тысячи  его
собственных отражений дергались  в  зеркале  поверхности.  В  его  легких,
казалось,  вспыхнуло  гигантское  внутреннее  озеро,  его  грудная  клетка
взорвалась, как у кита, проглотившего целый океан.


     - Керанс...
     Он  увидел  ярко  освещенную  палубу,  бриллиантовые  доспехи   света
сомкнулись над ним, на полном ожидании лице Адмирала, сидевшего перед  ним
на согнутых ногах и сжимавшего его грудь своими огромными руками.
     - Стренгмен, он...
     Подавившись водой, Керанс откинулся назад на горячую  палубу,  солнце
жгло его глаза. На него внимательно смотрел круг лиц - Беатрис с  глазами,
широко раскрытыми  в  тревоге,  серьезно  нахмурившийся  Бодкин,  мешанина
коричневых лиц под фуражками цвета хаки. Внезапно  впереди  них  появилось
единственное белое лицо.
     - Стренгмен, вы...
     Хмурое выражение сменилось улыбкой.
     - Нет, не я, Керанс. Не вините в этом меня. Доктор Бодкин поручится в
этом. - Он помахал  пальцем  перед  Керансом.  -  Я  предупреждал  вас  не
погружаться слишком глубоко.
     Адмирал встал, удовлетворенный тем, что Керанс пришел в себя. Палуба,
казалось, была сделана из  раскаленного  железа,  и  Керанс,  опираясь  на
локоть, сел в луже воды. В нескольких футах  от  него,  как  смятый  труп,
лежал водолазный костюм.
     Беатрис прорвалась сквозь кольцо зрителей и присела рядом с ним.
     - Роберт, расслабьтесь, не думайте об этом сейчас.
     Она  обняла  его  руками  за  плечи  и  выжидательно   взглянула   на
Стренгмена. Тот стоял рядом с Керансом, улыбаясь и уперев руки в бока.
     - Не стало воздуха... - В голове у  Керанса  прояснилось,  но  легкие
напоминали два сожженных цветка. Он постарался охладить их, глубоко вдыхая
воздух. - Прекратилось накачивание. Разве вы не перестали...
     Подошел Бодкин с курткой Керанса и набросил ему на плечи.
     - Спокойно, Роберт, теперь это не имеет значения. Я убежден, что вины
Стренгмена  тут  нет.  Он  разговаривал  со  мной  и  Беатрис,  когда  это
произошло. Шланг зацепился за какое-то препятствие, похоже, что это просто
несчастный случай.
     - Но это не так, доктор, - прервал его Стренгмен. - Не увековечивайте
миф, Керанс будет вам больше благодарен за правду.  Он  сам  зацепил  этот
шланг,  совершенно   добровольно.   Почему?   -   Тут   Стренгмен   сделал
величественный жест. - Потому, что он хотел стать частью этого затонувшего
мира. - И он засмеялся и продолжал  весело  смеяться,  пока  Керанс  слабо
ковылял к креслу. - И потеха заключается в том, что он никогда  так  и  не
узнает, правду ли я говорю или нет. Понимаете это, Бодкин?  Посмотрите  на
него, он искренне не уверен ни в чем. Боже, какая насмешка!
     - Стренгмен! - сердито выкрикнула  Беатрис,  победив  свой  страх.  -
Прекратите! Это был несчастный случай!
     Стренгмен театрально пожал плечами.
     - Это был несчастный случай! - повторил  он.  -  Согласимся  с  этим.
Тогда становится еще интереснее, особенно для Керанса. Пытался ли я  убить
себя? - вот вопрос, гораздо более значительный, чем "быть или не быть?"  -
он покровительски улыбнулся Керансу, сидевшему в кресле и  прихлебывавшему
шампанское, которое принесла ему Беатрис. - Керанс, желаю вам  решить  эту
задачу - если только вы сумеете.
     Керанс слабо улыбнулся. По скорости, с которой он приходил в себя, он
понял, что испытывал последствия  утопления.  Члены  экипажа  вернулись  в
своим обязанностям, больше не интересуясь им.
     - Спасибо, Стренгмен. Я дам вам знать, когда получу ответ.
     На обратном пути в "Риц" Керанс  молчаливо  сидел  на  корме  катера,
вспоминая огромную, похожую на чрево аудитории планетария, связанные с нею
причудливые ассоциации и пытаясь стереть  из  памяти  "Пытался  ли  я...",
навязанное ему  Стренгменом.  Действительно  ли  он  сам  перекрыл  доступ
воздуха в шланге или это был  несчастный  случай?  А  может,  и  Стренгмен
приложил к этому руку? Он должен найти ответ. К тому же для него не совсем
ясным оставалось его  стремление  произвести  погружение.  Несомненно,  им
двигало   желание   положиться   на    милосердие    Стренгмена,    своего
предполагаемого убийцы.
