ежде старуха порой припугивала его, но лишь
для того, чтобы заставить присмирнеть; теперь же Ивар чуял, что  тут  дело
нешуточное. Лучше убраться до вечера с глаз  долой  -  может  быть,  тогда
Бирна позабудет о своей угрозе.
   Два года ученичества Ивар  все  свободное  время  бродил  по  холмам  и
оврагам близ Белого Мыса. К этому времени он неплохо изучил окрестности  и
знал, что древние холмы таят немало  любопытных  тайн  былого.  Он  бродил
около могильных курганов, таких древних, что никто бы и не  вспомнил,  кто
там  погребен,  возле  каменных  кругов   и   одиноких   стоячих   камней,
установленных в незапамятные времена неведомыми, но живыми руками. Правда,
Бирну сердил его интерес к этим камням, и она строго-настрого велела Ивару
держаться от  них  подальше,  сказав  только,  что  это  дорожные  столбы,
возведенные неведомо для какой дели давно забытым народом.
   Когда вечером этого дня Ивар вернулся, чтобы подоить коров  и  заняться
обычными домашними делами, он старался держаться поскромнее и не  задавать
слишком много вопросов. Бирна,  к  его  огромному  облегчению,  как  будто
совсем позабыла о своих словах.
   Шли дни, и Бирна постепенно позволяла Ивару не только помогать ей, но и
действовать самому. Так  минуло  полгода,  и  Ивар  был  доволен,  хотя  и
понимал, что старуха еще хранит от него немало тайн.
   Как-то вечером в начале зимы они возвращались домой. Было  темно,  хотя
день едва клонился к закату, и к тому же стоял  туман,  так  что  Ивар  не
особенно удивился, когда Бирна свернула с тропы.
   - Бирна, ты не ошиблась? - окликнул он.
   - Разумеется, нет. В последний раз я ошиблась много лет  назад,  и  эта
ошибка едва не стоила мне жизни. С тех пор я ошибок не делаю: они отнимают
слишком много времени и стоят слишком дорого. Иди за мной, не отставая  ни
на шаг. Если ты сейчас заблудишься, страшно даже вообразить,  какой  бедой
это может обернуться.
   Ивар вдруг припомнил давнюю угрозу Бирны научить его  страху.  В  такой
вечер это воспоминание было не из приятных, и он, прикусив язык,  поспешил
за  старухой.  Она  шагала  бодро,  не  выказывая  ни  малейшего  признака
дряхлости и ломоты  в  спине  и  коленях,  немощи,  на  которую  постоянно
жаловалась. Ивар задумался над этим и лишь сейчас осознал, что  Бирна  при
нем ни разу не проявила телесной слабости.
   Наконец она остановилась и, протянув руку,  коснулась  стоячего  камня.
Мурашки пробежали по спине Ивара, когда он  понял,  что  они  оказались  в
древнем каменном кругу. Незаметно для себя он вцепился в край плаща  Бирны
и меньше всего на свете собирался его отпускать.
   - Бирна?.. - прошептал он.
   Старуха, уйдя в себя, стояла как вкопанная. Открыв глаза, она  толкнула
Ивара за камень:
   - Стой смирно и помалкивай. Здесь сейчас кое-что произойдет,  а  ты  не
двигайся с места. - И она отошла прочь, к вершине холма.
   Оробевший Ивар съежился за высоким камнем, не решаясь  ни  прижаться  к
нему вплотную, ни отдалиться. Волосы у него встали  дыбом,  словно  где-то
поблизости стягивались грозовые тучи.
   Затем впереди, во тьме, у одного из  камней  замерцал  свет.  Вспыхнуло
пламя  костра,  и  Ивар  впился  в  него  затравленным   взглядом   птицы,
зачарованной  змеей.  Внезапно  он  осознал,  что  за  костром  во   мраке
проступает черный силуэт,  смутные  очертания  человеческой  фигуры.  Лицо
скрывал капюшон. В одной руке  человек  сжимал  причудливой  формы  резной
посох,  увенчанный  головой   гадюки   с   горящими   красными   глазками.
