безопасности. Это будет
явная  ложь  --  в  нашем  мире  ты  ни  на  миг  не  будешь  в
безопасности.  Ну,  вот мы и готовы; кажется, ничего не забыли,
Бран?
     Бран покачал головой и вздохнул.
     -- Остается только заплатить тебе за все  это.  Твои  дары
уже  давно  перешли  границы  простого гостеприимства. У Пера с
собой кошель серебра и золота, верно,  Пер?  Уплати  ей,  и  мы
отправимся  в  путь.  --  Он  уже  почти  что трясся от страха,
изумляясь тому, что не отказывается от такой безумной и опасной
авантюры.
     Пер растерянно потянулся к кошелю.
     -- Ну, это уж слишком! Кто здесь слуга, а кто  господин?..
Не  то  чтобы  я возражал... -- добавил он, под хмурым взглядом
Хродней.
     -- Тебе  не  повредит  немного  побыть  в  подчинении,  --
язвительно  заметила она. -- Убери свои деньги и выслушай меня.
Мне они не нужны. Я -- то, что вы, простаки, зовете ведьмой.  Я
умею при помощи чар отыскивать золото в земле или извлекать его
из могильных курганов, так что ваше добро мне ни к чему. Ну-ка,
живо грузите все эти припасы на коней, и я приведу вас к месту,
где ваш мир смыкается с моим. Не случалось мне прежде проводить
через  врата  тех,  кто  меньше  для этого подходит, и сейчас я
делаю это только ради дочери Тьодмара. Если ее не схватят,  она
будет  искать  вас. Ингвольд не отдала бы тебе драконье сердце,
если бы не знала, что ты последуешь за ней.
     Пер с неприязнью поглядел на Брана.
     -- Да уж, порой он бывает таким дурнем, -- просто держись!
Помню, и раньше он мог проехать  не  одну  милю,  чтобы  только
уплатить   мелкий  должок  какому-нибудь  человечишке.  Надеюсь
только, что мы отыщем Ингвольд и вернемся домой прежде, чем мой
отец разъярится не на жизнь, а на смерть... только  слабая  это
надежда.
     --  Ну так отошли Брана одного, -- отозвалась Хродней безо
всякого сочувствия. -- Он вернется  таким  вождем,  каким  тебе
никогда  не  бывать.  -- Старуха двинулась к двери, прихватив с
собой старый дорожный посох. -- Ну что, храбрецы, идете?
     Бран виновато глянул на Пера и взвалил на плечо  седельную
сумку.
     --  Пойдем,  Пер,  забудь хотя бы на время, что ты будущий
вождь. Сейчас ведь это неважно, правда?
     -- Еще бы! -- огрызнулся Пер, хватаясь за другой  мешок  и
волоча его к двери. -- Я -- слуга, а ты -- господин, и когда мы
попадем  в передрягу, из которой живыми не выберемся -- виноват
будешь только ты один!

     Глава 6.

     Хродней долго разглядывала старика Факси и наконец  мрачно
покачала головой, бормоча что-то о бесплатном завтраке, который
достанется троллям самое позднее через три дня. Когда кони были
навьючены,  она  указала  на  зеленый  безлесный  склон холма и
жестом велела им следовать за нею, ведя лошадей в поводу.
     Пер торопливо нагнал ее.
     -- Если ты ведьма, тебе должно быть открыто наше  будущее.
По-моему,  было  бы  только справедливо, если б ты поделилась с
нами тем, что знаешь,  тогда  бы  мы  хоть  знали,  чего  можно
ожидать.  Куда  нам  ехать,  когда  попадем в незримый мир? Как
узнаем мы, где искать Ингвольд? Как...
