м Торстеново подворье! Я его
будущий хозяин, и оно будет моим, даже если придется  сразиться
с самим Миркъяртаном!
     --  И  скорее  всего,  так  и будет, если драуги продолжат
воевать, -- угрюмо заметил кто-то. -- Чума побери  этот  ветер!
Надеюсь, скот крепко заперт?
     В  этот  миг  порыв ветра с пронзительным воплем обрушился
вниз с горы, разметал сено на лужайках и,  со  свистом  обогнув
конюшню,  обрушился  на  дом.  Он  грохотал  ставнями и ревел в
дымоходе, точно вознамерился втянуть в трубу огонь.
     -- Призрачные  Всадники!  --  ахнул  Бран.  --  Опять  они
отыскали нас!
     Альвы  поспешно  осушили  кубки и принялись проверять свое
оружие. Тостиг и Хафтор обменялись быстрыми взглядами, и Тостиг
перегнулся  через  стол,  впиваясь  глазами  в  Брана,  который
побелел и, казалось, вот-вот сползет под стол.
     --  А  что же, паренек, нужно от таких, как ты, Призрачным
Всадникам или даже Миркъяртану?
     -- Оставь в  покое  и  Брана,  и  Пера,  --  оборвала  его
Ингвольд.  --  Я везу их к Хродней, а больше вам и знать ничего
не нужно.
     -- Ах, какие мы великие! -- воскликнул Тостиг.  --  Да  ты
что  --  принцесса или дочь вождя, чтобы раздавать нам приказы?
Твой надменный голосок да задранный  носик  не  слишком  что-то
подходят  для  простой  служанки.  Может, все же соизволишь нам
сказать, кто ты такая?
     Ингвольд хотела  огрызнуться,  но  тут  на  дом  обрушился
чудовищный  грохот.  Сумеречное небо почернело от грозовых туч.
Холодный ветер завывал неустанно. Бран  вздрогнул  --  внезапно
сверкнула  молния,  залив  белым  слепящим  светом  лужайку,  и
высветила в небе толпу всадников, что  неслись  прямо  на  дом.
Лишь  одно  мгновение  Бран  с ужасом различал призрачные лица,
нагие блестящие кости и развевающиеся лохмотья,  а  миг  спустя
всадники обрушились на дом. Копыта с дикой силой били по навесу
над  крыльцом,  рассыпались громом по сложенной из торфа крыше.
Бран съежился от этого немыслимого  грохота,  а  Пер,  проворно
нырнув под стол, истово бормотал:
     -- Не может быть! Им это не удастся!
     Альвы  заняли  позиции у окон и приготовили стрелы. Хафтор
указал гостям, где можно спрятаться, и в последний  раз  угрюмо
глянул на Ингвольд:
     --  Или  ты какая-то важная особа, или совершила безмерную
глупость --  иначе  бы  зачем  Призрачным  Всадникам  за  тобой
гоняться?  Миркъяртан всегда неподалеку от них, а ведь он-то не
тратит время попусту, гоняясь за всякими пустяками.
     --  Плевать  я  хотела  на  Миркъяртана!  --   огрызнулась
Ингвольд,  и  тут  Призрачные Всадники опять обрушились на дом.
Хафтор спустил  тетиву,  целясь  в  самую  их  гущу,  стрела  с
шипеньем  прочертила  во  тьме  огненную  дугу  --  и  раздался
нечеловеческий вопль. Один из  Призрачных  Всадников  вспыхнул,
точно   факел,   его   спутанные  космы  дымились,  а  лохмотья
разлетались вокруг горящими клочьями. В один  миг  белые  кости
почернели,   и  тварь  рассыпалась  в  прах.  Прочие  Всадники,
обезумев, отмахивались от пылающих клочьев волос и  савана,  во
все  стороны  бросая  своих косматых коней, чтобы не загореться
самим. Наконец с громким воем умчались  они  прочь,  взмывая  в
небо, словно огромная грозовая клубящаяся туча.