Окончательно  воплотившись,   незнакомец   повернул   голову,   пристально
вглядываясь во тьму, и у  Ивара  сумасшедше  заколотилось  сердце.  Чужак,
казалось, глядел именно туда, где он  затаился.  Затем  человек  шагнул  к
центру круга, где виднелся приземистый могильный холмик,  и  отблеск  огня
замерцал на вещах и украшениях, которые висели у него на  груди  и  поясе.
Теперь Ивар разглядел его бороду и часть лица. Он содрогнулся: этот  облик
напомнил ему кое-что весьма неприятное. Прошлым летом  торфорезы  нашли  в
болоте труп, неплохо сохранившийся под действием каких-то  снадобий.  Лицо
чужака напомнило Ивару лицо того мертвеца: высохшая кожа обтягивает  кости
черепа, в глубоких глазных впадинах стынет мгла.
   Чужак раскрыл сумку, похожую на ту, что носила при себе  Бирна.  Обряд,
который за этим последовал, должен был поднять из могилы мертвеца  -  Ивар
узнал это, когда-то без спроса сунув нос в заклинательную книгу Бирны.
   Чародей вынул из сумки свиток пергамента и палочку, покрытую рунами. Он
начал  водить  этой  палочкой  над  могилой,  нараспев  произнося   слова,
написанные на пергаменте - насколько понял Ивар - кровью  самого  чародея.
Еще несколько заклятий прибавилось к  колдовскому  речитативу,  и  наконец
могильный холм зашевелился и всколыхнулся.
   До слуха похолодевшего  Ивара  донеслись  бормотание  и  нечеловеческие
стоны, но он даже  шевельнуться  не  мог,  не  то  чтобы  удрать.  Чародей
продолжал творить заклятие, не смущаясь ни странными  звуками,  ни  жутким
видом головы, показавшейся из-под земли.
   - Лоример, Лоример! - застонал хриплый голос. -  Дай  мне  покоиться  в
мире!
   Лоример запел быстрее, и рука  с  палочкой  проворней  задвигалась  над
могилой. Мертвец поднимался все выше - бесформенное существо,  с  огромным
шишковатым черепом  и  остатками  волосатой  шкуры,  кое-где  свисавшей  с
костей. Когда комья земли  едва  не  осыпались  назад  в  могилу,  Лоример
проворным движением отгреб их  прочь;  когда  надо  будет  снова  зарывать
могилу, упавшие в нее комья нельзя будет заменить другими.
   - Зачем ты опять тревожишь меня? - простонал мертвец. - Отчего не даешь
телу покоиться в земле?
   - Оттого что оно может мне  пригодиться,  -  отвечал  Лоример,  прервав
заклинание в тот миг, когда мертвец еще наполовину был в земле,  -  и  тот
задергался, безнадежно пытаясь высвободиться.  Лоример  протянул  мертвецу
чашу, которую тот с жадностью схватил обеими руками и осушил в три больших
глотка, не замечая, что темная влага заструилась по его подбородку.
   - Кровь всегда развязывала тебе язык, - заметил Лоример.
   - Ну тогда валяй, спрашивай! - проворчал мертвец уже куда бодрее. - Два
вопроса - и все.
   Лоример подался вперед:
   - Как могу я  обратить  Свартара,  короля  черных  гномов,  против  его
старого друга и союзника, владыки светлых альвов Эльбегаста?
   Мертвец тяжело вздохнул:
   - Эльбегаст... альвы... Даже после смерти не  дают  они  покоя  бедному
старому троллю! Впрочем, я видел будущее, и у меня готов замысел,  который
поможет тебе уничтожить и  Эльбегаста,  и  его  Снегохолм,  если  у  тебя,
конечно, ума хватит. Видел я и пятерых альвов в Свартаррике...
   - Знаю я их. Соглядатаи Эльбегаста и легкая  добыча  для  заговорщиков,
которые повинуются мне.
