тебя  из
виду. - И она потыкала Ивара посохом,  словно  хотела  убедиться,  что  он
настоящий, а не призрак.
   - Но что же... я не понимаю...
   - Заткнись. Здесь не место для бесед. Повсюду чужие уши.
   Четыре дня минуло, прежде чем Ивар убедил Бирну ответить на его вопрос.
Все это время он помогал старухе резать овец на зиму,  коптить,  сушить  и
засаливать мясо.
   - Зима на носу, - промолвила она, усаживаясь и вынимая изо рта  трубку.
- Того и гляди, повалит первый снег, а я должна еще кое-что тебе показать.
Уж тогда, надеюсь, твое любопытство насытится.
   Ивар неуверенно глянул на нее:
   - После того как ночью, на дороге из  подворья  Бьярги,  я  почуял  эту
ледяную волну Силы, аппетит у моего любопытства поуменьшился.
   - Да ведь это всего лишь черный  гномик  торопился  домой  к  ужину,  -
фыркнула Бирна. - Теперь у нас дела посерьезнее. - Она оглядела  кладовую,
в которой они солили мясо. Это была уютная тесная комнатка, битком набитая
продовольствием и всяким добром на продажу, и в ней витал аромат копченого
барашка,  приготовленного  ко  дню  зимнего  солнцестояния.  Ивару  всегда
нравилось в кладовой, но сейчас в его мыслях возник образ  чародея,  и  он
ощутил легкий - пока еще - озноб страха.
   Бирна глядела в дверной проем, на зеленевший внизу склон холма.
   - На Белом Холме есть укромные местечки, - проговорила она задумчиво, -
но и опасных немало. Говорят, когда-то под этим холмом были кузни искусных
мастеров-гномов. Бывало, первые, поселенцы-скиплинги  оставляли  на  камне
золотую монету  и  рядом  коня,  и  утром  конь  был  подкован  новенькими
подковами, а деньги исчезали. Вот как близко  бывали  когда-то  два  мира!
Однако много, очень много времени минуло с тех пор, как последний скиплинг
прошел из этого мира - в тот.
   - Ты хочешь сказать, что мне  придется  идти  туда?  -  Ивар  с  трудом
сглотнул слюну - рот у него внезапно  пересох.  К  его  обычному  волнению
примешивалась сейчас изрядная доля страха.
   Бирна утвердительно кивнула:
   - Прошлой ночью, покуда ты спал, у меня был посланец с той стороны.
   - И ты меня не разбудила?! Ты же знаешь,  что  мне  до  смерти  хочется
увидеть  живого  альва!  -  Задетый  до  глубины  души,  он  мерял  шагами
комнатушку. - А как же моя учеба? И ведь я был всего-то  на  чердаке;  что
тебе стоило...
   Бирна вскинула руку, призывая к молчанию:
   - Если хочешь знать, мы с ним только и говорили что о  тебе.  Я  сочла,
что лучше тебе ничего этого не слышать, пока не будет предпринят следующий
шаг. Я сделала свое дело - подготовила тебя. Пора уходить, Ивар, и уже  не
важно, готов ты к этому или нет.
   - Уходить? Куда? Разве я не могу остаться здесь?  Ты  хочешь,  чтобы  я
вернулся в Безрыбье?
   Бирна покачала головой и взглядом указала на потолок:
   - Вернемся в кухню, и там я все объясню.
   Она приготовила чай, накрыла на стол, и это обыденное занятие как будто
помогло ей собраться с мыслями. Отрезав ломоть хлеба, она  щедро  намазала
его маслом и глядела, как Ивар уписывает бутерброд за обе щеки.  Удивляясь
ее молчанию, юноша и сам не проронил ни слова, покуда не съел  хлеб  и  не
осушил кубок эля из  бочонка,  который  Бирна  хранила  для  самых  особых
случаев.
   - Так что же посланец? - вкрадчиво напомнил он.
