товать; из хижины
вышел  Пер,  громко  топая  ногами  в новых сапогах, которые он
купил у одного путника в Вигфусовом подворье.
     -- Верно, славные сапоги? -- крикнул он. --  Я  уж  гадал,
придется   ли   мне  их  вообще  когда-нибудь  одеть.  Спасибо,
Ингвольд, твоя чудодейственная мазь спасла мои ноги.  Теперь-то
я  понимаю,  как был глуп, когда не верил в волшебство -- и как
глупы все скиплинги. Вот бы удивился Торстен, мой отец, если  б
мог воочию увидать действие такого чудесного снадобья!..
     --  А  я, -- отвечала Ингвольд, -- удивилась бы не меньше,
если б нашлась  причина,  которая  вынудила  бы  меня  навсегда
остаться в этом мире без магии.
     Когда  они были уже готовы тронуться в путь, Бран уговорил
Ингвольд сесть на Факси, а сам пошел сзади,  только  изредка  в
случае   нужды   хватаясь   за  длинный  хвост  коня.  Ингвольд
потребовала все же, чтобы они ехали верхом по очереди, так  что
Брану не пришлось весь день шагать пешком; но поскольку девушка
была  еще  слаба,  пришлось  ему меняться местами не с ней, а с
Пером. Тот все время недовольно ворчал, да и Бран сознавал, что
когда господин едет верхом, рабу положено  идти  пешим,  однако
Ингвольд  надменно  сообщила  им,  что в мире альвов даже самые
высокородные господа передвигаются, когда это нужно,  на  своих
двоих.
     Этой  ночью они остановились в неглубокой пещере, сокрытой
под завесой водопада, ниспадавшего с горного  склона.  Ингвольд
коротала  время,  рассказывая  Брану  и  Перу  о  своем  мире и
соплеменниках, а потом показала еще кое-какие простейшие фокусы
--  двигала  неживые  предметы,  зажигала  колдовской  огонь  и
находила разные мелочи, которые Бран прятал от нее.
     --  Детские  штучки,  --  пожимала  она плечами, отправляя
кивком головы хворостину в огонь. -- Всякий альв  рождается  со
способностями  к  магии.  Только  чтобы их развить как следует,
нужны годы и годы, а меня схватили прежде, чем  я  успела  даже
начать изучение магического искусства.
     --  Расскажи  о  войнах  с  драугами,  -- не отставал Пер,
которому сколько бы Ингвольд ни рассказывала -- все было  мало.
--  Отчего  черные альвы начали воевать со светлыми, и долго ли
это длится?
     Ингвольд  пояснила,  что  достоверная  история  этих  войн
сокрыта туманом самой магии, но силы света и тьмы испокон веков
сражались   за   владычество   над   Скарпсеем.   Черные  альвы
использовали для достижения своих целей черную магию,  страх  и
зло.  В  союзе с черными альвами были тролли, великаны и разные
кланы белых и бурых гномов. Черные гномы, искуснейшие мастера и
опытнейшие  воины,  были  обыкновенно  на  стороне  Эльбегаста,
владыки  светлых  альвов,  называемых иначе льесальвами. Веками
льесальвы  отстаивали  свои  владения,  то  есть   саму   землю
Скарпсея,  согреваемую  лучами  солнца,  а  доккальвы  и прочие
порождения зла неустанно трудились под землей, пробивая шахты и
туннели и поджидая наступления ночной тьмы, чтобы выбраться  на
поверхность.  В  зимние  месяцы, когда солнце теряло свою силу,
воины зла  крепли  и  готовили  хитроумные  заговоры,  стремясь
уничтожить своих врагов.
     --  Но  почему?  -- удивился Бран. -- Разве на земле и под
землей Скарпсея не довольно места для всех?