   - Да нет же, глупец! - оборвал его  хриплый  голос.  -  Слушай.  Пускай
Свартар в надлежащее время сам расправится с ними. Расставь силки для этих
пятерых, силки изгнания, убийства, мести.  Я  вижу  -  прольется  кровь  и
просыплется золото. И я вижу, что у Свартара есть сын, юнец, который любит
разгуливать в облике выдры. Гибель принца взволнует  всех  черных  гномов,
верно? Особенно если его убили тайно.
   - О да,  кажется,  я  понимаю...  Соглядатаи-альвы  станут  убийцами  и
изгоями. Свартар потребует виру за принца, а уж  я  позабочусь,  чтобы  ее
нельзя было уплатить. Тогда Свартар отомстит Эльбегасту.
   - Нет, нет, я придумал  кое-что  получше.  Сделай  так,  чтобы  Свартар
получил шкуру выдры. Скажи, чтобы он  наложил  на  шкуру  заклятье  -  чем
больше золота на нее насыплют,  тем  больше  она  станет.  Таким  образом,
Свартар заполучит все золото, а поскольку шкуру так никогда и  не  удастся
засыпать целиком, вира не будет уплачена, и придется  Свартару  воевать  с
Эльбегастом... - Мертвец попытался схватить Лоримера, но  чародей  вовремя
отпрянул.
   - Отлично, Грус, ты немало мне помог. Будь ты несговорчивей при  жизни,
я  бы  тебя  не  прикончил.  А  теперь  -  мой  последний  вопрос.  Слушай
внимательно, Грус. Как могу я свергнуть  Свартара  и  захватить  власть  в
Свартаррике?
   - Ну и жадюга же ты! Дай-ка подумать... Свартар...  гм,  это  возможно.
Сейчас   поглядим...   проклятие,   опять   в   моих    мыслях    какой-то
дикарь-скиплинг! - Голос мертвеца захлебнулся, и он залопотал: -  Лоример,
твоя жизнь в опасности. Я вижу грозный меч с наковальни гномов,  он  вышел
из могилы, и на нем начертана твоя гибель. Герой-скиплинг  возьмет  его  в
руки, и ты погибнешь на земле, которой домогаешься.
   Лоример покачал головой, издав безрадостный смешок:
   - Никогда не приму я смерть от руки ничтожного скиплинга.  Я  пять  раз
умирал и возрождался  сильнее  прежнего.  Нет,  мой  милый  Грус,  никаких
скиплингов. Впрочем, ты любезно предупредил  меня,  и  теперь  я  прикончу
всякого героя-скиплинга, на которого наткнусь в мире альвов. - Он  обнажил
меч, и в лунном свете длинный узкий клинок замерцал нездешней  голубизной.
- Ну а теперь, Грус, поскольку ты  оказал  мне  такую  услугу,  я  намерен
прихватить тебя с собой.
   Мертвец взмахнул руками и зловеще захихикал:
   - Ты отлично знаешь, что я сделаю с тобой, едва мои ноги освободятся от
земли. Я старше тебя, Лоример, и куда сильнее.
   Лоример поднял меч:
   - Знаю, старый приятель. Но боюсь, что без рук и ног ты со мной вряд ли
справишься. - Просвистел клинок - и голова трупа, прокатившись через круг,
замерла почти у самых ног Ивара. Лоример шагнул  следом  и  поднял  ее  за
волосы.  -  Придется  тебе,  Грус,  рассказать  мне   побольше   об   этом
герое-скиплинге, и на сей раз у тебя не будет выбора, разве что  захочешь,
чтобы я бросил тебя здесь, на радость крысам и прочей швали.
   Голова выкатила горящие  зеленым  огнем  глаза,  ворча  и  захлебываясь
словами:
   - Ты не посмеешь... нет... это нечестно! Как же  мое  бедное  тело?  Ты
ведь не бросишь его здесь, правда?
   Лоример грубо рассмеялся и сунул  голову  мертвеца  в  кожаный  кошель,
висевший на поясе. Затем он повернулся к могиле -  к  большому  облегчению
Ивара, которому все казалось, что чародей вот-вот коснется его.
   Лоример  начал  произносить  заклинания  вперемежку  с  речитативом   и
проклятиями телу Груса, которое яростно сопротивлялось попытке загнать его
в могилу.