   Бирна стряхнула с себя хмурое оцепенение:
   - Ах да, посланец! Он сообщил, что убит Оттар, сын Свартара,  и  что  в
убийстве обвинили пятерых альвов-соглядатаев. В  подобных  случаях  законы
альвов гласят то же, что и наши. Ближайший родственник жертвы имеет  право
сам свершить суд над убийцами. Свартар схватил  соглядатаев  на  следующий
день после того, как разнеслась весть об убийстве.
   - Их казнили? - спросил Ивар.
   Бирна покачала головой:
   -  Вира.  Свартар  отпустил  альвов,  но  в  пределах  Свартаррика  они
объявлены вне закона, а это значит, что никто не поможет им, не даст еды и
крова, иначе  сам  окажется  изгоем.  Альвы  же  должны  до  дня  осеннего
равноденствия засыпать золотом шкуру выдры. Если  они  этого  не  сделают,
Свартар в отместку прольет кровь множества альвов.
   - Шкура выдры невелика,  -  пробормотал  Ивар  и  осекся,  увидев,  как
вспыхнули глаза Бирны. - Опять я что-то упустил?
   - Это же не просто шкура выдры! - проворчала старуха. -  Чтоб  засыпать
ее, нужны бочонки  золота!  Она  растет  с  каждой  золотой  монетой,  что
коснется ее. Может быть, ей вовсе нет предела  -  как  горю  Свартара.  Он
точно обезумел.
   Ивар кивнул:
   - Да, горячая заварилась каша. Только нам-то что до этого? Мы  живем  в
совсем другом мире и недурно зарабатываем себе на жизнь. Я-то  думал,  что
мне суждено стать когда-нибудь твоим преемником. Зачем же прогонять  меня,
Бирна? Мне здесь нравится.
   - Это верно, - согласилась старуха, - ты уж очень привык к  беззаботной
жизни. Впрочем, я немало потрудилась в отмеренное мне время и надеюсь, что
ты, оказавшись в ином мире, не ударишь лицом в грязь... И да сохранят  нас
боги, если я ошиблась! - пробормотала она себе под нос.
   Больше Ивар от нее ничего не добился. Наутро, почти с рассветом,  Бирна
повела его на вершину Белого  Холма.  Она  брела  вверх  молча  -  берегла
дыхание - и лишь изредка останавливалась,  чтобы  отдышаться  и  обмахнуть
разгоряченное лицо.  Ивар  принес  ей  напиться  ледяной  воды  из  ручья,
пробившего себе в камне дорогу вниз, к морю. После краткого  отдыха  Бирна
свернула с тропы и ступила на лужайку. Дойдя  примерно  до  середины,  она
остановилась.
   - Ну-ка, - позвала она, наклоняясь и похлопывая гладкий белый камень. -
Что ты видишь?
   - Белый, гладкий, округлый камень, размером примерно с лохань.  -  Ивар
вгляделся пристальнее. - Немного оброс  мхом.  Есть  под  ним  что-нибудь,
кроме каменистой почвы Скарпсея?
   Не отвечая, Бирна протянула руку с посохом,  указуя  на  зеленый  склон
холма:
   - Ну а там ты что видишь?
   Ивар не спешил ответить: "Ничего", хотя и не солгал бы. За такой  ответ
Бирна его, пожалуй, поколотит.
   - Вижу склон холма и еще много разных камней. Кустарник, зайца...
   Бирна неодобрительно фыркнула:
   - Что за камни?
   - Черные. Явно из вулкана. - Ивар пожал плечами, и тут его  осенило:  -
Ага, а этот белый камень, должно быть, со дна  реки!  Его  доставили  сюда
люди... или кто-то еще. Ничего не скажешь, увесистый камушек.  И  как  его
только сюда дотащили? - Он огляделся. Бирна снова указала посохом, и  Ивар
поднял взгляд к очертаниям вершины холма, выделявшимся  на  фоне  неба.  -
Бирна, здесь, на склоне холма, метка! Ее вырубили чьи-то руки.
   - Наконец-то разглядел, - кивнула старуха.
