рурга.
     И что же теперь делать? Спуститься вниз и рассказать управляющему, что,
оказывается, он все же тогда обознался, что только что разговаривал с женой,
которая  жива  и  здорова и прибыла в  Англию чартерным  рейсом? Джон  надел
ботинки, пригладил  волосы, потом  посмотрел  на  часы.  Без десяти  восемь.
Пожалуй, стоит заглянуть в бар и на скорую руку что-нибудь выпить. Так будет
легче  встретиться с управляющим и признаться в ошибке. А потом они позвонят
в полицию. Тысяча извинений всем, кому доставил столько хлопот.
     Джон спустился на первый этаж  и  направился в  бар. Он чувствовал, как
его охватывает ощущение неловкости  от мысли, что вот сейчас он войдет,  все
на  него уставятся и  каждый подумает:  "А,  это тот тип, у которого пропала
жена". Но, к счастью, в баре не  было знакомых не  только среди посетителей,
но даже за стойкой  стоял  парень,  которого Джон  видел  впервые. Проглотив
виски, Джон украдкой выглянул в вестибюль. За  конторкой  никого не было,  а
управляющий,  повернувшись   спиной,  стоял  в  дверях   бюро   и  с  кем-то
разговаривал. Поддавшись внезапному  порыву, Джон  трусливой рысцой  пересек
холл и вышел на улицу.
     "Сначала поем, а  потом  вернусь и обо всем расскажу.  На сытый желудок
такой  разговор легче будет вынести", - решил он и  отправился в близлежащий
ресторанчик, где они  пару раз обедали.  Теперь, когда он узнал, что Лора  в
безопасности, все  остальное  казалось неважным. Кошмар остался позади. Хотя
жены  и  нет  рядом, он с удовольствием пообедает, мысленно представляя, как
Лора сидит в это  самое время за тихим семейным столом Хиллов, как потом она
пораньше  уляжется  спать, а на  следующее  утро поедет в больницу к Джонни.
Сыну  тоже больше  ничего не  угрожает. Все волнения  позади.  Осталось лишь
выдержать неловкие объяснения и извинения перед управляющим гостиницы.
     Приятно было сидеть одному за столиком в углу в маленьком ресторанчике,
где никто не обращал на него внимания. Джон заказал себе телятину под соусом
и полбутылки красного вина. Он не спеша, со вкусом, ел. Разговор  сидящих за
соседним столиком  действовал  успокаивающе,  как  далекая тихая музыка.  Но
чувство  нереальности  все  еще  не  рассеивалось,  дымкой  отделяя  его  от
окружающих.
     Когда соседи поднялись, Джон взглянул на часы и увидел, что было  почти
половина  десятого.  Не  имело  смысла  откладывать  и   дальше  предстоящее
объяснение.  Он  допил  кофе, закурил сигарету  и  расплатился по  счету. По
дороге в гостиницу он подумал, что управляющий в  конце концов должен только
обрадоваться, что все так благополучно закончилось.
     Джон прошел сквозь вертящиеся двери в вестибюль и  первым, кого увидел,
был   полицейский  в  форме,  который,  стоя   у  конторки,  разговаривал  с
управляющим.  Знакомый  портье  находился тут  же.  Когда  Джон подошел, все
повернулись к нему, и лицо управляющего просияло.
     - Eccolo!\footnote{Вот он! \textit{(итал.)}.} - воскликнул он.  - Я был
уверен, что синьор  где-нибудь поблизости.  Дела двигаются, синьор. Двух дам
отыскали, и они любезно согласились пройти с полицейскими  в  Questura. Этот
agente di polizia\footnote{Полицейский \textit{(итал.)}.} проводит вас туда.
     - Я причинил всем столько  беспокойства, -  начал  Джон,  чувствуя, как
краснеет. - Я еще до обеда хотел предупредить, но вас не было на месте. Дело
в том,  что я разыскал жену. Она все же прилетела в Лондон.  Я говорил с ней
по телефону. Оказывается, произошла ужасная ошибка.
     Управляющий смотрел на него в недоумении.
     - Синьора в Лондоне? - повторил он.
     Затем, помолчав, начал быстро говорить по-итальянски с полицейским.
     -  Те дамы,  похоже, утверждают, что весь день никуда не  отлучались из
дома. Только  утром  ненадолго  выходили в  магазин, - перевел  он,  а потом
спросил Джона: - Тогда кого же синьор видел на катере?
     -  Это просто  злосчастное  недоразумение, -  с досадой покачал головой
Джон. - Я сам не понимаю, как  мог  так обмануться. На самом деле я не видел
ни жены, ни тех леди. Приношу свои глубочайшие извинения.