     -- Само собой, -- отвечала Ингвольд, -- но доккальвы хотят
стереть нас с лица земли, поскольку знают, что правда на  нашей
стороне.  Если  бы  они  нас  истребили,  то остались бы одни и
считали бы себя вправе, как  то  водится  среди  них,  убивать,
грабить  и  мучить.  Они  так  ужасны, так неисправимо злы, что
когда им некого терзать, они дерутся друг с  другом.  Магия  их
темная,  лиходейская -- чернокнижничество, общение с мертвецами
и тому подобное. Их магическая Сила берет  начало  от  древнего
зла,  сотворенного  их дальними предками. Есть у них нечестивые
каменные круги  и  могильники,  где  они  творят  свои  ужасные
заклятья.  Напротив,  наши  магические  места  всегда  высоко в
горах, поближе к солнцу. Так много лиходейства в Скарпсее,  что
древние льесальвы в свое время установили особые камни, которые
указывали  безопасный  путь  от  одного  места  к другому; увы,
сейчас  многие  Путевые  Линии  древности   пришли   в   полную
негодность.  Древние  использовали  свои  каменные круги, чтобы
изучать небеса, но  сейчас  это  знание  почти  утеряно.  Порой
тысячелетние  камни  полнятся  такой  силой,  которая  помогает
узнать ответы на все вопросы, раскрыть все тайны  прошедшего  и
грядущего,  и  для  этого  даже  не  требуется  черная магия. У
Миркъяртана, кстати, есть кольцо -- если положить его под  язык
мертвеца,  тот  принужден  будет  поведать  о  том,  что  сулит
будущее.
     Бран содрогнулся и подвинул ноги ближе к огню.
     -- Я думаю, черная магия -- занятие не из приятных.  Да  и
драуги эти мне совсем не по вкусу -- помнишь, ты говорила нам о

себя не ведут.
     --  Счастье,  что  их  нет  в  этом  мире, -- заметил Пер,
недоверчиво озираясь по сторонам.
     -- Пока, -- уточнила Ингвольд, помешивая похлебку в старом
залатанном горшке, который они прихватили из  Гнуповой  хижины.
--  Этот  безопасный  и  самодовольный  мир  недолго бы таковым
оставался, если  б  Миркъяртан  обратил  на  него  свой  алчный
взгляд. Слыхали вы о Зиме Фимбул, когда солнце умирает, а миром
овладевают лед и смертоносная тьма?
     -- Слыхали, -- подтвердил Пер. -- В преданиях.
     --   Миркъяртан   и  его  собратья  по  ремеслу  могли  бы
заклятьями вернуть Зиму Фимбул, -- сказала Ингвольд. -- Во всех
мирах лед есть лед и тьма есть тьма.
     -- А смерть есть смерть, -- прибавил Бран.
     -- Но ведь это только предания? -- с надеждой  осведомился
Пер.
     --  Если  так,  то  много  лет  минуло с тех пор, как Зима
Фимбул владела Скарпсеем --  это  было  задолго  до  того,  как
пришли сюда первые скиплинги.
     Пер  лишь  раздраженно  фыркнул -- как делал всегда, когда
Ингвольд  напоминала  ему,  что  не  все  на   свете   известно
скиплингам.  Мысль  о  том,  что  отважные  моряки,  торговцы и
пастухи сравнительно недавно завладели Скарпсеем, была для него
невыносима.
     На третий день путешествия на восток путники  остановились
у  стоячего  камня  --  по  словам Ингвольд, первого из камней,
отмечавших древнюю Путевую Линию. Ингвольд с радостью встретила
его  появление  и  указала  спутникам  на   загадочные   знаки,
процарапанные на поверхности камня явно много столетий назад.
     --  Здесь  безопасно, -- объявила она и, спрыгнув со спины
Факси,  оглядела  унылые  окрестности  холма,  на  котором  они
стояли.  --  Этот  камень привезен издалека. Видите, вокруг нет
больше белых камней.
     Пер обошел камень, с любопытством его разглядывая.
