делей раньше, пришло в Сиерру
всего  лишь за несколько дней до трагедии. Мисс Марш вложила это письмо Мэри
в свой  конверт и направила  сэру Джону, чтобы он прочел его. Сэр  Джон  дал
посмотреть его Блэку.
     - Я  полагаю,  - произнес после  короткой паузы Блэк, - что две леди  в
момент, когда вы впервые познакомились  с ними три  года назад,  жили тихой,
размеренной жизнью. Не так ли?
     - У них была небольшая вилла, я уже говорил вам об этом, - произнес сэр
Джон. - Примерно два  раза в год они имели обыкновение приезжать в Лозанну и
снимали комнаты  в пансионате. Старая леди  страдала заболеванием легких, но
не настолько серьезно, чтобы лечиться в санатории. Мэри была очень преданная
племянница.  Кстати,  это  был один  из  первых  мотивов,  заставивших  меня
приблизиться  к ней. Ее мягкость  и кротость  характера, чуткое  отношение к
тетке.
     - Значит  ли, что ваша будущая  жена не  очень-то уж  часто выходила  в
свет? У нее не было друзей одного с ней возраста и все такое?
     - Я полагаю, что это  так. Вместе с тем это не очень-то беспокоило  ее.
Такова была ее натура.
     - И такой ритм жизни был у нее с самого детства?
     -  Да.  Мисс  Марш  была единственной  близкой родственницей Мэри.  Она
удочерила ее, когда родители Мэри умерли. В это время  Мэри была  еще совсем
маленькой.
     - А сколько лет было вашей жене в момент вашего бракосочетания?
     - Тридцать один год.
     - Никаких любовных историй или помолвки до этого?..
     - Абсолютно  нет. Я  обычно подтрунивал  над  Мэри в связи с этим.  Она
говорила, что никогда не встречала никого, кто бы вызывал у нее волнение или
трепет. Это подтверждала, кстати, и ее тетка. Я помню, как однажды, когда мы
уж были обручены, тетка говорила мне: "Очень редко можно встретить еще такую
же чистую и порядочную, как Мэри, молодую женщину. У  нее прекрасное личико,
но она не осознает этого; идеальный характер, в чем она также не отдает себе
отчет. Вы самый счастливый на  свете человек, сэр Джон". И  действительно, я
был очень счастлив.
     Сэр  Джон  сел,  уставившись на  детектива;  в  глазах его было столько
жалости  и  отчаяния, что даже  такой  жесткий  шотландец,  как Блэк,  решил
прекратить дальнейшие расспросы.
     -  Да,  получается, что сильная  любовь была с обеих  сторон,  - сказал
сыщик. - И все  же  интересно знать, не было ли  с ее  стороны  материальной
заинтересованности, учитывая ваши высокое звание и положение? Я имею в виду,
что тетка могла сказать племяннице, что у нее появился хороший шанс и она не
должна  упустить его. Другого  такого человека, как вы,  можно больше  и  не
встретить. Известно, что женщины думают о таких вещах.
     Сэр Джон покачал головой.
     - Старая леди, возможно, думала и  даже говорила об этом, я  не знаю, -
произнес он. - Что касается Мэри, это полностью исключается. С самого начала
нашего  знакомства  инициатива исходила от меня, а не от  нее. Это  я  искал
возможность  продолжения контактов. Если  бы Мэри действительно искала мужа,
она бы проявила  это при  нашей первой встрече. Вы  же хорошо знаете  такого
рода кошечек. Моя  знакомая, в доме которой  я встретил  Мэри  и  ее  тетку,
предупредила бы  меня,  что это  - женщина, которой  за  тридцать и  которая
жаждет выйти  замуж.  Однако  ничего подобного  она не сказала.  Она  просто
представила  ее  мне, проговорив:  "Я  хочу  тебя  познакомить с  прелестной
девушкой, которую  мы все  обожаем  и  жалеем лишь  о  том,  что  она  ведет
уединенный образ жизни".
     - Вместе с тем вам не показалось, что она одинока?
     - Вовсе нет. Она представилась мне вполне удовлетворенной жизнью.
     Блэк вернул сэру Джону письмо Мэри.
     - Вы все еще настаиваете, чтобы я продолжил расследование этого дела? -
спросил он.  - Не думаете ли вы, что было бы гораздо проще согласиться раз и
навсегда с тем, что ваш доктор прав, говоря о своеобразном затмении разума у
леди Фаррен, которое и послужило причиной ее самоубийства?
