Бьярнхарда. Камби известный бунтовщик,  а
здешний  боязливый  народец  не  желает  быть  заподозренным   в   опасной
склонности к мятежу.
   Сигурд только фыркнул:
   - По мне так  Камби  со  своей  независимостью  и  счастливей,  и  куда
мужественней,  чем  этот  нытик  Гейрмунд  с  его  трусливой  преданностью
Бьярнхарду!
   - Я-то уж точно буду рад поскорее убраться отсюда, - отозвался Рольф. -
Эти льесальвы больше смахивают на доккальвов, привыкших к дневному  свету.
Бьюсь об заклад, они найдут способ известить Бьярнхарда, где мы. Лучше  б,
Микла, мы здесь вовсе не останавливались!
   Микла покачал головой.
   - Ничего, уладим. Я уж как-то говорил об этом с Камби, и он посоветовал
мне наложить на них особое заклятие. Утром они даже забудут, что мы  здесь
были! - Он довольно захихикал.
   - Сомневаюсь, что какое-нибудь заклятие вынудит их забыть Гросс-Бьерна,
- со вздохом отозвался Рольф.
   Сигурд промолчал, в глубине души с опаской помянув  Вигбьеда,  чей  меч
был сейчас спрятан под его ложем. Днем Сигурд нес клинок на спине, прикрыв
плащом; впрочем, он понимал, что долго не сможет его скрывать.
   Гросс-Бьерн и Вигбьед появились в Квигудалире  незадолго  до  рассвета.
Дверь дома внезапно затряслась под яростными ударами  Вигбьеда,  и  сонные
псы завыли от ужаса. Гросс-Бьерн вопил и бушевал на крыше коровника, и вся
скотина, разнеся в прах стойла и ограды, разбежалась в безумии  кто  куда.
Гейрмунд и его робкие  сыновья  изрядно  струхнули,  когда  Вигбьед  начал
колотить в дверь, и  умоляли  Миклу  спасти  их.  Микла  любезно  сотворил
несколько заклинаний,  но  Вигбьед  ответил  собственными  заклятиями,  от
которых едва не рухнул весь дом.  Лишь  когда  ночной  сумрак  просветлел,
предрекая  зарю,  драуг  отступил.  Друзья   поспешно   собрали   пожитки,
предложили свою помощь в поисках разбежавшегося скота - отвергнутую в двух
словах - и, не позавтракав, двинулись в путь.
   Сигурд ехал вперед, ощущая, что в молчании Рольфа и Миклы  есть  что-то
обвиняющее. Он знал, что  Камби  скорее  всего  рассказал  Микле  про  меч
Вигбьеда, и от души жалел,  что  поддался  на  искушение  Мори  и  обокрал
драуга.
   - Что же мы такое натворили, если Вигбьед  нас  преследует?  -  наконец
осведомился с горечью Рольф, когда путники  остановили  коней  на  вершине
зеленой, с отвесными склонами горы. Внизу, едва видный, лежал Квигудалир.
   Микла ничего не сказал,  даже  не  бросил  подозрительного  взгляда  на
Сигурда.
   - Поживем - увидим, - наконец зловеще отозвался он.
   - Вигбьед не захочет отдаляться от Туфнавеллира, - с  надеждой  заметил
Сигурд. - Все же там его могила и люди, на которых наслал его Бьярнхард.
   - А может быть, Бьярнхард  передумал,  -  вставил  Рольф,  -  и  послал
Вигбьеда за нами?
   - Нет, - сурово ответил Микла, - дело совсем не в этом... но  всем  нам
предстоит страдать, пока не откроется истина. Я уж не говорю о  страхах  и
несчастьях здешних жителей, у которых мы надеялись поработать,  покуда  не
доберемся до Свартафелла. - Он говорил это, глядя исключительно на Рольфа,
и Сигурду оставалось лишь надеяться, что если у него  на  душе  и  скребут
кошки, это не слишком заметно по его физиономии.