   Обернувшись, Ивар поглядел вниз по склону. Там высился стоячий  камень,
слегка наклоненный к востоку,  точно  приветствующий  восход  солнца.  Два
камня и зарубка на скале находились на одной  линии,  тянувшейся  в  глубь
суши, куда никто не забредал.
   - Это Путевая Линия, иначе - Линия Силы, - промолвила  Бирна.  -  Всюду
тянутся они, от священных холмов до каменных кругов, от могильных курганов
до чистых источников. В древние смутные времена в обоих  мирах  безопасный
путь пролегал только вдоль этих линий. Мы, конечно, уже много столетий  не
прибегали к загадочным древним  силам,  что  таятся  в  Путевых  Линиях  и
каменных кругах. Но  когда  нуждаешься  в  убежище,  Линии  Силы  тебя  не
обманут. Помни это, а еще помни, что чем выше, тем безопасней.  Обнаружить
Путевую Линию можно  с  помощью  маятника.  Помнишь,  как  мы  по  качанию
маятника  отыскивали  спрятанные  вещи,  металлы  и  тому   подобное?   На
перекрестье двух линий безопасное... - Бирна  запнулась,  вдруг  отчего-то
задохнувшись. - Помни... высота... это безопасность, чем...  выше,  тем...
безопасней... Низины... - задыхаясь, она обшаривала диким взором пустынный
осенний пейзаж, - низины... и темнота... таится зло... - Бирна  схватилась
за горло, тяжело, с присвистом дыша. Губы ее странно посинели.
   - Бирна, что стряслось? - Ивар поддержал пошатнувшуюся старуху.
   - Сила... зло... - прохрипела она  и  двинулась,  ковыляя,  к  стоячему
камню ярдах в пятидесяти  ниже  по  склону.  -  Хотят  заполучить  тебя...
Беги... Танцуй в круге... сосредоточься... Три раза... или девять...  раз.
- Голос Бирны сорвался, колени подогнулись, как ни силился  Ивар  удержать
ее. Старуха схватилась за грудь, гримаса боли исказила ее лицо.
   - Бирна, что мне делать?
   Вместо ответа она, сипло дыша, шарила в своей сумке. Ивар выхватил ее и
вывернул содержимое на траву. Бирна рылась в мешочках и склянках и наконец
отыскала скляночку синего стекла. Вид ее посиневшего лица приводил Ивара в
ужас; казалось, каждый ее сиплый, надсадный вздох может  стать  последним.
Пальцы Бирны сплелись с его пальцами в отчаянной попытке выдернуть  пробку
из синей склянки.
   Ивар мельком глянул вверх - и ему почудился  человек  в  черном  плаще,
стоящий  над  зарубкой,  на  вершине  холма;  воздев  руки,  он   потрясал
стиснутыми кулаками, явно творя заклятие. Только миг и длилось наваждение;
Бирна вдруг выдернула пробку и - раз, два! - плеснула содержимое склянки в
каждый глаз Ивара. Ивар взвыл от жгучей боли:
   - Бирна! Как же я тебе помогу, если ничего не  вижу?!  Да  что  же  это
такое? Падаю!..
   Затем чувство падения исчезло, и Ивар  ожесточенно  тер  глаза  тыльной
стороной ладони, пока зрение не вернулось  к  нему,  хотя  слезы  все  еще
застилали глаза. Он по-прежнему стоял на коленях рядом  с  Бирной,  но  ее
хриплое дыхание стихло. Ивар глянул на нее -  и  сердце  у  него  замерло.
Зловещая синева исчезла с ее лица, и непривычная  бледность  кожи  сменила
привычный медно-красный загар. Широко распахнутые глаза глядели в небо,  и
слабая улыбка чуть тронула губы, придавая всему лицу выражение  изумленной
радости. Ивар ощупал ее запястья и горло, но пульса не ощутил. Бирна  была
мертва.