     - Нет, я не  согласен с таким заключением, -  проговорил сэр Джон.  - Я
уже говорил вам и считаю, что где-то лежит ключ к разгадке  этой трагедии, и
я не сдамся до тех пор, пока не найду его. Или, скорее всего, вы найдете его
для меня. Вот почему я и нанял вас.
     Блэк поднялся с кресла.
     - Очень хорошо,  - сказал он, - если вы так подходите к этому делу, что
ж, я готов продолжить расследование.
     - Что собираетесь предпринять конкретно? - спросил сэр Джон.
     - Завтра я вылетаю в Швейцарию.

     Блэк вручил свою визитную карточку в  вилле "Добрый  отдых" в Сиерре, и
его  провели в небольшую гостиную с балконом,  откуда открывался  прекрасный
вид на долину Роны.
     Женщина, как  он предположил, компаньонка мисс Марш, провела  его через
гостиную на балкон. Блэк успел заметить, что комната была хорошо и со вкусом
меблирована,  но  вместе с тем  ничего особенного  - обычная комната пожилой
английской старой девы, живущей за границей и не бросающей деньги на ветер.
     Над каминной доской висел большой  фотопортрет леди Фаррен,  сделанный,
видимо, совсем недавно,  так  как  точную копию  этого портрета  он видел  в
кабинете сэра Джона.  Другая  фотография  леди Фаррен  стояла  на письменном
столе.  Как  предположил Блэк,  Мэри было  в то  время  около  двадцати лег.
Прелестная,  скромная девушка, с длинными, развевающимися волосами, а  не  с
более короткой стрижкой, как на первом снимке.
     Блэк  прошелся  по  балкону  и  представился пожилой  леди,  сидящей  в
кресле-коляске, как друг сэра Джона Фаррена.
     У мисс Марш  были седые,  почти  белые  волосы,  голубые  глаза и резко
очерченный  тонкий рог. По короткой фразе,  брошенной  ею своей компаньонке,
которая после этого  немедленно  вышла из комнаты,  оставив  их вдвоем, Блэк
решил, что старая леди достаточно крута  с теми, кто ей прислуживает. Тем не
менее казалось,  что  она  рада  видеть  Блэка.  Она  сразу  же справилась о
здоровье  сэра  Джона и  сделала это с неподдельной озабоченностью,  а затем
поинтересовалась, не найдены ли причины, объясняющие случившуюся трагедию.
     -  Я сожалею, но пока должен огорчить вас, - ответил Блэк. - Собственно
говоря, я приехал  сюда, чтобы спросить вас, что  вы  знаете  и  что  можете
сказать обо всем этом деле. Вы ведь знали леди Фаррен лучше, чем кто-либо из
нас,  даже  ее собственный  муж.  Сэр Джон полагает,  что у  вас могут  быть
соображения на этот счет.
     Мисс Марш взглянула на него с удивлением.
     - Но  я  же написала и сообщила  сэру  Джону,  что  была  ошеломлена  и
полностью  поставлена в тупик этим кошмарным событием, - произнесла она. - Я
приложила к своему также  последнее письмо  Мэри. Разве он вам не говорил об
этом?
     - Да, - сказал Блэк, - я видел это письмо. А у вас есть другие?
     -  Я храню  все ее письма,  - запричитала  мисс Марш. - Она писала  мне
регулярно, почти раз в неделю,  после того  как  вышла замуж. Если сэр  Джон
хочет, чтобы я выслала  ему все письма, я с радостью готова это сделать. Нет
ни  одного письма, в котором бы не  выражался ее полный восторг  и  любовь к
мужу,  удовлетворенность  жизнью  в новом  доме.  Единственное,  о  чем  она
сожалела, была моя неспособность  заставить себя расшевелиться  и  навестить
ее. Но вы же видите сами, что я почти инвалид.
     "Ты выглядишь  еще достаточно здоровой и энергичной, - подумал Блэк,  -
но, может быть, ты просто не хочешь ехать". А вслух произнес:
     - Я полагаю, что вы и  ваша племянница  были  сильно  привязаны  друг к
другу?
     - Я глубоко любила Мэри  и думаю, что то же чувство она испытывала и ко
мне, - поспешно  ответила старая леди.- Господь знает, что временами я  могу
быть придирчивой,  но казалось,  что  Мэри  на  это практически не  обращала
внимания. Она была такой добродушной и с очень мягким характером.
     - Вы очень сожалели, потеряв ее, когда она вышла замуж и уехала?