   В  следующие  пять  дней  пути  они  трижды  останавливались  в  разных
усадьбах, где  хозяева  приветливо  встречали  их,  покуда  не  появлялись
мороки. Иные селяне сочувствовали им, иные хранили верность Бьярнхарду, но
никому не хотелось, чтобы его дом  переворачивал  вверх  дном  озлобленный
драуг, а скотина до смерти пугалась  выходок  Гросс-Бьерна.  Путники  едва
успевали заработать немного  еды  -  ровно  столько,  чтобы  добраться  до
следующей усадьбы. Они очень скоро поняли,  что  ночевать  в  чистом  поле
означает драться без устали ночь напролет. Если бы не магическое искусство
Миклы, оба морока без труда добрались бы до них. Микла потерял много сил и
к тому времени, когда путники  добрались  до  Гуннавика,  выглядел  совсем
больным. Поскольку они,  как  всегда,  рассчитали  так,  чтобы  прибыть  в
усадьбу рано утром, то работали весь день напролет. Вечером  Микла  ничего
не ел и, вместо того чтобы посидеть в веселой  компании,  рухнул  на  свой
тюфяк и тут же заснул. Хозяин  усадьбы,  Гуннар,  задиристый  коротышка  с
колючей рыжей бородой, не скрывал своей ненависти к Бьярнхарду  и  страшно
оскорбился,  когда  Сигурд  осмелился  предостеречь  его  о  том,  что  их
преследуют мороки.
   - Мороки, ха! В Гуннавике не  принято  трястись  при  одном  упоминании
Бьярнхарда! - объявил  он,  воинственно  сверкая  глазами  в  предвкушении
какой-никакой, а стычки. - Да мой шурин - первостатейный маг, и эти мороки
у него попляшут,  будь  уверен!  Я  скажу  моим  ребятам  подготовиться  к
встрече, и уж мы их встретим, этих мороков!..
   Его воодушевление почти не улеглось, даже  когда  стало  известно,  что
шурин-маг отправился погостить в соседнюю усадьбу и раньше, чем через  три
дня, назад  не  вернется.  Ночь  между  тем  приближалась,  и  Сигурд  все
тревожнее поглядывал на Миклу. Гуннар тоже смотрел  на  спящего,  наклоняя
голову к плечу, - точь-в-точь старый петух, поглядывающий на что-то  одним
глазом.
   - У него горячка, -  убежденно  сказал  он  и,  позвав  к  себе  слугу,
приказал позаботиться о больном. - Боюсь, дружок, сегодня ночью вряд ли он
нам поможет справиться с мороками. Он и так уже не  в  себе,  и  непохоже,
чтобы ему скоро полегчало. Чтоб этому Снорри на месте провалиться!  И  что
его понесло в Гаутрвеллир, да еще именно сейчас? Ну да  не  огорчайся,  мы
все едино покажем этим морокам, что в Гуннавике  не  боятся  Бьярнхардовых
тварей. Мы честные добрые льесальвы, и драка нам нипочем. - Он  расхаживал
по дому, радостно и бодро отдавая приказы, но Сигурд, отнюдь не ободренный
его речью, все сидел возле бредящего  Миклы  и  не  сводил  с  него  глаз,
терзаясь самыми недобрыми предчувствиями.



        "14"

   Когда около полуночи в Гуннавике появился  Гросс-Бьерн,  он  обнаружил,
что на скотном дворе все заперто на крепкие засовы, а все животные загнаны
в стойла. Гуннаровы  сыновья,  поденщики  и  рабы  с  луками  и  дротиками
притаились под стенами и на порогах. Едва только морок торжествующе уселся
на крыше конюшни и принялся вопить и рычать,  лучники  повскакали  и  вмиг
утыкали  стрелами  его  серую  шкуру.  Непривычный  к  такому   обращению,
Гросс-Бьерн с ворчанием  взмыл  в  воздух,  поджав  обычно  наглый  хвост.
Отлетев на безопасное расстояние от стрелков, морок приземлился и долго  в
бессильной ярости колотил копытами  землю,  стонал  от  боли  и  выкусывал
стрелы.