   Опустошенный, Ивар молча опустился на землю  и  застыл  -  он  был  так
потрясен, что не мог двинуться с места. Миг  спустя  луч  солнца  коснулся
бледного лица Бирны, и вдруг черты ее на глазах у  Ивара  начали  таять  и
исчезать.   Он   протянул   руку,   пытаясь    как-то    остановить    это
противоестественное действо, лишавшее его даже мертвой Бирны,  -  но  рука
стиснула пустой плащ. Тело Бирны и все ее существо исчезли бесследно.
   Ивар поднялся, весь дрожа и комкая в руках тяжелый черный плащ.  Что-то
упало на землю у самых его ног - узкий серебряный  кинжал  с  изукрашенной
золотом рукоятью, смертоносная женская безделушка. Ивар  сунул  кинжал  за
пояс, понемногу приходя в себя. Глаза все еще жгло; моргая, он огляделся -
и обмер от ужаса. Холодный  ветер  насквозь  продувал  одежду,  и  славная
зеленая лужайка на склоне Белого  Холма  совершенно  исчезла.  Ивар  стоял
посреди каменного круга на вершине  невысокого  холма  и  глядел  вниз,  в
долину, истерзанную ветрами и ледником. Ветер хлестал его в  спину  поверх
стоячих камней и с воем обрушивался в  безжизненную  долину,  зажатую  меж
двух массивных черных скал.
   Ивар съежился, прячась за камнями. Все здесь было чуждо и незнакомо. Он
слышал, как далеко на западе рокочет прилив - там заходило солнце, и туман
угрюмо вздымался от моря. Ивар не заметил ни единого признака жилья  -  ни
пасущихся овец, ни дымка из трубы одинокой хижины.
   - Бирна! - слабым голосом  позвал  он.  Ветер  подхватил  его  голос  и
швырнул угасающий звук в бездну каменного хаоса.



        "3"

   Не сразу Ивар  опомнился  от  изумления  и  выбрался  из  нагромождения
камней. Он обошел вершину холма,  озирая  окрестности  и  гадая,  куда  же
хотела отправить его Бирна. Сами стоячие камни ничем не могли помочь ему -
три из них кренились в разные стороны, а  еще  шесть  валялись  на  земле,
обрастая шубами из влажного мха.  Ивар  провел  рукой  по  шершавому  боку
самого большого камня, и вдруг пальцы его наткнулись на  ложбинку  -  след
резьбы. На камне был начертан странный угловатый знак - в доме Бирны юноша
на такие знаки нагляделся досыта. Это была руна, знак магического  письма.
Вглядевшись пристальнее в свете угасающего дня, Ивар  признал  руну  Тора,
бога-молотоносца, которому поклонялись многочисленные черные гномы. Предки
Ивара тоже когда-то чтили Тора, и юноша  ощутил  себя  странно  ободренным
этой руной, значение которой разделяли с ним неведомые  черные  гномы.  Он
взглянул туда, куда указывал знак.  Там,  на  востоке,  зеленела  равнина,
усеянная округлыми холмиками, похожими на могильные курганы. Ивар намертво
затянул шнуровку на башмаках, надеясь, что ему повезет достичь могильников
до темноты. Даже могильный курган - укрытие, хоть и не из приятных.
   Исполненный решимости, он  зашагал  к  востоку,  карабкаясь  по  черным
ноздреватым валунам застывшей лавы и огибая неизбежно попадавшиеся на пути
расселины и  провалы,  в  которых  стоячая  вода  поджидала  неосторожного
путника. Очень скоро у него мурашки побежали по спине - это  значило,  что
за ним следят. При первой же  возможности  он  присел  в  укромном  месте,
откуда хорошо просматривались окрестности. Долгое  время  Ивар  ничего  не
замечал, затем невесть откуда вынырнула ласка и замерла, нагло уставясь на
него, а потом осмелилась даже приблизиться  на  несколько  шагов,  и  лишь
тогда исчезла,  растаяла,  словно  дым.  Это  дух,  мрачно  подумал  Ивар,
дух-хранитель. Кто-то приставил шустрых мелких тварей следить за тем,  что
творится в этом краю. Бирна рассказывала, что духи-хранители часто  бывают
злы и враждебны, когда  хозяин  земли  не  желает,  чтобы  его  беспокоили
чужаки.