     Опять быстрый разговор по-итальянски. Джон заметил, что  портье  как-то
странно на него поглядывает. Управляющий, очевидно, извинялся от имени Джона
перед  полицейским.  Тот же  не  скрывал своего  раздражения и,  к  смущению
управляющего, кричал что-то в ответ, распаляясь все больше и больше. История
эта, видно, доставила немало всем хлопот, не говоря уж о несчастных сестрах.
     - Послушайте,  -  вмешался  Джон, останавливая  поток слов,  -  скажите
agente,  что  я  пойду  с  ним  в  участок  и  принесу  личные  извинения  и
полицейскому офицеру, и обеим леди.
     -  Если  бы  синьор  был  так  любезен,  -  с   облегчением  проговорил
управляющий.  -  Дамы,   когда  их  допрашивали  в  гостинице,  были   очень
расстроены.  Они  сами предложили пройти  в  полицию  лишь  потому, что тоже
беспокоились о синьоре.
     От стыда  Джон  готов был  провалиться сквозь землю. Только  бы Лора не
узнала об  этом. Она  ведь  просто рассвирепеет. Еще чего доброго притянут к
суду за  дачу ложных показаний, касающихся  третьих лиц.  Теперь  его ошибка
казалась почти преступлением и ему самому.
     Вместе с полицейским  они перешли через забитую  гуляющими площадь  Св.
Марка.  За выставленными под открытое небо столиками  кафе сидела публика, а
все три оркестра, соперничая в благозвучии,  старались вовсю. Сопровождающий
Джона почтительно  держался слева от него на расстоянии двух шагов и за  всю
дорогу не проронил ни слова.
     Придя  в полицейский участок, они поднялись  по лестнице  в ту же самую
комнату. Джон сразу заметил, что за столом сидит не тот офицер, с которым он
разговаривал в прошлый раз, а незнакомый тип с угрюмым желтоватым лицом. Обе
сестры,  явно  взволнованные,  особенно  зрячая, сидели рядом  на стульях, а
сзади них стоял младший чин в  форме. Сопровождающий Джона подошел к офицеру
и начал  что-то  быстро  говорить  по-итальянски.  Сам  Джон,  поколебавшись
секунду, приблизился к сестрам.
     - Произошла ужасная ошибка, - сказал он. - Я просто не знаю, сможете ли
вы меня простить. Во всем виноват я один. Полиция тут ни при чем.
     Та, что не была слепа, хотела подняться, но Джон ее удержал.
     -  Мы  ничего  не понимаем, -  проговорила  она  с  сильным шотландским
акцентом. Губы  у нее нервно подрагивали. - Мы попрощались с вашей  супругой
вчера вечером во время обеда и  больше ее не видели. Сегодня час назад к нам
в пансион  явились  полицейские и заявили, что  ваша  жена  пропала и что вы
обвиняете в этом нас. У сестры слабое здоровье, и она очень расстроилась.
     - Это ошибка. Страшная  ошибка, - повторил Джон и повернулся к офицеру,
который обратился к нему на ломаном английском языке:
     -  Что? Этот  документ лгать? -  спросил он,  постукивая карандашом  по
лежащему перед ним на столе заявлению Джона. - Вы не говорить правда?
     - Когда я его  писал, то был убежден, что это правда, - ответил Джон. -
Тогда я мог даже поклясться в  суде, что видел свою  жену  и  этих двух леди
утром на катере, идущем по Большому Каналу. Теперь я сознаю, что ошибся.
     - Мы  весь день и близко не подходили  к Большому  Каналу, даже пешком.
Утром мы лишь купили кое-что на Мерчерие, а потом были дома. Сестра не очень
хорошо себя  чувствовала.  Я  уже  говорила об этом раз десять. К тому же  и
постояльцы нашего пансиона могут это подтвердить. Но нас никто не слушает.
     - А синьора? - сердито рявкнул офицер. - Что случиться с синьора?
     - Синьора, моя жена, жива и  здорова и находится в Англии,  - терпеливо
объяснил Джон.  - Около  семи  вечера я разговаривал с ней  по телефону. Она
улетела чартерным рейсом и сейчас в доме наших друзей.
     - А кто  быть на катере в красном пальто? - в бешенстве спросил офицер.
- Если не эти синьорины, то какие синьорины?
     - Глаза  обманули меня, - проговорил Джон, замечая, что  его английский
становится несколько  искусственным. - Я  думать, что вижу  моя жена  и этих
леди, но это не так. Моя жена - в самолете, а эти леди - в пансионе.