     -  Конечно, я сожалела. Я ужасно  о ней скучала, да и сейчас скучаю. Но
вполне понятно, что главным для меня было ее счастье.
     -  Сэр Джон сказал мне, что выделил  вам деньги на покрытие расходов по
содержанию вашей компаньонки.
     -  Да. Это  было  очень  благородно  с его стороны. Как вы  думаете, он
продолжит выплачивать деньги?
Интонация ее голоса,  прозвучавшая в этой фразе, была резкой. Блэк  подумал,
что  его  первоначальный вывод  о том, что мисс  Марш не принадлежит к числу
тех, кто полностью игнорирует деньги, вероятнее всего, был обоснованным.
     -  Сэр Джон не  говорил об этом. Однако  я  чувствую, что, если бы были
какие-то изменения,  он вам  сообщил бы сам или  же через своего адвоката, -
сказал Блэк.
     Он взглянул на руки мисс Марш. Ее кисти медленно и ритмично похлопывали
по подлокотникам кресла-коляски, выдавая нервозное состояние хозяйки.
     - Я  хотел бы спросить,  не известно ли вам  о чем-либо таком в прошлом
вашей племянницы, что бы могло привести  ее  к мысли о самоубийстве? - задал
он вопрос старой леди.
     Она вздрогнула испуганно.
     - Что вы имеете в виду?
     - Например, любовная история, закончившаяся разладом, или помолвка...
     - Господи спаси, ничего подобного.
     Просто любопытно.  Казалось, она  ожидала чего-то другого и вздохнула с
облегчением, когда он задал именно этот вопрос.
     - Сэр Джон был единственной любовью Мэри. Она  вела довольно уединенную
жизнь  вместе со мной, должна вам сказать. Не  так  много  молодых  людей  в
округе.  Даже  в Лозанне  она  не  стремилась  войти в круг  близких  ей  по
возрасту.  Это  не  потому,  что  она  была  исключительно  застенчивой  или
осторожной. Просто по причине природной сдержанности.
     - А как насчет школьных друзей?
     -  Я  сама  давала  ей  уроки,  когда  она  была  маленькой.  Затем она
проучилась несколько семестров  в Лозанне, когда стала постарше, но посещала
занятия только днем. А жили мы совсем рядом, в пансионате. Я припоминаю одну
или двух ее подруг, приходивших на чай. Но никаких более близких друзей.
     - У вас сохранились какие-нибудь ее фотографии этого периода?
     -  Конечно,  довольно  много. Они  все  в альбоме.  Не  угодно  ли  вам
посмотреть их?
     - Я думаю,  да.  Сэр Джон  показывал мне несколько снимков, но  все они
были сделаны уже после их бракосочетания.
     Мисс Марш указала ему  на письменный стол в гостиной, попросила открыть
второй  ящик и взять там  альбом. Затем она надела очки,  открыла его,  а он
пододвинул стул и сел рядом с ней.
     Они просмотрели наугад несколько страниц.  На них  были  многочисленные
снимки, но ни один  не  представил особого  интереса. Леди Фаррен одна. Мисс
Марш одна. Леди Фаррен и мисс Марш в  группе с другими. Снимки виллы. Виды в
Лозанне. Блэк переворачивал  страницы. Похоже, что  ключа  к тайне в  них не
содержалось.
     - Это все? - спросил он.
     - Я думаю, что  да, - ответила мисс Марш.  - Она  была такой прелестной
девочкой,  не правда ли?  Эти теплые  карие глаза. Какая ужасная трагедия...
Бедный сэр Джон.
     - Я заметил, что у вас нет ни одного снимка, сделанного в период, когда
она была ребенком.  На тех,  которые есть у  вас, как  мне  кажется, ей  уже
больше пятнадцати.
     Сначала была заметная пауза, затем мисс Марш ответила:
     -   Нет...  кажется,  нет...  Я  думаю,  что  у  меня  раньше  не  было
фотоаппарата.
     У Блэка был  хорошо тренированный слух. Для него не составляло никакого
труда определить фальшь.  Определенно мисс Марш почему-то говорила неправду.
Почему?
     - Жалко, - проговорил он. - Я всегда думал, что интерес состоит  в том,
какую трансформацию претерпело  лицо ребенка в лице взрослого  человека. Моя
жена и я просто не представляем,  чтобы у нас не было альбома снимков нашего
первенца.
     - Конечно. Это была глупость с моей стороны, не так  ли? -  согласилась
мисс Марш.
     Она положила альбом на стол прямо перед собой.
