ел до берега и почти упал на камни в двадцати шагах
от линии прибоя.  Инстинкт  самосохранения  заставил  его  превратиться  в
голого замерзающего человека и  отползти  подальше  от  накатывающихся  на
берег волн. В тот момент, когда Люгер осознал, что спасся, его  приняла  в
свои объятия неотвратимая и уютная чернота.



                           20. БЕЗУМНАЯ ВДОВА

     Он очнулся в полутемной комнате с высоким потолком  и  шпалерами,  на
которых  застыли  неразличимые  фигуры  и  запыленные  лица.  Еле   слышно
потрескивал огонь в камине, издалека  доносился  шум  прибоя  и  тоскливые
крики чаек, оплакивавших всех, кто когда-либо находил в  океане  смерть...
Из окна падал свет, смягченный разноцветными стеклами витражей.  Коллекция
оружия, собранного в комнате, была великолепна, а диван, на котором  лежал
Люгер, чрезвычайно удобен для человека, пожелавшего отдохнуть  в  приятном
уединении и тишине.
     Стервятник обнаружил, что облачен в тонкое нижнее белье, показавшееся
ему  весьма  легкомысленным,  и  укрыт  каким-то  тряпьем,  сплетенным  из
водорослей. Слот с отвращением отбросил его и попытался сесть. Тело болело
так, словно его долго и основательно обрабатывали мешочками с  песком,  не
оставляющими кровоподтеков. Впрочем, кровоподтеки на нем были тоже.
     Он сделал несколько шагов к окну и посмотрел наружу сквозь  оранжевое
стекло. Мир показался ему праздничным и залитым солнцем. Окно  находилось,
примерно, на высоте третьего этажа и выходило на океанский  берег.  Сейчас
океан был ласковым и безопасным. У небольшого причала качались  на  волнах
несколько лодок, а на прибрежном песке были  расстелены  рыбацкие  сети  и
треугольные паруса.
     Стена, протянувшаяся под окном, свидетельствовала о  том,  что  Люгер
оказался в какой-то крепости  или  замке.  Слот  вспомнил  свою  отчаянную
борьбу с ветром, безудержное падение на камни и пришел к выводу, что  его,
полумертвого, нашел на берегу и принес сюда таинственный спаситель.
     По крайней мере, это на некоторое время избавляло  его  от  забот  об
одежде и хлебе насущном. Безопасность и покой уже казались  благодатью.  В
силу сложившихся обстоятельств Люгер был вынужден  мудро  довольствоваться
малым; поэтому он вернулся к дивану, укрылся теплым тряпьем, смежил веки и
стал терпеливо ждать возвращения хозяев.


     Его разбудил звук открываемой двери. На пороге комнаты стояла высокая
женщина, которой он никогда до этого не видел, и смотрела на него с  немым
обожанием. Только глаза  и  выделялись  на  ее  поблекшем  лице,  когда-то
прекрасном, но давно утратившем все краски.
     Несмотря на дневное время, женщина была полуодета  и  выглядела  так,
словно готовилась отойти ко сну. Ее волосы были распущены,  длинный  халат
нескромно  распахнут  на  груди,  под  полупрозрачным  бельем  угадывалось
стройное и гибкое тело. Единственная, но  действительно  драгоценная  нить
розового жемчуга поблескивала на ее шее.
     Увидев, что гость проснулся, женщина подошла к дивану и молча легла с
ним рядом. Нельзя сказать, что ее  близость  была  неприятной,  но  Люгеру
стало немного не по себе. Взгляд женщины был слишком неподвижным и  в  нем
присутствовала тень некой маниакальной страсти.
     - Кергат, - позвала она нежно и погладила его волосы. - Тебя не  было
так долго... Расскажи мне, что ты делал там, где  заходит  солнце...  Твои
волосы стали такими длинными с тех пор, как  океан  забрал  тебя...  Чернь
насмехалась надо мной, но Бог услышал мои молитвы и вернул мне мужа...
     Люгер счел благоразумным  не  вступать  с  нею  в  спор.  Он  был  не
настолько самонадеян, чтобы соперничать с демонами Гангары, приходящими  с
Луны и лишающими людей разума, однако решил бежать из замка при первой  же
возможности.