     -- Да ведь он весит, должно быть, не одну  тысячу  фунтов!
Втащили  его  сюда,  верно, на сотне коней, а уж как установили
прямо...
     -- Это если можешь поднимать вещи только силой  своих  или
конских  мускулов,  --  заметила  Ингвольд,  проводя пальцем по
насечкам таинственных знаков. -- Но ведь  ты  уже  знаешь,  что
есть и другие способы... Бран, найдется у тебя обрывок веревки?
     Бран порылся в карманах и вынул веревочку, которую по пути
от нечего делать сплел из волокон молочая. Ингвольд привязала к
веревочке камешек и, вытянув руку, с помощью этого примитивного
маятника испытала несколько направлений, прежде чем повернуться
на восток. Маятник тотчас принялся описывать четкие круги.
     --  Вот  дорога к дому Хродней. Хафторово подворье как раз
по пути, и это весьма кстати -- мы там заночуем.
     Пер тотчас запротестовал,  но  Ингвольд  оборвала  его  на
полуслове.
     --  Этот  способ поиска дороги так прост, что и скиплингам
под  силу,  особенно  если  отыскивать  воду.  Подземные   воды
обладают  большой магической силой, и быть может, потому многие
наши Путевые Линии проходят над подземными  источниками.  Бран,
ищи  небольшие  белые  камни,  составляющие  одну  линию -- они
приведут нас куда нужно.
     Белые камни указали им путь сначала к небольшому одинокому
холму, а оттуда -- к большой зарубке на  гребне  высокой  горы.
Ингвольд  уверенно  сказала,  что  эта  зарубка высечена руками
древних и отмечает продолжение той  же  Путевой  Линии.  Пер  с
мрачным видом огляделся вокруг и помотал головой.
     --  По-моему,  мы  заблудились,  --  объявил он. Последние
признаки дороги исчезли из виду намного раньше.
     -- Чепуха, -- ответила Ингвольд и повела их вниз по склону
горы в затянутую сернистым туманом долину, где вовсю  трудились
горячие  источники  и  гейзеры. Один раз путники остановились у
большого озера  и  вдоволь  в  нем  наплескались  --  вода  там
оказалась  в  самый  раз для купания. К тому времени, когда они
наконец выбрались из сумрачных горячих испарений долины,  давно
уже  миновал  полдень. Ингвольд шла уверенно, немного забирая к
югу, а Пер возился со своей неточной картой и гадал, сумеют  ли
они все же отыскать нужную дорогу.
     -- Да мы безо всяких хлопот придем на подворье к ужину, --
не сдавалась Ингвольд.
     Пер с сомнением поглядел на камешек, привязанный к обрывку
веревки, и, покачав головой, испустил долгий и тяжкий вздох.
     -- Камни, -- пробормотал он. -- Кругом сплошные камни...
     Они  перебрались  еще  через две горы, и сумерки понемногу
начали обретать  серебристый  отсвет  короткой  северной  ночи.
Более  выгодное освещение трудно было представить для Хафторова
подворья  --  его  ясные  очертания  возникли   далеко   внизу.
Сочно-зеленые стога сена со всех сторон обступали старый черный
дом,  а  отара  овец,  которые паслись на склоне горы напротив,
походила на  стайку  облаков,  плывущих  над  пасмурным  морем.
Ингвольд была довольна собой и даже не скрывала этого.
     Когда  путники  подъехали  к  дому, навстречу им вышел сам
Хафтор --  точно  дожидался  их  приезда.  Это  был  коренастый
крепкий человек с воинственно торчащей седовато-рыжей бородой и
хитрыми блестящими глазами.
     --  Ага,  вот  и  вы,  три  чужеземца,  что  бродят одни в
пустошах  Скарпсея,  --  приветствовал  он  их,  пожимая   руки
спешившимся  странникам.  -- Заблудились вы, отбились от своих,
или еще какая беда согнала вас с удобных  трактов,  по  которым
обычно  ездят  скиплинги?  Сюда  путники ненароком не заезжают.
