идение,
навеянное Рибху. -- Ну, Скальг, надеюсь, ты уже  придумал,  как
нам войти сюда и выйти с Пером и Ингвольд -- да еще живыми?
     -- А ты уверен, что идти надо именно сюда? -- обеспокоенно
осведомился  Скальг,  указав  на  кучу  мусора  у самого входа.
Большую часть ее составляли кости и тряпье.  Наметанным  глазом
Бран  тотчас  различил  нерассортированные куски драугов, а нос
его учуял знакомые запахи мастерской Миркъяртана.
     -- Судя по  всему,  это  Миркъяртанова  часть  лагеря,  --
продолжал   Скальг.   --   А  мне  кажется,  что  нужно  искать
доккальвов... нет-нет, тебе виднее. Может, нам и впрямь удастся
вбить еще один клин между Миркъяртаном и  Хьердис.  Пойду-ка  я
туда,   поклянчу   чуток  съестного,  да  заодно  осмотрюсь  по
сторонам. Все старые оборванцы похожи друг на друга;  никто  на
меня  и  не  глянет,  особенно если изменить обличье. -- Скальг
самым мерзким образом скосил один глаз, поднял одно плечо  выше
другого и прошелся туда-назад, волоча то одну, то другую ногу.
     --  Лучше  всего у меня выходит хромать на левую, -- гордо
сообщил он. -- Знаешь, это почти настоящая хромота. Ну разве не
замечательно у меня выходит изображать все эти увечья? Бьюсь об
заклад, Пер и Ингвольд даже не узнают меня.
     Бран разглядывал его с нешуточным сомнением.
     -- Зато тебя может вспомнить Миркъяртан. А как насчет  тех
доккальвов,   которые   изловили  тебя?  Они  ведь  тоже  могут
оказаться здесь и признать тебя, Скальг.
     --  Да  откуда  же  им  здесь  взяться?   Это   мастерская
Миркъяртана,  и здесь не может быть никого, кроме него самого и
драугов. Да я уверяю тебя, что доккальвы не узнают  меня,  даже
если мы столкнемся носом к носу! Они же считают, что я мертв.
     Хромая и усердно скашивая глаза, Скальг двинулся ко входу.
Оглядевшись  украдкой,  он  нырнул  в  темноту  и  исчез.  Бран
вздохнул и  уселся  поудобнее,  наблюдая,  как  обескураживающе
угрюмо  окутывают  землю  сумерки,  и  снег все падает, шурша с
неизменной мрачной назойливостью.
     Скальг отсутствовал еще не очень долго,  когда  из  пещеры
шумно  и  возбужденно  вырвались  Призрачные  Всадники и тотчас
наполнили воздух ликующими  воплями  и  хохотом.  Бран  толкнул
Факси  поглубже  в  тень,  радуясь,  что крапчатая, черно-белая
шкура старого коня издалека сильно напоминает засыпанную снегом
скалу. С тревогой он следил, как омерзительные твари мечутся  в
небе,  словно  воплощения  безумных  ночных  кошмаров. Радостно
перекликиваясь, они описали несколько кругов над самой  головой
у  Брана,  и  он  схватился  за  топор,  понимая,  что Всадники
непременно его увидят.
     И вдруг, в тот самый миг,  когда  все  его  внимание  было
приковано   к   небу,   из-за  камней  вокруг  выскочили  шесть
доккальвов  и  подступили  к  Брану  с  обнаженными  мечами   и
топорами, ухмыляясь с недоброй веселостью.
     --  Добро пожаловать в Хьялмкнип! -- издевательски объявил
вожак, одним ударом выбив топор из руки  Брана  своей  солидных
размеров  секирой,  и  сделал  двоим  доккальвам  знак схватить
скиплинга, что они немедля и исполнили. -- Какая  радость,  что
ты  так  прямо  и  явился  именно  сюда -- а мы-то так беспечно
решили не разыскивать тебя, когда сцапали твоих приятелей! Ты и
представить себе не можешь, как мы рады видеть  тебя  и  твоего
юркого дружка Скальга!