     -- Слишком много вопросов. Брал бы  ты  пример  со  своего
раба:  он-то  знает,  что если путь существует, то Рибху укажут
его. Кто умен и смышлен, тот проедет Скарпсей из конца в конец,
и никакой беды с ним не случится, если только он  будет  знать,
что  ему нужно делать. -- Хродней вынула из кармана маятник. --
С его помощью вы найдете  Ингвольд  и  получите  ответ  на  эти
бесполезные вопросы.
     --   Я  бы  предпочел  точную  карту,  --  проворчал  Пер,
выразительно глянув на Хродней, которая его упорно не замечала.
     Старуха привела их к каменному кругу, что  венчал  зеленую
вершину  холма.  Бран  и  Пер шли за ней, думая каждый о своем.
Бран помалкивал, зато Пер все время что-то ворчал себе под  нос
и,  когда  Хродней  велела  им  стать  в  центре круга, свирепо
сверкнул глазами на Брана.
     --  По  твоей  милости  мы  влипли  в  эту  заварушку,  --
пробурчал   он.   --   Давай,   поскорее  придумывай,  как  нам
выпутаться. Уж на что иные мои проказы были несносны, но эта...
     Бран и ухом не повел. Взгляд его  был  прикован  к  черной
фигуре  на  границе  каменного  круга,  которая делала какие-то
жесты и чертила в пыли руны. Сердце его  бешено  колотилось,  а
колени  так  дрожали от слабости, что он вынужден был опереться
на старину Факси.
     Затем каменный круг точно растаял,  обратившись  в  туман.
Бран  заморгал, и туман понемногу начал рассеиваться, а ледяной
ветер изодрал его в клочья и в холодном приветствии  заполоскал
полами  Бранова  плаща.  Каменный  круг  и  приветливые зеленые
холмы, окружавшие жилище Хродней, исчезли, сменившись пустынным
каменистым пейзажем. Камни  походили  на  полуистлевшие  черные
кости,  которые ветер и время, источив, превратили в диковинные
башни  со  шпилями.  Жесткий   кустарник,   мхи   и   лишайники
отвоевывали  себе  место  для  жизни  в  расщелинах меж камней,
небольших складках и углублениях застывших лавовых потоков.
     Пер испуганно ахнул и теснее запахнулся в плащ.
     -- Так это и есть мир альвов? Вид у него  зловещий,  Бран.
Ну, куда же мы отсюда двинемся?
     Бран сражался с ветром, тоже стараясь поплотнее закутаться
в плащ  и  одновременно  пытаясь  взобраться  на Факси, который
нервно приплясывал. С ветром и упрямым конем одновременно  Бран
никак  не  мог справиться, тем более что-то сжимая в одной руке
-- и он отпустил плащ, стараясь утихомирить Факси. Наконец  ему
удалось крепко ухватить Факси за крапчатый нос, и теперь он мог
сунуть  странную вещицу, которую сжимал в руке, в карман, но он
передумал и стал внимательно ее разглядывать. Пер что-то кричал
от подножья холма, Факси продолжал волноваться, но Бран  застыл
на  месте, не в силах пошевелиться. Вещицей в его руке оказался
маятник, похожий на тот,  которым  однажды  у  него  на  глазах
определяла  дорогу  Ингвольд.  Должно быть, Хродней прежде, чем
свершилось заклятие, сунула маятник ему в руку. Бран  отчетливо
вспомнил,  как старуха, скорчившись на границе каменного круга,
что-то кричала  ему  вслед  --  как  ему  показалось,  довольно
взволнованно, но ветер унес ее слова.
     На  холм  въехал Пер, возмущенно крича, но Бран, ничего не
видя и не слыша, разглядывал маятник. Он попробовал подтолкнуть
маятник, но тот, не проявляя никакой склонности  к  колебаниям,
замер.
     --  Слушай,  Бран,  чем  ты тут занят? Надо найти укромное
место на случай, если...
     -- Тс-с-с. Смотри. -- Бран протянул  руку  с  маятником  в
другом направлении.
