стницы, ведущей на верхние этажи башни. Кравиусу, который шел последним,
вновь не изменило его феноменальное чутье. Обернувшись, он успел  заметить
тени двух человек, крадущихся по коридору. Мгновением позже они  уже  были
неотличимы от мертвых предметов. Аббат догнал Люгера, но  тот  и  сам  уже
почувствовал, что Ястребы находятся где-то рядом.
     Отчасти  их  боевое  искусство  состояло  в  том,  чтобы   оставаться
незаметными для противника вплоть до последней секунды. Стервятник  увидел
лишь, как от его собственной тени отделилась другая тень и прямо перед ним
возникла узкая фигура с голым черепом, лоснившимся  в  сумерках.  Арголида
вскрикнула от неожиданности и прижалась спиной к стене.
     С непонятным ему самому удовлетворением Люгер отметил про  себя,  что
она, очевидно, кое-что знает о телохранителях свергнутого короля  Морморы.
Ее верный евнух выхватил  меч  и  заслонил  графиню  Норгус  своим  телом,
одновременно оказавшись на шаг впереди Стервятника.  Этим  Нокра  невольно
спас ему жизнь.
     В руках Сиулла не было оружия, но от этого его тихое нападение  вовсе
не производило впечатление самонадеянной  глупости.  Люгер  искал  глазами
Сидвалла и не обратил внимания на исчезновение Далии.  Баронесса,  которую
никто не пытался удержать, продолжала бесшумно подниматься по лестнице...
     Рукоять меча в руке Стервятника стала его продолжением  и  он  ощутил
безразличие ко всему, в том числе, и к собственной  жизни.  Это  означало,
что в него вливается мистическая сила, для которой не существовало смерти.
Иногда, очень редко, эта загадочная и неуправляемая  сила  превращала  его
дуэли в недолговечные и неповторимые произведения искусства... Он спокойно
стоял и ждал, зная уже, что сможет оказать Ястребам сопротивление,  потому
что к исходу этой схватки был совершенно равнодушен.
     Тем временем, сдали нервы у евнуха и тот сделал первый выпад. Это был
довольно искусный удар, стремительный и четкий,  но  с  таким  же  успехом
Нокра мог бы рубить воздух. Сиулл просто плавно  переместился,  как  будто
его тело вдруг обрело текучесть; к  тому  моменту,  когда  евнух  закончил
движение, Сиулл оказался рядом и чуть правее от него.
     Потом Люгер увидел темный,  почти  черный  палец,  выскользнувший  из
темноты,  как  змеиная  голова.  Состояние  отрешенности  позволило  Слоту
заметить то, чего не могли заметить остальные. Но что-то дрогнуло  даже  у
него внутри,  когда  палец  Сиулла  с  легким  звуком,  похожим  на  треск
ломающейся кости, вошел в череп Нокры над его  правым  ухом  и  погрузился
туда до третьей фаланги.
     Ужасная судорога пронзила тело евнуха с ног до  головы,  а  когда  он
замер, в его глазах уже была только пустота. Сдавленный  возглас  Арголиды
захлебнулся в  тишине.  Евнух  рухнул  к  ее  ногам  с  аккуратным  черным
отверстием в черепе, из которого даже не выступила кровь.


     Люгер уже никуда не спешил  и  потому  терпеливо  ждал,  предоставляя
Сиуллу возможность напасть первым. Он искал запах, тень, какое-нибудь едва
уловимое  свидетельство  присутствия  Сидвалла.  Против  двух  Ястребов  у
Люгера, конечно, не было никаких шансов, но понимание этого не  вызвало  у
него даже легкого сожаления. Кравиус понял его без слов и отступил  назад,
прикрывая его спину.
     В этот момент Стервятник увидел Сидвалла...  Тот  мог  бы  оставаться
невидимым и дальше,  если  бы  не  начал  двигаться.  В  древнем  трактате
"Покоящийся ветер" это называлось "не искажать пространство  присутствием"
и в этом искусстве Люгер был еще далек от совершенства.  Сидвалл,  похоже,
был наделен им от природы.
     Ястреб скользил, приближаясь к Люгеру слева;  у  него  в  руках  было
неизвестное на севере оружие - что-то вроде серпа с обоюдоострым лезвием и
петлями тончайшей металлической нити, поблескивавшей в полутьме. Аббат,  а
за ним и Люгер отступили на первые ступени лестницы,  ведущей  на  верхние
этажи  башни.  Здесь  стояла  почти  полная  темнота,  зато  узкий  проход
затруднял одновременные действия нападавших. За  их  спинами  Люгер  вдруг
увидел  бледное  лицо   Меска.   Несколько   мгновений   слуга   баронессы
рассматривал Ястребов, а затем исчез. Слоту показалось, что тот улыбнулся,
хотя причин для радости было мало.