     --  Вот болван, -- проворчал Бран. -- Так значит, он сразу
себя выдал? Так я и знал, что ему никого не удастся одурачить.
     -- А он и не пытался. Он просто вбежал к  нам  и  объявил,
что  снаружи  прячется скиплинг, который хочет освободить своих
друзей, и подробно объяснил, как тебя найти.
     -- Надеюсь, его наградили по заслугам, -- процедил  сквозь
зубы  Бран.  --  В  первый  раз,  помнится,  вы  обошлись с ним
довольно круто.
     -- Ну, на  сей-то  раз  мы  изо  всех  сил  старались  ему
угодить.  Еды,  сколько сможет съесть, эля, сколько уместится в
брюхе, и теплое местечко для ночлега. Вот хитрющий негодяй!  Он
продал  бы  и  родную  бабушку, если б заработал на этом медную
монетку. -- С  этими  словами  доккальв  сдавленно  хохотнул  и
толчком направил Брана к зияющему провалу входа.
     Брану  оставалось лишь согласиться с ним; да и кто мог это
знать лучше его! Он промолчал, лелея в мыслях планы  достойного
отмщения предателю.

     Глава 15.

     Доккальвы,  схватившие Брана, втолкнули его в черный створ
шахтного  коридора  и  поволокли,  спотыкавшегося,  к   нещадно
дымившему  впереди  костру.  У  костра сидели, сгрудившись, еще
несколько доккальвов  и  подбрасывали  в  огонь  сухие  обломки
драугов;  судя по их угрюмому виду, они явно были не в восторге
от окружающей обстановки. Дальше, в глубине туннеля отсветы еще
какого-то огня падали на покрытые влагой стены, что-то  --  или
кто-то  --  шевелилось  в  полумраке.  Вожак доккальвов взял из
костра горящую ветку и подтолкнул Брана в  глубь  туннеля.  Они
шли  навстречу  свету -- это оказался большой костер, а за ним,
на длинном столе горели лампы и свечи -- и темнота  вокруг  все
отчетливее  шуршала  и  шевелилась.  Одна  за  другой выползали
навстречу тощие, все в лохмотьях твари -- у  одной  не  хватало
конечности,  у  других  сыпался  прах из зияющих ран. Доккальвы
далеко обходили беспокойных  драугов,  явно  не  горя  желанием
находиться в их обществе.
     Рослая  черная  фигура  метнулась  им навстречу с яростным
криком:
     -- Эй вы, бездельники! С какой это  стати  вам  вздумалось
мешать  моим трудам? Или я не повторял вам, причем не единожды,
что уж если, по милости Хьердис, вы должны охранять  меня,  так
хотя бы не беспокойте меня и держитесь подальше!
     Вожак   доккальвов  выступил  вперед,  затравленно  озирая
мастерскую.  Комната  была  загромождена  костями  и  обломками
драугов;   прямо  за  дверью  высилась  целая  груда  различных
конечностей. Несколько искалеченных драугов со  слепой  яростью
катались  по полу; у кого недоставало руки, у кого ноги, а одна
несчастная безголовая тварь  без  устали  ползала  туда-сюда  в
поисках недостающей части.
     --  Мы  поймали пленника, ваша милость, и покуда не знаем,
что с ним  делать,  --  нервно  переступая,  пробормотал  вожак
доккальвов.
     --  Пленника!  Да  как  вы смеете отнимать у меня время на
такие пустяки? Мне нужно... -- Он повернулся к столу и  схватил
большой  нож.  Доккальвы  поспешно  попятились. -- Ведите его к
Хьердис. Ваше отсутствие меня лишь порадует, и можете  сообщить
это своей королеве, если, конечно, у вас хватит смелости.
     --  Прошу  прощенья,  господин  мой,  погоди  минутку!  --
Сгорбленная  фигурка  выступила  из   темноты,   подобострастно
хихикая и потирая старческие ладони. -- Это же второй скиплинг,
господин  мой.  Тот,  что  удрал, если помнишь, и подрубил ноги
коню Скарнхравна.