     --  У  тебя  ничего  не  выйдет.  Волшебник  ты, что ли? И
вообще, если хорошенько подумать,  занятие  это  бессмысленное.
Что  может  знать  золотая  монета  с дыркой? Дайте мне хорошую
дорогу и быстроногого коня, и я сам пойму, куда мне  ехать.  --
Он  неодобрительно  покосился  на  Факси,  который смачно жевал
траву. -- Как по-твоему, трава здесь не ядовитая?
     Бран пропустил его слова мимо ушей. Он  направил  руку  на
север,  и  маятник  тотчас  начал  двигаться все четче и четче,
покуда его движения не превратились в большие четкие круги.
     -- Вот туда мы и поедем, -- сказал  Бран,  указывая  почти
прямо на север. -- Уверен, что Ингвольд надо искать там.
     Он  пустил Факси рысью, уверенно подгоняя его и не обращая
внимания на стоны и вопли Пера. Дважды они  останавливались,  и
Бран  использовал передышку, чтобы достать маятник и проверить,
не сбились ли они с пути. Он бы ехал до  непроглядной  темноты,
но тут вмешался Пер и решительно объявил привал.
     Они  несли  стражу  по очереди. Бран устал, но был слишком
возбужден, чтобы спать. он все  время  просыпался  и  обшаривал
беспокойным  взглядом  залитый  холодным  лунным  светом пейзаж
чужого мира. Где-то там, в какой-нибудь скальной нише  Ингвольд
дрожит  от  холода  в  своем  тонком  плаще,  а еще она, верно,
голодна. Бран забыл о здравом смысле, который мог бы подсказать
ему, что если Ингвольд владеет магией альвов  и  может  принять
свою  фюльгью,  то  ей  сейчас  и тепло, и уютно; такая хорошая
охотница, как лиса, всегда сумеет изловить на ужин птичку  либо
мышь.  По  правде говоря, Брану было не слишком приятно об этом
думать.
     Несколько дней они шли по Путевой линии  на  север,  тратя
время  лишь  на  то,  чтобы  разводить огонь или стряпать. Бран
понемногу признавал,  что  у  окрестностей  есть  свое  угрюмое
очарование,  хотя  Пер  это  упорно отрицал. Как ни хороши были
завесы водопадов, озера, отражавшие небо, и поросль мхов,  край
по-прежнему казался чужим и настороженным.
     Они  миновали  два  безлюдных подворья и развалины горного
форта, зябко кутавшиеся в туман на высокой вершине. Было что-то
недоброе в этом запустении, особенно когда Бран обнаружил,  что
их путь во множестве пересекают отпечатки копыт.
     --  А  я уже было почти поверил, что мы здесь совсем одни,
-- опасливо пробормотал Пер. -- Как по-твоему, кто бы  это  мог
быть? Соплеменники Ингвольд?
     Бран  оглянулся  назад,  на горный форт, затянутый саваном
тумана. Казалось, что мертвые глаза бойниц следят за каждым  их
движением.
     --  Я  думаю,  соплеменников  Ингвольд,  льесальвов  здесь
больше нет. Они жили когда-то в тех подворьях и в горном форту.
Судя по тому, что нам известно, это Гледмалборг.
     -- Интересно, что сейчас там, наверху, -- заметил  Пер,  в
котором вспыхнула прежняя любознательность.
     --  О нет! Ничто на свете не заставит меня подняться туда!
-- отозвался Бран,  содрогаясь.  --  Может  быть,  там  драуги,
которые служат Миркъяртану, или черные альвы.
     Любопытство  Пера  тотчас  угасло.  Весь  остаток  дня  он
требовал, чтобы Бран погонял старого Факси, желая, чтобы  между
ними и развалинами форта легло как можно больше миль.