     Поскольку все шесть чувств Стервятника обострились до предела, ему не
понадобилось оглядываться, чтобы  узнать  о  постороннем  присутствии.  На
темной лестнице за  его  спиной  появилась  женщина,  но  кроме  нее,  там
находилось еще пять или шесть безмолвных фигур. Стервятник  услышал  тихий
шорох, с которым они спускались по ступенькам, и сдавленные стоны женщины,
которой зажимали рот и нос, однако  он  все  еще  не  мог  позволить  себе
обернуться, - стоило ему сделать это и сверкающее лезвие отправилось бы  в
короткий полет из руки Сидвалла.
     Когда неизвестные приблизились, Люгер почувствовал запах  Далии.  Она
сопротивлялась, а кто-то принуждал ее идти за собой. Слот  заметил  огонек
злорадного удовлетворения, вспыхнувший на мгновение в глазах Арголиды. Кем
были враги баронессы, хотя  Люгер  странным  образом  не  ощущал  себя  их
врагом?.. Кравиус все еще защищал его от нападения  сзади,  однако  аббата
трудно было назвать абсолютно надежным защитником.
     Неизвестные были уже рядом и он увидел их боковым  зрением.  Кравиус,
пораженный ужасом, превратился в статую. Люгер и сам остолбенел  бы,  если
бы находился в другом, чуть менее отрешенном состоянии...
     Те, которые спустились сверху, были еще меньше похожи на  людей,  чем
Ястребы. И дело было не только в их глазах с вертикальной щелью  кошачьего
зрачка, не в том, что их тела облегала тончайшая сталь, не в форме черепов
с невероятно раздутыми затылками и не  в  сплошных  роговых  пластинах  на
месте зубов; самое главное, что Люгер не ощутил человеческого или хотя  бы
звериного присутствия. Невидимые нити, тончайшими  чувствительными  лучами
расходившиеся от его головы, колебались,  как  будто  их  касалось  нечто,
обитавшее совсем в других областях жизни.  Наблюдая  за  Кравиусом,  Люгер
начал догадываться о том, кем были эти неожиданные гости.
     Стервятник верил в то, что совершенный воин  может  знать  об  исходе
схватки задолго до ее начала; порой достаточно увидеть  противника,  чтобы
ощутить его силу. Вопреки ожиданиям Люгера,  Ястребы  не  отступили  и  не
стали ждать более удобного момента. Он впервые узрел серьезный изъян в  их
действиях; может быть, они слишком спешили, а может быть, слишком привыкли
иметь дело с обычными людьми. Во всяком случае, они  должны  были  понять,
что в этот раз не достигнут своей цели. Их погубило  одно  из  двух:  либо
самоуверенность, либо слепая преданность принцессе.
     Двое неизвестных уже были на одной линии с Люгером; ближайший из  них
чуть повернул свою уродливую голову и посмотрел на него. При этом один его
глаз продолжал наблюдать за Ястребами, а другой остановился на  светящемся
розовом  пятне,  разлитом  на  груди  Стервятника  там,  где  под  одеждой
находилась  Звезда  Ада.  Люгер  видел,  как   сузился   кошачий   зрачок,
превратившись в почти не видимую нить.
     В этот  момент  Сидвалл  метнул  свое  серповидное  оружие.  Движение
оказалось  настолько  неуловимым,  что  Стервятник  успел  увидеть  только
вспышку в полутьме. Лезвие его меча взлетело вверх, но незнакомец опередил
его,  выбросив  вперед  левую  руку.  Серп  дважды  обернулся  вокруг  его
предплечья, на которое была надета стальная манжета,  а  за  ним  тянулась
сверкающая нить. Когда металл звякнул о металл, не причинив руке  никакого
вреда, "кошачий глаз" дернул за эту нить, заставив Сидвалла  на  мгновение
потерять равновесие. У того хватило опыта, чтобы попытаться избавиться  от
нити, превратившейся в смертельную угрозу, но было уже поздно.  Маленького
шага вперед было достаточно, чтобы Ястреб  оказался  в  зоне  досягаемости
своего соперника.
     Даже  Люгер  не  заметил,  откуда  вылетел  кусок  тяжелого  металла,
разорвавший Сидваллу горло. По-видимому, он был выброшен  мощной  пружиной
из-под правого стального рукава незнакомца.