     -  Я  думаю, что  у вас есть снимки, сделанные в фотографии? -  спросил
Блэк.
     -  Нет, - сказала  мисс Марш, - или, вернее, возможно, что  я их имела,
но, должно быть, потеряла. Вы знаете, это  могло случиться во  время  нашего
переезда.  Мы  перебрались  сюда, когда Мэри  исполнилось пятнадцать лет. До
этого мы жили в Лозанне.
     -  Мне помнится, сэр Джон говорил, что вы удочерили Мэри, когда ей было
пять лет?
     - Да. Ей вот-вот должно было исполниться пять.
     Блэк  опять заметил  мимолетное замешательство  и какую-то  фальшь в ее
голосе.
     - У вас есть какие-то фотографии родителей леди Фаррен?
     - Нет.
     - Но, как я понимаю, ее отец был единственным вашим братом?
     - Да, моим единственным братом.
     - Что заставило вас удочерить леди Фаррен?
     - Мать умерла, а брат не знал,  как обращаться с ней. Дело  в том,  что
она была довольно  чувствительным  и  своенравным ребенком.  Мы с братом оба
понимали, что это будет лучшим выходом для всех нас.
     - Ваш брат, конечно, выделил сумму на содержание и обучение девочки?
     -  Естественно.  В  противном  случае  я  бы  не  смогла  справиться  с
возложенной на меня задачей.
     И  тут  мисс  Марш совершила ошибку.  Но благодаря  именно  этой ошибке
Блэку, скорее всего, и удалось  сдвинуть с места,  казалось, неразрешимую  и
тупиковую проблему.
     - Вы задаете самые  отдаленные, прямо не относящиеся к  данной ситуации
вопросы,  мистер Блэк, - сказала она с саркастической улыбкой. - Я вижу, что
тема о пособии, выплачивавшемся мне отцом Мэри, едва ли представляет для вас
хоть малейший интерес.  Все,  что вы хотели  бы знать,  состоит во  вскрытии
причин, в силу которых  бедная Мэри покончила с собой. Но это хочет знать ее
муж и я тоже.
     - Все,  даже,  как  вы  выразились,  самое  отдаленное, но связанное  с
прошлым  леди Фаррен, представляет для меня исключительный интерес, - твердо
и отчетливо произнес Блэк. - Видите  ли, именно для этой самой  цели и нанял
меня сэр Джон. Вероятно, настал момент, когда я должен объяснить вам, что не
являюсь его личным другом, я - частный детектив.
     Лицо мисс Марш  мгновенно помрачнело,  самообладание покинуло  ее.  Она
внезапно превратилась в старую, очень испуганную женщину.
     - Что вас интересует? - спросила она сухо.
     - Все, каждая подробность, - ответил он.
     Излюбленная  теория,  которую  хитрый  шотландец  неоднократно  излагал
директору своего  агентства, гласила, что  на  свете существует  лишь  очень
незначительное  число  людей, которым  практически  нечего скрывать.  Раз за
разом он наблюдал мужчин  и женщин, выступающих в суде в качестве свидетелей
при перекрестном допросе, и пришел к  выводу, что все они испуганы и чего-то
опасаются. Но это не вопросы, на которые они должны отвечать и которые могут
пролить свет на  обстоятельства рассматриваемого  дела.  Их  пугает то, что,
отвечая на них, они в силу непроизвольного промаха, словесной обмолвки могут
раскрыть  некоторые  личные  тайны  или  секреты,   которые  приведут  к  их
дискредитации.
     Блэк был уверен, что в такое положение попала теперь мисс  Марш. Вполне
возможно, что она  не знает ничего, относящегося к  самоубийству леди Фаррен
или его  причинам. Однако сама мисс Марш определенно виновата  в чем-то, что
она в течение длительного времени старалась тщательно скрывать.
     - Если  сэр Джон выявил какие-то  факты в отношении пособия и  считает,
что я все эти годы обманывала Мэри, он мог проявить приличие и высказать это
мне  лично, а не нанимать детектива, - произнесла после некоторой паузы мисс
Марш.
     "Ого-го, куда мы метим", - подумал Блэк.
     - Сэр  Джон ни разу не упомянул слово "обман",  - отметил  он. - Просто
считал, что дела складывались странным образом.
     Блэк решил использовать случай и немного рискнуть, так  как  понял, что
потенциальный результат заслуживает этого.
