и воинами исчезли бесследно.
     В сообщении с континента также упоминались летающий корабль и человек
из Валидии с длинными седыми волосами, подозревающийся в убийстве генерала
и связи с тираном Сфергом. Однако Эрмион избегал делать поспешные выводы -
это отчасти помогло ему продержаться  на  своем  посту  достаточно  долго,
несмотря  на  интриги  недругов  в  Тегине  и  Эмбрахе  -  главном  городе
архипелага. Поэтому, вечером того же дня, когда белый почтовый голубь  сел
на  северную  башню  его  дворца,  провинциал  удалился  в  тайный   отдел
библиотеки, куда имел доступ только он сам и два его ближайших  помощника.
Здесь он принялся очень внимательно изучать хроники  ордена  за  последние
два столетия вплоть до настоящих дней.
     Это оказалось адской работой - нужно было  просмотреть  четыре  тома,
каждый из который содержал не менее тысячи подшитых  страниц  -  сообщения
агентов,  протоколы  заседаний  совета  ассистентов,  приказы   генералов,
летопись событий и постоянно пополняющиеся  досье  на  каждого  из  высших
сановников огромной организации. Но Эрмион был терпелив. Ведь от того, как
он поведет себя теперь и чью  сторону  примет,  зависело  его  собственное
благополучие и сама жизнь.
     Благодаря постоянно пополняющимся хроникам провинциал ордена знал то,
что происходило в западных королевствах, не хуже, чем если  бы  жил  в  их
столицах, а может быть и лучше, так  как  имел  доступ  ко  многим  данным
одновременно, возможность сравнивать и сопоставлять...
     Изучение хроник заняло у него два дня. По окончании  второго  дня  из
колоссального количества фактов, свидетельских показаний и доносов  Эрмион
выделил то, что непосредственно относилось к трем подозрительным событиям,
которые могли быть причиной убийства генерала:  таинственное  исчезновение
дочери  Алфиоса  Арголиды  четырнадцать  лет   назад   (поиски   оказались
безрезультатными,  впервые  разветвленная  шпионская  сеть  шуремитов   не
оправдала своего существования), появление в Валидии Серой Стаи, что  было
следствием дикого союза с Земмуром, и не столь давний переворот в Морморе,
о котором до сих пор было известно очень мало.
     Когда  Эрмион  сопоставил  некоторые  даты,  он   почувствовал,   что
находится на правильном пути. Это  могло  быть  совпадением,  но  интуиция
редко подводила его. С двумя ближайшими торговыми кораблями, уходившими из
порта Эмбрах, он отправил на материк двух своих людей - одного в  Алькобу,
другого - в Адолу и дальше, в Валидию. Сделав все, что зависело  от  него,
он стал ждать посланника ассистентов из  Тегинского  аббатства.  Почему-то
Эрмион был уверен, что со дня на день такой  посланник  прибудет  к  нему.
Прибудет, несмотря на пепел, выпавший над архипелагом в одну  из  минувших
ночей.


     Люгер вынужден  был  отдать  должное  Кравиусу  -  тот  очень  быстро
сообразил, за кого их принимают. До этого  момента  Стервятник  вообще  не
видел смысла в посещении островов Шенда, однако аббат  настаивал  на  том,
что, заручившись  поддержкой  Эрмиона,  они  смогут  без  помех  проделать
трудный и опасный путь до самых границ Морморы. Военные корабли Эворы были
не редкостью  в  этих  водах  и  Кравиус  считал  безрассудством  пытаться
проскользнуть мимо них незамеченными.  К  тому  же,  до  западного  берега
Алькобы предстояло плыть еще примерно две недели и экипаж  "Ангела"  остро
нуждался в пище и пресной воде.
     Люгер нехотя согласился с доводами аббата -  нехотя,  потому  что  на
островах могло произойти  все,  что  угодно,  и  любая  случайность  могла
разрушить их планы. Как выяснилось позже, предчувствия не обманули его, но
это лишь ускорило развязку.
     ...Острова показались на  горизонте,  словно  спины  ленивых  морских
исполинов, уснувших на многие тысячи лет. Спустя несколько часов Слот  уже
мог различить гавань и дома одноэтажного города,  свободно  раскинувшегося
на невысоких прибрежных холмах. Здесь  было  мало  людей  и  много  места,
поэтому никто не ограничивал себя в жизненном пространстве.  Особенно  это
относилось  к  тем,  у  кого  водились  деньги.  Единственными   высотными
строениями, заметными издалека, были маяк у входа в гавань и многобашенные
дворцы наместника и провинциала ордена.