     Миркъяртан стремительно развернулся:
     -- Скиплинг с драконьим сердцем!
     Бран  метнул  убийственный  взгляд  на  Скальга,   который
подавал  ему  отчаянные  примирительные знаки и едва не таял от
умильных гримас.
     -- Да, это он! --  с  готовностью  подтвердил  Скальг.  --
Опять  прошу  всемилостивейшего прощения, господин мой, но если
мнение  старого  бездомного  бродяги  чего-то   стоит,   я   бы
посоветовал  тебе не отсылать этого паренька к Хьердис. Он ведь
может снова удрать, и тогда ты потеряешь сердце навсегда.
     Миркъяртан поглядел на Брана и кивнул.
     --  Совершенно  верно.  Эй  вы,  оставьте  его  здесь,   и
отправляйтесь сторожить -- или шпионить, не знаю уж, что вам на
самом  деле приказала Хьердис. я же велю вам не беспокоить меня
впредь, покуда я сам вас не позову.
     Доккальвы мешкали, хмуро скалясь, а их вожак проворчал:
     -- Может, следует сообщить королеве, что  драконье  сердце
захвачено?
     --  Может,  и  следует  --  если  кому-то расхотелось жить
долго. А если кто-нибудь из вас  ей  об  этом  проболтается,  я
отошлю вас домой, к семейству -- в горшках, под маринадом.
     Доккальвы  поспешно удалились, по дороге отвесив несколько
пинков шевелящимся на  полу  драугам.  Скальг  подобрался  было
ближе  к  свету,  явно  рассчитывая  на награду, но Миркъяртан,
грозно замахнувшись  посохом,  отправил  его  прочь.  Затем  он
повернулся  к  Брану,  и глаза его светились в глазницах, как у
голодного зверя.
     -- Ну что ж, вот наконец мы  и  встретились,  и  ничто  не
стоит  между  мной  и  драконьим  сердцем  --  кроме  тебя,  --
Миркъяртан почти хохотнул. -- Судя  по  твоему  виду,  пришлось
тебе несладко -- прежде был ты и мягче, и глаже, вот жалость-то
для троллей, верно?
     Бран   смерил   испытующим   взглядом  чародея  --  тощий,
жилистый, но, без сомненья, крепок, как сырая кожа, и набит под
завязку злыми чарами.
     -- Где Пер и Ингвольд?  Я  пришел,  чтобы  забрать  их,  и
сомневаюсь, чтобы ты выстоял против гнева Рибху.
     --  А кто говорит о том, чтобы вмешивать в это дело Рибху?
-- осведомился Миркъяртан. -- Это наше дело -- мое и твое. Если
помнишь, нам уже доводилось трудиться  вместе  --  в  Ведьмином
Кургане,  так  почему  бы  не  продолжить  этот труд, как будто
ничего  не  изменилось,  хотя,  конечно,  я  больше   не   буду
заставлять   тебя   вырывать   трупы  или  сортировать  мертвые
конечности. Поскольку у тебя драконье сердце и ты не желаешь от
него добровольно отказаться, я возьму тебя как  часть  договора
--  весьма  живую  и, увы, чересчур беспокойную. Однако, у меня
есть план: Присягни мне на верность, и я сделаю так,  что  сюда
тотчас  же  доставят  Пера  и  Ингвольд. Они в руках Хьердис, и
королева, верно, уже клянет свою судьбу, если обнаружила, что у
Ингвольд больше нет  драконьего  сердца.  --  Он  едва  сдержал
ликующий смешок, не сводя с Брана внимательных глаз.
     -- Я не стану присягать ни тебе, ни кому бы то ни было, --
отвечал Бран.
     --  Какая  жалость,  --  вздохнул  Миркъяртан. -- Но, быть
может,  ты  еще  передумаешь,  когда  узнаешь   меня   поближе.