     Наконец  маятник  привел  их в довольно приятные на первый
взгляд  низины.  Волнистые  зеленые  лужайки  окаймляли  берега
небольших  озер,  где  отдыхала стоячая вода. Однако чем дальше
углублялись путники в эти низинные места, тем чаще  встречались
им  могильники. Несколько раз они поворачивали назад, но каждая
новая дорога неизбежно заводила их либо в  могильники,  либо  в
болота.   Маятник,   столько   дней  успешно  служивший  Брану,
почему-то теперь  отказывал  ему  в  помощи.  Бран  старательно
отгонял  страх,  видя,  как  густеют  тени,  могильные  курганы
встречаются все чаще, а почва под ногами становится  все  более
зыбкой.  Как  жалел  он,  что  они покинули спасительные высоты
обдуваемых ветром гор!
     Пер уже долго ворчал и сетовал, и  наконец  Бран  объявил,
что  они  остановятся  на  ночлег  в  месте,  которое  он  счел
более-менее безопасным.  Это  был  приземистый  округлый  холм,
возвышавшийся над испарениями низин. Добравшись до его вершины,
они  обнаружили  там стоячий камень, чье основание почернело от
копоти  бесчисленных  костров,  а  поверхность   была   покрыта
вырезанными  и  нацарапанными знаками. Веками путники оставляли
здесь послания друг другу, но ни Пер,  ни  Бран  не  смогли  бы
прочесть в них ни слова.
     --  Ты  думаешь,  Ингвольд  оставила  для нас какой-нибудь
знак? -- осведомился Пер. -- Может, так оно и  есть,  если  она
сообразила, что Хродней проведет нас через врата, и мы будем ее
искать.
     --  Она оставила знак, если только это было в ее силах, --
упрямо бросил через плечо Бран, стреноживая Факси.  Он  смотрел
на   изъеденную   царапинами  поверхность  стоячего  камня.  --
Занятно... но,  пожалуй,  некоторые  эти  знаки  в  самом  деле
оставила  Ингвольд.  Смотри,  вот  это совсем недавно начертили
углем.
     Пер без особого успеха пытался развести огонь.
     -- Скорее всего, это послание от  черных  альвов,  которые
велят  нам держаться подальше отсюда или повернуть назад. Не по
душе мне все эти старые могильники, туманы и испарения. Кстати,
твоему шутнику-маятнику еще не надоело нас дурачить?
     Для скептика он как-то уж  очень  взволнованно  следил  за
тем,  как  Бран  с  помощью  маятника  ищет нужное направление.
Несколько раз Бран обошел вокруг камня,  но  так  ничего  и  не
добился.  Он  старался  не  обращать  внимания  на раздраженное
фырканье Пера. Наконец в  тихом  отчаянье  Бран  прислонился  к
камню, глядя, как тонет в сумерках неприветливый край. Прямо на
западе  тянулась  темная  полоса болот и могильников, и над ней
тяжело стелились полосы  тумана,  напомнившие  Брану  развалины
призрачного  горного  форта. Он не мог поверить, чтобы Ингвольд
могла  добровольно  избрать  этот  путь  --  от  всей  души  он
надеялся, что она вообще этого не сделала -- но все же направил
в эту сторону маятник, просто так, на всякий случай. Сердце его
заколотилось:  маятник начал описывать дугу, сужая ее в широкий
круг, и  движения  его  становились  все  четче  и  быстрее  --
несомненный  признак  того,  что он верно определил расстояние.
Бран поспешно сгреб маятник в кулак и сунул  его  в  карман.  У
него  пока  еще  не  хватало  духа  сказать Перу, что в поисках
Ингвольд им предстоит углубиться  в  самые  глубокие  и  вязкие
болота этого края.
     После ужина Пер мгновенно заснул, точно позабыв о том, что
теперь  его  очередь нести стражу. Бран, впрочем, и не возражал
-- ему вовсе не  хотелось  спать.  Было  нечто  в  этой  стране
альвов,  вынуждавшее  его  не  смыкать  глаз  и напрягать слух,
словно он лишь случайно что-то не расслышал  или  не  разглядел
уголком глаза. Он пристроился у краснеющих углей костра, по уши
завернувшись в плащ и робко сжимая в руке меч Пера.