     Несколько  небольших  рыбацких  судов  проскользнули  мимо  "Ангела",
устремляясь на промысел. Кравиус показал Люгеру на затянутый легкой дымкой
горизонт, но Стервятник и сам уже видел длинную цепь едва различимых серых
силуэтов, протянувшуюся с востока на запад, - военные корабли дрейфовали с
опущенными парусами в спокойном океане.
     Сиулл и Сидвалл возникли за спиной Слота. Их лица были  непроницаемы;
Ястребы молча глядели на приближающиеся острова, однако  Стервятник  кожей
ощущал их гнев - им  казалось,  что  и  так  уже  потеряно  слишком  много
времени.
     Потом на борт "Ангела"  поднялся  лоцман,  под  управлением  которого
корабль вошел в узкую и хорошо защищенную гавань Эмбраха и  пришвартовался
к одному из причалов. Здесь все пропахло рыбой и гнилым деревом.  Кравиус,
пребывавший в угнетенном состоянии духа после  того,  как  лишился  левого
глаза, несколько оживился, завидев на берегу роскошную  карету  со  знаком
Спасителя на дверцах. Предвкушение новой интриги действовало на него лучше
любых лекарств. Позже Стервятник неоднократно задумывался над тем, знал ли
аббат, что должно было произойти вскоре на архипелаге Шенда.  Ничем  иным,
кроме  крайне  маловероятного  совпадения,  нельзя  было   объяснить   все
последующие события...
     Аббат первым ступил  на  берег  и  обменялся  несколькими  фразами  с
человеком в коричневой сутане, вышедшим  из  кареты.  Стало  ясно,  что  в
Эмбрахе уже знают о  смерти  Алфиоса  и  похищении  артефакта.  Дальнейшая
политика местного провинциала ордена нуждалась в уточнении. Кравиус  понял
это почти сразу же, а интуиция подсказала ему, как вести себя дальше.
     Он представил Люгера, как посланца королевского дома Адолы, плывущего
с тайной миссией в Алькобу. Сиулла и Сидвалла пришлось оставить на корабле
- их облик вызвал бы  слишком  много  лишних  вопросов.  После  этого  оба
охотника за талисманом, втайне  ненавидящие  друг  друга,  отправились  во
дворец провинциала Эрмиона.


     Эрмион совершенно не удивился,  когда  один  из  портовых  чиновников
доложил ему о прибытии "Ангела" и аббата из Тегины. Провинциалу был хорошо
знаком этот корабль, команда которого часто выполняла щекотливые поручения
ордена. Он сам не раз совершал на  нем  плавание  в  Тегину,  когда  этого
требовали неотложные  дела.  В  монастыре  он  неоднократно  встречался  с
Кравиусом и не испытывал к тому ни малейшей симпатии. Кроме того, аббат не
принадлежал к братству шуремитов и то, что именно он оказался посланником,
было по меньшей мере странно. Невнятные  слухи  о  необъяснимых  событиях,
произошедших на борту корабля, также достигли ушей провинциала, но  он  не
стал  строить  пустых  догадок.  Эрмион  не  любил  торопить   события   и
приготовился выслушать объяснения гостей с континента.


     Они ужинали на одном из уровней просторной террасы из  белого  камня,
широкой  лентой  спускавшейся  от  стен  дворца  к  океану.  Розовый   шар
заходящего солнца, отдававшего последнее тепло, ласковый ветер, изысканные
вина и предупредительность слуг  располагали  к  расслаблению  и  вызывали
сильное искушение поддаться  чувству  ложной  безопасности.  Однако  маска
простодушия, надетая Эрмионом, не обманула ни Стервятника, ни  аббата.  За
фразами, брошенными вскользь, за самыми  невинными  вопросами  угадывались
холодная расчетливость, неуязвимая логика, изощренный ум  самого  опытного
из провинциалов ордена.
     С той самой минуты, как Люгер сел в карету, он  вынужден  был  играть
роль туповатого и верного подданного короля, не обременяющего себя лишними
вопросами. По мнению Кравиуса, это могло  объяснить  ту  настойчивость,  с
которой он стремился  достичь  берегов  Алькобы.  В  свою  очередь,  аббат
постоянно намекал Эрмиону на свою тайную миссию и некую угрозу с юга,  тем
более, что это звучало вполне правдоподобно, - смута в Морморе могла иметь
непредсказуемые последствия.
