разделявшее  их
расстояние в несколько шагов.
     Но Люгер и так остановился, как  вкопанный.  Его  поразила  перемена,
произошедшая с Алфиосом. Вместо цветущего, полного сил мужчины,  каким  он
помнил старого друга отца, на мрачном предсмертном ложе возлежал  глубокий
старик в генеральской мантии, искрящейся серебристо-черным мехом.  И  хотя
на изможденном лице генерала  еще  можно  было  увидеть  следы  укрощенных
страстей, фигура сохраняла стройность, а лицо - гордое  и  чуть  надменное
выражение, которое когда-то бесило женщин и неудачливых конкурентов, черви
необратимого гибельного разложения уже разъедали это тело и эту,  когда-то
мятежную  душу.  Холеное  лицо  превратилось  в  подобие  восковой  маски,
пожелтевшая кожа туго обтягивала череп, глубоко ввалившиеся глаза, черные,
как норы в земле, были окружены лиловыми тенями. В  глазах  Алфиоса  Люгер
прочел не что иное, как тщательно подавляемый страх. Это было необъяснимо,
чудовищно, но Стервятник не мог ошибаться. Однако  хуже  всего  был  запах
тления, исходивший от лежавшего перед ним  человека.  Ни  с  чем  подобным
Слоту еще не приходилось встречаться.
     - Да, мой мальчик, - Алфиос сделал слабую попытку улыбнуться и  Люгер
увидел руины его  зубов.  -  Такова  плата  за  превращения.  Пожалуй,  не
следовало бы оскорблять  молодость  подобным  зрелищем,  поэтому  закончим
поскорее. Зачем ты хотел видеть меня?
     Стервятник обернулся и посмотрел на лейтенанта, все еще стоявшего  за
пределами белого круга.
     - Ступай, Ралк, - приказал тому Алфиос, правильно  истолковав  взгляд
Люгера.
     - Вы уверены, что я  могу  оставить  вас  вдвоем,  Ваша  Святость?  -
спросил издали офицер, хотя его глаза  по-прежнему  неотрывно  следили  за
каждым движением  гостя,  словно  глаза  сторожевого  пса.  Теперь  в  них
зажглось недоброе пламя...
     - Я ценю твою преданность, Ралк, - устало проговорил Алфиос. - Я знаю
этого человека и ты узнал о нем все, что хотел, не так ли?
     - Да, генерал.
     - Тогда оставь нас, - бросил Алфиос уже гораздо жестче.
     Люгер проследил за тем,  как  дверь,  ведущая  в  зал,  закрылась  за
Ралком, и вновь повернулся к генералу. И  хотя  Слот  презирал  чрезмерные
проявления чувств, а к Алфиосу никогда не испытывал особой  привязанности,
ему все же захотелось коснуться руки этого человека.  А  тот  рассматривал
его с возрастающим отчуждением, сожалением, скорбью и тем же  необъяснимым
страхом, словно вестника  недобрых  перемен  или  единственного  свидетеля
собственных чудовищных преступлений.
     - Я хотел бы стать слугой ордена, - сказал Люгер не слишком уверенно.
- У меня большие неприятности в Элизенваре. Здесь - мое последнее убежище.
     Он полагал, что будет не лишним таким образом  напомнить  генералу  о
прегрешениях его собственной молодости.
     - Ты лжешь, мой мальчик, - сказал Алфиос с убийственным спокойствием.
- Ты ведь пришел не за этим. Я понял это сразу, как только услышал о тебе.
Неужели ты думаешь, что мог бы добиться встречи со мной, если бы я сам  не
желал этого?.. Я знаю, зачем ты появился здесь...
     Люгер застыл с оледеневшими внутренностями.
     Когда пауза стала нестерпимо долгой, Алфиос сказал очень тихо:
     - Ты пришел за Звездой Ада...
     Стервятник ожидал чего угодно, только не этого. Ему  показалось,  что
потолок  медленно  опускается  на  его  голову.   Пламя   далеких   свечей
заколебалось, словно кто-то тяжело выдохнул во тьме. Взгляд Люгера увяз  в
черных зрачках Алфиоса и он  еле  заметно  кивнул.  После  этого  на  лице
старика возникла злобная и мстительная ухмылка.
     - Знаешь, почему ты еще жив? -  генерал  задал  вопрос,  который  уже
несколько раз задал себе и сам Люгер. Алфиос  поманил  его  рукой  и  Слот
послушно  приблизился  к  каменному  возвышению,  не  замечая  того,   что
сопротивление невидимой субстанции исчезло. Лицо генерала вдруг  оказалось
очень близко от его лица и Люгер ощутил сильный запах разложения.