   С Вигбьедом справиться было не так легко. Он проковылял по двору и, как
и ожидали, принялся ломиться в дверь дома, однако когда на него обрушились
дождем стрелы, драуг  ответил  нападающим  порывом  чародейского  ветра  и
мокрого снега. Сигурд, прятавшийся  в  доме,  тотчас  понял,  что  замысел
Гуннара пошел прахом. Рольф с угрюмым видом обнажил секиру.
   - Не знаю, пойдет ли это нам на пользу, но если он переступит порог,  я
его в лапшу изрублю, - сказал он,  кивая  на  не  слишком  крепкую  дверь.
Внутри  дома  защитников  оставалось  немного,  и  все  они   обеспокоенно
прислушивались  к  беспорядочным  крикам   снаружи   и   грохоту   ударов,
обрушившихся на дверь.
   Миклу, лежавшего за спиной Сигурда, била горячечная дрожь, он обливался
потом и вздрагивал от грохота и криков.
   - Сигурд, - едва слышно прошептал он. - Отдай меч.
   - Какой меч? - Рольф озадаченно глянул на замявшегося Сигурда.
   Сигурд поколебался еще немного, но все же признался:
   - Когда мы были в Туфнавеллире, я украл меч. Это был  меч  Вигбьеда,  и
теперь он пришел за ним.
   - Сигги!.. - только и смог вымолвить Рольф. - Как...  как  только  тебе
такое в голову пришло? Камби был к нам так добр, несмотря на морока!
   Сигурд кивнул с несчастным видом.
   - Я знаю, что сделал ужасную глупость, но я и думать ни о чем  не  мог,
только бы  заполучить  новый  меч.  Это  Мори,  проклятый  упыреныш,  меня
соблазнил.
   - Ну так нельзя было допускать, чтобы он  тебя  соблазнял!  Отдай  меч,
Сигги. - Рольф вздрогнул и съежился, потому что дверь угрожающе затрещала.
   - Поздно! - Сигурд отпрянул от двери. - Что сделано,  то  сделано.  Без
магии драуга теперь назад не загонишь, а Микла  нам  помочь  сейчас  не  в
состоянии. - Он бросил тревожный взгляд на тюфяк, где  лежал  Микла,  едва
сознававший, что творится вокруг. - Знаю, знаю, я не должен был  позволить
Мори обвести меня вокруг пальца. Уверен, все они в сговоре с Бьярнхардом и
Йотуллом, но что же я сейчас-то могу сделать?!
   Он рывком развернулся к  двери  -  она  треснула,  и  уродливое  лезвие
огромной секиры прорезало в ней дыру. Сигурд нырнул в угол, где  хранились
его пожитки, и среди них меч Вигбьеда. Миг спустя  он  уже  сжимал  меч  в
руке. Рольф отпрыгнул от двери в ту самую  минуту,  когда  она  взорвалась
брызгами льда и  щепок  и  в  пролом  с  оглушительным  ревом,  размахивая
секирой, точно косой, ворвался древний седой драуг. Его голова в  капюшоне
почти задевала балки, а руки были вдвое длиннее, чем у  Сигурда.  Завидев,
что Сигурд держит в руках меч, упырь взревел еще громче и ринулся на  него
с секирой. Движения у него были тяжеловесно медлительны.
   Сигурд и прочие защитники дома бросились врассыпную, и Сигурд, пробегая
мимо, на  ходу  ударил  мечом  по  ноге  драуга.  Острейший  клинок  легко
прорезал" сгнившую ткань и высохшую плоть и едва не отсек ногу  у  колена.
Сигурд храбро резанул по руке упыря,  отрубив  ее  одним  ударом.  Вигбьед
заревел еще яростнее и наугад  замахал  секирой.  Увертываясь  от  ударов,
Сигурд отсек раненую ногу, которая даже не слишком досаждала драугу, -  он
и не замечал своих потерь, покуда Рольф не ухитрился  отрубить  у  него  и
вторую ногу.