     Джон чувствовал себя китайцем, как  их обычно изображают на сцене.  Еще
минута, и он начнет беспрестанно кланяться и втянет руки в рукава.
     Полицейский офицер закатил глаза и постучал пальцами по столу.
     - Так много работа и все  зря, -  сказал он. - Гостиницы и  пансионы  -
искать   синьорины   и    пропавшая   синьора    inglese\footnote{Английская
\textit{(итал.)}.}, когда у нас много-много другая работа. Вы делать ошибка.
А  может, вы много пить  mezzogiorno\footnote{Полдень  \textit{(итал.)}.}  и
видеть  сто синьора  в  красном пальто на  сто  катер? - Потом,  переворошив
лежащие перед  ним  бумаги,  встал и обратился  к  зрячей  сестре: -  А  вы,
синьорина, хотите делать жалоба на этот человек?
     - О, нет,  - воскликнула та, - конечно,  нет! Я  понимаю, что произошла
ошибка. Единственное, что мы хотим, это скорее вернуться в пансион.
     Полицейский офицер недовольно хмыкнул и ткнул пальцем в Джона.
     -  Вы очень  счастливый  человек,  -  сказал  он. - Эти синьорины могли
подать жалоба - это очень серьезное дело.
     - Поверьте, - начал Джон, - я готов сделать все, что в моих силах...
     - Пожалуйста, не надо, - в ужасе запротестовала зрячая сестра.  -  Мы и
слышать ни о чем не хотим, - и в свою очередь извинилась перед офицером:
     -  Вам так  дорого время. Мы не  можем себе позволить отрывать  вас  от
работы.
     Жестом   офицер  разрешил  им   идти  и,  сказав  что-то  по-итальянски
полицейскому, добавил:
     -  Этот  человек  проводить  вас в  пансион. Buona sera\footnote{Добрый
вечер  \textit{(итал.)}.}, синьорины,  - и, не удостаивая  вниманием  Джона,
снова уселся за стол.
     - Разрешите, я пойду с вами, - обратился Джон к  сестрам. - Я  хотел бы
объяснить, что произошло.
     Они  гурьбой  спустились  с лестницы и вышли наружу.  На  улице  слепая
повернула к Джону свое лицо с безжизненными глазами и сказала:
     - Вы видели нас. И свою жену. Но не сегодня, а в будущем.
     Голос ее  звучал мягче, чем  у сестры, и говорила она медленнее,  будто
слегка заикаясь.
     - Я не совсем понимаю, - начал сбитый с толку Джон и взглянул на другую
сестру. Но та, нахмурившись, покачала головой и приложила палец к губам.
     - Пойдем  домой,  дорогая,  -  обратилась  она к слепой,  -  ты слишком
устала,   тебе   надо  отдохнуть.  Затем  повернулась  к  Джону  и  добавила
вполголоса: - Жена, наверное, говорила вам, что моя сестра - медиум. Я очень
боюсь, как бы она не впала в транс на улице.
     "Не  дай Бог", - подумал Джон, и все они медленно направились  прочь от
полицейского участка вдоль уходящего налево канала. Приноравливая свой шаг к
неуверенной  походке слепой, они преодолели два мостика и очутились в  таком
лабиринте  улочек,  что после первого же  поворота  Джон  перестал  пытаться
понять,  в каком направлении они идут. Впрочем, это было не так уж и важно -
ведь их сопровождал полицейский, да и сами сестры, вероятно, знали дорогу.
     - Я  обязан вам  все объяснить, -  тихо проговорил  Джон. -  Иначе жена
никогда не простит мне того, что произошло.
     И  он, в  который  раз,  принялся  описывать  случившееся.  Телеграмма,
полученная  накануне вечером, разговор  с миссис Хилл, решение на  следующий
день  вернуться в Англию, Лора - самолетом, а он с машиной на поезде. Но все
события не  казались теперь такими  необъяснимыми и тревожными, как  днем во
время  беседы с полицейским офицером. Тогда  Джон был убежден, что стряслось
что-то  жуткое. Ему  представлялось,  что сестры, сбив  с толку  одураченную
Лору,  увезли и  где-то прячут  ее, поэтому встреча  двух  катеров в Большом
Канале выглядела  зловеще. Теперь  же, когда все прояснилось и он  больше не
опасался сестер, рассказ получился вполне обычным. Джон постарался объяснить
все  как  можно  правдивей, потому что  был уверен,  что  женщины не  только
сочувствуют, но и до конца понимают его.