Подойди-ка сюда, погляди, чем я занимаюсь.
     Бран неохотно шагнул ближе. Миркъяртан возился с горшками,
кувшинами  и  пыльными  кошелями.  Растерев что-то в ступке, он
осторожно пересыпал  порошок  в  небольшую  склянку.  Затем  он
заглянул  в  большой  кувшин,  прикрытый  тяжелой  крышкой, под
которой возилось и  трепыхалось  что-то  живое;  ил-под  крышки
выпростался слизистый отросток, до жути напоминавший бескостную
человеческую руку. Миркъяртан, недолго думая, схватил со скамьи
кость,  стукнул  ею  по  извивающемуся отростку, и тот поспешно
убрался  обратно  в  кувшин.  Миркъяртан  сыпанул  туда  щепоть
порошка,  добавил  воды  и задвинул крышку; тварь внутри тотчас
заскулила и забулькала. Миркъяртан перешел к другим кувшинам, в
которых прочие твари дожидались своего ежедневного пропитания.
     Бран скрестил руки на груди.
     -- Это кто же, Миркъяртан -- твои домашние  животные?  Вот
бы никогда не подумал.
     Миркъяртан сосредоточенно открывал один кувшин за другим.
     --  Животные,  ха!  Это  все  мои  враги, которые пытались
погубить меня, -- пояснил  он,  почти  с  нежностью  поглаживая
обтянутый  пергаментной  кожей  череп.  Тот заворчал, угрожающе
сверкнув глазами. -- Старина Сигфус был  моим  наставником.  Он
так  никогда  и не простил мне, что я стал сильнее -- и опаснее
-- его. Мы, чернокнижники,  никогда  не  прощаем  и  не  просим
прощения, верно ведь, приятель?
     Сигфус  жутко зарычал, и Бран признал в нем ту самую живую
голову, которую он  нечаянно  выронил  в  Вигфусовом  подворье.
Миркъяртан опять погладил череп.
     --   Он   ярится,   что  это  мне,  а  не  ему  достанется
когда-нибудь драконье сердце.  Он  завистлив,  как  и  положено
побежденному сопернику -- даже сейчас он завидует мне.
     Бран отступил от стола.
     --  Полагаю,  ты  грозишь  мне подобной участью, если я не
присягну тебе на верность и не  поступлю  с  драконьим  сердцем
так, как ты прикажешь.
     --  Я  никогда не грожу, -- ласково ответил Миркъяртан. --
Все, чего  я  прошу  сейчас  --  обдумай  мое  предложение.  Ты
устроишься  здесь  со  всеми  удобствами,  покуда мы не покинем
Хьялмкнип. Вначале  мы  покончим  с  Микльборгом,  как  и  было
задумано,  тем более что сражение избавит нас от множества этих
злосчастных доккальвов и прибавит нам  новых  драугов.  Так  ты
останешься здесь, идет? -- Он легонько стукнул посохом по полу,
и  фигурка  в  его  навершии  изрыгнула струйку густого черного
дыма.
     Бран оглянулся на доккальвов, которые сидели  у  костра  и
точили  оружие  с  видом  бдительных  тюремщиков. Он вздохнул и
опустился на табурет у огня.
     -- Вначале пошли за Пером и Ингвольд, -- сказал он,  --  я
хочу убедиться, что им не причинили вреда.
     Миркъяртан  нахмурился  и погрузился в размышления. Тут из
темноты опять вынырнул бочком Скальг.
     -- Не примешь ли еще  один  совет,  Миркъяртан?  Пошли  за
Пером  и Ингвольд, иначе Хьердис получит преимущество над тобой
и Браном. Она оставит их  при  себе  заложниками  и  использует
против тебя.
     --  Пошел  вон!  Что  я, по-твоему, сам думать неспособен?
Если я еще хоть раз увижу  или  услышу  тебя...  --  Миркъяртан
замахнулся,  но  удар пришелся в пустоту -- Скальг благоразумно
исчез. Поворчав себе под нос и потыкав посохом пустоту, чародей
яростным ревом призвал к себе одного из доккальвов и послал его
за пленниками Хьердис.