   Теперь, сравнявшись с драугом в росте, Рольф  и  Сигурд  быстро  с  ним
справились, хотя и немало изумлялись, когда Вигбьед, лишившись головы, все
еще довольно бойко размахивал  секирой.  В  считанные  минуты  они  вдвоем
изрубили драуга на мелкие кусочки. Сигурд с немалым трудом  выдрал  секиру
из разрубленной руки, которая все еще  шарила  вокруг  и  шевелилась,  как
живая.
   Люди Гуннара, вне себя от пережитого ужаса, собрали  останки  драуга  в
мешок, положили туда же увесистый булыжник, и кто-то отнес мешок к  заливу
и швырнул с утеса в бездонную синеву ледяной воды. Когда  Рольф  и  Сигурд
снова обрели дар речи, им как-то не  хотелось  поздравлять  друг  друга  и
пускаться в обычную для таких побед похвальбу.  Сигурд  рассказал  Рольфу,
как он похитил меч, безрадостно запинаясь и стыдясь собственной  глупости.
Рольф с серьезным видом соглашался с тем, как Сигурд клял свою  тупость  и
эгоизм, которые стоили здешним  крестьянам  стольких  ценных  животных;  а
теперь еще и Микла заболел, и все из-за того, что он, Сигурд,  вовремя  не
покаялся в своем преступлении.
   - Хорошо уже и то, что мы, по крайней мере, покончили  с  Вигбьедом,  -
сказал наконец Рольф. - А ты все же добыл себе славный меч, хотя и дорогой
ценой. Можешь быть доволен, Сигги.
   - Мог бы, - ответил Сигурд, - но мне слишком стыдно.
   - Тебе не пришлось бы стыдиться, если б не поступал дурно, да еще зная,
что ошибаешься, - заметил Рольф.
   Весь день напролет, пока Сигурд работал,  Гуннар  часто  останавливался
около него, не скупясь на  добрые  слова,  и  это  чрезвычайно  подбодряло
Сигурда. Гуннар заверил его, что они могут оставаться  в  усадьбе  сколько
пожелают и после того, как Микла выздоровеет, а он,  Гуннар,  уж  заставит
своего  шурина  поработать  мозгами  и  избавиться  от  Гросс-Бьерна.  При
упоминании морока глаза рыжего коротышки  блестели,  и  Сигурд,  внутренне
забавляясь, подозревал, что хозяин Гуннавика предвкушает  новую  стычку  с
Гросс-Бьерном.  Если  б  рост  Гуннара  равнялся  его   воинственности   и
свирепости, из рыжего вышел бы настоящий великан.
   Сигурд еще более воодушевился вечером, узнав, что Микле явно полегчало.
Это, да еще растущая уверенность, что драуг в самом деле уничтожен,  почти
что развеселило Сигурда. Если Гросс-Бьерн этой ночью появится в Гуннавике,
он, не успев причинить много вреда, отведает все такого же гостеприимства.
   Сигурда не слишком удивило, что ночью Гросс-Бьерн не стал  подходить  к
усадьбе близко, но предпочел  шнырять  в  ущельях  и  горах  к  северу  от
Гуннавика и жалобно мычать, изображая заблудившуюся телку,  в  безнадежной
попытке выманить кого-нибудь из дома. Гуннар, однако, пересчитал весь свой
скот и строго-настрого приказал никому не выходить наружу  после  темноты,
разве что ему понадобятся стрелки из лука.
   На следующий день Микле стало настолько лучше, что он мог поесть и даже
поболтать. Сигурд пришел к нему и рассказал о краденом  мече.  Микла  явно
шел на поправку, потому что довольно ядовито заметил:
   - Меня ты не удивил. Я знал обо всем этом с той минуты, как ты принялся
затевать глупости с этой дохлятиной Мори. Я бы сразу мог сказать тебе, чем
это кончится, но решил, что лучше тебе испытать все на собственной  шкуре.
Твою гордыню полезно время от времени щелкать по носу.
   Сигурд проглотил резкий ответ.