     Факси  и  Асгрим  почти  исчезли  из виду, в поисках травы
забредя в глубокий овраг, на дне  которого  лепетал  в  темноте
ручей.  С  неохотой Бран покинул теплое местечко, чтобы вернуть
коней  к  месту  стоянки.  Ночь  была  той  особенной  северной
белизны,  когда  в  небе  сияет  полная  луна,  а  звезды точно
вытесняют тьму. Бран вбил в землю колья, привязал лошадей --  и
замешкался,  наслаждаясь ощущением одиночества и защищенности в
мире несомненных и реальных опасностей.
     Он возвращался тихо,  чтобы  не  разбудить  Пера.  Обогнул
отрог  холма  --  и  замер, не веря собственным глазам. Четверо
низкорослых существ в  темных  плащах  стояли  спиной  к  нему,
разглядывая  свежие  надписи на стоячем камне. По счастью Пера,
мирно спавшего по другую сторону камня, они не видели.
     Бран начал было осторожно пятиться, не  желая,  чтобы  его
заметили,  но  чужаки,  занятые,  ни  на что другое не обращали
внимания. Бран не  знал,  что  делать  --  то  ли  закричать  и
предостеречь  Пера,  то  ли  спрятаться. все его инстинкты, как
один, говорили, что лучше укрыться от  незнакомцев.  С  первого
взгляда  Бран  понял,  что  перед  ним  черные  альвы.  Само их
присутствие до дна всколыхнуло  его  душу,  пробудив  трепет  и
ужас.
     Черные  альвы  вдруг повернулись и двинулись к Брану, даже
не подозревая, что он там стоит. С тревожными восклицаниями они
отпрянули в разные стороны, точно  вспугнутые  птицы,  и  вновь
стянулись друг к другу уже с обнаженными мечами.
     --  Что  тебе  здесь нужно? -- осведомился резкий голос, и
один из черных альвов настороженно выступил вперед.
     -- Я остановился тут на ночлег, -- отвечал Бран,  надеясь,
что его голос тверже, чем колени. -- Я и сам собирался спросить
у  вас  о том же. -- Он, само собой, лгал, но надеялся, что они
этого не поймут. Бран осторожно шагнул к костру, где лежал  меч
пера.
     Черные  альвы  разглядывали  его,  вытянув  шеи, в попытке
заглянуть за стоячий камень.
     -- Кто ты такой? Это  ты  начертил  вот  это  послание  на
камне?  -- Говоривший подкреплял свои слова быстрыми движениями
поблескивающего меча. -- Или  ты  и  есть  Бран,  которому  оно
адресовано? Кого ты ищешь?
     Бран кашлянул, надеясь, что шум разбудит Пера.
     -- Сколько вопросов! А могу я узнать, кто их задает?
     --  Ты  здесь один? -- Настырный альв огляделся с растущей
уверенностью.
     -- Мой спутник там, -- Бран кивнул головой за камень.
     Черные альвы поглядели на камень,  на  Брана  --  и  вдруг
отступили  на  несколько шагов, -- уверенности у них вдруг явно
поубавилось. Воспользовавшись их растерянностью, Бран  поспешно
бросился к камню и едва не упал на него в поисках поддержки. На
миг   ему   почудилось,   что  массивный  камень  едва  заметно
шевельнулся, точно колыхнувшись  от  его  толчка  --  глупости,
конечно, ведь основание камня прочно вросло в каменистую почву.
     Черные  альвы  кружили  вокруг  него,  точно свора злобных
псов, ищущих слабое место,  чтобы  ударить.  Их  вожак  шепотом
посовещался   со   своими  дружками,  затем  осмелился  подойти
поближе.  В  смутном   ночном   свете   лицо   его   оставалось
неразличимым,   но   Бран   ощущал,   как   впивается   в  него
пронзительный взгляд.