     --  Добрый  выстрел,  Хафтор,  --  сказал  кто-то,  и  все
заворчали, соглашаясь.
     -- Это еще  не  конец,  --  ответил  Хафтор,  всматриваясь
сквозь  щель  между  ставнями. -- Они еще вернутся. Не успел он
еще договорить эти слова, как снова раздался гром копыт.  Альвы
уже  поднимали  луки, когда ледяной порыв ветра ворвался в дом,
осыпав инеем бороды и  заморозив  пальцы.  Призрачные  Всадники
въехали   на  крыльцо,  и  дверь  содрогнулась  под  неистовыми
ударами.  Миг  спустя  альвы  опомнились  и   осыпали   крыльцо
стрелами,  воспламенив при этом троих Призрачных Всадников и их
коней. В жизни Бран  не  слышал  таких  ужасных  криков,  а  от
черного  вонючего  дыма  его едва не стошнило. Он глубже заполз
под стол и, как оказалось, на свое же  счастье.  Миг  спустя  в
окно  ударила  ледяная  молния,  сокрушив  деревянную  ставню и
опрокинув  баррикаду  из  скамей  и  столов;  осажденные  альвы
рассыпались по дому в поисках убежища. Осколки льда разлетелись
по зале, ранив двоих альвов.
     Бран   скорчился   у   большого   резного  сундука;  рядом
притаилась Ингвольд. Пер метался  по  зале,  уговаривая  альвов
дать ему лук и стрелы.
     --  Ничтожный  я  человечек, -- пробормотал Бран, -- а что
делать-то? Сражаться я не умею. Может, я и попал бы случайно  в
кого-нибудь, если б не был таким трусом.
     --  Идем  со  мной, -- шепнула в ответ Ингвольд. -- Скорее
нам удастся помочь раненым, чем причинить вред врагам.  Смотри,
не  обрежься  льдом  --  можешь  получить  отвратительные раны,
которые иначе, чем при помощи волшебства, не излечишь.
     Они подползли к двоим раненым. Альвы вытянулись  на  полу,
коченея. Бран осторожно осмотрел раны и с удивлением обнаружил,
что  они  совершенно  заледенели. Ингвольд быстро и внимательно
оглядела раненых.
     -- Этому бедняге  уже  ничем  не  поможешь.  Осколок  льда
прошел  слишком  близко  от сердца. Ну же, Бран, мне нужна твоя
помощь.
     Второй альв был еще жив, но кожа у него  посинела  и  была
ледяной  на ощупь. Ингвольд маленьким острым ножом извлекла лед
из его раны на руке и капнула в нее несколько  капель  снадобья
из  своей  синей  склянки.  Альв,  морщась,  замычал, но прошли
считанные мгновения -- и бледная синева, покрывавшая его  кожу,
исчезла,  он  схватил лук и стрелы, чтобы вернуться в бой, даже
не изумившись своему чудесному исцелению. Бран сидел,  уставясь
на  ожившего  альва,  пока  Ингвольд  не  позвала  его помогать
другому защитнику подворья, которому осколок льда  воткнулся  в
плечо.  Бран  поспешил  за  ней,  оскальзываясь  на зеленоватой
слизи, оставшейся от растаявшего льда.
     Призрачные Всадники лишь  тогда  обратились  в  бегство  и
вновь  взмыли  в  воздух, когда стрелы альвов принесли огненную
погибель  еще  четырем  из  них,  а  пятого  нелюдя  сбил  удар
массивного  посоха. Тварь рухнула на верхнюю ступеньку широкого
крыльца и  осталась  лежать  там  бесформенной  грудой  древних
костей, кое-как покрытых клочьями высохшей кожи, сгнившей ткани
и  свалявшихся  волос,  --  точь-в-точь  труп,  извлеченный  из
торфяника.
     -- Они улетели? -- осведомился Пер. Кто-то все же дал  ему
лук и стрелы -- самые обыкновенные деревянные стрелы, оперенные
серыми  перьями.  Хотя  лук  и  стрелы  совсем не отличались от
оружия  скиплингов,  но  в  руках  альвов  стрелы  сами   собой
светились  и никогда не пролетали мимо цели, разве только когда
их отражало особое заклятье.