     Королевский наместник Аркис также присутствовал  за  этим  столом  со
своими военачальниками, ближайшими советниками и двумя юными  наложницами,
одна из  которых  была  осведомительницей  провинциала.  Аркис  выжидал  и
говорил мало -  в  случае,  если  бы  за  неожиданным  убийством  генерала
последовало ослабление ордена, наместник мог извлечь из этого  несомненную
пользу. Люгера он не помнил, но в конце концов, все могло измениться с тех
пор, как Аркис в последний раз побывал в Фирдане. Он не отличался глубоким
умом, зато хорошо знал,  чего  хочет,  и  в  его  распоряжении  находилась
изрядная часть военного флота Эворы. Эту фигуру Кравиус также не сбрасывал
со счетов.
     Таким образом, аббату пришлось напрячь всю свою изворотливость, чтобы
не задеть интересы обоих  правителей  архипелага  и  в  то  же  время  без
противоречий объяснить им причины своего появления здесь. В  любую  минуту
могла прийти весть от  настоящего  посланника  ордена  и  Кравиусу  стоило
большого труда сохранять на лице выражение безмятежного спокойствия.
     По виду Эрмиона нельзя было сказать, верит ли он аббату или уже вынес
гостям смертный приговор. Вполне возможно, что в  эту  самую  минуту  люди
провинциала или  наместника  допрашивали  с  пристрастием  кого-нибудь  из
команды "Ангела". Затянувшийся ужин превращался для  гостей  в  изощренную
пытку. Похоже, Эрмион ждал, пока один из них не выдержит напряжения.
     Наконец, разговор коснулся летающего корабля  и  той  памятной  ночи,
когда Кравиус лишился глаза и был таинственным образом убит его  помощник.
Аббат хорошо понимал, что тут лгать не имело смысла. Если бы Эрмион  знал,
что вскоре ему самому придется увидеть корабль Сферга,  он  был  бы  менее
любопытен. Рассказ о черном лебеде озадачил его - это  было  что-то  новое
среди известных ему проявлений магии  и  таинств  превращений.  Провинциал
склонялся к тому, чтобы задержать в Эмбрахе этого скользкого аббата и  его
подозрительного молчаливого спутника, -  поступая  так,  Эрмион  ничем  не
рисковал. Он еще не знал, как отнесется к такому решению наместник  Аркис,
но, в конце концов, прибывшие на "Ангеле" были не его  гостями.  Почему-то
Эрмиону казалось, что когда угроза лишиться второго глаза станет реальной,
аббат расскажет ему подлинную историю убийства генерала Алфиоса.
     Но провинциалу не суждено было это проверить.
     Со стороны темнеющего океана донесся далекий грохот. Многие, особенно
военные из свиты Аркиса, вскочили со  своих  мест.  Видимость  спокойствия
сохранили только Эрмион, Кравиус и Люгер, но причиной этого  у  последнего
было неведение. Ему не был знаком этот звук, однако остальным он,  видимо,
не предвещал ничего хорошего. Над архипелагом быстро сгущались  фиолетовые
сумерки и в южной стороне можно было разглядеть слабые  вспышки  у  самого
горизонта, похожие на молнии далекой грозы. Лишь намного позже  Стервятник
узнал, что это было новое оружие, недавно появившееся  в  армиях  западных
королевств, - оружие, в котором использовались утерянные и открытые  вновь
секреты дьявольских смесей древних алхимиков.
     Вскоре к наместнику пришел человек с берега  и  выслушав  его,  Аркис
повернулся  к  Эрмиону  с  потемневшим  лицом.  Оба  правителя  архипелага
некоторое  время  о  чем-то  совещались.  Воспользовавшись  этим,  Кравиус
наклонился к Люгеру и спросил с самым невинным видом:
     - Сын мой, готов ли ты немного поработать мечом?
     - Это одно из моих любимых  занятий,  -  ответил  Люгер,  разглядывая
хитро блестевший  зрачок  на  лице  аббата.  -  Когда  в  этом  появляется
необходимость...
     - Такая необходимость  скоро  появится.  Я  тебе  обещаю!  -  Кравиус
ухмыльнулся и Слот вдруг  почему-то  вспомнил  об  исчезнувшей  земмурской
сабле.