     На  протяжении   следующих   нескольких   дней   загадка   оставалась
неразрешенной. Был ли этот затонувший мир и  удивительное  бегство  на  юг
Хардмана проявлением  бессознательной  логики  вырождения,  возвращения  в
прошлое? Стараясь разрешить эту загадку,  выяснить  роль,  которую  сыграл
Стренгмен, Керанс напрягал свою память. А Беатрис  и  Бодкин  отказывались
говорить  об  этом  случае,  как   будто   их   тоже   занимали   какие-то
многочисленные загадки, решению которых он, Керанс, мешал.



                          10. ПРИЕМ С СЮРПРИЗОМ

     - Керанс!..
     Разбуженный  громом  приближающегося  гидроплана,  Керанс   испуганно
вздрогнул, его  голова  качнулась  из  стороны  в  сторону  на  изношенной
подушке. Он остановил взгляд на ярко-зеленых параллелограммах, покрывавших
потолок, - отражениях венецианских стекол - слушая как снаружи усиливается
и затихает рев турбин, затем с усилием встал  с  постели.  Было  уже  семь
тридцать, на час позже  времени  его  обычного  подъема,  и  бриллиантовый
солнечный свет, отражаясь от поверхности лагуны, уже просунул свои  пальцы
в затененную комнату, как хищное золотое чудовище.
     С внезапным приступом раздражения он заметил, что  забыл  перед  сном
выключить стоявший у постели вентилятор. Он теперь  засыпал  неожиданно  в
самые неподходящие моменты, например, сидя на кровати  и  снимая  башмаки.
Стремясь сэкономить горючее, он отказался от особой спальни  и  переместил
тяжелую кровать в гостиную, но там ему так плохо спалось,  что  вскоре  он
вынужден был вернуть кровать обратно.
     - Керанс!..
     В коридоре раздался голос  Стренгмена.  Керанс  лениво  направился  в
ванную, намереваясь сполоснуть  лицо,  пока  Стренгмен  будет  подниматься
наверх.
     Бросив шлем на пол, Стренгмен извлек графин с горячим черным  кофе  и
сушеные орешки, позеленевшие от возраста.
     - Подарок для вас. - Он с дружелюбной  улыбкой  посмотрел  в  тусклые
глаза Керанса. - Как дела в далеком прошлом?
     Керанс сел на край  постели,  ожидая,  пока  утихнет  барабанный  бой
призрачных джунглей в  его  мозгу.  Остатки  снов  пронизывали  реальность
вокруг него.
     - Что привело вас сюда? - равнодушно спросил он.
     Лицо Стренгмена приобрело выражение глубокой иронии.
     - Керанс, вы мне нравитесь. Вы все забыли. - Он снял  с  кондиционера
какую-то книгу, улыбаясь Керансу. - Конечно, у меня есть причины - я  хочу
пригласить вас поужинать со мой сегодня вечером.  Не  трясите  головой.  Я
пришел к вам, и вы должны ответить мне на визит. Беатрис и  старый  Бодкин
тоже будут, мы отлично проведем время - фейерверк, угощение и - сюрприз.
     - Какой сюрприз?
     - Увидите. Нечто действительно захватывающее, поверьте мне, я никогда
не делаю ничего наполовину. Если мне понадобится,  я  заставлю  крокодилов
танцевать на кончиках своих хвостов. - Он торжественно кивнул.  -  Керанс,
вы выглядите подавленным. Для вас будет полезным отвлечься, это  остановит
вашу безумную  машину  времени.  -  Настроение  его  изменилось,  он  стал
глубокомысленным и рассеянным. - Я  не  собираюсь  подшучивать  над  вами,
Керанс, я не выдержал бы и десятой доли ответственности, которую вы несете
на своих плечах. Взять хотя бы это  трагическое  одиночество  в  триасовых
болотах. - Он раскрыл книгу - это были  стихи  Донна  -  и  наугад  прочел
строку: "Мир в мире, каждый человек - это остров в  самом  себе,  плывущий
через моря и архипелаги..."
     Наполовину убежденный, что его дурачат, Керанс спросил:
     - Как идет погружение?
     - Не очень хорошо. Город  слишком  далеко  на  севере,  чтобы  в  нем
оставили что-нибудь ценное. Но несколько интересных вещей  мы  обнаружили.