   Когда Ивар добрался до могильников, уже  темнело.  Он  с  беспокойством
оглядывался в поисках подходящего убежища на ночь и с  содроганием  решил,
что могильники все же не самое лучшее место для  ночлега.  Юноша  заглянул
было в разрытую могилу, прикидывая, нельзя ли спрятаться там, но  какой-то
предостерегающий шепот удержал его. На  открытом  месте  хотя  бы  успеешь
удрать от опасности, решил Ивар и  в  конце  концов  свернулся  клубком  у
подножия груды острых камней, надеясь переждать там  до  утра.  О  сне  не
могло быть и речи:  кинжал  Бирны  -  не  слишком  надежная  защита.  Ивар
скорчился на земле, думая о Бирне: он понимал, что она послала его сюда  с
какой-то особой целью и - ценой собственной жизни. Облик человека в черном
плаще и с воздетыми к небу кулаками врезался  в  его  память,  точно  след
молнии, до черноты опалившей старый дуб.
   Ему и так было не по себе,  а  вдобавок  ночь  полнилась  тревожными  и
вкрадчивыми звуками. В бормотании ветра чудились неведомые голоса,  и  они
как будто все приближались. Быть может, это  упыри  восстают  из  могил...
Ивар изо всей силы стиснул рукоять кинжала и  плотнее  закутался  в  плащ,
надеясь, что в темноте его можно будет спутать с камнем. Во всяком случае,
его неподвижность обманула маленькую белую сову, которая бесшумно  слетела
на  обломок  скалы  неподалеку,  испуская  резкое  уханье.  Только   этого
тоскливого соседства Ивару и не хватало. Он  бросил  в  сову  камешек,  но
птица лишь злобно глянула на него и щелкнула кривым острым клювом.
   И тогда в пустынной тьме долины Ивар услыхал отчетливый шум. Миг спустя
он понял, что это конь осторожно бредет по ноздреватой застывшей лаве,  то
и дело оскальзываясь подкованным копытом или сбивая камень. Животное мерно
фыркало, выказывая недовольство трудной дорогой.
   На счастье Ивара, черный плащ надежно скрывал  его,  почти  сливаясь  с
темнотой; юноша оставил только щелку, чтоб поглядывать по сторонам. Кто бы
ни был этот всадник, Ивара он  обнаружит,  лишь  наткнувшись  на  него.  В
памяти всплыли древние предания о призрачном Ночном  Всаднике,  что  рыщет
меж безлюдных холмов и утаскивает свои жертвы в ледяное  царство  мертвых.
Как ни бодрился Ивар, а горло стиснул тот же страх, который он ощутил  при
виде Лоримерова призрака.
   Сова вдруг вспорхнула и метнулась прямо  в  морду  коня,  шумно  хлопая
крыльями и целя острыми когтями в  глаза.  Конь  шарахнулся,  испуганно  и
тонко заржав, а всадник мгновенно выхватил короткий меч  -  но  птица  уже
исчезла. Конь упрямо пятился, не желая приближаться к месту, где  его  так
напугали. Всадник выпрямился в седле, поводя вокруг  бешеным  взглядом,  -
черная рослая тень в слабом свете луны и звезд.  Ивар  заметил,  что  конь
застриг острыми ушами, ловя звук чужого дыхания, - и страх с  еще  большей
силой обуял Ивара.
   - Гизур! - взревел вдруг всадник, да так громко  и  неожиданно,  что  и
конь, и Ивар подпрыгнули.  В  хриплом  голосе  бесновался  гнев.  -  Знаю,
выскочка, ты затаился здесь! Я, Лоример, величайший чародей  всех  времен,
велю тебе - покажись!
   Взрыв насмешливого уханья был ему ответом. Лоример шпорами послал  коня
на звук, с такой силой вращая меч, что тот превратился в голубую мерцающую
дугу.