     Между тем, они остались одни за  столом,  во  главе  которого  теперь
возвышалась одинокая фигура Эрмиона. Хмурый взгляд провинциала был обращен
к югу, где разыгрывалось неизвестное сражение. Все приглашенные  толпились
у края террасы, обозначенного низким мраморным парапетом. Отсюда был виден
порт и прилегающая к нему часть  города.  Десятки  воинов  устремились  на
корабли. Заметно увеличилось количество  охранников  Эрмиона.  Эта  суета,
предвещавшая хаос войны, была на руку  Люгеру  и  аббату.  Кравиус  сидел,
прикрыв веки и Слот вдруг снова почувствовал, как темная волна накатила на
его мозг. Если это и было послание, то оно не содержало ничего конкретного
- ни видений, ни образов, ни слов. Только предвкушение какого-то  грязного
и кровавого преступления, почти пугающего в своей ясности.
     Два огня засверкали на темном горизонте - чьи-то корабли пылали,  как
гигантские костры. Прогремело несколько взрывов, но с террасы  были  видны
только возникшие над океаном и тотчас же растворившиеся в  сумерках  белые
облака.
     Бой приближался  -  это  было  очевидно.  Несколько  больших  военных
кораблей, вышедших из порта,  показались  из-за  восточной  башни  дворца.
Люгер пытался угадать, что предпримет теперь Кравиус. Нужно было как можно
скорее найти способ вернуться на борт "Ангела" и покинуть Эмбрах.
     Отдавая приказы защитникам города, Аркис ломал голову  над  тем,  что
происходило  сейчас  в  море.  Наиболее  вероятной  причиной  паники  было
внезапное нападение флота Морморы или же новый большой поход  объединенных
сил пиратов, нашедших убежище на диком  побережье  Алькобы.  Но  последний
такой поход случился лет сто назад и с  тех  пор  пираты  не  представляли
собой сколь-нибудь заметную угрозу для островов Шенда.
     Впрочем, вскоре Аркис был избавлен от сомнений.



                        28. КОРАБЛЬ-РАЗРУШИТЕЛЬ

     Черный силуэт возник  на  фоне  сумеречного  темно-фиолетового  неба.
Вначале  этот  силуэт  был   похож   на   невероятно   огромный   корабль,
приближающийся с юга, но потом стало  ясно,  что  он  движется  низко  над
волнами и ему помогают в этом два крыла, под которыми бурлила вода.
     Послышался одинокий и испуганный женский  визг.  Появление  летающего
корабля вызвало тихую панику на террасе  и  необъяснимую  улыбку  на  лице
аббата. Он нагло уставился на Эрмиона, словно хотел убедиться в  том,  что
сумел вовремя  и  эффектно  предоставить  доказательства  своих  слов.  Но
провинциалу уже было не до сомнительных гостей. Он  готовил  себя  к  чему
угодно, только не к такому концу. Ему, знавшему  о  тайных  сторонах  мира
больше  других,  казалась  нестерпимой  мысль  о  том,  что  его  раздавит
неведомая и сверхъестественная сила, о происхождении которой  он  даже  не
подозревал.
     Между тем летающий корабль оказался над кораблями Эворы, вышедшими из
порта. На концах его рей и верхушках  мачт  горели  холодные  белые  огни.
Черный гладкий корпус блестел, как тело громадной  рыбы,  выпрыгнувшей  из
воды. С террасы не было  заметно  никакого  движения  на  мачтах  и  между
идеально очерченными парусами.
     Один из кораблей королевского флота дал залп из орудий левого борта и
на несколько секунд окутался дымом. В ответ знакомый Стервятнику луч  упал
вниз  с  кормы  летающего  исполина,  но  только  теперь  этот   луч   был
ярко-голубым и тонким, как игла. Вначале он коснулся воды и она  закипела,
поднимаясь к небу дрожащими струями пара.
     Это зрелище ошеломляюще подействовало даже на Кравиуса. Бросив взгляд
на аббата, Люгер прочел  на  его  лице  страх,  смешанный  с  неистребимым
любопытством... Голубому  лучу  понадобилось  всего  несколько  мгновений,
чтобы найти жертву. Ослепительная игла качнулась и ударила во  флагманский
корабль флотилии, разворачивавшейся в  боевой  порядок.  В  мгновение  ока
флагман был разрезан пополам. Это случилось так неестественно быстро,  что
картинка, которую видели люди  с  террасы,  казалась  застывшей  некоторое
время, а затем корабль разломился на части, стремительно ушедшие  ко  дну.