Впрочем, как бы  там  ни  было,  гостите  у  нас,  сколько  вам
заблагорассудится -- жилья и еды здесь на всех хватит.
     --  Благодарим  тебя, -- вежливо отвечал Пер, который взял
на себя труд представить себя и своих спутников. -- Мы  едем  в
дом  родичей  Ингвольд,  который  недалеко  отсюда,  так что не
обременим вас больше, чем на одну ночь.
     Хафтор изогнул мохнатую рыжую бровь.
     -- Родичи? А мне-то казалось, что у нас тут поблизости нет
никаких  соседей.  Что  ж,   войдите   в   дом,   присядьте   и
подкрепитесь, а тогда уж можно будет серьезно поговорить.
     Ингвольд  резко  глянула на Пера и, когда они шли в дом за
Хафтором, знаком  приказала  ему  помалкивать.  В  доме  стояла
приятная  дымная полутьма, и вся зала была заставлена столами и
скамьями, словно у  Хафтора  было  немалое  семейство.  Шестеро
дородных  мужчин  уже  сидели за одним столом, положив локти на
столешницу и негромко беседуя, а  вскоре  появились  и  другие.
Всего   Бран   насчитал   дюжину   мужчин   помоложе  и  семеро
седобородых, включая самого Хафтора. Девять женщин накрыли ужин
и заняли свои места на помосте в конце залы.
     -- У нас здесь редко кто бывает, -- сказал  Хафтор,  когда
трапеза  закончилась,  а возлияния были еще в разгаре. -- Порой
наши гости решают остаться тут надолго, а  еще  случается,  что
здешний  воздух  оказывается для иных вреден, и они помирают от
неведомых болезней. Обыкновенно,  когда  у  нас  есть  дело  до
других   поселений,   мы   отправляем  туда  караван,  продаем,
покупаем, а то и  подыскиваем  жену  для  кого-нибудь  из  моих
сыновей.  Сами  же  мы предпочитаем, чтобы нас не беспокоили, а
потому не позволяем нашим врагам удрать в иные населенные земли
и рассказать там, что они здесь обнаружили.
     Бран умел  различить  угрозу  с  первого  слова.  Ингвольд
что-то  вежливо  болтала  об овцах, шерсти и прочей чепухе, а у
Брана по спине полз неприятный холодок. Судя по всему, Хафтор и
его, как он говорил, сыновья  --  обыкновенные  изгои  и  народ
весьма   отчаянный.   Скарпсей   был  известен  как  пристанище
изгнанников, которые часто терялись в его враждебных внутренних
землях и нечасто доживали до окончания срока  своего  изгнания.
Хафтору  еще  повезло  --  он  нашел  удобное для жизни место и
выстроил дом для таких же отщепенцев, как он сам.  Естественно,
их  благополучное существование зависело от того, как долго они
смогут таиться в глуши.
     -- Стало быть, вы едете к родичам этой девушки? -- вежливо
осведомился Хафтор, подрезая себе ногти небольшим острым ножом,
и когда Пер настороженно кивнул  --  испустил  тяжкий  вздох  и
покачал головой. -- Это весьма печально. Тостиг, мой сынок, был
вчера на броде Вапна и встретил там одного парня, который искал
троих беглецов, двоих мальчишек и девчонку. Похоже, что он знал
вас,  как  облупленных,  и  сказал,  что  вы  проданы  к нему в
услужение на восемь  лет.  Надеюсь,  юные  мои  друзья,  мы  не
поймали  вас  на  лжи.  Те,  кто  приходит  в этот дом врать да
вынюхивать,  как  правило  плохо  кончают.  --   Он   поигрывал
кинжалом, и отсвет пламени вспыхивал на лезвии.