     - Ты стал холоден, как вода океана, - с  укоризной  сказала  женщина,
медленно снимая изящное кружевное белье. Потом она прижалась к  его  губам
своими бледными пухлыми губами. По мере того, как ее  поцелуи  становились
все более жадными, в Люгере просыпалось желание. Вскоре он почти поверил в
то, что ее супруг действительно давно исчез. Неожиданно  для  самого  себя
Стервятник вдруг обнаружил, что вовсе не так разбит, как ему казалось...


     Когда женщина, совершенно обессиленная, готова  была  уснуть  на  его
плече, до него вдруг дошло, что он располагает весьма ограниченным запасом
времени. Не приходилось сомневаться в том, что слуги  ордена  уже  повсюду
разыскивают беглеца, предполагаемого убийцу генерала и похитителя древнего
талисмана.
     - Пусть мне  принесут  одежду,  -  сказал  он,  пытаясь  играть  роль
хозяина, и почувствовал, как острые ногти вдовы впились в его кожу. На  ее
бледном лице обозначился сильный и неподдельный испуг.
     - Ты ведь не собираешься опять выйти  в  море?  -  прошептала  она  с
обезоруживающей наивностью умалишенного существа и Люгер понял, что  такой
его поступок действительно причинил бы ей невыразимое страдание.
     - Ни в коем случае, - заверил ее Слот поспешно и вполне  искренне.  -
Но я хотел бы увидеть, что изменилось здесь за время моего отсутствия...
     Женщина долго смотрела на него опустевшими глазами. Люгер дорого  дал
бы за то, чтобы разгадать ее  игру,  если  это,  конечно,  была  игра.  На
мгновение ему показалось даже, что вдова сделает все, чтобы  помешать  ему
обрести свободу передвижения, но она покорно встала и  набросила  на  себя
свой роскошный халат.
     - Я пришлю Меска, - вполне обыденно бросила она, выходя из комнаты.
     Стервятник  устало  откинулся  на  подушки  дивана.  В   его   голове
постепенно  складывался  план  побега.  В  конце  концов,  в  Валидии  ему
приходилось бывать и в худших переделках. Но сейчас важно  было  сохранить
одежду, раздобыть оружие, а если возможно, - и коня...
     Слуга оказался  крепким  на  вид  стариком  среднего  роста  и  лицом
человека, явно взявшего себе за правило ничему не  удивляться.  Он  принес
костюм, который по части излишеств  вполне  мог  соперничать  с  одеяниями
королевских вельмож.
     - Так тебя зовут Меск?  -  спросил  Люгер,  облачаясь  в  потрясающие
воображение панталоны из голубого шелка.
     - Да, мой господин, - невозмутимо отвечал слуга.
     - А теперь скажи мне, Меск, где твой настоящий хозяин?
     - Мой хозяин - вы, третий барон Галвик. Так,  по  крайней  мере,  мне
приказано думать, - сказал слуга, кланяясь так низко, что  при  этом  было
невозможно увидеть его лицо.
     А старик не так прост, как может показаться, - подумал Стервятник, не
забывая присматриваться между тем к  мечам  и  кинжалам,  прикрепленным  к
стене на доступной высоте.
     - Так что же  случилось  с  третьим  бароном  Галвиком?  -  вкрадчиво
спросил Люгер. - Говори быстрее, старик, пока я  не  воспользовался  своим
правом и не приказал тебя высечь!
     Старый слуга равнодушно принял и такой оборот дела.
     - Господин барон утонул три месяца назад, - вздохнув, начал он. - Его
тело так и не нашли. С тех пор госпожа Далия была несколько не в себе,  да
простит меня баронесса за мой глупый язык.  Горе  совершенно  разбило  ее.
Последнее время она изводит себя молитвами, какими-то странными  обрядами,
а тут еще появился этот черный лебедь...
     - Что?! - подскочил на месте Люгер, чем удивил  даже  старика  Меска.
Призрак Слепого Странника вновь замаячил перед ним бледным пятном. - О чем
это ты болтаешь?
     - О птице, господин... Примерно с месяц назад в замок стал  прилетать
по ночам черный лебедь. Это сущий дьявол, его крики насмерть пугали детей.
Те, кто его видел, говорят, что у него желтые глаза без  зрачков,  которые
светятся  в  темноте.  Вначале  слуги  прогоняли  его,  но  потом  госпожа
запретила нам делать это. Она остается с ним на ночь  в  угловой  башне  и
последнее время он уже не кричит больше. Но  что  делает  наша  баронесса,
наше слабое и беззащитное дитя, возле этого чудовища?.. Мы  все  напуганы,
но изменить что-либо - не в нашей власти...