     - Потому что я несу в себе такое же проклятие...
     Стервятник еще ничего не понял, хотя  это  откровение  заставило  его
содрогнуться. Бесконечно тягостное  влияние,  которое  источали  умирающее
тело и мозг Алфиоса, было красноречивее всяких слов. Люгер впервые заметил
в его доселе тусклых глазах огонек безумия. Старик сел на краю ложа и Слот
увидел его ступни  с  фиолетовыми  ногтями.  Алфиос  потянул  за  один  из
плетеных шнуров, свисавших из темноты рядом с  ложем,  и  Люгер  посмотрел
туда, куда был устремлен взгляд генерала.  Спустя  некоторое  время  перед
одним из зеркал возникла фигура в белом. Человек был не так  уж  стар,  но
сильнейшее напряжение, в котором он, видимо,  находился  почти  постоянно,
заметно приблизило его к преждевременной смерти. Черты лица были смазаны и
неопределенны, но глаза лихорадочно  блестели,  словно  в  них  отражалось
нездешнее солнце. От этих глаз исходила магическая сила, сравнимая с  той,
которую Люгер ощутил в присутствии  магистра  Глана.  Перед  ним  предстал
прекрасный образец существа, целиком посвятившего себя служению  неведомым
целям ордена и принесшего на алтарь этого служения свою ужасающе  короткую
жизнь, - один из белых магов-защитников,  противостоящих  внешнему  злу  и
оберегающих  цитадель   от   вторжения   Тех,   Кто   Прислуживает   Ночи.
Маги-защитники умели делать только это и их союзниками были Слуги Дней. Их
всегда было четверо, этих магов, защищавших своего генерала и Звезду Ада с
четырех  сторон  света.  Из  поколения   в   поколение   передавались   их
нечеловеческие  способности,  больше   похожие   на   самоубийственный   и
бессмысленный самообман. Но не Люгеру было теперь судить об этом.
     - Альпик! - крикнул Алфиос изменившимся голосом.  -  Открой  северные
врата!..
     Ни  один  мускул  не  дрогнул  на  лице  человека  в  белом,   только
неестественное сияние глаз стало еще более ярким.
     - Ты хочешь сделать это в присутствии  непосвященного?  -  послышался
его тихий и неожиданно слабый голос.  -  Может  быть,  приближение  смерти
лишило тебя разума?
     - Клянусь Богом, ты умрешь еще раньше, если ослушаешься приказа!  Или
ты лучше меня знаешь о том, что совершается во благо ордена?!..
     - Я усомнился, Ваша Святость, - прошелестел бессильный голос.
     - Открой врата!! - страшно закричал Алфиос и внезапный ветер ударил в
Альпика, заставив того отступить на шаг.  Маг  безмолвно  склонился  перед
генералом и Люгер никогда больше не видел нестерпимого блеска его глаз.


     Когда Альпик удалился, зеркало, перед которым он  стоял,  подернулось
рябью, исказившей отражения, задрожало и исчезло. На его месте  совершенно
неожиданно для Люгера открылся зияющий провал в стене башни, обращенной  к
северу. В то же мгновение тишина и покой этого места были разрушены.
     Неистовый рев океана и влажный холодный воздух ворвались в помещение,
а ветер разом загасил свечи. В  наступившей  тьме  Стервятник  ошеломленно
смотрел на открывшиеся врата и увидел за ними  стремительно  несущиеся  по
небу рваные тучи, края которых серебрил Глаз Дьявола,  сиявший  где-то  на
невидимом юге.
     Слот вспомнил, что вошел в башню утром и, казалось, с тех пор  прошло
не так много времени, но сейчас снаружи была бурная ночь.
     Алфиос устремился к провалу; сильнейший ветер рвал с его плеч  мантию
и хлестал старика ледяными ладонями. Несмотря на это, безумец  остановился
на  самом  краю  каменного  карниза,  образовавшегося  после  исчезновения
зеркала, и Люгер услышал сквозь шум бури его зов. Он пошел на этот  зов  и
остановился рядом с Алфиосом в шаге от края карниза. Отсюда, наклонившись,
можно было увидеть уходящую вниз стену башни, узкий  скалистый  уступ  под
нею и белый хаос рвущейся пены  над  разъяренными  волнами.  Горизонт  был
невидим во мраке. Только тучи неслись с северо-запада,  словно  испуганное
стадо бесформенных демонов.  Холодный  ветер  пробирал  до  костей.  Люгер
посмотрел на голые ноги Алфиоса, посиневшие от холода и понял, что  старик
уже ничего не чувствует.