     Сиулл не терял времени  зря.  Пока  длилась  короткая  схватка  между
Сидваллом и "кошачьим глазом", он двигался, как тень, -  стремительно,  но
не привлекая к себе внимания. Он был остановлен только вблизи  от  Люгера,
когда меч того опускался, рассекая пустоту вместо ускользнувшего от  удара
Ястреба, а баронесса  громко  и  страшно  завизжала  при  виде  того,  что
неизвестное оружие сделало с головой и горлом Сидвалла.
     Стервятник увидел направленный в  его  левый  зрачок  и  стремительно
увеличивающийся  в  размерах  палец  Сиулла,  коричневый  и  твердый,  как
деревянный сук; он понял, что через краткий миг распростится с  глазом,  а
скорее всего, и с жизнью, когда  вдруг  откуда-то  сбоку  в  лицо  Ястребу
ударила тугая струя какого-то газа. Сильный спазм  перехватил  дыхание,  а
мышцы оказались скованными параличом.  Расширяющееся  облако  газа  вскоре
достигло и Люгера, но прежде чем  оно  ослепило  его,  он  все  же  увидел
вспышку справа от себя и  услышал  грохот,  который  ему  уже  приходилось
слышать в пустыне.
     Большая лилово-черная  дыра  появилась  в  груди  Сиулла  и  расцвела
кровавыми лепестками и клочьями одежды. Удар невидимого  снаряда  отбросил
его на несколько шагов  назад  и  прилепил  к  стене.  Потом  Ястреб  стал
медленно оседать, оставляя на камнях черные потеки.
     К этому моменту нестерпимая  резь  в  глазах  и  легких  уже  сложила
Стервятника пополам и он рухнул к ногам своих  спасителей,  оказавшись  их
невольной и неблагодарной жертвой.



                             40. НАВАЖДЕНИЕ

     Когда Люгер открыл глаза, южные  варвары  все  еще  стояли  над  ним.
Теперь он начинал понимать, насколько ошибочным было это название.  Однако
ему предстояло сделать еще более неожиданные открытия.
     Кравиус и графиня Норгус медленно приходили  в  себя.  Газ  никак  не
подействовал на обитателей пустыни. Один из них держал за волосы  бьющуюся
в истерике баронессу. Та пыталась вцепиться ему в лицо ногтями, но  варвар
равнодушно отстранял ее от себя. Люгера немного насторожило то, что газ не
подействовал и на Далию. Он видел ее сквозь пелену, застилавшую  глаза,  и
ему казалось, что он не узнает этого лица. В его выражении просматривалось
что-то болезненно-жуткое...
     Другой варвар,  находившийся  позади  всех,  держал  черного  лебедя.
Голова мертвой птицы покоилась на полу, глаз, обращенный к Люгеру, казался
куском тусклого желтого  стекла.  Черные  перья  были  покрыты  инеем.  Из
распахнутого клюва  выползали  черви,  однако  никто  не  обращал  на  это
внимания.
     Кравиуса уже успели обезоружить,  он  и  не  пытался  сопротивляться.
Теперь бывший аббат выглядел просто бесконечно  уставшим  и  согласным  на
все. Лицо Арголиды приняло надменно-спокойное выражение, это  было  далеко
не первое опасное приключение в ее жизни.
     Люгер кое-как поднялся на ноги, стараясь не смотреть на изуродованные
трупы Ястребов. Его слегка пошатывало, голова трещала и он  ощущал  кислый
привкус во рту. В руках одного из варваров он увидел свой меч. Может быть,
для того меч был просто забавной игрушкой.
     В это время "Кошачий Глаз", убивший Сидвалла, заговорил с  Кравиусом.
Его речь была набором монотонных звуков,  очень  похожих  на  те,  которые
Люгер уже слышал когда-то  из  уст  Сферга.  Бледное  рыхлое  лицо  аббата
покрылось каплями пота, хотя в замке Крелг было довольно прохладно.  Потом
варвар обратился  к  Люгеру  на  языке,  который  несомненно  был  близким
родственником языка западных королевств и, вероятно, одним из его  древних
диалектов. Во  всяком  случае,  Стервятник  понимал  все,  за  исключением
некоторых   восклицаний,   предназначенных,   по-видимому,   только    для
соплеменников. Первая же фраза попросту ошеломила его.
     - Если ты ищешь Небесного Дракона, то будешь первым, кого мы  отведем
к нему с радостью...
