к самому огню, а его войлочные туфли так нагрели, что  едва  не
спалили. Старый маг довольно жмурился, сунув натруженные ноги  в  туфли  и
приняв у Рольфа кружку обжигающего чаю.  Сигурд  терпел,  сколько  мог  из
вежливости, затем не выдержал:
   - Ну? Что сказал Хальвдан о нашей идее отправиться на поиски Бергтора?
   Адиль заметно помрачнел.
   - Отнюдь не восторгался. По правде говоря, он  и  слышать  об  этом  не
хотел. Ты уж прости, Сигурд, не оправдал я твоих надежд.
   - А я, признаться, и не слишком удивлен, - язвительно отозвался Сигурд.
- Хальвдан ни на миг не  выпустит  из-под  своей  власти  эту  шкатулку  -
слишком он стремится заполучить ее. Он наслал на меня морока, чтобы  убить
меня, точно так, как насланные им тролли и мороки преследовали  и  убивали
жителей Тонгулля. Он держит меня здесь почти что пленником и  только  ждет
случая расправиться со мной и завладеть шкатулкой. Я с самого начала знал,
что он не желает мне добра! Бабушка предостерегала меня против ярла, моего
врага, а она мне никогда не лгала.
   - Вероятно, - согласился Адиль, изогнув одну бровь.  -  Однако  она  не
сказала тебе всего, что должна была сказать, и отсюда все  наши  беды.  Ты
уверен, что  она  имела  в  виду  именно  Хальвдана?  Ярлов  множество,  и
льесальвов, и доккальвов.
   Сигурд упрямо помотал головой:
   - Нет, это может быть только Хальвдан. Он был  в  Тонгулле,  он  держит
меня в плену и насылает на меня мороков, и  других  доказательств  мне  не
нужно - этого вполне достаточно.
   Адиль тяжело вздохнул и обеими ладонями потер виски.
   - Поговорим об этом как-нибудь после. Сейчас я слишком устал.
   Рольф тоже клевал носом и вовсю зевал.
   - Ну тогда, Адиль, спокойной ночи. Ты, верно, будешь  рад  узнать,  что
вернулся в Хравнборг как раз перед днем рождения Ранхильд.
   - В самом деле? Что же ты подаришь ей, бутыль уксуса  или  ожерелье  из
иголок? Ты ведь все еще обожаешь ее, верно? - с усмешкой спросил Адиль.
   Рольф зло ухмыльнулся:
   - О да, еще пуще прежнего! Мы  с  Сигги  приготовили  ей  замечательный
подарок. Веселья будет - обхохочешься!..
   - Точь-в-точь как от морока, - мрачно пробормотал Сигурд.
   Его  угрюмое  настроение  продолжалось   несколько   дней,   и   только
предвкушение  подарка,  который  готовил  Йотулл  для  Ранхильд,   немного
развлекало Сигурда. За день до ее дня рождения в форт  прибыл  караван  из
другого горного форта, доставил съестные припасы и дюжину новых лошадей, в
чем особенно нуждались всадники. Рольф только вздыхал,  алчно  пожирая  их
глазами:
   - Спорим на что угодно, они не  достанутся  такой  мелюзге,  как  мы  с
тобой. Счастье еще, если мне дадут конягу хоть наполовину так  заезженную,
как моя нынешняя кляча. Лучшие кони лучшим воинам - ничего  не  поделаешь,
таков закон. - Он опять испустил тяжкий вздох. - Знал бы ты, какие  у  нас
были прекрасные табуны, пока не появился Бьярнхард!
   - У тебя хотя бы есть свой собственный скакун, -  отозвался  Сигурд,  с
грустью вспоминая своего крепкого пегого конька, доставшегося троллям. - Я
бы с радостью проехался верхом. Тебе, должно быть,  не  меньше,  чем  мне,
обрыдло сидеть безвылазно в форте, а ведь это все из-за меня. Ты бы должен
ненавидеть меня, Рольф.