     В наступившей снаружи тишине  послышался  четкий  перестук
копыт одинокого коня, приближающегося к дому.
     -- Привет тебе, Хафтор! -- раздался низкий голос. -- Давай
потолкуем.
     Хафтор выглянул в щель.
     --  Это  ты,  Миркъяртан? С какой это стати ты беспричинно
нападаешь на наш сторожевой пост? Один мой  воин  убит,  другие
ранены,  так что у меня мало охоты с тобой любезничать. Говори,
чародей, что тебе нужно, и проваливай.
     -- Ты сам знаешь, что мне нужно. Тостиг  хорошо  расслышал
мои   слова   на  броде  Вапна.  Отдай  мне  девчонку  и  двоих
скиплингов, и мои слуги  никогда  больше  не  коснутся  копытом
Хафторова подворья.
     Хафтор испытующе оглядел своих гостей.
     --  Слыхали?  Он  требует  выдать  вас.  Что  же вы этакое
натворили, если он на вас так взъелся?
     Ингвольд запахнулась в свой потрепанный плащ.
     -- Если хочешь, Хафтор, выдай меня одну; бьюсь об  заклад,
он  забудет о Бране и Пере, если только заполучит меня. Я выйду
сама, если кто-нибудь отопрет дверь.
     -- Нет, не слушай ее! --  с  ужасом  воскликнул  Бран.  --
Иначе  конец  Снегохолму! Да и проку от этого не будет никакого
-- она ведь больна уже несколько дней  и  сама  не  знает,  что
говорит.
     Хафтор, хмурясь, покачал головой.
     --  Никогда  прежде  я  не выдавал своих гостей врагам, не
выдам и сейчас, только все же я хотел бы знать...
     -- Хафтор! -- прогремел Миркъяртан. -- Знаешь ли ты,  кого
приютил  под  своей  крышей?  Над  девчонкой тяготеет проклятие
Хьердис! Она -- ведьма, Хафтор, и если ты не прогонишь ее, горе
твоему дому и домочадцам. Отдай ее нам, она принадлежит нам  по
праву,  и  радуйся  тому,  что  ее  проклятье больше никогда не
нависнет над  твоим  подворьем.  Если  пожелаешь,  оставь  себе
скиплингов,  и  пускай  судьба  их свершится в назначенный час,
когда Хьердис изгонит льесальвов из обоих миров!
     Хафтор впился взглядом в Ингвольд.
     -- Ведьма? -- прохрипел он. -- Не верю я  этому.  Не  могу
поверить. Ты всего лишь молодая девушка, умненькая, хорошенькая
--   точь-в-точь  моя  дочка.  Разве  может  исходить  от  тебя
какое-нибудь  лихо  или  опасность?  Ведь  это   ложь,   верно?
Миркъяртан попросту лжет?
     --  Нет,  --  ответила Ингвольд, -- не лжет. И лучше отдай
меня ему, иначе в следующее полнолуние  тебе  не  поздоровится.
Миркъяртан  отыскал  меня  и  теперь не оставит в покое. Отопри
дверь, пока не случилось худшего. -- Точно в  подтверждение  ее
слов,  дом  содрогнулся от страшного удара, на крышу обрушились
осколки льда  и  внутрь  повалили  клубы  такого  тошнотворного
тумана,  с  каким  не могла сравниться вонь самой омерзительной
могилы.
     Иные альвы кивали, соглашаясь, другие отрицательно  качали
головами. Хафтор с силой дернул себя за жесткую рыжую бороду.
     --  Чушь,  дитя  мое!  Миркъяртан  получит только молнии и
огонь, даже если ты и не захочешь рассказать мне, кто ты  такая
и в чем тут дело.
     Ингвольд распрямила свои худые плечи.