   - Ты прав, - выдавил он. - В будущем я постараюсь меньше думать о  себе
и о том, как бы  исполнить  все  свои  желания,  во  благо  или  на  горе.
Теперь-то я знаю, каким был глупцом. Микла, мне  бы  почаще  слушать  твои
советы. Ты ведь не откажешь мне, если я попрошу?
   - Ты не спросишь у  меня  совета,  а  если  и  спросишь,  вряд  ли  ему
последуешь. - Микла испытующе взглянул в лицо Сигурду и  мрачно  вздохнул.
Однако он все же смягчился и пожал ему руку. - Ладно, Сигурд,  помогу,  но
мои советы не всегда будут тебе по  нраву,  и  услышь  ты  их  -  вряд  ли
исполнишь.
   Сигурд задумался и понял, что Микла прав.
   - Тогда напомни мне, что я сам об этом просил, и тогда, быть может, мне
будет не так трудно принять твой совет. Да, кстати, мы с  Рольфом  решили,
что надо бы попытаться  еще  раз  взнуздать  Гросс-Бьерна,  -  вот  только
вернется Снорри. Судя по рассказам Гуннара, он малый не промах.
   Микла покачал головой.
   - Лучше нам отправляться в Свартафелл, и поскорее - как только я  смогу
сесть в седло. Гуннар, вне сомнения, был бы рад оставить нас  здесь  и  на
месяц, и на два, но шкатулка не дает мне покоя.
   Сигурд с трудом мог скрыть разочарование.
   - Это ведь не займет много времени...  -  начал  было  он,  но  усталый
понимающий взгляд Миклы словно говорил: "Вот видишь, тебе не  нужны  ничьи
советы! А я что говорил?"
   Сигурд ушел, проглотив свою гордыню  и  мучаясь  отвратительным  вкусом
этого блюда. Он утешился тем, что  наточил  свой  новый  меч  и  долго  им
любовался, размышляя о том, что в конце концов дела обернулись не  так  уж
плохо.
   Этим вечером Гуннар устроил празднество в честь своих гостей, и веселье
затянулось допоздна. Выставили стражей, дабы отгонять Гросс-Бьерна, но они
неизменно сообщали, что морок восседает на  утесах  по  берегам  залива  и
зловеще вопит на все лады, но к усадьбе  не  приближается.  Самые  храбрые
гости предлагали всяческие способы  расправы  с  Гросс-Бьерном  и  брались
осуществить их самолично, если дело  до  того  дойдет,  но  Сигурд  крепко
сомневался, что они в самом деле мечтают о подобной схватке.
   Когда гости  разошлись  по  домам  -  кроме  самых  нестойких,  которые
свалились спать прямо под столами, - Рольф и Сигурд сгребли в кучу угли  в
очаге и уютно устроились по обе стороны от  него  на  помосте.  Микла  еще
раньше удалился в удобную хижину, где  он  мог  выспаться,  не  тревожимый
праздничным шумом.
   Сигурду показалось, что он едва успел смежить веки, когда совсем  рядом
что-то тяжело упало на пол. Он  прислушался,  но  стук  не  повторился,  и
Сигурд, успокоившись, снова начал засыпать. И снова - глухой звук падения.
Сигурд опасливо огляделся в темноте, но ничего не  услышал  и  не  заметил
ничего странного в тусклом свете луны, проникавшем в дымовые отверстия. Он
сидел  на  помосте,  задрав  голову,  и  в  этот  миг  отверстие  над  ним
затемнилось, и что-то увесистое со знакомым глухим стуком упало в погасшие
угли очага.
   - Что это? - сонно прошептал с другого помоста Рольф.
   Сигурд спрыгнул на пол, обогнул очаг и подошел к  помосту,  на  котором
спал Рольф. Он сжимал в руке меч и сам себе не решался признаться,  что  в
горле застрял тугой комок страха.
   - Можешь посветить, Рольф? - спросил  он,  стараясь,  чтобы  голос  его
звучал небрежно.
