одтвердил Пер.
     Но Бран тотчас подхватил:
     --  А  мы  оба  верим  и в чары, и в тех, кто их творит, и
хотели бы услышать побольше о твоей гостье. Как она  выглядела?
Сказала ли она, куда направится после Гнупова ущелья?
     --  Была  она  худенькая, со светлыми волосами, увязанными
под платок, -- отвечал старик, задумчиво затянувшись из трубки.
-- И она ничего не сказала о том, куда держит  путь,  упомянула
лишь,  что  хочет  навестить свою тетку, живущую близ Хафторова
подворья.
     -- Именно туда мы и направляемся, -- пробормотал  Пер.  --
Может, нам удастся там ее повстречать.
     Когда  Пер  сказал,  что  они  едут  к Хафторову подворью,
старик поглядел на него с каким-то непонятным выражением.
     -- А вы бывали там прежде? --  осведомился  он.  --  Место
это... как бы лучше сказать... странное.
     -- Опасное? -- быстро спросил Бран.
     --  Да  не  то  чтобы...  хотя,  пожалуй, там может быть и
опасно. Я-то слишком стар, чтобы пускаться в такое путешествие.
     -- Там, наверно, какое-нибудь колдовство! -- вставил  один
из  внуков,  и  все  семейство  изумленно  поглядело  на  двоих
путников.
     Брейскалди беспокойно шевельнулся.
     -- Да  уж,  если  этот  ветер  продержится  подольше,  без
колдовства нам урожая не собрать.
     Разговор  перешел  на  овец,  картофель  и суровую погоду,
которая на Скарпсее не в диковинку.
     Бран не слышал ни слова из этой беседы.  Ингвольд  была  в
доме  старика,  где-то  поблизости,  на холме!.. Он придвинулся
ближе к дедушке и, когда разговор на время затих, спросил:
     --  А  что,  Гнупово  ущелье  --  это  кратчайший  путь  к
Хафторову подворью? Мы-то собирались ехать через брод Вапна, но
если есть дорога покороче, мы бы не прочь о ней разузнать.
     Трубка старика погасла, но он не заметил этого.
     --  Этой  тропой  в  последние  годы никто не пользовался.
Немногие даже знают о ней. Называется место  Гнуповым  ущельем,
потому  что  в  незапамятные  времена жил там вот такой, как я,
старый пень. Был он сущий отшельник, как,  впрочем,  и  я  сам,
хотя  и  не  такой  счастливый.  --  Старик обвел взглядом круг
зачарованных лиц. -- Поезжайте по едва  заметной  дорожке,  что
ведет к моему дому, только не до самого дома. Там, где я обычно
поднимаюсь по склону холма, старая тропа огибает подножье холма
и  ведет  в  ущелье.  Чем дальше в горы, тем уже дорога, но она
непременно выведет вас к самому Хафторову подворью.
     Дети снова начали упрашивать дедушку рассказать  сказку  о
Призрачных   Всадниках,   и   он   охотно  принялся  за  жуткое
повествование.  Бран  ушел  оттуда  ко  взрослым,  которые  все
толковали  об  урожае  и торговле, и сам делал вид, что слушает
их, пока, задремав, едва не свалился с кресла.  Это  был  знак,
что  детям  пора  укладываться  спать,  а  Грим и его семейство
должны возвращаться домой. Дедушка упрямо стоял на  том,  чтобы
ночевать  у поденщика, в закопченной хижине, которая напоминала
ему свою собственную и не так скрипела и стонала ночью, как дом
Брейскалди. Бран и Пер скоро остались одни внизу, у очага, и  в
его  красноватых  отсветах улеглись спать, прислушиваясь к реву
ветра и поскрипыванию балок.
     Пер, хмурясь, изучал небольшую и не слишком точную карту.