     Заканчивая свое повествование, Джон еще раз попытался оправдаться перед
сестрами за обращение в полицию и загладить перед ними вину:
     - Знаете, когда я заметил вас с  Лорой на катере, я подумал... - тут он
слегка замялся,  потому что мысль эта  принадлежала  на самом деле не ему, а
полицейскому  офицеру,  -  я  подумал, что  Лора  внезапно потеряла  память,
случайно встретилась с вами в аэропорту, и вы привезли ее с собой в Венецию.
     Они перешли через  широкую церковную площадь и направились  к дому, над
дверью   которого  было  написано  "Pensione".  У  входа  сопровождавший  их
полицейский остановился.
     - Это ваш пансион? - спросил Джон.
     - Да, -  ответила зрячая сестра. -  Конечно,  выглядит он неказисто, но
внутри чисто и удобно. К  тому  же друзья о нем  хорошо отзывались, - потом,
повернувшись     к    полицейскому,     сказала:     -     Grazie,    grazie
tanto\footnote{Большое спасибо \textit{(итал.)}.}.
     Кратко  кивнув,  тот произнес:  "Bouna  notte"\footnote{Спокойной  ночи
\textit{(итал.)}.}, и растворился где-то в темноте.
     - Вы не зайдете? -  пригласила она Джона. - Мы можем угостить вас  кофе
или, если хотите, чаем.
     -  Нет, большое  спасибо, - поблагодарил ее Джон. -  Надо  возвращаться
обратно  в гостиницу. Завтра  рано  вставать.  Мне только хотелось, чтобы вы
поняли, что же случилось и простили меня.
     -  Не  терзайтесь, тут  нет вашей  вины.  Всего  лишь  один  из случаев
ясновидения. С нами это часто бывает. Знаете, я хотела бы внести ваш рассказ
в картотеку, которую мы составляем. Конечно, если вы не возражаете.
     - Да,  да,  пожалуйста, -  согласился  Джон, -  но мне  самому  все  не
верится, что такое возможно. Ведь раньше-то со мной этого не происходило.
     - Возможно, вы просто не осознавали. Очень  часто люди на такие вещи не
обращают   внимания.   Сестра   ведь   почувствовала,   что   вы   обладаете
медиумическими  способностями.  Она  говорила  об этом  вашей жене  тогда  в
ресторане. Еще она сказала, что вас ждут неприятности и даже придется уехать
из Венеции.  А разве полученная  вами телеграмма  не  доказывает ее правоты?
Ведь у вас  заболел сын,  может, заболел опасно, и вам нужно было немедленно
возвращаться домой. Слава Богу, что жена  смогла так  быстро улететь,  чтобы
быть рядом с ним.
     - Все это так, -  задумчиво проговорил  Джон, - но почему же все-таки я
видел всех вас вместе на катере, в то время, как Лора летела в Англию?
     - Может быть, передача мыслей на расстояние. Возможно, ваша жена думала
о  нас. Кстати, мы дали  ей свой  адрес  на случай, если вы захотите с  нами
связаться.  Мы  пробудем  здесь  еще дней  десять. А если ваша малышка опять
передаст через сестру что-нибудь из мира духов, то мы сразу же вам сообщим.
     - Да, да, конечно. Понимаю. Очень любезно с вашей стороны.
     Джон просто не знал, что говорить в этой  нелепой  ситуации. Хоть  он и
ругал себя за кощунство, но не мог отогнать возникшую перед глазами картину:
сестры сидят в спальне и, надев наушники,  принимают закодированное послание
от бедняжки Кристины.
     - Вот вам наш лондонский адрес, - поспешно проговорил он. - Уверен, что
Лора будет страшно рада получить от вас весточку.
     Вырвав из  записной  книжки листок,  он  нацарапал не только адрес,  но
вдобавок  еще  и телефон и протянул  бумагу зрячей сестре. А сам представил,
как однажды вечером жена огорошит его известием, что "милые  старушки" будут
в Лондоне  проездом в Шотландию  и что  в благодарность  она, Лора,  обязана
оказать гостеприимство  и, по меньшей мере, предоставить им на ночь комнату.
А  потом  в  гостиной  сестрицы  начнут  вызывать  духов  под  сопровождение
неизвестно откуда взявшихся тамтамов.
     - Я должен идти, - сказал Джон. - Спокойной ночи и еще  раз извините за
все  случившееся, -  пожав  руку  зрячей сестре,  он  повернулся к  слепой и
спросил:
     - Надеюсь, все это не слишком вас сегодня переутомило?