     Люгер не поверил  своим  ушам  -  цель  вдруг  оказалась  удивительно
близкой. Жизнь приучила его к тому, что за легкую дорогу обычно приходится
дорого платить. Он промолчал, решив выжидать.
     -  Пора  идти,  -  сказал  "Кошачий  Глаз".  -  Твои  враги  вряд  ли
ограничатся этим, - он обвел рукой стены замка.
     - Кажется, их было всего двое, - заметил Стервятник с тонкой улыбкой,
когда вся  процессия  двинулась  прочь  от  угловой  башни.  Люгер  и  его
собеседник замыкали шествие.
     "Кошачий  Глаз"  бросил  последний  презрительный  взгляд  на   трупы
Ястребов и снисходительный - на Стервятника.
     - Я говорю не о них, а о врагах гораздо более могущественных. О  тех,
кто действует, не покидая своего острова посреди Большой Воды.
     Почему-то Люгер сразу же перестал улыбаться.
     - Ты говоришь о черных  колдунах  Морморы?  -  спросил  он,  невольно
понизив голос и  заметив,  что  Арголида  и  баронесса  Далия  внимательно
прислушиваются к их разговору. Он понял это по их напряженным спинам.  Его
слушали  обе  женщины,  но  по  разным  причинам.  Широкая  спина   аббата
раскачивалась где-то далеко впереди. Сейчас Люгер дорого  дал  бы  за  то,
чтобы знать, о чем тот помышляет.
     "Кошачий Глаз" раздвинул губы, что,  должно  быть,  означало  улыбку.
Люгер чуть было не отшатнулся при виде двух изогнутых  пластин  из  кости,
заменявших варвару зубы.
     - Да, если тебе угодно называть это колдовством...
     - Но мне угрожали только эти двое, которых вы убили, и никто  больше.
Разве что этот толстяк морочил мне голову, - Люгер  показал  на  Кравиуса,
пытаясь проследить за реакцией варвара.
     - Ты так думаешь?.. Ловушка уже захлопнулась,  -  последовал  плавный
жест в сторону  Далии,  лицо  которой  было  наполовину  закрыто  влажными
распущенными волосами. Люгер не мог понять, откуда взялась  эта  влага.  -
Она совсем не та, за кого ты ее принимаешь.  Мы  остановили  ее  на  самом
интересном месте. Не  обольщайся  -  мы  сделали  это  только  ради  себя.
Согласно пророчеству нашего Неприкасаемого, рано  или  поздно  должен  был
появиться человек с Рубиновым Сердцем и избавить  нас  от  Дракона.  Тогда
закроются двери в ад. Так что  мы  отдадим  тебя  Дракону,  даже  если  ты
изменишь свое решение...
     Люгер призадумался. Как он и предполагал, его положение оказалось  не
таким уж завидным. Некоторое время он размышлял  над  словами  варвара,  в
частности, над тем, что означало выражение "двери в ад".
     Они вошли  в  большой  парадный  зал  замка  Крелг,  освещенный  лишь
несколькими свечами. Люгера озадачило то, что замок  как  будто  вымер,  -
нигде не было видно ни  одного  человека  и  даже  вездесущий  Меск  исчез
бесследно. Варвары стали готовиться к какому-то ритуалу, зажигая источники
ровного голубого  света.  При  этом  новом  освещении  стены  замка  стали
казаться Люгеру зыбкими и дрожали, словно  студень.  Это  было  похоже  на
кошмарный сон, в котором Люгеру грозила неясная опасность, но некуда  было
бежать...
     Варвар вывел Далию на середину зала и поставил ее на  колени,  связав
руки и ноги так, что она почти не могла  пошевелиться.  Женщина  оказалась
точно в центре  круга,  очерченного  источниками  голубого  света.  Волосы
облепили ее голову, как клубок черных лоснящихся змей. В круг было брошено
и бесформенное тело лебедя,  ощетинившееся  перьями,  как  будто  из  него
вынули кости и мясо.
     - Что ты собираешься делать? - спросил Люгер, вынужденный ко  всем  и
ко всему относиться с подозрением.
     - Уничтожить ее, вернее, оболочку, - равнодушно ответил варвар.  -  И
уничтожить это место наваждений...
     - Ну нет, - сказал Люгер, по привычке хватаясь за кинжал, хотя шансов
у него было меньше, чем  никаких.  Он  вдруг  припомнил,  как  был  спасен
баронессой Галвик после побега из Фирдана. Пришло время  вернуть  долг.  -
Этого я не могу тебе позволить. Она  не  сделала  ничего  плохого  и  даже
пыталась помочь мне...