     - Здесь нас никто не услышит, - сказал генерал, но Слот скорее угадал
эти слова по движениям губ. Он то и дело порывался поддержать старика,  на
котором мантия вздувалась, как  парус  под  ударами  взбесившейся  стихии.
Алфиос балансировал на краю  головокружительной  пропасти  с  безразличием
сомнамбулы и с удивительной ловкостью избегал рук Стервятника,  хватавшего
воздух. Потом он все же склонился к Люгеру и прокричал тому прямо в ухо:
     - При Ралке я  вспомнил  о  превращениях...  На  самом  деле,  это  -
колдовство. Хотя  и  превращения  тоже...  Не  хотелось  бы  подохнуть  со
съеденной душой и не хотелось бы брать тебя с собой в Ад...
     Люгер подумал о том, что для безумца старик  изъясняется  удивительно
связно. Потом  он  вдруг  перестал  слышать  рев  бури  и  голос  генерала
отчетливо зазвучал в наступившей тишине. Было похоже, что Стервятник вдруг
стал глух, но глух только к определенным звукам. Как видно, Алфиос тоже не
терял времени даром с тех пор, как удалился из Элизенвара.
     - Чернокнижники Земмура все-таки настигли меня, - рассказывал тот.  -
В последнее время в своих снах я вижу себя лежащим среди черных и  лиловых
цветов с  одуряющим  запахом.  Их  колышет  неощутимый  ветер,  а  ко  мне
подкрадывается беспричинное удушье...
     Тут потрясенный Люгер вспомнил портрет Алфиоса в раме, увитой  живыми
черными цветами с действительно удушливым ароматом, - магический  атрибут,
находившийся во многих сутках пути отсюда, в исчезнувшем склепе Гадамеса.
     - ...Поляна, на которой я лежу, не имеет  границ  и  цветы  тонут  во
мраке. Их слишком много и  запах  заполняет  пространство.  Эти  цветы  по
каплям пьют из меня жизнь... И все время кричит какая-то птица...
     Не находя слов, Стервятник молча смотрел  на  извивающегося  в  муках
старика.
     - Слушай внимательно, Люгер, - Алфиос внезапно резко переменил  тему.
- Неужели ты думал, что ты - первый из приходивших за Звездой  Ада?  Целое
тысячелетие продолжается охота земмурских оборотней за этим талисманом, но
теперь она подходит к концу. Тысячу лет они ждали рождения чудовищ,  вроде
меня... и тебя... Извращенные мозги и растленные  души...  Интересно,  что
они предложили тебе? Власть? Золото? Женщину? Или просто жизнь?.. Когда-то
и я выбирал... И твой отец тоже...
     - Что?! - до этой секунды Люгеру казалось, что он уже готов ко всему,
но после упоминания об отце понял: отныне его окружают вещи,  которых  ему
лучше было бы вообще не знать.
     Глядя на него с холодной безжалостной улыбкой, Алфиос продолжал:
     -  Не  понимаешь?..  Твой  отец  был  тайным  слугой   оборотней   из
Фруат-Гойма. Не знаю, что выбрал он, но сам факт  твоего  рождения  и  его
исчезновения говорит о многом...
     Люгеру вдруг нестерпимо захотелось силой заставить старика рассказать
все, но секундой  позже  он  понял,  что  это  бессмысленно  -  Алфиос  не
испытывал боли и уже не боялся смерти. Генерала приводило  в  ужас  только
одно  -  непреодолимое  мистическое  влияние,   исходившее   из   далекого
подземелья, от которого не избавляла и смерть.
     - Я был малодушнее, чем ты, Люгер, - неожиданно заявил  Алфиос.  -  Я
пожертвовал любовью и неутолимой жаждой своей  грешной  души.  Я  не  стал
разрушителем. Все эти годы я  был  псом,  охраняющим  Звезду,  потому  что
уверовал в смысл своей жертвы. Бедный идиот! Здесь  полно  таких  глупцов.
Жалкий выбор, жалкие судьбы...
     - Хочешь увидеть ее? Хочешь увидеть то, что способно уничтожить  этот
проклятый мир?! - закричал вдруг генерал и схватил Слота за одежду  своими
старческими  руками,  в  которых  обнаружилась  агонизирующая   сила.   На
мгновение Люгеру показалось,  что  Алфиос  хочет  увлечь  его  с  собою  в
пропасть.  Но  тот  распахнул  мантию,  открыв  взгляду  Стервятника  свое
иссохшее тело.