     -- Гнупово ущелье здесь вовсе не обозначено.  Надеюсь,  мы
сумеем  его  отыскать.  Разве не славно будет, когда Миркъяртан
останется кусать  себе  локти  у  брода  Вапна,  а  мы  нагоним
Ингвольд  в  Хафторовом  подворье?  Интересно, зачем он хотел с
нами встретиться -- может быть, дать нам золота,  чтобы  мы  не
путались у него под ногами?
     --  Сомневаюсь, чтобы мы дождались от него золота. Помнишь
ты живую сушеную голову? Вот  что,  должно  быть,  случается  с
теми,  кто  мешает замыслам Миркъяртана. -- Бран содрогнулся --
ветер все неистовей колотил в стены. -- А потом, я не верю, что
мы можем надолго от него ускользнуть -- ведь  за  нами  гонятся
Призрачные Всадники.
     --  Да  глупости,  Бран, это всего лишь ветер. Для труса у
тебя порой слишком пылкое воображение.
     Скоро Пер оставил Брана наедине с плодами его  фантазий  и
заснул  куда  крепче,  чем  Бран, который просыпался при каждом
скрипе и порыве ветра, гадая, что это может означать.
     Утром Пер получил от старика еще несколько указаний насчет
дороги и пообещал на обратном пути непременно навестить  его  в
хижине на холме. Старик лишь покачал головой и пробормотал себе
под  нос  что-то  насчет  тех,  кто  уже  уходили  к  Хафторову
подворью, но редко кто из  них  возвращался.  Бран  хотел  было
расспросить,  что  он имел в виду, но Пер уже вскочил в седло и
велел  Брану  поторопиться.  Они  проехали  немного   и   скоро
обнаружили  развилку,  где  дорога к хижине старика сворачивала
вверх, а едва заметная древняя тропка углублялась в горы. Скоро
Гнупово ущелье стало чем-то большим, нежели  простая  расселина
среди  грозных горных теснин. Чистые ледяные водопады ниспадали
в ущелье с высоких ледников. Узкая  сырая  тропа  вилась  среди
поросших  мхом  камней  и  низкорослых деревьев, что нашли себе
прибежище на высоких склонах; копыта коней  оставляли  глубокие
следы  на  тропе.  Время  от  времени Бран замечал также слабые
отпечатки каблуков и пристально смотрел вперед, уверенный,  что
вот-вот разглядит истрепанный серый плащ Ингвольд.
     Но  его  ожидало  разочарование,  к  концу дня сменившееся
тревогой. Тропа делалась  все  круче  и  каменистей,  и  следов
Ингвольд  он  больше  не  всречал.  Стало туманно и сыро, влага
пропитала одежду, и оба путника дрожали от  холода.  Они  нашли
старую  хижину,  которая,  верно, прежде принадлежала Гнупе, но
сам старый отшельник то  ли  умер,  то  ли  просто  покинул  ее
давным-давно.  В  полуразвалившемся  доме  было холодно и сыро.
Солнце закатилось, наступили сумерки. Путники поставили коней в
одной половине хижины -- так же поступал и старый  Гнупа,  судя
по тому, что в лоснившихся от старости яслях еще лежали остатки
сена  --  а  в  другой -- развели костер, спасаясь от темноты и
холода.  Дождь  мягко  постукивал  по  травяной  крыше;  ветра,
предвещавшего  появление Призрачных Всадников, не было вовсе, и
Бран с радостью представлял себе, как живые мертвецы воют  себе
над  бродом  Вапна,  покуда  он  и Пер в безопасности, высоко в
горах.
     -- Тс-с! -- Пер внезапно выплюнул кусок свежего хлеба.  Он
указал  на  дверь,  проглотил  хлеб  и прошептал: -- Там кто-то
есть. Я, кажется, слышал, как  шевельнулась  щеколда.  Выйди  и
погляди, в чем дело.
     Бран  похолодел.  Он  подполз к двери и безжизненной рукой
чуть-чуть приоткрыл ее. Дверь распахнулась вовнутрь,  точно  от
сильного  толчка,  и  Бран  шарахнулся со сдавленным испуганным
вскриком. Нечто рухнуло почти к самым его ногам  --  нечто,  до
жути похожее на мертвое тело. Пер что-то кричал, но Бран его не
видел  и  не  слышал  --  он мог лишь тупо глядеть на человека,
распростертого у самых его ног.