   - Чушь  какая!  -  откликнулся  тот.  -  Ты  с  лихвой  возместишь  мне
потраченное время, если поможешь усмирить Ранхильд. Завтра, кстати, и день
рождения. Интересно, что придумал для нее Йотулл?
   Начали распределять новых коней, разумно и  по  справедливости:  лучшие
попали к самым достойным воинам, а самых слабых  и  старых  освободили  от
воинской повинности, отправив либо на заслуженный отдых, либо на откорм  -
на случай нехватки съестного. Появление новых лошадей  вызвало  в  конюшне
много смеха и шуток, а заодно и стонов и жалоб. Рольф  с  радостью  узнал,
что ему выделили другого скакуна, но тут же выяснилось, что  достался  ему
зверь, Знаменитый привычкой сбрасывать с седла седока и в одиночку  гордой
рысью возвращаться в форт. Он терпеть не мог носить на  себе  всадника,  а
потому изо всех сил пытался отбиться от такой чести, немилосердно кусаясь,
лягаясь и брыкаясь, с чего и начинался  каждый  разъезд  с  его  участием.
Упрямец стал знаменит во всем Хравнборге и все время переходил  от  одного
всадника к другому. Был он некрасив и не слишком быстр,  зато  время  было
над ним не властно. Должно быть, злобный нрав прибавлял ему живучести.
   Рольф тотчас же стал мишенью для добродушных насмешек,  что  отнюдь  не
уменьшало его жалости к себе. Его прежнюю клячу отправили на  пастбище,  и
Сигурд проводил ее тоскливым взглядом, думая  о  том,  что  она  могла  бы
пронести его на  себе  хотя  бы  часть  пути  до  Хравнборга.  От  мрачных
размышлений его отвлек голос Хальвдана, выкрикнувший его имя.
   - Сигурд-скиплинг, подойди сюда  и  возьми  своего  коня!  -  прокричал
Хальвдан, легко перекрывая многоголосый шум.
   Сигурд  протиснулся  к  нему  через  толкотню  и  сумятицу,  едва  веря
собственному счастью. Хальвдан поднял глаза от списка лошадей и  всадников
и указал на крупного мышастого скакуна.
   - Он твой, и ты должен за него отвечать и смотреть  за  ним.  Расспроси
старшего конюха, что надо делать. Я хочу  взять  тебя  в  дневной  разъезд
около форта с дюжиной  юнцов,  которые  только  начинают  обучение.  Рольф
пойдет с тобой, а  командовать  вами  будет  старый  Боргиль.  Он  слишком
хороший воин, чтобы прозябать  в  праздности,  только  он  плохо  видит  в
темноте, так что ночные рейды не для  него.  Надеюсь,  тебе  по  душе  это
назначение? - Хальвдан, слегка хмурясь, взглянул на Сигурда.
   - Конечно, - отвечал Сигурд, который был вне себя от счастья, только не
хотел этого показывать. - Начнем прямо сегодня?
   Хальвдан махнул рукой в  сторону  Боргиля,  который  распределял  среди
юношей самых дряхлых кляч.
   - Почему бы и нет? Поговори с Боргилем.