     - Смешной человек с севера, - сказал "Кошачий Глаз" со  своей  жуткой
улыбкой,  не   переставая   манипулировать   с   загадочными   предметами,
появившимися в его руках и издававшими хриплые звуки. - Потерпи немного  и
сам увидишь, насколько ты был слеп...
     Рука Люгера, державшая кинжал, остановилась  в  воздухе,  потому  что
дрожание  стен  вдруг  стало  угрожающим,  как  будто  замок   был   готов
рассыпаться в прах. Однако Слот не  ощущал  дрожи  пола,  из  чего  сделал
заключение, что это всего лишь оптическая  иллюзия,  которыми  была  столь
богата южная пустыня. Все вокруг,  за  исключением  человеческих  фигур  и
угловатых силуэтов варваров, подернулось зыбью и рассыпалось  на  осколки,
как мозаичный рисунок  на  дне  неспокойного  бассейна.  В  голубом  свете
исчезли все остальные цвета...
     - Узнаешь ее лицо? - спросил "Кошачий Глаз" у  Люгера,  показывая  на
неподвижную женскую фигуру внутри освещенного круга.
     Теперь Стервятник действительно  видел,  что  перед  ним  -  искусная
подделка. Отличия от оригинала были почти неуловимы - может быть, чересчур
гладкая кожа, даже если рассматривать ее вблизи, странное выражение  глаз,
если у них вообще было какое-нибудь выражение, прическа, сохранявшая форму
после довольно небрежного обращения, и полное отсутствие ауры, характерной
для человеческого существа. Ранее он  пытался  найти  фальшь  в  поведении
баронессы и ему не  приходило  в  голову,  что  фальшь  заключалась  в  ее
внешности.
     Варвары, бродившие в синей полутьме,  как  тени,  расставляли  вокруг
лже-баронессы  какие-то  черные  воронки,  направленные  раструбами  вниз.
Воронки казались нематериальными и  созданными  из  струящегося  мрака,  в
котором бесследно исчезали световые лучи.  Когда  круг  замкнулся,  в  его
середину кто-то положил труп черного лебедя.
     После этого  варвар,  поймавший  баронессу,  обхватил  руками  голову
муляжа и стал сжимать ее, пока между его ладонями  не  остался  промежуток
шириной не больше лезвия ножа. При этом не раздавалось ни  единого  звука.
Потом он резко убрал руки и чудовищно сплюснутая голова  спустя  несколько
секунд снова приобрела прежнюю форму. "Кошачий Глаз" с усмешкой глядел  на
Люгера. Тот вытер пот со лба. Происходящее казалось ему  нелепым  сном,  в
котором может случиться все, что угодно.
     Варвар вышел из круга, очерченного воронками, и голубой свет  померк.
В тот же момент лицо лже-баронессы  исказила  невероятная  гримаса,  а  из
груди вырвался долгий вой, как будто что-то пожирало ее внутренности.  Вой
был слишком долгим и совсем уже нечеловеческим. В  судорогах  она  подняла
лицо кверху и открыла рот. Голова снова начала деформироваться -  глаза  и
нос отъехали чуть ли не на затылок, а рот превратился в  огромный  зияющий
колодец. Зубы и язык почернели и втянулись в стенки  этого  колодца.  Тело
муляжа стало оплывать, меняя форму и цвет; Люгер увидел, что по лоснящимся
поверхностям воронок пробегают струи какого-то  вещества.  Вой  перешел  в
низкий гул, исходивший  изнутри  того,  что  когда-то  было  почти  точным
подобием человека.
     Наконец, черный вихрь вырвался изо рта баронессы и  стал  по  спирали
подниматься  вверх.  Его  сопровождала  туманная  струя,   истекавшая   из
лебединого клюва; потом они  слились  в  единое  облако.  Оболочка  муляжа
съежилась и опала, как кожа, снятая с тела. Все внимание Стервятника  было
приковано к этому зрелищу, поэтому он не заметил, как исчез  замок  Крелг.
Скорее всего, это произошло постепенно. Стены растворились  за  струящимся
занавесом, сотканным из тьмы и волшебного голубого света.
     Черный вихрь уходил все выше и выше, достиг уже несуществующего свода
и вскоре превратился в хмурое облако на светлеющем небе. Но ветры  пустыни
были не властны над ним.  Облако  приобрело  вытянутую  форму  и  поплыло,
изгибаясь, как пресмыкающееся, в сторону от  яркого  пятна,  напоминавшего
солнеч