     Проковыляв через комнату,  Пер  втащил  безжизненное  тело
внутрь и захлопнул дверь.
     --  Ну что ты за олух, Бран! Оставил дверь открытой, чтобы
кто угодно мог заметить свет! Ну-ка, поглядим,  что  у  нас  за
гость.
     Бран содрогнулся.
     --  Верно,  какой-нибудь  злосчастный  нищий умер у нас на
пороге. Это нам предостережение. -- Он  с  отвращением  глядел,
как Пер разворачивает лохмотья и платки, в которые был завернут
пришелец.
     --  Промок  насквозь,  --  заметил Пер, -- а снаружи еще и
холодно. Он замерз едва не до смерти. Пусть немного  отогреется
у огня, а там посмотрим, живой он или мертвый.
     Бран  неохотно  помог ему снять с нищего последний платок,
покрывавший  его  лицо  и  голову,  и  увидел  белое,  гладкое,
застывшее, точно мрамор, лицо.
     --  Пер!  --  вскрикнул  он.  -- Это Ингвольд! Неужели она
мертва?
     --  Если  да,  то  мы  избавились  от  многих  хлопот,  --
проворчал  Пер.  --  Ну  что  же, Бран, на сей раз нам особенно
повезло. Хорошо, мы ее нашли, и что же  теперь  с  ней  делать?
Если  вернемся  и  возьмем эту Ингвольд с собой, Миркъяртан все
равно до нее доберется. И потом, вспомни, она же ведьма, а рано
или поздно все кончится неприятностями.
     -- Отвезем ее к тетке, о которой она говорила -- если это,
конечно, правда. Там она будет в безопасности.
     -- И мы тоже, -- прибавил Пер. -- Надеюсь только,  что  мы
управимся  быстрее,  чем  вернется Торстен. Старый дракон с ума
сойдет от ярости.
     -- Я бы мог один поехать с ней, -- предложил Бран. --  Обо
мне тревожиться некому.
     -- А потом один будешь бахвалиться своими подвигами? Да ни
за что на свете!
     Пер  давно уже заснул, а Бран всю ночь сидел при Ингвольд,
не сводя с нее тревожных глаз. Она не подавала признаков жизни.
Бран заботливо снял с нее промокшую одежду и башмаки и укутал в
свое одеяло. Ингвольд промокла куда  сильнее,  чем  можно  было
ожидать  от  моросящего  дождя,  но ведь и ее старая изношенная
одежда ни в какое сравнение не шла с плотной, пропитанной жиром
шерстью, из  которой  были  сделаны  плащи  Пера  и  Брана.  Он
вздохнул  с  облегчением,  увидев,  что  она  едва  заметно, но
равномерно дышит; не окажись они с Пером  в  хижине  отшельника
раньше  ее,  она  несомненно  умерла бы здесь ночью от холода и
сырости.
     Перед рассветом он наконец задремал  и  проснулся  оттого,
что в глаза плеснул солнечный свет. Дверь была распахнута, и на
пороге,  готовясь  уйти,  стояла  Ингвольд  с  каким-то  убогим
свертком в  руке.  Она  бросилась  бежать,  а  Бран  вскочил  и
помчался за ней.
     --  Ингвольд!  Стой!  Мы  искали  тебя!  Ты одна ничего не
сможешь сделать, а Миркъяртан о нас уже все  равно  узнал,  так
что подожди немного, и мы пойдем с тобой.
     Ингвольд остановилась и обернулась к нему.
     --  Так  значит,  я  уже  навлекла  на вас несчастье, если
Миркъяртан знает, что вы ищете меня. Остается лишь увести его с
вашего следа и надеяться на  то,  что  он  удовлетворится  моей
смертью. Найду утес или крутой обрыв и брошусь вниз, вот и все.