     -  Конечно, их можно считать  странными,  -  ответила  мисс Марш.  -  Я
старалась  все  делать  как  можно  лучше  и  думаю, это  так  и было.  Могу
поклясться вам, мистер Блэк, что на себя я тратила лишь незначительную часть
денег, а львиная доля их шла на содержание Мэри, как это и предусматривалось
соглашением с ее отцом. Когда Мэри вышла замуж, и это было благополучное  со
всех  точек зрения  замужество,  я  посчитала, что в  этом  не будет  ничего
предосудительного, если буду откладывать деньги для себя. Сэр Джон был очень
богатым человеком, и Мэри это не нанесло никакого ущерба.
     -  Я полагаю,  - сказал Блэк,  -  что леди Фаррен  ничего  не  знала  о
финансовой стороне дела?
     -  Ровным  счетом  ничего,  -  ответила  мисс Марш.  -  Она  никогда не
интересовалась денежными вопросами и считала, что  целиком зависит от  меня.
Как вы думаете, мистер Блэк, не собирается ли сэр Джон возбудить против меня
дело? Если он  выиграет  его, а я  в этом  нисколько не  сомневаюсь,  я буду
разорена.
     Блэк  несколько  раз  провел рукой  по  подбородку,  изображая глубокое
размышление.
     - Я не думаю, что сэр Джон имеет такое намерение, мисс Марш, - произнес
наконец он. - Но он пожелает узнать всю правду о том, что имело место.
     Мисс Марш опустилась глубже в своем кресле. Куда-то исчезли строгость и
непреклонность, она выглядела старой уставшей леди.
     - Что ж, теперь, когда Мэри нет в живых, открывающаяся свету правда уже
не сможет  нанести  ей ущерб,  - тихо  произнесла она. - Дело в  том, мистер
Блэк, что она вовсе не была моей племянницей.  Просто  мне заплатили большую
сумму денег  за то, чтобы я воспитывала ее. Деньги должны были быть переданы
ей по достижении совершеннолетия, но держала их я.  Отец  Мэри, с  которым я
подписала соглашение, некоторое время спустя умер. Здесь, в Швейцарии, никто
об этом не имел ни малейшего представления. Не было ничего проще держать это
в секрете. Но я, конечно, не намеревалась кому-то причинить вред.
     "Это   всегда   случается  именно  так,  -  подумал   Блэк.  -  Соблазн
подкрадывается незаметно к мужчине или  женщине, и они открывают  ему дверь.
Они никогда не имеют намерение причинить кому-то вред".
     -  Понятно,  -  сказал  он. -  Ну хорошо,  мисс Марш,  я  не  собираюсь
углубляться  в  детали  того, что вы сделали или как  вы  истратили  деньги,
предназначавшиеся  для леди  Фаррен.  Меня  сейчас  больше всего  интересует
следующее:  если она не приходилась вам племянницей,  кто же в таком  случае
она?
     - Она была единственной дочерью  мистера Генри  Уорнера. Это все, что я
когда-либо знала. Он никогда не  называл мне свой адрес или  место, где жил.
Все, что я знала, - это был адрес  его банкира и отделение  банка в Лондоне.
Из этого адреса на мое имя пришло четыре  чека. После того как я взяла  Мэри
на попечение, мистер Уорнер уехал в Канаду  и умер  там пятью годами  позже.
Банк информировал меня об этом, и, так  как я больше никогда не имела от них
известий, я полагала себя свободной поступать с ее деньгами так, как захочу.
     Блэк записал  имя  Генри  Уорнера, а  мисс  Марш продиктовала ему адрес
банка.
     - Мистер Уорнер не был вашим личным другом, так ли это? - спросил он.
     - О нет. Я с ним встречалась только дважды. Первый  раз, когда ответила
на  его  объявление  в  газете, в котором предлагалось отдать пожизненно  на
воспитание  девочку с деликатным  характером.  У  меня в это  время не  было
денег,  так  как  я  буквально  пару  недель  до  этого  потеряла  должность
гувернантки в  английской семье, собирающейся  возвратиться на родину.  Я не
хотела работать в школе, поэтому газетное объявление было как нельзя кстати,
особенно принимая во внимание щедрое денежное вознаграждение на содержание и
воспитание  дочери,  обещанное  отцом. Я  знала,  что  в этом  случае  смогу
материально жить более  свободно, чем когда-либо  раньше. Говорю вам об этом
вполне откровенно. Вы едва ли можете осуждать меня.
     Она  пристально  взглянула  на  Блэка.  Что-то от  прежней  уверенности
постепенно возвращалось к ней.
     - Я вовсе  не осуждаю вас,