   - Эй, Гизур,  я  узнал  твою  фюльгью!  Выходи,  стань  лицом  к  лицу,
поговорим как маг с магом! -  Лоример  умолк  и  вслушался  в  насмешливое
уханье совы, затем снова направил коня на звук. -  Ты  меня  не  обманешь,
Гизур! Знаю, ты привел с той стороны скиплинга, надеясь,  что  он  поможет
этим ничтожным альвам! Ничего  у  тебя  не  выйдет!  Слышишь,  Гизур?  Эй!
Слышишь меня?
   Сова дважды ухнула. Лоример так взмахнул мечом, что сталь загудела.
   - Чего ты хочешь? Единоборства Силы? Так покажись! Выходи, я  даже  дам
тебе право первого удара! - С этими  словами  он  вложил  меч  в  ножны  и
выжидательно смолк. Уханье совы удалялось. - Да  что  же  это  он  о  себе
воображает? Наглый выскочка! Его даже нет в списках Гильдии.
   Грус сдавленно захихикал:
   - По-моему, эта совушка ищет мышку на ужин, а не собеседника.
   - Заткнись! Это он, я знаю, что это он. Гизур! Если таков твой ответ  -
мне придется побеседовать с твоим скиплингом. Где-то  здесь  он  прячется,
точно кролик в кустах. И ты так легко с ним расстанешься, Гизур?
   Сова не  отвечала.  Ивар  сжался,  готовый  отпрыгнуть.  Вдруг  Лоример
выбросил вперед посох с ярко светящимся наконечником, едва не ткнув  им  в
глаз Ивару. Смертный  холод  плеснул  в  лицо,  и  юноша  отпрянул,  точно
ослепленный.
   - А вот и скиплинг, Грус. Ну что  ты  об  этом  думаешь?  Должен  ли  я
опасаться этакого ничтожества?
   - Мне он не нравится, - заявил  Грус,  удобно  устроившийся  на  ладони
Лоримера. На его сморщенной кошачьей  физиономии  злобной  зеленью  горели
глаза.
   Лоример безрадостно хмыкнул, не спуская глаз  с  Ивара.  На  его  лице,
похожем на  ссохшуюся  кожаную  маску,  застыла  глумливая  усмешка,  и  в
мертвенно-ярком свечении посоха оно казалось еще страшнее.
   - Ничего дурного  с  тобой  не  случится,  скиплинг,  если  будешь  мне
подчиняться. Выходи, мы хотим рассмотреть тебя поближе. Не каждый  день  в
нашем мире встретишь этакую  диковинку.  Кто  провел  тебя  сюда?  Что  ты
собираешься делать?
   - Не уверен, что мне хочется отвечать на твои  вопросы,  -  пробормотал
Ивар, ощупывая лезвие кинжала Бирны, увы! чересчур короткое и тупое.
   Грус мерзко захихикал, и Лоример рявкнул:
   -  Заткнись,  тролль,  не  то  успокоишься  в  трясине!  Подойди  сюда,
скиплинг. Ты, кажется, довольно молод? Так это тебя обучала Бирна?  И  ты,
кажется, даже безоружен?
   - Я вам ничего не скажу, - пятясь, объявил Ивар.
   Грус скорчил жуткую гримасу.
   - Ничего! Ты расскажешь нам все, что скрыла бы Бирна, будь она в живых,
дурачок ты, простофиля! Тебе не суждено дожить до рассвета, так что прежде
мы вытянем из тебя все что нужно.
   Ивар замер, прервав свое осторожное отступление:
   - Откуда вам известно, что Бирна мертва?
   - Не важно, - отрезал Лоример. - Почему она послала тебя, а  не  героя?
Или он прибудет позже? Отвечай немедля - я уже теряю терпение!
   - До меня тебе далеко, - злорадно подмигивая, скрипуче заметил Грус.  -
Я-то потерял больше всех - то есть все, кроме головы.
   - Отвечай! - повелительно гаркнул Лоример.
   - Я ничего не скажу, по