Если  б  вы  этой  ночью  не спасли меня, было бы еще проще. --
Ингвольд устало покачала головой и оперлась  на  стену  хижины,
точно ноги не держали ее.
     --  И  слышать  не  желаю таких глупостей! -- вознегодовал
Бран. -- Тебе надо позавтракать с нами, отдохнуть  и  набраться
сил.  А  потом мы все вместе отправимся в путь и близ Хафторова
подворья отыщем твою тетку.
     Ингвольд удивилась, затем улыбка тронула ее губы.
     -- Как ты узнал о ней?  От  старика,  что  живет  один  на
вершине  холма?  Боюсь,  мне  не  удалось  провести  его.  Могу
поспорить, он прозревает мир  альвов.  Кстати,  ты  что-то  там
говорил о завтраке?
     Бран  с  радостью  принялся накрывать для нее замечательно
нелепый завтрак из холодной похлебки,  хлеба,  сушеной  рыбы  и
крепкого напитка из фляжки.
     --  Ну вот, этого тебе должно хватить до полудня, а там мы
сделаем привал и состряпаем чего-нибудь посущественнее.  Хорошо
бы  нам обсудить наши планы, чтобы знать, беречь ли еду и скоро
ли мы сможем пополнить припасы. У Пера с собой много золота,  и
у  меня  есть  немножко,  так  что должно хватить -- конечно, в
зависимости от того, сколько нам  придется  ехать.  У  нас  два
коня,  а  у  Пера  отличный меч, не считая нескольких кинжалов.
Если путь будет долгим, тебе надо добыть одежку получше; хорошо
бы и коня...
     Ингвольд смотрела на  него,  покачивая  головой.  Прожевав
кусок, она наконец сказала:
     --  Это,  разумеется,  невозможно.  Вы  не можете ехать со
мной, хотя мне льстит твоя преданность. Куда лучше,  если  б  я
увела  Миркъяртана  за  собой,  подальше  от  вас..  но  если я
погибну, вы станете для него легкой добычей. Спрошу  мою  тетку
Хродней, что мне с вами делать.
     -- Мы хотим помочь тебе избавиться от проклятья, -- сказал
Бран.  --  И  потом, как же Дирстигг? Разве сможешь ты отыскать
его в одиночку? Кто-то должен  нести  стражу,  пока  ты  спишь,
готовить  тебе  еду,  охотиться  для  тебя... говорить с тобой,
когда тебе станет грустно и одиноко.
     Ингвольд продолжала есть, храня  упорное  молчание.  Затем
она пожала плечами.
     -- Мой мир не назовешь добрым и уютным. Скиплинги там вряд
ли долго протянут. И кстати, чего хочет Пер? Не думаю, чтоб ему
понравилось  путешествовать  вместе  с ведьмой, которая едва не
лишила его ног.
     --  Он  со  мной  во  всем  согласен.  --  Бран   поспешно
подтолкнул Пера, едва осмеливаясь повернуться спиной к Ингвольд
-- вдруг она снова попытается сбежать?
     Пер  проснулся,  привычно  постанывая и зевая, точно целой
ночи ему не хватило, чтобы выспаться.
     -- Я думал, ты не переживешь этой ночи,  --  приветствовал
он  Ингвольд.  -- С тех пор, как мы повстречались в доме Катлы,
от тебя одни хлопоты. Надеюсь,  в  следующий  раз,  когда  тебе
придет  в  голову  покататься ночью верхом, ты будешь держаться
подальше от меня. -- Он принялся за завтрак,  предусмотрительно
усевшись  на безопасном расстоянии от Ингвольд. -- В уделе, где
правит мой отец, ведьм сжигают живьем или бросают в прорубь.
     Ингвольд опустила голову.