Посмотрите вечером.
     Керанс колебался, сомневаясь, хватит ли у него энергии для  разговора
с Беатрис и доктором Бодкиным - он не видел их с момента своего неудачного
погружения, хотя знал, что каждый  вечер  Стренгмен  на  своем  гидроплане
направляется к дому Беатрис (какого успеха он  добился,  Керанс  мог  лишь
гадать, но замечания  Стренгмена  типа  "женщины  похожи  на  пауков,  они
поджидают вас и ткут свою паутину" или "она предпочитает говорить  о  вас,
Роберт" убеждали его, что Стренгмен ничего не достиг).
     Однако особое выражение и интонации  Стренгмена  свидетельствовали  о
том, что присутствие Керанса было обязательным и  что  отказаться  ему  не
позволят. Стренгмен следил за ним, ожидая ответа.
     - Слишком краткое объяснение, Стренгмен.
     - Мне очень жаль, Керанс, но если бы мы знали  друг  друга  лучше,  я
уверен,   вы   бы   не   колебались.   А   сейчас   положитесь   на    мою
маниакально-депрессивную личность. Мне нравятся необычные поступки.
     Керанс разыскал две позолоченные фарфоровые кофейные чашки и наполнил
их из графина.
     - Знали друг друга лучше, - повторил он про себя иронически. - Будь я
проклят, если вообще о вас знаю что-нибудь, Стренгмен.
     Блуждающий по лагунам, как преступный дух затонувшего города, апофеоз
его бессмысленной жестокости и  грубости,  Стренгмен  был  полуграбителем,
полудьяволом. Однако он играл определенную положительную роль, держа перед
Керансом предупреждающее зеркало и сообщая ему, какую жизнь  он  выбирает.
Это и что-то еще привязывало их друг к другу, иначе Керанс  давно  оставил
бы лагуну и отправился куда-нибудь на юг.
     - Я думаю, это не прощальный праздник? - спросил он Стренгмена. -  Вы
не собираетесь покинуть нас?
     - Конечно, конечно, нет,  -  возразил  Стренгмен.  -  Мы  еще  только
прибыли. Ибо, - глубокомысленно добавил он, - куда нам идти? Больше ничего
не  осталось.  Иногда,  должен  вам  признаться,  я  чувствую  себя,   как
финикийский мореплаватель на краю  света.  Это  ведь  настоящая  роль,  не
правда ли?

         ...подводное течение
         с шепотом подбирало его кости. Когда он вставал,
         он забывал свой возраст, вспоминал юность
         и погружался в водоворот...

     Он продолжал надоедать Керансу, пока тот не принял приглашения, затем
торжествующе  удалился.  Керанс  прикончил  кофе  в  графине  и   принялся
закрывать венецианские стекла, выходящие на яркое солнце.
     Снаружи, в его кресле на веранде, сидел белый ворон и смотрел на него
каменными глазами, ожидая, что произойдет.


     Плывя по лагуне вечером к пароходу, Керанс размышлял над тем, что  за
сюрприз  приготовил  Стренгмен.  Он  надеялся,  что   не   будет   искусно
подготовленного розыгрыша.  Усилия,  которые  понадобились  для  бритья  и
надевание белого обеденного пиджака, очень утомили его.
     По всей лагуне были заметны следы  приготовления.  Пароход  стоял  на
якоре в пятидесяти ярдах от берега. Он был  украшен  навесами  и  цветными
лампами,  два  катера  методично  прочесывали  лагуну,  выгоняя   из   нее
аллигаторов.
     Керанс указал на большого каймана, боровшегося в окружении  множества
багров, и спросил Великого Цезаря:
     - Что в сегодняшнем меню - жареные аллигаторы?
     Гигантский горбатый мулат, стоявший  на  носу  катера,  неопределенно
пожал плечами.
     -  Стренгмен  дает  сегодня  вечером  большое  представление,  мистер
Керанс, действительно большое. Увидите.
     Керанс встал со своего сидения и подошел к борту.
     - Великий Цезарь, давно ли вы знаете капитана?
     - Очень давно, мистер Керанс. Десять лет, может, двенадцать.
     - Он странный человек, - продолжал Керанс. - Его настроение  меняется
так быстро. Должно быть, вы и сами заметили это. Иногда он пугает меня.
     Огромный мулат улыбнулся.
     - Вы правы, мистер Керанс, - заметил он с хихиканьем. - Вы совершенно
правы.
     Но прежде чем Керанс смог задать следующий  вопрос,  их  окликнули  в
мегафон с борта парохода.