     Королева,  однако,  не   спешила   тотчас   же   исполнить
требования  Миркъяртана  и вынудила его прождать почти два дня.
Чародей раздраженно расхаживал по мастерской, время от  времени
повторяя  пропитанные  угрозами  уговоры  --  пусть,  мол, Бран
присоединится к  нему  и  поможет  уничтожить  и  льесальвов  и
доккальвов;  Бран  всякий  раз  отказывался  даже  слушать его.
Скальг из темноты прислушивался к этим разговорам,  хихикая  от
удовольствия,   и  ловко  уворачивался  от  Миркъяртана,  когда
чародей начинал гоняться за ним или, доведенный  до  крайности,
забрасывал его ледяными стрелами.
     Когда   Хьердис   наконец   соизволила   откликнуться   на
требование  Миркъяртана,  тот  как  раз   возился   с   жуткими
обитателями  кувшинов.  Он  даже  не оглянулся, когда в туннеле
шумно  и  самоуверенно  затопали   около   десяти   доккальвов.
Миркъяртан  словно не замечал, как они испепеляют взглядами его
спину, переминаются и гремят оружием, пока  наконец  доккальвам
стало вовсе не по себе, и они боязливо отступили к стенам.
     --  Ну,  и  что вам нужно? -- наконец прорычал Миркъяртан,
так и не оглянувшись.
     Вожак доккальвов шагнул вперед.
     -- Мы должны доставить к Хьердис тебя и твоего пленника...
если ты, конечно, не против.
     Миркъяртан  развернулся  и  одарил  посланника   леденящим
взглядом.
     --  Я  не  позволю,  чтобы меня доставляли к кому бы то ни
было. Я не намерен беседовать с  Хьердис.  Напротив,  я  хотел,
чтобы  она  прислала  ко мне своих пленников, и это все, что вы
можете ей передать.
     -- Но королева велела нам...
     Закутанная в черный плащ фигура решительно оттолкнула его.
     -- Королева сама будет  говорить  за  себя,  --  прозвучал
голос  Хьердис.  -- Я опасалась, что случится нечто подобное, и
потому последовала за своими гонцами, чтобы убедиться, что  моя
воля  будет  исполнена.  --  Королева  выступила вперед, слегка
прихрамывая и держа руку на рукояти меча. Лицо ее было замотано
полосками черной ткани, и лишь глаза гневно  сверкали  в  узкой
щелке, когда она взглянула на Миркъяртана. Доккальвы сгрудились
позади, опасливо поглядывая на Брана и Миркъяртана.
     Чародей  опустил  было  глаза,  чтобы  посмотреть  на руку
Хьердис, сжимавшую рукоять меча, но королева поспешно  спрятала
ее в складках плаща.
     -- Ты злоупотребил моим доверием, Миркъяртан, -- угрожающе
проговорила  она. -- Я -- королева и владычица доккальвов, а ты
обладаешь властью лишь в тех границах, которые определены мною.
Ты поступил  самонадеянно,  когда  отнял  пленника  у  стражей,
которых  я же тебе и одолжила. Надеюсь, теперь ты раскаиваешься
в совершенной глупости и готов извиниться передо мной.
     -- С какой стати я должен извиняться, если это мои  тысячи
драугов  решили в сражениях судьбу всех захваченных нами горных
фортов? -- холодно отвечал Миркъяртан. -- Я не  слуга  тебе,  и
нечего  мной  распоряжаться.  Когда мы разделили волшебные вещи
Дирстигга, мы уговорились быть равными союзниками, не так ли?
     -- Но Скарнхравн -- твой слуга! -- огрызнулась Хьердис. --
И выходит, что у тебя целых две вещи Дирстигга, а у меня только
одна; да еще вдобавок ты решил завладеть и драконьим сердцем. А
оно должно быть моим, чтобы у  каждого  из  нас  стало  по  две
волшебных вещи.