     -- В нашем мире ведьм связывают и затаптывают  в  трясину,
пробивая  им  сердце  осиновым  колом,  чтобы  они  драугами не
бродили по земле. Или, что еще хуже, маги пробуют их  излечить,
порой  это  удается,  а  чаще  всего  --  нет.  Потому  я  и не
осмеливаюсь вернуться к своим друзьям и сородичам в  Снегохолме
и  подвергнуться ужасам лечения. Уж лучше умереть по своей воле
-- изгнанницей, отторгнутой от своего народа.
     -- Давай не будем о смерти, ладно? --  проворчал  Пер.  --
По-моему, ты обязана избавить нас от Миркъяртана, а твоя смерть
этому вряд ли поможет.
     Ингвольд нетерпеливо вскочила и заходила по комнатке.
     --  Послушай,  я  ведь  не  нарочно  и  не  по  своей воле
причинила тебе вред. Я прошу прощения и надеюсь,  что  ты  меня
простишь,  потому что не стану просить дважды. И еще возьми вот
эту мазь, она залечит твои раны.
     -- Да ладно, переживу и так, -- поспешно пробормотал  Пер,
увидев,  что  она  вынимает  из  кошеля  на  поясе  голубоватую
склянку. -- Я... я принимаю твои извинения.  Незачем  тебе  так
беспокоиться.
     --  Нет-нет,  я  и  раньше  хотела  дать тебе эту мазь, но
представился такой удобный случай бежать от  Катлы,  что  я  не
устояла. Ну-ка сядь, сними эти повязки и брось в огонь.
     После   того,   как  сняли  повязки,  обнажились  покрытые
волдырями и стертые ноги Пера,  покрасневшие,  распухшие  --  с
каждым  днем  он  ,  должно быть, страдал все сильнее. Ингвольд
мягкими  движениями  накладывала   бесцветную   мазь,   а   Пер
старательно делал вид, что ему совсем не больно.
     --  Да  ведь это пустяки, -- грубовато проворчал он. -- Не
понимаю, зачем ты так со мною возишься -- разве только  потому,
что задолжала нам пару любезностей.
     -- Это верно, только вот мое согласие ехать с вами вряд ли
можно  считать  любезностью,  --  отвечала  Ингвольд, закупорив
склянку и положив ее на место, в кошель.
     -- Тебе лучше держаться вместе с нами, -- заметил Пер.  --
Мы  уже  так  много  знаем,  что Миркъяртан и Хьердис стремятся
непременно нас прикончить. Ты просто  обязана  устроить  нас  в
каком-нибудь  безопасном  месте,  пока  не  закончатся все ваши
войны и распри. А все же мне как-то странно,  --  какая-то  там
девчонка  знает что-то настолько важное, что может решить исход
сражения. Отчего ты просто не можешь сообщить это кому надо,  и
дело с концом?
     Ингвольд раздраженно вздохнула:
     --  И  ты  думаешь, они мне поверят скорее, чем ты? Да они
тотчас запрут меня и начнут  лечение,  а  я  его  наверняка  не
переживу.
     -- Скажи нам, где Дирстигг, -- предложил Бран, но Ингвольд
лишь сердито мотнула головой.
     --  Вы,  скиплинги,  ничего  не  мыслите  в  таких  делах.
Дирстигг ведь не сидит где-нибудь там, в пещере, и  ждет,  пока
за  ним  придут. Миркъяртан сокрыл его при помощи чар, и только
чары могут его отыскать.
     -- Но ведь в Снегохолме, должно быть, пропасть  магов,  --
заметил Пер.
     --  Но  ни у кого из них нет вот этого. -- Она сняла с шеи
цепочку и показала им золотую шкатулку,  которая  была  на  ней
привешена.   Бран   загляделся   на  искусную  отделку  --  там
сплетались в сложный узор  змеи  и  какие-то,  неизвестные  ему
знаки. -- Этот медальон сам по себе ничего не значит. Важно то,
что находится внутри. Это драконье сердце, Дирстигг подарил его
моему  отцу  после  войн, в которых они сражались вместе. Много
лет отец хранил его, а теперь я осталась одна из  всего  нашего
рода,  и  мой  долг  --  хранить  сердце  и,  если понадобится,
использовать его. Перед смертью отец отдал мне драконье  сердце
и  предостерег,  что  оно, быть может, пригодится мне в войне с
Миркъяртаном и Хьердис. Драуги  штурмовали  и  разоряли  горные
форты, с каждой ночью продвигаясь все ближе к Снегохолму; и вот
однажды ночью они подошли ко Гледмалборгу. Я одна сумела бежать
и  унесла  дар  отца. Драконье сердце дает его хозяину право на
покровительство Рибху.  Именно  потому  я  непременно  отыщу  и
освобожу  Дирстигга,  а  уж  он уничтожит Миркъяртана и Хьердис
прежде, чем те разделаются с льесальвами.