     --  Хорошо,  я расскажу. Я -- дочь Тьодмара, единственная,
кто уцелел после гибели Гледмалборга. Миркъяртану нужно от меня
вот это. --  Она  коснулась  цепочки,  обвивавшей  ее  шею.  --
Последний  дар  Тьодмара.  Он  предвидел,  что я выживу и смогу
применить эту вещь в борьбе с ним самим и Хьердис. Однако я  не
хочу  вовлекать  невинных  в  свои счеты с силами тьмы. Если ты
возьмешься доставить этих скиплингов к Хродней...
     -- Хафтор! -- проревел Миркъяртан, и от второго удара пыль
посыпалась с потолка. -- Принял ты  решение,  или  ждешь,  пока
весь  твой  дом  обвалится? Отдай девчонку, иначе следующий мой
удар превратит твое подворье в горстку праха!
     Хафтор осторожно приоткрыл окно и прокричал:
     -- Да, Миркъяртан, я решил, и вот тебе мой ответ! -- Он со
всей силой метнул копье, успев наложить на  него  заклятье  для
верности.   Копье   сверкнуло,  точно  лента  алого  пламени  и
взорвалось,  когда  Миркъяртан,  вскинув  кулак,  отразил  его.
Ослепительно  белая  вспышка высветила из тьмы толпу призрачных
всадников и перепуганных коней, тут же отпрянувших  от  жара  и
пламени.  На  миг  сверкнула в ночи фигура Миркъяртана, а затем
снова тьма окутала ее.
     Ледяная молния обрушилась на дом с такой силой и  яростью,
что  у всех перехватило дыхание, и каждая щель в зале покрылась
инеем. Стало холоднее, чем в сердце зимней бури.  Второй  удар,
еще  более  мощный,  расколол  в щепки ставень на одном окне, и
часть крыши начала медленно заваливаться набок.
     -- Долго мы так  не  протянем!  --  прошептал  Бран  Перу,
пытаясь  спрятаться под плащом, но с таким же успехом он мог бы
кутаться в паутину. От нового удара крыша угрожающе  затрещала,
и  в  залу  посыпались пыль и торфяная крошка. Бран огляделся в
поисках Ингвольд. Ее не было ни рядом с ним,  ни  в  заваленной
обломками  зале.  Хуже  того,  он  обнаружил  в  своем  кармане
медальон  с  драконьим  сердцем.  Бран  поспешно  спрятал   его
подальше.
     -- Ингвольд! -- позвал он. -- Пер, она, кажется, сбежала!
     --  Что?!  Да  ведь  ты должен был за ней приглядывать! --
отозвался Пер, не спеша покидать  укрытие  --  между  стеной  и
сундуком.
     --  Сбежала!  Клянусь всеми вшами из плаща Локи! -- Хафтор
впился яростным взглядом во  тьму  за  окном.  --  Так  это  ее
фюльгья  пробежала  по моей спине и выскочила в окошко -- белая
лисичка с черным кончиком  хвоста!  Ах,  негодное,  своенравное
дитя!  Ей  не  уцелеть  в  одиночку.  -- Он бросился к окну, но
Тостиг схватил его за руку.
     -- Слишком поздно. Слышишь -- они ее заметили!
     Призрачные Всадники испустили  дикий  вопль,  точно  свора
гончих  псов,  завидевших добычу. Бран зажал уши, не заботясь о
том, что выглядит трусом и ничтожеством.
     Хафтор успокоительно похлопал его по спине.
     -- Не тревожься о ней, сынок. Если у нее фюльгья --  лиса,
она  сумеет уйти от погони. Им вовек не догнать маленькую юркую
зверушку, и Ингвольд хорошо это знает. А мы сможем  без  хлопот
доставить вас к Хродней.
     --   Может,   Ингвольд   будет   там  нас  дожидаться,  --
пробормотал Бран.
     -- Что-то я не понял насчет  лисы  и  фюльгьи!  --  громко
объявил  Пер. -- Ты хочешь сказать, что Ингвольд превратилась в
настоящую лису -- четыре лапы, хвост, уши, усы и так далее?
     Тостиг и несколько других альвов воззрились на Пера.