До слуха стоявших на берегу не  могло  донестись  ни  звука  -  ни  криков
тонущих в холодной воде, ни стонов раненых  и  обожженных,  ни  ужасающего
тоскливого скрипа, с которым ломалось дерево...
     Прежде,  чем  летающий  корабль  вплотную   приблизился   ко   дворцу
провинциала, голубой луч уничтожил еще несколько эворийских кораблей.  Эта
непостижимо легкая расправа потрясла  всех:  и  оставшихся  на  берегу,  и
находившихся в море. Не только до Эрмиона, но и до Аркиса  дошла  мысль  о
тщетности любых оборонительных действий, которые  могли  быть  предприняты
защитниками Эмбраха. Не  существовало  известного  им  оружия,  способного
противостоять мощи летающего корабля... На  мертвенно-белых  лицах  вокруг
себя Люгер видел лишь боль, страх и обреченность...
     Оставалось только удивляться тому, что, обладая таким оружием,  Сферг
до сих пор не подчинил себе западные  королевства.  Возможно,  теперь  это
было лишь вопросом времени... Однако, Люгера интересовала еще одна вещь  -
зачем узурпатору из Морморы нужна была Звезда Ада и почему  для  похищения
талисмана он не избрал более легкий путь.
     Момент был весьма удобным для побега. Стервятник не забывал об  этом,
несмотря  на  невероятные  события,  происходившие  у  него   на   глазах.
Воспользовавшись всеобщим смятением, "Ангел" мог беспрепятственно выйти из
порта и вряд ли кто-нибудь  стал  бы  преследовать  его.  Слот  подтолкнул
Кравиуса, подавая тому красноречивый сигнал. Однако у аббата на  уме  было
нечто совсем другое.
     И Люгер вдруг увидел это так  ясно,  словно  его  сознание  стало  на
мгновение частью чужого сознания. Мертвые зрачки неподвижно уставились  на
него.  Он  содрогнулся  при  мысли  о  том,  что  ему  предстоит.  Но  это
действительно  был  неожиданный  и  блестящий   выход,   который   намного
укорачивал путешествие на юг. К будущим жертвам Люгер не испытывал жалости
- он утратил ее в подземелье Фруат-Гойма.


     Летающий монстр Сферга уже находился над самой  террасой  и  огненный
луч обращал в пепел деревья, дома, лошадей и  экипажи,  бегущих  в  панике
солдат и горожан, не помышлявших о сопротивлении. Спустя считанные  минуты
половина Эмбраха и гавань тонули в огненном океане. Вопли тех, кто еще мог
кричать, наполняли пространство звуками ада. Разбежались даже  вооруженные
евнухи провинциала, составлявшие наиболее преданную часть его стражи.
     Эта пляска разрушения продолжалась недолго, но  Слот  утратил  всякое
представление о времени.  Он  заметил  только,  что  пожары  и  разрушения
странным образом не затронули дворец Эрмиона. Сидящие  за  столом  посреди
гибнущего города представляли  собой  застывшую  и  гротескную  картину  -
загипнотизированный сверхъестественным зрелищем Эрмион, аббат, удивительно
спокойно ожидающий приближения демонической силы,  и  Люгер,  доверившийся
этому гению лжи и поставивший на то, что  голубой  луч  почему-то  пощадит
именно его... Их лиц  уже  коснулся  ледяной  ветер,  гонимый  гигантскими
крыльями,  закрывшими  небо  черным  плащом.  Исполинская  тень  легла  на
террасу...
     В этой тени Люгер не сразу разглядел человека,  пытавшегося  отыскать
убежище  рядом  с  сильными  мира  сего.  Это  был  Аркис,  побежденный  и
уничтоженный, со смертельно бледным лицом и волосами, опаленными огнем.  С
ним не осталось ни слуг, ни телохранителей, ни наложниц.  Кравиус  смотрел
на него с презрением. Наместник вряд ли соображал что-то, когда  опустился
на стул, стоявший у самого края стола.
     От разящего луча негде было  спрятаться.  Те,  кто  находил  убежище,
почти сразу же находили и гибель под рушившимися стенами  зданий.  Уцелели
лишь немногие жители  Эмбраха,  обладавшие  крылатыми  телами  и  успевшие
превратиться. Тени птиц и летучих мышей, ускользающих  от  голубого  луча,
мелькали в затянутом дымом небе. На землю падали о