   Рольф услужливо зажег небольшую лампу и поднял ее повыше.
   - Что это?! - тут же вскрикнул он и едва не выронил лампу.
   В погасшем очаге лежали отрубленная кисть руки и  два  куска  ноги.  На
мгновенье оба они онемели, не в силах оторвать глаз  от  жуткого  зрелища.
Сигурд почувствовал, что волосы у него на голове  встали  дыбом,  а  кровь
застыла в жилах.
   Затем Рольф неуверенно засмеялся.
   - Это, должно быть, Микла решил подшутить, - прошептал он.  -  Наверно,
сидит на крыше и бросает вниз куски высохшего трупа, чтобы нас как следует
попугать.
   Сигурд улыбнулся с облегчением, но все же невольно вздрогнул, когда  из
отверстия упал еще один кусок мертвечины. За ним последовали другие.
   - Не нравится мне такая шутка, - проворчал Сигурд, хмурясь,  и  взял  у
Рольфа лампу, чтобы  самому  присмотреться.  -  Ага,  вот  рука.  Она  как
будто... - Вдруг он вскрикнул и вскочил на помост, уронив лампу и едва  не
подпалив тюфяк Рольфа. - Она шевельнулась, Рольф! Клянусь  тебе,  я  видел
это сам!
   Рольф потянулся за другой лампой.
   - Тебе привиделось, Сигги, - сказал он, безуспешно пытаясь скрыть дрожь
в голосе. Он отыскал другую лампу и засветил ее, подняв выше. В тот же миг
что-то прошуршало по  полу,  приближаясь  к  ним  с  другого  конца  зала.
Посветив в том направлении, они поначалу разглядели лишь спящих  гостей  и
створки стенной ниши, из-за  которых  доносился  довольный  храп  Гуннара.
Затем Сигурд заметил какое-то движение.
   - Крыса, - с отвращением сказал он, но миг спустя, присмотревшись, едва
сдержал крик ужаса. Это была секира Вигбьеда, которую он сам  припрятал  в
углу в ту памятную ночь. Теперь секира двигалась к ним  по  полу,  неловко
подпрыгивая, будто кто-то дергал ее за веревочку.
   Рольф при виде секиры глубокомысленно застонал и направил свет на куски
мертвого  тела.  Мелко  нарубленные  останки  сами  собой   сортировались,
укладывались по местам. Правая рука потянулась  к  секире.  Драуг  еще  не
успел сесть со злобной ухмылкой на мертвом лице, а Сигурд уже  понял,  что
это Вигбьед. Он заорал во все горло, но только эхо  было  ему  ответом.  И
псы, и люди спали мертвым сном.
   - Проснитесь, болваны! Драуг! - призывал Сигурд, а  мертвец  между  тем
поднялся и с воинственным ворчанием двинулся к ним. Вигбьед был так высок,
что ему пришлось согнуться, а руки  его  были  толщиной  в  ствол  дерева.
Секира свистнула, прорубая стропило, оказавшееся на пути у драуга,  и  под
его тяжелой ногой хрустнула, рассыпавшись в щепки, скамья. Сигурд и  Рольф
пятились, а чудовище высилось над ними, доставая до стропил, точно оживший
детский кошмар, - впечатление, которое усиливалось тем, что им  так  и  не
удалось разбудить ни единого человека в доме. Наконец они разом  бросились
вперед и отсекли - с немалым трудом - одну  ногу,  но  разрубленные  части
почти мгновенно срослись, а упырь взъярился еще сильнее.
   Когда им удалось отрубить еще кусок,  Рольф  швырнул  отсеченную  часть
тела в другой конец зала и не давал ей вернуться, покуда Сигурд  продолжал
наступать на упыря. Так они и делали впредь, но поскольку рука или нога то
и дело ухитрялись проскочить Мимо Рольфа именно в ту минуту,  когда  удары
Сигурда уменьшали драуга до приемлемых размеров, битва изможденным  воинам
чудилась нескончаемой. Они сражались без отдыха, пересиливая боль в  руках
и смутно понимая, что уж