     Стренгмен встречал каждого из своих гостей по  мере  их  прибытия  на
верхних ступеньках трапа. Он был в  хорошем  настроении  и  одобрительными
восклицаниями встретил появление Беатрис. На  ней  было  длинное  парчовое
синее бальное платье, лазурная краска вокруг глаз  делала  ее  похожей  на
необычную райскую  птицу.  Даже  Бодкин  сделал  уступку,  подровнял  свою
бороду, надев старый полосатый респектабельный жакет и повязав вокруг  шеи
полоску крепа вместо галстука. Но, как и Керанс, он казался погруженным  в
себя и участвовал в разговоре за ужином автоматически.
     Стренгмен, однако, не заметил этого, или, если и заметил, то никак не
отреагировал, ибо был очень занят. Какими бы ни были его мотивы, он  пошел
на значительные затраты энергии для устройства этого приема.  Над  палубой
был натянут новый белый навес, похожий  на  парус;  он  легко  поднимался,
давая возможность  хорошо  разглядеть  лагуну  и  берег.  Большой  круглый
обеденный стол стоял у перил, вокруг него  разместились  низкие  диваны  в
египетском стиле с позолотой  и  валиками  из  слоновой  кости.  Множество
непарных, но ярких золотых и серебряных тарелок покрывало стол, среди  них
были расставлены бокалы из золоченной бронзы.
     В  припадке  расточительности  Стренгмен  опустошил  свой   склад   -
несколько почерневших бронзовых статуй стояли у  стола,  держа  подносы  с
фруктами и цветами, а к  трубе  была  прислонена  огромная  картины  школы
Тинторетто. Называлась картина "Свадьба Эсфирь и короля Ксеркса",  но  фон
венецианской лагуны и дворцов Гран-Канала вместе с украшениями и костюмами
шестнадцатого века делал ее более похожей на "Свадьбу Нептуна и  Минервы",
и было ясно, что хотел Стренгмен сказать  этой  картиной.  Король  Ксеркс,
хитрый пожилой венецианский дож с клювообразным носом,  казался  полностью
прирученным скромной черноволосой Эсфирью, которая  имела  отдаленное,  но
несомненное сходство с Беатрис. Рассматривая картину с ее сотнями  гостей,
приглашенных на свадьбу, Керанс внезапно заметил знакомый профиль - резкое
жесткое лицо Стренгмена в наряде  члена  Совета  Десяти,  -  но  когда  он
подошел ближе, сходство исчезло.
     Свадебная церемония проходила на борту  галеона,  пришвартованного  к
дворцу дожей, и  искусно  сделанный  такелаж  старинного  корабля  казался
продолжением  стальных  тросов  парохода.   Кроме   сходства   обстановки,
подчеркнутого двумя лагунами и выступающими из воды зданиями, похожи  были
и персонажи -  команда  Стренгмена,  казалось,  только  что  спустилась  с
картины  с  ее  негром-капитаном,  украшенными  драгоценностями  рабами  и
гондольерами.
     Прихлебывая коктейль, Керанс сказал Беатрис:
     - Видите себя на картине, Беа? Очевидно, Стренгмен надеется,  что  вы
поступите с ним так же, как Эсфирь с Ксерксом.
     - Верно, Керанс! - к ним подошел Стренгмен. - Вы угадали точно. -  Он
поклонился Беатрис. - Я надеюсь, вы принимаете этот комплимент, дорогая?
     -  Я  польщена,  Стренгмен.  -  Беатрис  подошла  к  картине,   затем
повернулась в облаке парчи и стала у перил, глядя  на  воду.  -  Но  я  не
уверена, что хочу видеть себя в этой роли.
     - Но вы будете,  мисс  Дал,  неизбежно.  -  Стренгмен  жестом  указал
стюарду на Бодкина, сидевшего в задумчивости в углу, потом схватил Керанса
за плечо. - Верьте, мне, доктор, скоро вы увидите...
     - Хорошо. Но хватит ли мне терпения, Стренгмен?
     - Неужели  после  тридцати  миллионов  лет  ожидания  вы  не  сможете
подождать пяти минут? Я скоро верну вас в настоящее.
     В продолжение ужина Стренгмен наблюдал за  последовательностью  смены
вин, время от времени совещаясь  о  чем-то  с  Адмиралом.  Когда  принесли
последнюю порцию бренди, Стренгмен сел за стол и  подмигнул  Керансу.  Два
катера в это время отплыли в дальний конец лагуны и там скрылись  в  узком
заливе, а третий занял позицию  в  центре.  С  его  палубы  взлетали  огни
фейерверка.