     - Ты думаешь, баронесса действительно принимает меня за своего  мужа?
- прервал Люгер его излияния, озабоченно поглаживая  себя  по  подбородку,
заросшему недельной щетиной.
     Старик выпрямился, словно был чем-то ощутимо уязвлен.
     - Даже если это каприз госпожи, не  мне  судить  об  этом,  -  твердо
сказал Меск с каким-то извращенным чувством собственного достоинства.
     - Прекрасно, Меск! - одобрил Люгер с иронией. - Если когда-нибудь мне
понадобится слуга, ты будешь первым, о ком я вспомню... А теперь  расскажи
мне все, что должен знать, по-твоему, третий барон Галвик...
     После этого он глубокомысленно уставился на плясавшие в камине  языки
пламени, а Меск, служивший в замке уже добрых шестьдесят лет, поведал  ему
о делах дней минувших и делах сегодняшних.


     Первый барон Галвик входил в число Одиннадцати Неприсоединившихся  (в
чем провинились эти Неприсоединившиеся, осталось для Люгера загадкой),  за
что был удален подальше от королевского дома Адолы и поселился  здесь,  на
неприветливом и суровом западном побережье страны, в старом  замке  Крелг,
выстроенном за два столетия до того  захватчиками  из  Алькобы.  Фамильных
драгоценностей  и  денег  гордого   семейства   хватило   на   то,   чтобы
отреставрировать замок и вести в нем с тех пор достаточно безбедную жизнь.
Возможно, третий барон Галвик имел шансы быть прощенным за давностью лет и
вновь  приблизиться  к  венценосной   особе,   но   взамен   того   выбрал
относительную независимость и уединенное существование, почти свободное от
всепроникающей и утомительной скверны интриг.
     Барон получил неплохое образование и был, судя  по  всему,  настоящим
эстетом.  Для  этого  имелись  все  необходимые  предпосылки:  жизнь,   не
отягощенная  службой  и  физическим   трудом,   изысканная   и   тщательно
продуманная обстановка замка,  прекрасные  и  суровые  окрестные  пейзажи,
богатые  коллекции  книг,   скульптуры,   картин   и   оружия,   собранные
многочисленными  предками,  и,  конечно  же,  сама   баронесса   Далия   -
представительница семейства столь же благородного, сколь и прославившегося
красотой своих женщин. Люгер мог подтвердить, что в каждой черте ее  лица,
каждой линии тела и  каждом  движении  была  видна  порода  без  малейшего
изъяна, но, к сожалению, хрупкая чувствительность была хороша  только  для
спокойных времен...
     Слабостью барона были морские путешествия, для чего  у  него  имелось
даже   собственное   парусное   судно   с   командой,   набиравшейся    из
немногочисленных друзей, местных рыбаков и слуг. Иногда он выходил в океан
даже на утлых рыбацких суденышках,  не  брезгуя  обществом  простолюдинов,
чтобы встретить в  безбрежном  просторе  восход  или  проводить  угасающее
светило.  Может  быть,  именно  в  этих,  сравнительно  нечастых   морских
авантюрах   находили   себе   выход   подавленные    страсти    наследника
воинственного, но утратившего былую славу  рода.  В  остальном  барон  был
безупречен  -  изредка  появлявшиеся  в  замке  дамы  явно  проигрывали  в
сравнении с его женой, к игре и иным порокам он был равнодушен, имея перед
собой примеры жалких и  растраченных  впустую  жизней  на  фоне  ужасающей
вечности мира.
     Только  одна  необъяснимая,  но  вполне  простительная  привязанность
Галвика омрачала безоблачное существование баронессы, наполненное ароматом
спокойной  и  уверенной  в  себе  любви,   нежностью   и   красотой.   Эта
привязанность  и  привела  его  к   гибели   в   полном   соответствии   с
представлениями Люгера  о  фатальной  роли  знамений.  Из  рассказа  Меска
следовало, что однажды парусник барона исчез  вместе  с  хозяином  и  всей
командой. Причиной тому, скорее  всего,  послужил  внезапно  разыгравшийся
шторм,  после  которого  в  близлежащих  деревнях  появилось  и  несколько
рыбацких вдов.