     -- Ты здесь чужак, верно? Если только мы не  ошиблись,  ты
из другого мира. Кто-то, за кем ты следуешь, оставляет для тебя
послания.  Мы  и  сами  идем  за  ним, от вершины к вершине, по
прямой. Это правда, что у скиплингов нет врожденной Силы и  они
не могут защищать себя?
     --  Не  знаю, -- искренно ответил Бран, гадая, о какой это
врожденной Силе может идти речь.
     Вожак отступил с  шипением,  делая  своим  спутникам  знак
приблизиться.
     -- Как по-вашему, это он и есть? Схватим его?
     Прочие отозвались неуверенным бормотанием.
     --  Знаешь  ведь,  что  бывает,  если  раздражить Хьердис.
Вначале убедись, что не ошибаешься.
     -- Может, оставим его на поживу Призрачным Всадникам? -- с
мерзким хихиканьем предложил один из альвов. -- Не нравится мне
что-то, как он липнет к этому камню,  точно  там  еще  осталась
Сила. Пускай себе Всадники горят, а не мы.
     --  Что  ты скажешь на это? -- обратился вожак к Брану. --
Оставить тебя Призрачным Всадникам? Или ты без шума  пойдешь  с
нами  и, быть может, спасешь свою шкуру? Хьердис всего только и
хочет  задать  тебе  пару  вопросов  насчет  Ингвольд.  Бояться
нечего, -- прибавил он, приближаясь еще на шаг.
     Бран  понемногу подбирался к Перову мечу, проклиная в душе
его хозяина, который дрых так  беспробудно,  точно  получил  от
богов право не вскакивать при каждом шорохе и шепоте, как делал
это  Бран.  Шажок  --  и  пальцы его ноги наткнулись на рукоять
меча. Бран сомневался, что от этого  будет  прок,  но  если  уж
суждено погибнуть, так по крайней мере с оружием в руках.
     -- Нет, спасибо, -- бросил он, быстро нагнувшись и схватив
меч. -- Неохота мне отвечать на вопросы Хьердис. Вот меч, а вот
камень,  и вам не так-то легко будет до меня добраться, так что
убирайтесь подобру-поздорову туда, откуда явились.
     На черных альвов его меч не произвел особого  впечатления.
Они наскоро пошептались, и один из них воскликнул:
     -- Да ведь это камень, и больше ничего!
     -- Вот ты и сразись с ним, -- отвечал другой. -- Такой вот
проклятый  камень  растопил  моего дедушку. Будто ты не знаешь,
что в древних камнях и Линиях все еще сохранилась Сила!
     -- Не могу же я сражаться. В этом  месяце  звезды  ко  мне
неблагосклонны.
     --  Да ведь у этого парня Силы ни на гран! -- провозгласил
вожак, воинственно вскинув меч. -- Нам же хуже будет,  если  он
попадет  в руки Миркъяртана. Уж лучше попытаться схватить его и
погибнуть, чем потом объяснять, почему мы его не тронули.
     Черные альвы согласно заворчали,  затем  выставили  вперед
секиры  и  подступили  к  скиплингу.  Бран  прижался  спиной  к
шершавой теплой поверхности камня и моргнул, смахивая  капельку
пота,  что  сбежала  по  переносице.  Двумя  руками  стиснул он
рукоять меча и, защищаясь, взмахнул им.  Клинки  скрестились  с
оглушительным   лязгом,  освещенные  яркой  огненной  вспышкой.
Доккальвы дружно завопили от страха и изумления, а вожак  вдруг
полыхнул,  как факел, с головы до пят одевшись в голубое пламя.
Меч, шлем и латы с лязгом  осыпались  наземь,  а  сам  доккальв
попросту  раста