     --  В  твоих  руках  Ингвольд,  а ведь именно к этому ты и
стремилась с самого начала... -- заговорил было Миркъяртан,  но
королева резко оборвала его:
     -- Ах ты, старый предатель, неужели, по-твоему, я не знаю,
что у  Ингвольд  нет  драконьего  сердца  с  тех  пор,  как она
вернулась в мир альвов? В Хафторовом подворье она отдала сердце
вот этому самому скиплингу, и сердце было при нем  в  Ведьмином
Кургане,  покуда он рылся в грязи по твоему же приказу! Недаром
же ты так злишься,  Миркъяртан,  и  поделом  тебе  --  за  твою
глупость.  Притом  же,  ты  послал  в  погоню  за Ингвольд этот
безмозглый мешок праха -- глупее ничего нельзя было  придумать,
право,  ведь  теперь он втемяшил себе в башку, что должен любой
ценой вернуть девчонку  тебе.  Он  бродит  около  моей  пещеры,
распугивая всех и вся, и если ты не посадишь его на привязь или
не  уничтожишь,  придется  сделать  это самой -- а заодно мне и
шлем достанется. -- Ее глаза в щели между  повязками  вызывающе
сверкали.
     Миркъяртана ее слова как будто ничуть не задели.
     --   Что   ж,   может  быть,  мне  и  придется  уничтожить
Скарнхравна,  иначе  вряд  ли  удастся  заставить  его   забыть
приказание   насчет  Ингвольд.  Не  советую  только  тебе  этим
заниматься -- даже с этим вот мечом.
     -- Почему бы и нет? -- хрипло засмеялась Хьердис. --  Этот
меч и меня понемногу уничтожает, а ведь я посильнее драуга. Ну,
Миркъяртан, довольно болтать. Ты пытаешься запугать меня, чтобы
заполучить  мою  власть,  и  притом, ты уже сто раз, не меньше,
коварно становился на моем пути с тех пор, как присоединился  к
моему делу.
     --  Твоему делу? По мне так дело решает тот, за кем больше
воинов и больше силы, -- отозвался Миркъяртан. --  Хьердис,  ты
недооцениваешь мое могущество. Представь себе, я случайно знаю,
как  именно  ослабляет  тебя  проклятье Дирстиггова меча. И мне
известно,  что  именно  пытаешься  ты  скрыть  под   плащом   и
повязками.
     Хьердис  вцепилась  в  меч, и Бран заметил, что рука у нее
бесцветная  и  распухшая.  В  убийственной  тишине  королева  и
чернокнижник обжигали друг друга яростными взглядами.
     --  А  ты, чародей, переоцениваешь мое терпение. Хочешь ты
этого или нет, а я забираю твоего пленника. -- Она подала  знак
своим   спутникам,   и   доккальвы,   обнажив   оружие,  заняли
оборонительные позиции вокруг своей королевы.
     Миркъяртан  вскинул  посох,  призывая   драугов,   которые
таились  в  сумраке туннеля. Упыри с шорохом двинулись к своему
повелителю, обнажая ржавые мечи.
     --  Что  же,  сразимся  за  драконье  сердце?  --   угрюмо
осведомился  Миркъяртан,  кладя  ладонь на рукоять собственного
меча.
     -- Ты в меньшинстве,  Миркъяртан,  и  я  не  слишком  хочу
убивать тебя этим. -- Хьердис наполовину вынула меч из ножен, и
при  этом  край  ее  плаща  соскользнул  с  руки. Бран с ужасом
воззрился на руку. Шишковатые наросты  так  сильно  изуродовали
ее,  что  в  ней  трудно было признать человеческую конечность.
Кожа свисала  с  руки  темными  мешковатыми  складками,  словно
чешуйчатая шкура ящера.
     Миркъяртан тоже не мог оторвать глаз от чудовищной руки, и
Хьердис, заметив это, хрипло засмеялась:
     --  Что,