убийца", без сомнения, означала летающий корабль барона Ховела.
     - Это и есть Кзарн? - спросил он, испытывая горячее желание погрузить
кулак, а то и кинжал в рыхлое брюхо аббата.
     - В пустыне есть несколько таких мест. Для нас Кзарн здесь, - туманно
ответил "Кошачий Глаз" и  Люгер  понял,  что  больше  ничего  от  него  не
добьется.
     Другие варвары разошлись, как  будто  утратили  к  чужеземцам  всякий
интерес.
     - Что с ними случилось? -  спросил  Люгер,  показывая  на  мертвецов,
лежавших возле хижины. "Кошачий Глаз" остался краток и безразличен:
     - Он был неосторожен. Его убили люди из  клана  Песка.  Она  тоже  не
захотела жить.
     Они вошли в  хижину.  Как  Люгер  и  ожидал,  обстановка  внутри  нее
оказалась  более  чем  незамысловатой.  Под  стенами  стояли  узкие  нары,
покрытые кусками кожи. В углу бесформенной  грудой  были  свалены  оружие,
металлическая посуда и кожаная одежда. Увидев  это  изобилие  кожи,  Люгер
вдруг понял,  почему  варвары  не  спешат  хоронить  своих  мертвецов.  Он
испытывал  одновременно  отвращение  и  преклонение  перед  этим   мрачным
народом, живущим в тисках жесткой необходимости.
     Свечей в хижине не оказалось вообще. Глядя на кошачьи глаза варваров,
можно было допустить, что  они  хорошо  видят  в  темноте.  Впрочем,  лучи
Звезды, пробиваясь сквозь одежду  Стервятника,  заливали  хижину  холодным
кровавым светом. Вблизи мертвого города  талисман  заметно  увеличил  свой
блеск.
     - Ты дашь мне проводника? - спросил Стервятник,  видя,  что  "Кошачий
Глаз" приготовился уйти.
     - Нас слишком мало, чтобы рисковать из-за тебя, -  бросил  тот  через
плечо, раздвинув губы в своей  невообразимой  усмешке.  -  К  тебе  придет
Неприкасаемый. Он  расскажет,  как  найти  долину.  Если  передумаешь,  не
пытайся бежать. Пустыня  бесконечна,  море  бесконечно,  враждебные  кланы
близко, а в Кзарне сделают с тобой то, что сделали с ним, - небрежный жест
в сторону Кравиуса, чей единственный глаз глядел в низкий  потолок  и  был
совершенно пуст.
     С этими словами "Кошачий Глаз" вышел, предоставив  Люгеру  и  графине
Норгус догадываться об остальном. Аббат Кравиус вряд  ли  вообще  думал  о
чем-то.



                           42. НЕПРИКАСАЕМЫЙ

     Люгер заснул, несмотря на то, что птица или какое-то другое  существо
бродило по металлической крыше хижины и  каждое  его  движение  отдавалось
внутри.  Арголида  лежала  рядом,  но  они  оба  слишком   устали,   чтобы
предаваться мыслям о любви...  Стервятнику  приснилось,  что  он  лежит  в
гробу, крышка уже закрыта и кто-то заколачивает в нее гвозди. При этом  он
испытывал не ужас, а всего лишь неудобство.  Потом  гроб  плавно  опустили
куда-то. Вопреки его ожиданиям, темнота и холод могилы  сменились  тусклым
красным светом. Даже во сне он вспомнил другой свой  сон,  который  снился
ему еще в его поместье под Элизенваром, - первый сон о Звезде  Ада.  Тогда
она явилась ему в виде ядовитого красного цветка, а теперь цветок был  уже
сорван и брошен на крышку его гроба. Угасающие кровавые  лучи  пробивались
сквозь черную ткань,  которой  был  обит  гроб,  но  Люгер  никак  не  мог
добраться до цветка. Холодные окоченевшие руки не слушались его - они были
плотью мертвеца. Собственное бессилие терзало его душу. Цветок распался на
два, которые, в свою очередь, превратились в две маленькие яркие точки...