     Направленные  на него  незрячие  глаза вызывали  чувства беспокойства и
неловкости, усиливающиеся оттого, что старуха никак не отпускала его руку.
     -  Ребенок...  -  проговорила она  странным,  прерывающимся  голосом. -
Ребенок... Я вижу ребенка...
     Испуганный Джон заметил, что  в уголках  ее рта  появилась  пена. Потом
резко откинув назад голову, слепая почти упала на руки сестры.
     -  Надо  поскорее ввести  ее в  дом, -  поспешно сказала та.  -  Ничего
страшного. Она не больна. Просто впадает в транс.
     Поддерживая слепую  с двух  сторон, они  провели ее  в дом и усадили на
стул.  Сестра встала рядом,  поддерживая  негнущееся,  словно окостеневающее
тело. Из внутренних комнат, откуда  распространялся  сильный запах спагетти,
прибежала женщина.
     - Не беспокойтесь, - обратилась зрячая сестра  к  Джону. - Теперь  мы с
синьоритой справимся. Думаю, вам лучше уйти. Иногда после таких припадков ей
бывает дурно.
     - Как жаль... - начал Джон, но увидел, что та  уже отвернулась и вместе
с  подоспевшей женщиной  нагнулась к слепой, которая, казалось, задыхалась и
странно всхлипывала. Джон понял, что был здесь лишним. Спросив напоследок из
вежливости: "Может, я все-таки могу чем-нибудь вам помочь?"  - и не  получив
ответа, он повернулся и вышел. Через несколько шагов  он оглянулся, но дверь
за ним уже была закрыта.
     Какое завершение  вечера!  И все  по  его вине. Сначала бедных старушек
притащили  в полицию,  потом допрашивали  и,  наконец,  этот  транс. Правда,
больше похоже на эпилепсию. Ну  и жизнь, должно  быть, у здоровой сестры! Но
она как-будто относится к этому  довольно спокойно.  Хотя  ведь,  если такое
случится на улице  или в ресторане,  может кончиться и плохо. Не очень  им с
Лорой  будет  приятно  пережить  такую  сцену  в  своем  доме,  если  сестры
когда-нибудь у них и  вправду остановятся, чего,  как он надеется, все же не
случится.
     Но где же, черт возьми, он находится? Совершенно  пустынная  площадь, в
дальнем конце которой виднелась церковь. Он никак не мог вспомнить, с  какой
стороны по дороге из полиции они вышли на нее. Они столько раз поворачивали.
Погодите-ка,  но  эту  церковь он,  кажется,  видел.  Джон  подошел  поближе
посмотреть, нет ли у  входа таблички с названием "Сан Джованни ин  Брагора".
Он  же  знает ее.  Однажды утром они  с  Лорой  заходили  сюда взглянуть  на
живопись   Чима  да  Конельяно\footnote{\emph{Чима   да  Конельяно  Джованни
Батиста}  (ок. 1459 -  ок.  1517)  -  итальянский  живописец,  представитель
венецианской школы  Возрождения.}. Теперь понятно - он в  двух шагах от Рива
дельи Скьявони\footnote{\emph{Рива дельи  Скьявони} - Славянская набережная.
Одна из красивейших набережных в Венеции, где в старину швартовали свои суда
далматинские  (славянские)  мореходы.}  и от лагуны  Св.  Марка, где по ярко
освещенным набережным бродят туристы. Он хорошо помнит, как они шли тогда от
Скьявони по узенькому переулку и вышли  к  этой церкви. Может, перед ним как
раз та самая улочка?  Джон прошел немного вперед и  вдруг начал сомневаться,
туда ли он все же идет, хотя переулок и казался ему странно знакомым.
     Потом он понял,  в чем дело. Это вовсе не тот переулок, по которому они
с Лорой  выходили к церкви, а тот, по  которому они проходили вчера вечером.
Только на этот раз он вошел в него с  другой стороны. Именно  так, теперь он
это видел  ясно. В  таком случае, чтобы не терять времени,  ему нужно сейчас
пройти его до конца, перейти мост через узкий канал и выйти к Арсеналу.
     Справа от  Арсенала и будет  улица, ведущая к  Рива дельи Скьявони. Так
гораздо проще, чем поворачивать назад и плутать в темном лабиринте улиц.
     Джон дошел почти  до конца переулка, и впереди уже мелькнул мост, когда
он снова увидел ребенка. Это была та же самая девочка в капюшончике, которая
вчера перескакивала с одной привязанной лодки на другую и исчезла в  подвале
дома. На этот