   Боргиль не возражал. Сигурду он тотчас понравился. Это  был  высокий  и
худой старый альв с висячими серебристо-серыми усами, которыми  он  крайне
гордился. Они придавали Боргилю достоинства и осанки, когда он  командовал
своим шумным маловозрастным отрядом. Говорил он тихо и  оставался  спокоен
при  самых  раздражающих  обстоятельствах.  Мальчишки  сыпались  со   спин
скакунов как горох, кони взвивались на  дыбы  и  отказывались  подчиняться
седокам. Седел не было ни у кого, кроме Боргиля, Рольфа и  Сигурда  -  ему
Рольф отдал свое старое седло, которое и седлом-то назвать  было  неловко:
так, тряпица, готовая в любую минуту развалиться на куски. И все же Сигурд
никогда  еще  не  чувствовал  себя  в  Хравнборге  таким  счастливым.  Ему
досталась славная кобылка, пожилая и  смирная,  но  охотно  пускавшаяся  в
галоп - конечно, не слишком быстро, но  у  других  юношей  кони  оказались
намного хуже. Почти все  седоки  не  раз  свалились  наземь,  многих  кони
понесли, но никто не  потерял  задора.  Когда  они  возвращались  в  форт,
навстречу выезжал ночной разъезд, хорошо снаряженный и на лучших конях,  -
сравнение было настолько не в пользу разношерстной компании  Боргиля,  что
вызвало здоровый смех у всех зрителей. Сигурд едва  не  сгорел  от  стыда,
увидав, что Ранхильд, стоя у дверей большого дома, хохочет над ними вовсю,
и лишь мрачно понадеялся,  что  Йотулл  приготовил  ей  в  высшей  степени
неприятный подарок.
   Йотулл появился после заката в канун дня рождения Ранхильд  -  как  раз
когда уехал разъезд Хальвдана. Острым наконечником посоха  постучал  он  в
низкую дверь старого донжона.
   - Выходите! - крикнул он, когда Рольф открыл. - Подарок  прибыл.  Скоро
слух о кое-чем необычном дойдет до ушей Ранхильд,  так  что  поторопитесь,
если хотите опередить ее.  Идите  в  конюшню,  где  Ранхильд  держит  свою
лошаденку.
   Адиль широко распахнул дверь и встал перед Йотулл ом.
   - Надеюсь, Йотулл, ты не замыслил никакой  пакости?  -  предостерегающе
проговорил он.
   - Это всего лишь шутка! - поспешно вмешался Сигурд. -  Это  я  попросил
Йотулла нам помочь. Право, Адиль, беспокоиться не о чем. Пойдемте,  глянем
на подарок.
   - Я-то уж точно пойду, - отозвался Адиль, беря посох.
   - Нужды в этом нет, - заверил Йотулл, снисходительно улыбаясь. -  Да  и
вряд ли ты выдержишь дорогу к конюшне. Судя по всему, колени у тебя теперь
слабоваты.
   Адиль поднял посох.
   - Ну так избавимся от колен! Когда ты поймешь и запомнишь, Йотулл,  что
тело мага всего лишь бренная оболочка его духа?
   Он пробормотал несколько слов и исчез в слепящей вспышке света,  а  миг
спустя возник уже в виде небольшого сокола. Птица качнула головой вверх  и
вниз, чтобы лучше их видеть, - при этом взгляд у нее был весьма  смышленый
-  и  почистила  клюв  о  косяк,  на  котором  восседала.   Затем   сокол,
пронзительно свистнув, расправил крылья и полетел к конюшням.



        "6"

   Добравшись до конюшни, они обнаружили, что Адиль уже удобно устроился в
кресле, которое любезно принес ему старший конюх, и  потягивает  из  кубка
что-то ароматное и горячее.
   - Я уже видел, - приветствовал он их, - и мне это совсем не нравится. -
Он  кивнул  на  ближайший  денник,  откуда  выглядывала  лошадиная  морда,
принюхиваясь к новоприбывшим. Это был стройный и изящный конь, весь белый,
с большими темными глазами и острыми чуткими ушами. Сигурд потрепал его по
шее, вне себя от восхищения и зависти.
   - Он чересчур хорош для Ранхильд, - сказал  он.  -  Лучше  подарить  ей
клячу наподобие Рольфовой.
   Йотулл снисходительно хохотнул и смахнул с носка сапога соломинку.
   - О нет, этот скакун в самый раз для Ранхильд. Знай ты хоть немного его
привычки, ты бы тотчас со мной согласился.
   Адиль фыркнул:
   - Я знаю, что такое этот конь, и ваш замысел мне совсем не по  душе.  Я
намерен положить конец этому заговору и сделаю это  единым  словом.  -  Он
поднялся и вперил в Йотулла сердитый взгляд - так ястреб-перепелятник  зло
шипит и щелкает клювом на орла.