     Потом Стервятник  ознакомился  с  расположением  помещений  в  замке,
убедился в том, что другие слуги также имеют приказ считать его хозяином и
безропотно следуют этому приказу, и,  вернувшись  в  комнату  с  витражами
(любимую комнату Галвика), получил от Меска некоторые сведения о том,  как
сам оказался здесь.
     В окрестностях замка находилось две деревни - Крелруг  и  Крелмаг,  в
которых жили преимущественно семьи рыбаков, и  именно  обитатели  Крелмага
нашли минувшим утром на океанском берегу обнаженного  и  почти  замерзшего
человека с длинными пепельно-серыми волосами до лопаток, каких никогда  не
носили в Тегине. Рыбаки принесли его в замок в расчете на  то,  что  здесь
чужеземцу будет оказана помощь. По словам Меска, Люгера приняли за  моряка
из южных королевств или с островов Шенда, лежащих  в  западном  океане,  -
единственного, уцелевшего после кораблекрушения, случившегося  той  бурной
ночью недалеко от берега. Никто не задумался над тем, почему на  спасенном
человеке  отсутствует  одежда.  Но  на  Далию  его   появление   произвело
неожиданное для всех впечатление. Смертельно побледнев, она велела отнести
его в покои барона и после лично ухаживала за ним, отослав всех слуг.
     Все это заставило Люгера надолго  задуматься.  К  середине  рассказа,
которым угостил его Меск, Слот проникся невольной симпатией  к  Галвику  и
даже ощутил сожаление по  поводу  его  безвременной  гибели.  Он  не  стал
интересоваться тем, прибегал ли барон к таинству превращений и что стало с
двумя другими его телами. Проскользнувшая легкой тенью мысль об этом так и
осталась  невысказанной,  хотя  и  заронила  в  его  душу  зерно   некоего
неприятного подозрения.
     - Что ж, ступай, - сказал он наконец, отсылая старого слугу. - И  вот
еще что: сейчас я никого не хочу видеть. Позаботься об этом...
     - Ужин в семь, господин барон, - учтиво напомнил Меск, удаляясь.
     После этого Люгер надолго остался  в  уединении,  в  результате  чего
прекрасный меч с узким  лезвием  морморанской  работы  и  пара  белфурских
кинжалов были  готовы  к  употреблению,  а  в  голове  Стервятника  созрел
блестящий план ночного побега, в котором всему было найдено должное место:
и странному безумию баронессы, и слепой преданности Меска, и даже  черному
лебедю, прилетавшему в угловую башню...
     Однако этому плану не суждено было осуществиться.



                          21. СТЕРВЯТНИК И РАЛК

     Ужин был прерван появлением королевских солдат.
     До этого  момента  Люгер  отдавал  должное  прекрасно  сервированному
столу, тонко приготовленной пище (которую он поглощал с  особым  аппетитом
еще и потому, что не знал, когда придется поесть в следующий раз), терпким
винам и атмосфере хрупкого изящества, создаваемой присутствием баронессы.
     Внешне госпожа Далия разительно  изменилась  за  прошедшие  несколько
часов, чем приятно  удивила  Слота.  Может  быть,  определенную  роль  тут
сыграло вечернее освещение (ужинали, разумеется, при свечах) или  то,  что
безумной вдове действительно казалось, будто она  снова  обрела  мужа,  во
всяком случае, женщина заметно  преобразилась.  Едва  ощутимый  аромат  ее
духов дразнил Люгера, по таинственному и прекрасному лицу Далии  скользили
полутени, глаза сияли, как два освещенных луной озера.  Отсветы  каминного
огня мягкими бликами ложились на ее  увлажненные  вином  губы,  обнаженные
руки,  бархатную  кожу  глубоко  открытой  груди,  тугую  ткань   длинного
бирюзового платья, драгоценности, которые сделали бы честь королеве, но не
затмевали ее красоты...
     Неслышно совершалась перемена блюд;  слуги  были  почти  незаметны  и
предупредительны, старые вина - великолепны, разговор - остроумен, а  смех
баронессы - всегда уместен. Одним словом,  Слоту  нечего  было  и  желать,
кроме Далии и предстоящего побега.
     Появление Меска, доложившего о прибытии офицера королевской  армии  с
отрядом солдат, вызвало небольшой переполох.  Атмосфера  интимного  ужина,
который должен был перейти, по замыслу Люгера, в ночь любви  и  сюрпризов,
была безнадежно  разрушена.  Как  выяснилось,  избавиться  от  непрошенных
гостей не представлялось возможным,  -  офицер  имел  при  себе  обращение
короля к вассалам и приказ осматривать все поселения,  замки  и  гостиницы
Тегины в связи с побегом опасного государственного преступника.