     -- А ты разве так не можешь? -- недоверчиво  спросил  один
из них.
     Тостиг локтем отпихнул его.
     --  Конечно  же,  не  может, ты, осел, и болтать об этом с
твоей стороны просто невежливо. У скиплингов не бывает фюльгий,
и они от этого, кажется, ничуть не страдают.
     -- Но как же это... -- начал Пер, недоумевая и,  в  то  же
время,  пристально  смотря  в  глаза  альвов,  пытаясь  понять,
потешаются над ним или нет.
     -- Да хватит, Пер, -- взволнованно перебил его Бран. --  Я
тебе  потом  расскажу  все,  что знаю о фюльгьях. До чего же ты
иногда бываешь непонятливым!..
     Этой ночью Призрачные Всадники больше не  появились.  Бран
решил, что не сможет заснуть, и всю ночь просидел у очага, клюя
носом  и  то и дело вскидываясь, когда ветер фыркал в трубе или
поскрипывала балка. Утром полуразвалившийся дом выглядел уже не
так мрачно, а обильный завтрак превратил его безумный  страх  в
нетерпеливое  ожидание. Когда наконец они тронутся в путь, даже
старина Факси, заразившись его энергией, скакал прямо по  пятам
за  конем  Хафтора,  то  и  дело  коварно  его покусывая, чтобы
подогнать.
     Вскоре путники отыскали Путевую Линию, которая вела  прямо
на  восток.  Линия  была  четко  отмечена,  и  судя  по  всему,
пользовались этой дорогой чаще, чем можно было ожидать.  Хафтор
и трое его спутников весело трусили себе вперед, точно это была
увеселительная  поездка, и, как лучшие друзья, подначивали друг
друга язвительными песенками.
     К  полудню  тропа  закончилась  неподалеку  от   маленькой
хижины,  прилепившейся  к  огромному  каменистому  склону горы.
Хижина так густо поросла мхом, что случайный путник ее бы и  не
заметил  --  а впрочем, здесь вряд ли бывали случайные путники.
Подъехав к  дому,  они  увидели,  что  их  поджидает  осанистая
старуха  в  черном.  На голове у ней был синий платок, а в руке
она держала корзинку, в которую собирала мох и травы.
     -- День добрый, Хафтор, --  проговорила  она  без  особого
дружелюбия,  окинув  Брана  и  Пера зорким взглядом, который не
упустил ни малейшей детали. --  Я  гляжу,  ты  путешествуешь  с
чужаками.  Не  спешитесь  ли вы все, чтобы подкрепиться, прежде
чем продолжите путь?
     Хафтор резво соскочил на землю.
     -- У этих юных скиплингов дело к тебе, --  сказал  он.  --
История  удивительная  и  для меня в чем-то даже загадочная, но
полагаю, что эти юнцы попросят тебя провести их через  врата  в
мир альвов. На твоем месте я бы кое-что выяснил, прежде чем...
     --  Хафтор.  --  Спокойные  серые  глаза  Хродней  даже не
дрогнули. -- Ты не на моем месте, так что прибереги свой  совет
для  себя  самого.  Войдете  вы  в  дом, или будете пить чай на
свежем воздухе, с лошадьми?
     Хафтор и его люди ненадолго задержались в хижине и все это
время  были  неспокойны  и  усиленно  вежливы.   Когда   прошло
достаточно  времени  для соблюдения приличий, Хродней отправила
их восвояси бесцеремонным замечанием, что в Хафторовом подворье
их-де заждались. Хафтор смущенно распрощался с Браном и Пером и
поехал   домой,   мучаясь,   должно   быть,   от   неутоленного
любопытства.
     -- Ну что ж... -- Хродней, сощурясь и сложив руки на своем
впалом животе, опять изучающе оглядела своих гостей. -- С какой
стати должна я рисковать своим положением и репутацией, посылая
скиплингов  в  мир,  которому они не принадлежат? Мир, где они,
быть может, обретут скорую и без сомнения лютую смерть.