   - Да нет же, все будет замечательно! - жизнерадостно воскликнул  Рольф.
- Завтра в честь великого праздника будут  устроены  всякие  состязания  -
скачки, поединки и тому подобное. Ранхильд, само собой, возгордится  своим
новым конем - он ведь явно самый красивый и быстрый  в  форте,  а  доброму
воину от него будет мало проку. В самый  разгар  празднеств  один  из  нас
подъедет к ней и шепнет словечко на ушко этому красавцу - а  тот  помчится
прочь стрелой, прямо к ближайшему пруду и плюхнется туда у всех на глазах.
Все промокнет насквозь - новая сбруя, праздничная одежда, а главное - сама
Ранхильд и ее нахальный носик, который  она  задирает  так  высоко!  После
такого унижения она месяц никому не покажется  на  глаза.  Ты  же  знаешь,
Адиль, как она похваляется своим умением управляться  с  лошадьми.  Я  вот
только не знаю, куда бы ее окунуть - в лошадиную запруду или  в  озеро  на
краю долины. В запруде полно ила и пиявок, так что, может  быть,  в  конце
концов остановиться на ней?
   Сигурд настороженно поглядывал на  своих  приятелей  и  помалкивал,  не
желая глупыми вопросами выдать свое невежество.  Адиль  тотчас  же  уловил
выражение его лица и пояснил:
   - Это не простой конь, а никур, злобное чудовище в лошадиной шкуре.  Он
кажется кротким и ласковым,  охотно  несет  на  себе  всадника,  но  стоит
назвать его по имени, и он опрометью поскачет  прочь,  чтобы  окунуться  в
ближайшем водоеме. Известны случаи, когда такие твари подминали седоков  и
топили. Вообрази, как вы будете  объясняться  с  Хальвданом,  если  что-то
подобное приключится с Ранхильд.
   - Да ведь мы позаботимся, чтобы с ней ничего не случилось. Промокнет  -
вот и все, - добродушно заверил его Рольф. - Сигги  и  я  будем  держаться
поблизости, чтобы  первыми  над  ней  посмеяться.  Может  быть,  мы  будем
участвовать в скачках к озеру,  чтобы  назвать  нужное  слово,  когда  она
доскачет до воды.
   Адиль решительно покачал головой:
   - Слишком опасно все это.
   - Да ведь там будет половина форта, и ее сразу выволокут на сушу, -  не
сдавался Рольф. - Да и озеро совсем неглубокое. Если хочешь,  мы  с  Сигги
будем ждать там, чтобы выкрикнуть имя коня и сразу прыгнуть за  ней,  если
понадобится.  Лично  я  предпочел  бы,  чтобы   она   немного   поплавала,
наглоталась водички и как следует промокла.
   - Как только утром вернется Хальвдан, я  поговорю  с  ним  об  этом,  -
резко, почти враждебно бросил Адиль Йотуллу. - Это все твои  штучки,  и  я
предчувствую, что дело обернется бедой.
   Йотулл лишь пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.
   - Я вижу, тебя не переубедишь. Поступай как знаешь, Адиль.
   На мгновение он встретился взглядом с  Сигурдом,  и  тот  вдруг  ощутил
странную уверенность, что Йотулл не намерен  смиряться  со  вмешательством
Адиля.
   В эту минуту к конюшне подошла Ранхильд  в  сопровождении  целой  толпы
альвов - она явилась лично убедиться, что ее  ожидает  какой-то  особенный
подарок Хальвдана. Даже не глянув на Рольфа и  Сигурда,  она  бросилась  к
коню, и альвы, столпившиеся за ее спиной, чтобы не упустить такое зрелище,
совершенно оттеснили Адиля - он никак не мог предостеречь ее. Рольф пришел
на помощь к Адилю, боясь, как бы в толчее  не  переломали  его  старческие
кости. Старый маг был так сутул и мал  ростом,  что  его  могли  ненароком
придавить и даже не заметить.  Он  упрямо  надвинул  шляпу  ниже  на  лоб,
протискиваясь в толпе рослых альвов, и почти  уже  добрался  до  Ранхильд,
когда вдруг Сигурд увидел, что старик согнулся в три  погибели,  судорожно
хватаясь за спину.