     Красные точки бесконечно долго висели над  ним,  словно  две  далекие
злые планеты, потом Люгер понял, что уже не спит и на него в упор  смотрят
чьи-то зрачки. Вдобавок он ощутил вонь, исходившую от существа,  сидевшего
перед ним на коленях... Неприкасаемый был невероятно грязен и  почти  гол.
Увидев его наготу, Стервятник понял, что перед ним гермафродит -  существо
из старых валидийских легенд.
     Но этот был  вполне  реален.  Когда  Люгер  проснулся,  Неприкасаемый
улыбнулся, показав свои кровоточащие беззубые  десны.  Он  выглядел  нищим
идиотом, которого приютили в селении из жалости. Позже  Люгер  узнал,  что
дело обстояло совсем не так. В  каком-то  смысле  гермафродит  был  вождем
варваров. В одной руке он держал  какое-то  оружие,  похожее  на  трубу  с
длинным раструбом и костяной рукояткой.
     Неприкасаемый протянул другую руку и коснулся  светящегося  бугра  на
груди Стервятника.
     - Рубиновое сердце! - произнес он  мечтательно  и  благоговейно,  как
будто прикоснулся к святыне. Он говорил на том же древнем диалекте, что  и
"Кошачий Глаз".
     - Как тебя зовут? - спросил Люгер, закашлявшись от дурного запаха.
     - У меня нет имени... Зачем? Я - паук из клана Паутины...
     От него дурно  пахнет,  но  он  совсем  не  дурак,  подумал  Люгер  и
огляделся по сторонам. Арголида не спала и прислушивалась к их  разговору.
Кравиуса, казалось, уже ничто не  сможет  вывести  из  тупого  оцепенения.
Неутомимое существо на крыше по-прежнему скребло по железу.
     - Ты не можешь приказать ему замолчать? - спросил вдруг гермафродит с
усмешкой и вот тогда Люгер немного  испугался.  Он  мог  смириться  с  чем
угодно, кроме вторжения в последнюю цитадель, отведенную человеку  в  этом
мире, - собственное сознание.
     - Я вижу в мыслях не слишком глубоко, - успокоил его Неприкасаемый. В
ту же секунду раздражающий звук прекратился, послышалось  короткое,  почти
человеческое бормотание и хлопок крыльев.
     - Чего ты хочешь? -  коротко,  почти  грубо  спросил  Люгер,  начиная
терять терпение.
     - Ты сам пришел к нам, - сказал Неприкасаемый. - Люди  -  всего  лишь
паутина на ветру. Хотя в клане  Песка  считают,  что  люди  -  всего  лишь
песчинки... Каждую отдельную нить уносит ветер. Паутина  противостоит  ему
недолго - ровно столько, сколько длится человеческая жизнь. Кто-то  должен
плести паутину... Человек с севера, отдай мне свою магию и я  скажу  тебе,
как найти Долину Дракона.
     Теперь Люгер начал кое-что понимать. Интриги были  воздухом,  которым
он дышал с детства.
     - Твой народ хочет, чтобы я шел к Дракону.
     Гермафродит презрительно засмеялся.
     - Это нужно им, но не мне. Меня интересует все,  что  превосходит  их
понимание.
     "Кошачий Глаз" вовсе не выглядел орудием в чужих руках, но, возможно,
так оно и было.
     - Тогда возьми Сердце и сам отнеси его Дракону, - сказал Люгер, почти
наслаждаясь ситуацией. Получить полное  удовольствие  мешали  безрадостные
обстоятельства.
     Огромные глаза Паука злобно сверкнули.
     - Ты нагло разговариваешь, чужеземец. Я не  настолько  глуп.  В  моей
власти укоротить твой путь. Он может закончиться этой  ночью.  Никогда  не
забывай об  этом...  Поэтому  ты  расскажешь  мне  все,  что  я  захочу...
Например, о превращениях. Как  видишь,  мне  кое-что  известно  о  землях,
лежащих к северу от Места Пересечения.
     Люгер понял, что имеет дело с достойным  интриганом.  Беседа  обещала
быть интересной.
     - Об этом невозможно рассказать и я не знаю никого, кто мог бы  этому
научиться.
     - Но ты ведь умеешь превращаться? Не пытайся обмануть меня -  ведь  я
узнаю твои мысли...
     -  Ну,  хорошо,  -  раздраженно  бросил  Люгер.  -   Когда   я   хочу
превратиться, это всего лишь желание. Потом оно усиливается настолько, что
я перестаю им управлять. Оно граничит с неизбежностью...  Затем  возникает
внутренняя дрожь. Эта дрожь всегда одинакова,  я  не  чувствую  тела,  оно
утрачивает цельность. Несколько мгновений смерти - и после я уже другой. В
общем, это неописуемо...
     - Тогда сделай это, - сказал гермафродит. - А  я  буду  здесь,  -  он
коснулся грязным пальцем лба Стервятника и тот  почувствовал,  что  теряет
себя в двух огромных зеркалах, которыми  вдруг  стали  глаза  Паука.  -  Я
сделаю это вместе с тобой...
     Люгер  почувствовал,  что  у  него  холодеет  спина.   Пришло   время
расплаты... Вместе с  Неприкасаемым  он  вышел  наружу  и  остановился  на
площадке перед хижиной. Несколько варваров, не приближаясь,  наблюдали  за
ними.  Похоже,  они  были  озабочены  тем,  чтобы  держаться  подальше  от
Неприкасаемого.
     Серый день был пуст и наполнен  звуками  ветра...  Теперь  Люгер  мог
лучше рассмотреть гермафродита. У того было лицо без  возраста  с  глубоко
запавшими щеками. Он был высокий, тощий и имел по четыре пальца на руках и
ногах.  Мизинцы  и  безымянные  пальцы  стягивали  перепонки.  В   ноздрях
шевелилось  что-то  розовое.   Стервятник   почувствовал   новый   приступ
омерзения.
     - Ты укорачиваешь мою жизнь, Паук, - тихо сказал Люгер.
     - Я так хочу, - твердо и громко сказал Неприкасаемый.  -  Делай  это.
Только не улетай слишком далеко, - он показал свое  оружие  и,  кривляясь,
ласково погладил его.
     Люгер медленно разделся и положил на камни оружие  и  одежду.  Звезда
Ада тлела в кожаном мешке, висевшем у него на груди, и уже довольно крепко
удерживалась во впадине солнечного сплетения. Кое-кто  из  здешних  женщин
рассматривал  голого  мужчину  с  севера,  но   их   интерес   был   чисто
практическим. Они оценивали его, как самца, от которого могли быть рождены
здоровые дети.
     Люгер пожелал превратиться и его окутал столб черного дыма.
     Большой белый стервятник с седым воротником и розовым мешком на груди
разбежался, тяжело переваливаясь, и поднялся в воздух, взмахивая огромными
крыльями. Внизу что-то кричали на варварском языке.  Он  сделал  круг  над
хижинами  и  увидел  ошело