     Бран сжался в  кресле  под  ее  испытующим  взглядом.  Пер
больно пнул его ногой, и он прочистил горло.
     --  Потому  что...  гм...  ты,  наверно,  помнишь девушку,
которая проходила здесь прошлой ночью. Худенькая,  со  светлыми
волосами,  в истрепанном сером плаще и стоптанных башмаках. Мне
надо вернуть ей одну вещь...
     -- Может, помню, может, нет, -- бесцеремонно прервала  его
Хродней.  --  С  чего это она тебе так занадобилась? Она чем-то
навредила тебе? Или ты сам хочешь причинить ей  вред?  И  какую
еще вещь собираешься ты ей вернуть?
     --  Да нет, не навредила... то есть, немного навредила, но
мы не желаем ей зла, мы только хотим ей помочь!  --  воскликнул
Бран.  --  Мы  нужны  ей,  а не то она попадет в руки Хьердис и
Миркъяртана иди, что хуже, погибнет по собственной воле,  чтобы
избежать   плена.   Она   --   единственная,   кто   уцелел  из
Гледмалборга, если это о чем-то тебе говорит. -- Он  дотронулся
до  шкатулки  с  драконьим  сердцем,  не  зная,  надо  ли о нем
упоминать.
     Блестящий хищный  взгляд  Хродней  проникал,  казалось,  в
самое его сердце.
     -- Что-то, без сомнения, говорит -- в зависимости от того,
какую  именно  вещь  ты  имеешь в виду. Разумно, что дочь вождя
доверила бесценную вещь на хранение рабу -- верному и  храброму
рабу,  который  ничуть не боится Миркъяртана и Хьердис и скорее
умрет, чем отдаст им эту вещь.
     Пер, нахмурясь, с подозрением поглядел на  Хродней,  затем
на Брана.
     --  Погоди-ка!  Бран не ее раб, а мой. О какой это вещи вы
толкуете?
     Хродней не обратила на него ни малейшего внимания.
     -- Конечно же, ты обязан последовать за ней и  вернуть  ей
эту  вещь.  Предупреждаю  тебя  --  не  верь  никому, кто бы ни
встретился на пути, и пока драконье сердце в твоих руках, упаси
тебя боги попасть к Миркъяртану или Хьердис.
     -- Какое еще драконье сердце? -- воскликнул Пер. --  Бран,
да  как  ты только мог такое задумать? Мы всего-то хотели найти
защиту от Хьердис и  Миркъяртана,  а  не  вмешиваться  в  дела,
которые  нас не касаются. Я вовсе не намерен шататься по чужому
миру,  рискуя  своей  жизнью.  Мне,  если  помните,   предстоит
унаследовать удел своего отца...
     Хродней жестким взглядом пригвоздила его к креслу.
     --  Надеюсь,  молодой  человек,  с  течением  времени твое
высокое мнение о себе приуменьшится до разумных пределов. Тебе,
может, это и в диковинку, но  на  Скарпсее  существуют  и  иные
ценности,  кроме  клочка  земли  на  побережье.  Жаль, что ты и
вполовину не так благоразумен, как человек, которого ты  зовешь
своим рабом.
     --  Да я ведь не говорил, что никуда не поеду, если это уж
так надо, я только...
     -- Решено. -- Она дотянулась до кожаной сумки и  принялась
набивать  ее  колбасами,  свисавшими  со стропил. -- Хлеб, сыр,
колбаса, крупа для похлебки... -- приговаривала  она,  и  скоро
перед  ней  выросла  гора  припасов и снаряжения, которые могли
понадобиться в пути.
     -- Ты уверена, что мы без всего  этого  не  обойдемся?  --
обеспокоенно  спросил  Пер.  --  Я  ведь и не помышлял о долгом
путешествии. Отец ждет меня на тинге, и если я буду пропадать в
пути так долго, что понадобится вся эта куча припасов...
     -- Тебе понадобится все это и втрое больше, пока ты  снова
не  пройдешь  врата,  --  отозвалась  Хродней. -- Моя забота --
передать твоему отцу весточку, что ты в