   Рольф тотчас это  заметил  и,  протолкавшись  между  альвов,  подхватил
старца и бережно опустил на охапку соломы, не дав ему свалиться на пол.
   - Проклятая спина!.. - прокряхтел Адиль, серея от боли. - Боюсь, Рольф,
придется тебе нести меня домой. И лечиться предстоит не  один  день.  Я  и
пальцем не могу шевельнуть.
   - Часто у тебя бывают такие приступы, Адиль? - спросил Сигурд, все  еще
косясь на порог  конюшни:  ему  чудилось,  что  секунду  назад  он  увидел
притаившегося в тени Йотулла, который делал движения,  весьма  похожие  на
заклинательные пассы. Сигурд едва не сказал об этом Адилю, но, поразмыслив
немного, все же промолчал - сказать означало бы сплетничать об Йотулле,  а
тому бы это наверняка не понравилось.
   - Всегда не вовремя накатывают... -  проворчал  Адиль,  пока  Сигурд  и
Рольф укладывали его на широкую доску, чтобы отнести домой. - Точно дюжину
кинжалов воткнули в поясницу... Проклятье, я ничего  не  смогу  сделать  с
никуром, которого вы подсунули  Ранхильд  вместо  нормальной  лошади.  Ох,
Рольф, если ты меня хоть  немножко  любишь,  не  следовало  тебе  поручать
Йотуллу эту проказу. Но я вижу, ты желаешь повеселиться,  несмотря  ни  на
что. Если случится беда, не говори потом, что я тебя не предупреждал!
   - Не случится никакой  беды,  -  успокаивал  старика  Рольф,  пока  они
спускали доску с Адилем, головой вперед, по крутым ступенькам в подвал.  -
Мне только жаль, что ты пропустишь такую потеху.
   Сигурд упорно молчал, пока пробовали снадобье за снадобьем - травы,  от
которых слезились глаза, едкие мази и горячие припарки, которые, казалось,
вот-вот испекут старого мага живьем. Когда ни одно средство не  помогло  и
Адиль пришел в совершенную ярость, Сигурд как бы между прочим заметил, что
причиной недомогания могут быть чары.
   - Ну конечно! - вскричал Адиль. - Как это я сам не догадался? Бегите за
Миклой, сейчас же! Только Йотулла не зовите - не хочу,  чтобы  он  шатался
поблизости.
   Микла, появившись в подвале,  был  серьезнее  обычного.  Не  говоря  ни
слова, он принялся за заклинания, то и дело с  неудовольствием  поглядывая
на Рольфа и Сигурда.
   - Очень сложные чары, - вздохнув, наконец признался он. -  Нужно  много
времени, чтобы снять их, а Йотулл вряд ли меня отпустит надолго - особенно
когда ему выгодно, чтобы Адиль подольше оставался беспомощным.
   - Всему виной этот злосчастный никур, - простонал Адиль.  -  Йотулл  не
даст мне убрать его, покуда тварь не причинила беды.
   - Мне тоже этот замысел совсем не по нраву, - согласился  Микла,  опять
строго глянув на Рольфа и Сигурда. - Я-то постараюсь следить за событиями,
но вряд ли кто-нибудь из  нас  сумеет  что-то  сделать,  если  уж  в  дело
вмешался Йотулл. Знаешь, Сигурд, не следовало тебе просить у него помощи в
этом дурацком заговоре.