     Первым побуждением Люгера было обратиться в поспешное бегство. Не без
сожаления он приготовился навсегда расстаться с этим замком и  баронессой,
а также - с видами на коня и оружие. Стервятник непринужденно  подозвал  к
себе Меска, чтобы тот проводил его к черной лестнице.
     - В чем дело? -  остановила  его  Далия  с  ледяным  спокойствием.  -
Господин барон Галвик ужинает в обществе баронессы, это всем ясно?  -  она
обвела взглядом стоявших у стены слуг. Большего и  не  требовалось.  Такой
исход дела вполне устраивал и самого Люгера. Он даже  немного  позавидовал
ее не слишком заметной, но действенной  власти.  Однако,  фраза,  небрежно
брошенная баронессой, заставляла задуматься об искренности ее заблуждений.
     - И все же, я удаляюсь к себе, - объявил он  и  увидел,  как  облачко
сдерживаемого гнева появилось на челе  баронессы.  Но  Стервятник  не  мог
рисковать - в столовой не было окон,  а  в  комнате  с  витражами  беглеца
ожидали милые его сердцу стальные игрушки.
     - Пусть войдут! - услышал он уже на лестнице  голос  Далии  и  грохот
тяжелых солдатских сапог. Уединившись, он целиком  посвятил  себя  занятию
подлинного   коллекционера   -   принялся   любовно   осматривать   клинок
морморанского меча, на котором и так не было ни единого изъяна.


     Покой  барона  солдаты  посмели  нарушить  в  последнюю  очередь.  Им
понадобилось довольно много времени, чтобы осмотреть замок  и  пристройки.
Делали они это без особого рвения - сдерживаемый  гнев  баронессы  говорил
сам за себя. С другой стороны, это было гнездо древнего мятежного  рода  и
окрики офицера то и дело подгоняли их и заставляли быть повнимательнее.
     Наконец, раздался стук в дверь комнаты  с  витражами.  Вошедший  Меск
глубоко извиняющимся тоном доложил:
     - Солдаты, господин барон!
     - В чем дело, Меск? Кто пустил сюда этих олухов?! - процедил Люгер  с
великолепным высокомерием.
     - У них приказ короля, мой господин. Ищут преступника,  бежавшего  из
Тегинского монастыря.
     -  В  моем  замке?!  -  Стервятнику  удалось  изобразить   сильнейшее
негодование и даже кратковременную потерю  речи.  Затем  он  обратил  свой
возмущенный взор к двери.
     Двое  вошедших  солдат  робко  поклонились  и  принялись  осматривать
комнату, заглядывая за портьеры  и  простукивая  стены  в  поисках  тайных
дверей и люков. Как бы смирившись  с  этой  неслыханной  дерзостью,  Люгер
наблюдал за ними с саркастической усмешкой, которая, впрочем, давалась ему
нелегко. Он отметил про себя, что  солдаты  хорошо  вооружены  и  защищены
легкими доспехами. Кроме того, было неизвестно, сколько их всего находится
в замке.
     Расслабившись, Слот с удовольствием следил за глупейшими  поисками  и
не сразу заметил возникшего на пороге комнаты офицера. А когда заметил, то
не сразу узнал. Потом он, конечно, вспомнил это  жесткое  костистое  лицо,
водянистые глаза, узкие синие губы и улыбку, не сулившую ничего хорошего.
     Ситуация изменилась стремительно и бесповоротно.  Истина,  означавшая
крушение всех надежд, обрушилась на Люгера, но  он  стойко  выдержал  этот
удар. На его скучающем лице не отразилось вообще никаких чувств...
     - Значит, это и есть Кергат Серв,  третий  барон  Галвик?  -  спросил
лейтенант шуремитов Ралк  с  нескрываемой  издевкой.  -  Кажется,  мы  уже
встречались?..
     В глазах монаха светилось удовлетворение гончей,  настигшей  все-таки
жертву. С точки зрения Стервятника, со  времени  их  последней  встречи  в
Тегинском аббатстве Ралк выглядел еще более омерзительно, но теперь вместо
монашеского одеяния на нем была форма  офицера  королевских  войск.  Бурые
походные меха лежали поверх  кирасы,  сапоги  были  покрыты  п