     Ветер отбросил Алфиоса к  стене  и  Люгер  увидел  источник  тусклого
красного света, оживающий в центре  его  обнаженной  груди,  словно  яйцо,
отложенное в гнезде из человеческой плоти.
     Но это было что угодно, только  не  яйцо.  Скорее,  Звезда  Ада  была
похожа на гигантскую каплю свежей крови, выдавленной  из  тела  Алфиоса  и
покоившейся внутри оправы из черного металла. Пурпурные  лучи,  исходившие
из   этой   капли,   окрашивали   багровым   налетом   бледную   кожу    и
серебристо-черный мех его мантии. В черный полированный металл оправы были
углублены  какие-то  символы,   расположенные   по   кругу   с   неравными
промежутками.
     - Знаешь, что это? - спросил Алфиос, проводя окровавленным пальцем по
неведомым  знакам  на  оправе.  -  Это  -  надпись   на   древнем   языке,
обессмыслившая все,  в  том  числе  твой  приход,  мой  выбор  и  всю  мою
ничтожнейшую жизнь. Это - то, что навеки поразило мою душу и уже  не  даст
умереть в мире с самим собой. Четыре тысячи  лет,  как  забыт  этот  язык;
четыре тысячи лет прошло с тех пор, как был утрачен ключ к этой надписи, и
целую тысячу лет безумцы вроде нас  отправлялись  на  поиски  талисмана...
Жалкие обманутые твари...
     Люгер не верил своим  глазам.  Алфиос  плакал...  Ветер  почти  сразу
выслушивал его слезы, но все же старик, несомненно, рыдал, стоя  на  узком
карнизе неприступной башни в самом сердце своих собственных владений.
     Стервятник чувствовал, что недолго еще сумеет  продержаться  здесь  -
руки и ноги немели от холода. Однако генерал не замечал леденящего  ветра.
В лихорадочном возбуждении он продолжал:
     - Совсем недавно я нашел в библиотеке аббатства  древний  манускрипт,
посланный мне не иначе, как самим Дьяволом. Его  переплет  был  сделан  из
человеческой кожи, а каждая вторая страница написана  кровью...  Но  тебе,
наверное, не терпится узнать, что я прочел здесь? -  палец  Алфиоса  опять
погладил оправу зловещего талисмана.
     - Все дело в том, что Звезда Ада  -  лишь  половина  вечной  загадки.
Надпись на ней гласит: "Когда меня проглотит Небесный Дракон, мир вернется
к своему началу". Начало мира - это  его  конец,  но  что  такое  Небесный
Дракон? Этого не знает никто из живущих, а без  Небесного  Дракона  Звезда
Ада - всего лишь красивая игрушка...


     ...Как завороженный, смотрел Люгер на  кровавую  каплю,  наливавшуюся
рубиновым светом. Вдруг в небе вспыхнул и упал  на  башню  ярчайший  белый
луч, который выхватил  из  тьмы  бескровное  лицо  Алфиоса,  застывшего  с
искаженным  от  ужаса  ртом.  На  секунду  луч  ослепил   и   Стервятника;
инстинктивно тот отодвинулся в тень, но успел  заметить,  что  луч  падает
сверху, из середины гигантской неразличимой тени, висевшей в воздухе  чуть
ниже пелены облаков.
     Дальнейшие события заняли всего несколько мгновений, но  Слот  хорошо
запомнил каждую деталь стремительно разыгравшейся драмы.
     Какая-то  тварь,  кричавшая  по-звериному  и  похожая  на  уродливого
крылатого человечка  с  собачьей  мордой,  метнулась  откуда-то  сверху  и
вцепилась когтистыми лапами в мантию Алфиоса. Люгер  не  успел  сделать  и
шага, прежде чем тварь бросилась с  карниза,  увлекая  старика  за  собой.
Леденящий душу крик был тотчас же поглощен ворвавшимся в  уши  Стервятника
воем ветра и оглушительным ревом волн.
     Луч переместился вниз, к месту падения двух тел, а  Люгер,  забыв  об
опасности, стал на колени и склонился над краем карниза.  В  круге  белого
света он увидел тело генерала, распростертое на узком  скальном  уступе  с
неестественно вывернутой головой. Камни вокруг тела были забрызганы черной
кровью. Уродливая тварь сидела на его  животе  со  сложенными  крыльями  и
терзала своими когтями человеческую плоть. Потом в ее  скрюченных  пальцах
засверкало пурпурное пламя и Люгер понял, что она вырвала из груди Алфиоса
Звезду Ада.