   - Вовсе он не дурацкий! - огрызнулся Сигурд скорее со  злостью,  чем  с
убежденностью, - надо же ему было как-то защищаться! - Рольф  считал,  что
это совсем неплохая идея.  И  он,  между  прочим,  не  старается  во  всем
обвинять меня, когда даже еще ничего не случилось.
   Микла спрятал в суму свои магические инструменты.
   -  Адиль,  я  вернусь,  когда  смогу  продолжить   лечение.   И   найду
кого-нибудь, кто мог бы посидеть  с  тобой,  пока  не  встанешь  на  ноги.
Завтра, наверно, тебе будет одиноко  -  почти  все  сбегутся  смотреть  на
скачки. - В последний раз сурово глянув на Сигурда и  Рольфа,  он  ушел  и
плотно прикрыл за собой дверь.
   Позднее, когда Адиль то ли спал, то ли путешествовал  где-то  в  облике
своей фюльгьи - маленького сокола, - Сигурд спросил у Рольфа:
   - Ты не боишься, что завтра с Ранхильд случится что-то  плохое?  Может,
мне и вправду не следовало просить совета у Йотулла?
   - Ну, по правде говоря, мне немного не по себе. Однако я  говорю  себе,
что Йотулл не сделает ничего ужасного, или он  отпугнет  тебя  и  навсегда
потеряет свое на тебя влияние.
   - Меня, отпугнет? Ха! - Сигурд помолчал немного, упорно глядя на угли в
очаге. - С чего бы мне его бояться? И о каком влиянии ты говоришь?
   - Когда просишь у кого-то одолжения, он тоже кое-что может попросить  в
ответ, - сонным голосом пояснил Рольф.
   Сигурд надолго задумался и наконец подал голос:
   - Что же,  по-твоему,  он  мог  бы  у  меня  попросить?  -  Его  взгляд
остановился на камне очага, под которым все еще была спрятана шкатулка.  -
А, Рольф? Ты спишь?
   Рольф действительно спал, и Сигурд остался наедине со своими тревожными
мыслями, а в комнате между тем становилось все темнее и  холоднее  -  ночь
вступала в свои права.
   Утром, еще до рассвета, начались приготовления к скачкам и  состязаниям
в честь дня рождения Ранхильд. Разношерстный отряд юнцов  Боргиля  задумал
большое представление, скачки с эстафетой  и  демонстрацию  своего  весьма
несовершенного искусства верховой езды - по мнению Рольфа и  Сигурда,  это
предприятие обещало стать на  празднике  самым  смешным.  Другие  разъезды
замышляли показать прыжки через препятствия и покрасоваться прочими своими
талантами, а также  устроить  шутливое  сражение.  В  каждом  случае  были
подготовлены награды - и для лучших,  и  для  худших,  потому  что  альвам
свойственно относиться к побежденным почти с тем же  восторгом,  что  и  к
победителям. Завершением праздника будут скачки,  сначала  -  среди  самых
неумелых наездников, включая женщин и девушек форта. Ранхильд с презрением
отказалась от этой части состязаний. Она не считала достойным для себя  ни
одно состязание, кроме самого последнего, - в нем должны были  участвовать
лучшие наездники форта,  четверо  командиров  разъездов  и  еще  несколько
воинов, чьи кони могли сравняться быстротой с их скакунами. Первым в  этом
состязании был  бы,  несомненно,  Хальвданов  огромный  жеребец  стального
серого цвета - если б только Хальвдан успел вернуться из  рейда  пораньше,
чтобы дать коню отдохнуть до начала скачек на закате.
   В суматошном круговороте дня Сигурд гораздо чаще вспоминал  Йотулла,  а
не Адиля, хотя Микла и сказал ему, что Йотулл  не  намерен  появляться  на
празднике. Все же ему удалось отвлечься от мрачных мыслей и даже  выиграть
награду за прыжки - в этом состязании награждали  каждого,  кто  во  время
скачки ни разу не вылетел из седла.
   К  полудню,  когда  в  состязаниях  был  устроен  перерыв  и   началось
грандиозное пиршество,