     Прочие изгои слушали, вежливо усмехаясь. Оружие было у них
под рукой,   словно   кинжалы   и   мечи  были  принадлежностью
повседневной одежды и могли пригодиться в любую минуту.
     -- Это был старик в черном плаще? -- спросила Ингвольд. --
И ехал он на сером коне?
     Тостиг кивнул:
     -- Так вы его знаете!
     -- Еще бы! -- воскликнул Пер. -- Он наш  враг.  Собственно
говоря, от него мы и убегаем.
     --   Ага!   --   провозгласил   Тостиг.  --  Беглые  рабы!
Точь-в-точь как я и подозревал!
     -- Кто рабы? Мы?! -- Пер гневно сверкнул глазами,  но  тут
же  притих, поняв, что никто не поверит ему, поскольку все трое
несколько  ночей  спали  на  земле  и  изрядно  испачкались   и
обтрепались.
     Хафтор нахмурился.
     --  Утром  мы  вернем  вас  вашему  хозяину. Надеюсь, юные
бродяжки, это злоключение послужит вам  хорошим  уроком,  и  вы
никогда  больше  не  попытаетесь  сбежать  от  исполнения своих
обязанностей, или же, клянусь козлами Тора  и  их  костями,  вы
ответите  за  это старому Хафтору. -- И он так грозно глянул на
них, что Брану захотелось съежиться и совершенно  исчезнуть  из
виду.
     Пер  глядел  на  Брана  и  подавал ему украдкой знаки хоть
что-то сказать. Бран едва мог сглатывать слюну, но наконец  ему
удалось  собраться  со  смелостью  и  нервным кашлем прочистить
горло.
     -- Так вы хотите отослать нас к... к этому старику на брод
Вапна? Завтра, я полагаю?
     Хафтор утвердительно кивнул.
     -- И когда-нибудь вы только поблагодарите  меня  за  такую
щедрость.  Ну,  а  поскольку  мысль  о возвращении вас, судя по
всему, не слишком радует, и вам, быть  может,  снова  захочется
поразвлечься  и  удрать  куда-нибудь  еще  --  на ночь всех вас
запрут на кухне. Посмотрим, хе-хе, удастся ли  вам  сбежать  от
таких прожженных беглецов, как мы!

     Глава 5.

     Бран  поглядывал  на Ингвольд, но та была слишком увлечена
тем, что куском хлеба подбирала остатки еды с тарелки.
     -- Да позвольте же нам все объяснить! -- запротестовал  он
готовым  вот-вот  задрожать  голосом.  -- Этот человек в черном
плаще -- не друг нам и не господин. Вы считаете нас лжецами,  я
знаю, но поверьте -- он наш враг, он хочет убить нас... вот что
я хотел сказать.
     --  То же самое и я сделал бы со своими рабами, если бы им
вздумалось от меня сбежать, -- с негодованием  ответил  Хафтор,
помахав  ножом  перед  самым  лицом  Брана.  --  По тебе видно,
приятель, -- ты из тех, кто бегает от работы. Лентяй ты, и  все
тут,  и  будь  я твоим хозяином, я бы живо укротил тебя скудной
кормежкой и трудом потяжелее. А ты потом меня за это еще  бы  и
благодарил,  ей-ей!  Труд,  парнишка, -- лучший друг мужчины, и
чем скорее ты это запомнишь, тем лучше для твоей шкуры.
     Бран не  осмелился  больше  прекословить.  Он  отодвинулся
подальше, а Хафтор с силой наколол ножом еще одну картофелину с
блюда, одарив своих гостей сердитым взглядом.
     --  Эй,  да  вы же ничего не поняли! -- Пер начинал терять
терпение. -- Мой отец... -- Он осекся под дружный хохот изгоев.
     -- Тоже зол на тебя за этот побег,  --  закончил  за  него
Тостиг.  --  В  таких, как ты, простолюдинах, нет худшей черты,
чем неблагодарность. Ты в долгу  у  хозяина  за  каждый  ломоть
хлеба,  которым набиваешь брюхо, и за каждый уголек в костре, у
которого греешь свой неблагодарный зад. Словом, за все.