     Последние солнечные лучи  еще  лежали  на  поверхности  воды,  но  их
превосходили яркостью огни фейерверка: огненные колеса и ракеты  были  как
бы выгравированы на слегка окрашенном  сумеречном  небе.  Улыбка  на  лице
Стренгмена становилась шире и шире, он откинулся на своем диване и чему-то
улыбался. Яркие огни фейерверка подчеркивали его сходство с сатиром.
     Керанс наклонился в нему, чтобы  узнать,  когда  материализуется  его
сюрприз, но Стренгмен предвосхитил его.
     - Вы ничего не заметили? - он осмотрел всех  за  столом.  -  Беатрис?
Доктор Бодкин? Вы трое слишком медлительны. Вынырните из своего  глубокого
времени хоть на мгновение.
     Необычное молчание повисло  над  кораблем,  и  Керанс  прислонился  к
перилам, чтобы обезопасить себя на случай какой-нибудь затеи Стренгмена.
     Случайно взглянув на нижнюю палубу, он  вдруг  заметил  двадцать  или
тридцать членов экипажа, неподвижно смотревших на поверхность  лагуны.  Их
эбонитовые лица и белые фуфайки странно мерцали при свете фейерверка,  как
у команды призрачного корабля.
     Удивленный, Керанс осмотрел небо и лагуну. Сумерки наступили  скорее,
чем он ожидал, стены зданий, окружавших лагуну, исчезли в тени.  В  то  же
время небо оставалось ярким, и верхушки растений тоже были ярко освещены.
     Низкие звуки послышались откуда-то - это работали насосы. До сих  пор
их работа заглушалась  звуками  фейерверка.  Вода  вокруг  парохода  стала
странно вязкой и неподвижной, низкие волны, которые обычно  волновали  ее,
исчезли.  Раздумывая,  не  решил  ли  Стренгмен  организовать  выступление
дрессированных крокодилов, Керанс смотрел вниз, на воду.
     - Алан! Во имя неба, взгляните! Беатрис, вы видите? - Керанс  вскочил
со своего кресла и подбежал к перилам, в изумлении  указывая  на  воду.  -
Уровень понижается!
     В  темной  поверхности  воды  внизу  теперь   неясно   вырисовывались
прямоугольники крыш  затонувших  зданий,  их  окна,  похожие  на  глазницы
огромного черепа. Они становились все ближе и ближе, возникая из-под воды,
как затонувшая Атлантида.  Вначале  стали  видны  десять,  затем  двадцать
зданий, их карнизы и пожарные лестницы  все  яснее  вырисовывались  сквозь
утончавшийся слой прозрачной воды. Большинство из них было  всего  в  пять
этажей - часть района небольших магазинов и учреждений,  окруженных  более
высокими зданиями, составлявшими границы лагуны.
     В пятидесяти  ярдах  от  них  первая  крыша  прорвала  поверхность  -
притупленный прямоугольник, густо поросший водорослями, в  которых  билось
несколько доведенных до отчаяния рыб. Сразу вслед за этим появилось еще  с
полдюжины зданий, уже было видно, что они образуют узкую  улицу.  Из  окон
потоками лилась вода, водоросли свисали с перепутанных проводов.
     Внешность всей лагуны изменилась. Они медленно опускались  во  что-то
похожее на небольшую площадь, а вокруг них из воды  выступало  все  больше
крыш с полуразрушенными крышами  и  шпилями,  и  ровная  поверхность  воды
превратилась в кубистские джунгли - кубы возникавших  из-под  воды  зданий
были густо усажены растительностью. Остатки воды превратились в  отдельные
каналы, темные и мрачные, в узких улочках.
     - Роберт! Прекратите это! Это  ужасно!  -  Керанс  почувствовал,  как
Беатрис схватила его за руку, ее длинные синие ногти впились в него сквозь
ткань пиджака. С напряженным лицом  она  смотрела  на  возникающий  город,
резкий острый запах водорослей вызывал ее отвращение. Вуаль пены покрывала
перекрестившиеся телеграфные провода и поломанные детали неоновых  реклам,
тонкий слой тины покрывал фасады  зданий,  превращая  сказочно  прекрасный
подводный город в высохший и гноящийся канализационный коллектор.
     На мгновение Керанс испугался за свой рассудок, не  в  силах  разумно
объяснить превращение знакомого и привычного  мира.  Потом  он  подумал  о
внезапном климатическом катаклизме, который  привел  к  быстрому  осушению
ранее расширяющихся морей и появлению затонувших городов. Если это так, то
ему придется приспосабливаться к новой жи