     -- Что же ты раньше этого не сделала? -- спросил  Пер.  --
Сбежать  от  Катлы  ведь было не так уж трудно. А кто такие эти
Рибху? Твои родичи? Маги? Божества?
     -- Глупости! -- отрезала Ингвольд. -- Нельзя в таком  тоне
говорить о Рибху. Само их имя означает: "Всемогущие и сияющие".
Они   --  хранители  всей  альвийской  магии,  всех  альвийских
познаний, и редко кому из альвов  доводилось  даже  говорить  с
ними.
     --  Если  они  всеведущи,  что  же  не  помогут тебе сразу
отыскать Дирстигга? -- спросил Пер.
     Ингвольд резко обернулась к нему.
     -- Да не так все это просто, ты, олух! Чем  бы  мы  стали,
если бы Рибху все делали за нас?
     --  На  что  же они тогда годны, если только и делают, что
сидят где-нибудь в укромной пещерке, взгромоздив выше носа свои
бесценные познания? Они что же,  хранят  свое  всеведение,  как
скупердяи  сокровища,  или раздают драконьи сердца, как подарки
на именины? По-моему, если  уж  они  такие  всемогущие,  то  их
скорее  должны бы занимать Дирстигг, Миркъяртан и Хьердис, а не
тщедушная девчонка, которую, того и гляди, ветром сдует.  --  И
Пер воззрился на Ингвольд, которая злилась все сильнее.
     --  Ты ничего не смыслишь в альвах! -- огрызнулась она. --
У нас совсем иная натура. Мы сами выбираем себе судьбу, и Рибху
в нее не вмешиваются. Нет, теперь  я  ясно  вижу,  что  мне  не
следует брать вас с собой в мир альвов, а потому лучше всего --
сейчас  увести  с  вашего  следа  Миркъяртана,  и  едва мне это
удастся, я пошлю кого-нибудь вам помочь.  Может  быть,  старик,
живущий  на  горе,  сумеет укрыть вас. Знаете ли, чем выше, тем
безопасней. -- Она взяла свой сверток и направилась к двери. --
Надеюсь, твои ноги скоро заживут.
     Пер лишь что-то проворчал и  попытался,  отчаянно  хромая,
отойти  прочь.  Затем  он  уставился  на  свои  ноги.  На месте
отвратительных гноящихся волдырей розовела здоровая  кожа.  Пер
потрясенно завопил и в восторге пустился в пляс.
     --   Колдовство!   --   вопил   он.  --  Дивное,  чудесное
колдовство! Я здоров! Совсем не больно, ура!
     Бран  метнулся  за  Ингвольд.   Девушка   остановилась   и
оглянулась на него:
     -- Никогда не сдаешься, Бран? У старика, на горе тебе было
бы безопасней. В моем мире ты легко можешь погибнуть.
     Бран потряс головой.
     --  Хочешь  ты  или нет, а тебе не обойтись без нас. Жизнь
моя в Торстеновом подворье все равно бессмысленна. Скажи  лучше
Перу,  чтобы  собирал вещи, пока я оседлаю коней. Так мы скорее
сможем тронуться в путь.
     -- Но я... ладно, пусть будет так. Пока. Когда  мы  отыщем
для вас безопасное прибежище, я поеду дальше одна.
     Бран не успел ни согласиться, ни запротес