     С торжествующим криком крылатый убийца прыгнул с  уступа  и  едва  не
коснувшись волн, стал набирать высоту. Теперь Стервятник  увидел  цель,  к
которой тот направлялся. Слепящий белый  свет,  в  котором  тело  лежащего
внизу генерала  казалось  восковой  фигурой,  падал  с  огромного  черного
корабля, висевшего в воздухе с убранными парусами. По обе стороны  высоких
бортов поднимались  и  опускались,  совершая  мерные  взмахи,  два  крыла,
похожие на крылья  летучей  мыши,  но  в  сотни  раз  большие.  Ни  одного
проблеска света  не  было  видно  на  этом  корабле,  кроме  единственного
мертвенно-белого луча, падавшего откуда-то с кормы.
     Клочья  ядовитого  тумана,  дремавшего  в  пропастях   вокруг   скал,
протянулись к твари, похитившей талисман, но крылатый убийца легко  уходил
от них, словно штормовой ветер не был ему помехой. Вдобавок, белый  луч  с
корабля скользил по жадным языкам тумана и обращал их  в  ничто.  А  потом
тварь уже поднялась слишком высоко, чтобы быть уязвимой для магии, все еще
защищавшей башню с юга, запада и востока.
     Белый луч внезапно погас и  Люгер  ясно  увидел  немыслимый  корабль,
плывущий  на  фоне  облаков,  посеребренных  ночным  светилом.  Чудовищные
крылья, как два черных дьявольских плаща, бесшумно двигались  во  тьме,  а
верхушки накренившихся мачт терялись в облаках...
     Крылатая тварь, наконец, достигла корабля  и  слилась  с  его  черной
тенью. На мачтах вздулись темные пузыри парусов  и,  подгоняемый  попутным
ветром, посланец неведомых сил  устремился  на  юго-запад.  Вскоре  черный
корабль исчез за стеной башни и Люгер остался наедине с изувеченным трупом
Алфиоса. Следуя вполне определенным и логичным соображениям, Слот  сбросил
с себя одежду и стал произносить  слова  заклинания.  В  любом  случае,  в
монастыре его не ждало ничего, кроме более или менее  мучительной  смерти.
Неотвратимо должна была последовать  месть  ордена,  но  эта  неприятность
казалась гораздо более отдаленной...
     Из облака черного дыма, окутавшего карниз, упал  к  пенящимся  волнам
огромный белый стервятник и, едва не разбившись о стену  башни,  расправил
широкие крылья. Воспользовавшись тем, что  северные  врата  все  еще  были
открыты, он взмывал все выше и выше, уходя от  тянувшихся  за  ним  языков
ядовитого тумана, и поднимался над острыми  пиками  скал.  Жестокий  ветер
играл с ним, как с сорванным листом, и все  же  неминуемо  сносил  на  юг,
вслед за растворившимся в ночи черным кораблем.
     Побег Люгера из монастырской башни оказался успешным, но он не  видел
и не мог видеть того, что из открытого окна  дома  аббата  за  ним  весьма
заинтересованно наблюдает  жирный  человек  в  расшитой  золотом  рясе.  С
довольной улыбкой на белом припудренном лице Кравиус  следил  за  летающим
кораблем и  крылатой  тенью,  унесенной  ветром.  Потом  он  закрыл  окно,
опустился в глубокое кресло и погрузился в безмятежный сон. Если бы не два
мертвых  зрачка,  черневших  на  внешней  стороне  его   век,   настоятель
Тегинского монастыря выглядел бы вполне умиротворенным.


     Неравная  борьба  с  ветром  отбирала  все  силы  и,  тем  не  менее,
Стервятник  не  раз  слышал  позади  себя  резкие  ястребиные  крики.  Две
серебристые острокрылые птицы пытались преследовать его  над  океаном,  но
ветер неумолимо сносил их более легкие тела к Горам Изгнания и вскоре  они
окончательно потеряли друг друга в хаосе ночной бури.
     Люгеру повезло больше - через некоторое время  он  увидел  гигантскую
тень корабля, летевшего ниже облаков.  Но  самому  Стервятнику  полет  уже
давался с трудом - ветер немилосердно трепал его и подталкивал  в  сторону
континента. Далеко внизу Люгер едва различал черный изломанный край  суши.
Вскоре силы его были  на  исходе,  а  мощные  крылья  корабля  по-прежнему
рассекали воздух  с  механической  размеренностью  и  неутомимостью.  Слот
слишком  поздно  понял,  что  дальнейшее  преследование  бессмысленно   и,
отказавшись от самоубийственной погони, стал снижаться к земле.
     Как оказалось, борьба со стихией совершенно  истощила  его,  -  он  с
величайшим трудом долет