     -- Ах, да заткнитесь вы, в конце концов! -- грубо оборвала
Ингвольд, и Брана так потрясла эта вспышка, что он  не  сдержал
испуганного  вскрика.  Ингвольд  обвела  взглядом  круг недобро
ухмыляющихся лиц. -- Довольно вы уже натешились нашим  испугом,
и  нечего  грозить, что отправите нас к Миркъяртану. Тостиг, ты
хитрый лгун, только я в жизни не поверю, чтобы ты мог так мирно
и запросто болтать с Миркъяртаном -- ведь  он  бы  тебе  глотку
вмиг  перерезал!  Мы  не  беглые  рабы,  и  если  б вы сразу не
набросились на нас, то гораздо раньше узнали, кто  мы  есть  на
самом деле. А еще я вам вот что скажу -- если вы, друзья мои, и
дальше   намерены  изображать  изгоев-скиплингов,  то  хотя  бы
постарайтесь не передавать мясо, не касаясь блюда, не  наливать
себе  эля,  подмигнув  кувшину,  и  не  раскуривать  трубки без
угольков.  Уверяю  вас,  настоящие  скиплинги  умерли   бы   от
удивления, если б им удавались подобные штучки!
     На   лице   Хафтора  одно  за  одним  сменилось  несколько
выражений, после чего оно наконец расплылось в веселой ухмылке.
Он пожал плечами, как бы извиняясь,  а  остальные  якобы  изгои
либо   глазели   на   Ингвольд  с  виноватым  изумлением,  либо
посмеивались над Хафтором.
     -- Ты хочешь сказать, что это не  настоящие  изгои?  --  У
Пера загорелись глаза.
     Тостиг беспокойно поежился, косясь на Ингвольд.
     --  Скажите сначала, к каким это родичам вы направляетесь,
-- потребовал он.
     -- К моей тетке Хродней, что живет к  востоку  отсюда,  --
отрезала Ингвольд.
     --  Наш  маскарад  разоблачила  наша  же  соплеменница, --
заметил Хафтор. -- Если Хродней -- твоя тетка, значит, ты и моя
родственница.
     -- У вас, верно,  родни  полным-полно,  --  заметил  Бран,
который  все  еще  не мог опомниться от пережитого испуга и был
рад  уже  тому,  что  мужчины,  сидевшие  за  столом,   сменили
враждебное выражение лиц на приветливое.
     --  Так  значит,  вы  --  альвы,  а вовсе не изгои? -- Пер
озадаченно хмурился, точно пытаясь разобраться, не  смеются  ли
над ним, и подозревая, что наполовину так оно и есть.
     Хафтор хохотнул, на сей раз куда добродушнее.
     --  Ну,  наконец-то  догадался.  Для скиплинга ты довольно
сообразителен.
     -- Но что же вам здесь делать? -- не сдавался Пер. --  Это
ведь мир скиплингов.
     Мед  и  эль  опять  пошли  по кругу, завязался разговор со
смехом и шутками. Хафтор отвечал:
     -- Хафторово подворье -- сторожевой пост альвов. Мы  здесь
только для того, чтобы наблюдать за тем, что творится в округе,
да еще при случае вставлять Миркъяртану палки в колеса, если не
мешает  благоразумие.  С  тех  пор,  как мы потеряли на востоке
много горных фортов, Хьердис начала беззастенчиво внедряться  в
мир  скиплингов.  Не  удивлюсь,  если не одна дюжина доккальвов
шныряет сейчас около главных селений  скиплингов,  высматривая,
достаточно  ли  они  богаты, станут ли до конца отстаивать свое
право на земли этого беспокойного острова, да и много ли у  них
войска...
     Пер хлопнул ладонью по своему мечу:
     --  Я  не  отдам  черным альва