   Грус мерзко захихикал:
   - Эй, Лоример, а оно не хочет возвращаться. Может быть, возьмем  его  с
собой?
   - Заткнись ты, скотина! Я его загоню обратно, или...
   - Тсс! Лоример, Бирна близко! Убираемся отсюда, быстро!
   Лоример стремительно обернулся, вперив взгляд во  тьму,  в  направлении
холма, и его плащ всколыхнулся на неощутимом  ветру.  Одним  движением  он
загасил огонь, затем схватил  свой  посох  и  взметнул  его  над  головой.
Взорвался клуб слепящего дымного огня - и чародей исчез.



        "2"

   Ивар скорчился за камнем, не решаясь  хоть  одним  глазком  глянуть  на
могилу и обезглавленный труп. Перед его мысленным взором  все  еще  стояло
жуткое зрелище - руки мертвеца, слепо шарящие по земле в поисках головы.
   Когда он наконец осмелился выглянуть из-за камня,  глубоко  убежденный,
что снова увидит призрак, ищущий свою голову, - к  его  вящему  изумлению,
круг оказался совершенно пуст. В траве проступал  едва  видимый  могильный
холмик - без единого признака, что покой этой могилы был когда-то нарушен.
Не осталось и выжженного пятна там, где горел костер.
   Ивар опрометью бросился к вершине холма, но  Бирны  там  не  оказалось.
Тогда он помчался к дому, не замечая, что колючие ветви кустарника хватают
его за ноги, и громко шлепая по лужам. Он и сам не знал, как  добрался  до
дому, но появился именно тогда, когда Бирна снимала с огня  чайник,  чтобы
налить две чашки крепкого чая.
   - Чародей! - задыхаясь, выпалил Ивар.  -  Там,  в  каменном  круге!  Он
поднял из могилы мертвеца и отрубил ему голову!
   Бирна кивнула, затем резко мотнула головой - и дверь захлопнулась  сама
собой. Из-под капюшона в сети морщинок горели ее глаза.
   - А теперь вспомни, чему  я  тебя  учила,  и  назови  приметы,  которые
помогли тебе распознать носителя Силы, все едино, льда и тьмы или  огня  и
света.
   Ивар, как безумный, метался по комнате и наконец  схватился  за  старый
посох:
   - Не время для учения! Надо защищаться. Они знают, кто ты, они,  верно,
уже близко...
   - Чепуха. Отсюда и до  северной  оконечности  Скарпсея  нет  ни  одного
чародея. Ну же,  Ивар,  не  ленись.  По  каким  признакам  можно  опознать
носителя Силы?
   - Бирна!.. Нельзя же в такую минуту прихлебывать чай  и  донимать  меня
ненужными вопросами! Мы в опасности! Вставай, берись  за  дубинку  или  за
заклинания! И отчего у меня нет меча или хотя бы лука и  стрел?..  -  Ивар
метался от одного окна к другому и уже  с  десяток  раз  проверил  дверной
засов.
   - Ивар, перестань сходить с ума и выслушай меня!  -  вскочив  с  места,
повелительно крикнула Бирна. Глаза ее сверкнули. Ивар тотчас  шлепнулся  в
свое кресло. - Если б что-то угрожало нам, я бы тотчас узнала  это,  разве
нет? Ты забыл, что два года твоей учебы - ничто перед многими годами моего
опыта. Нынешнего урока ты явно не усвоил, а ведь целый год требовал, чтобы
я испытала тебя! Так вот - это было испытание, и, должна тебе сказать,  ты
вел себя не лучшим образом.
   Ивар съежился в кресле с видом самым несчастным.
   - Но ведь я же все это видел! - пробормотал он. - Стало быть, ты знала,
что Лоример появится там именно в это время?
   Бирна вздохнула и принялась чесать шерсть. Несколько  минут  она  молча
водила скребком по шерстяным волокнам и лишь затем отозвалась:
   - Ты так и не понял, что видел.
   Ивар  уставился  на  старуху,  пытаясь  сообразить,  что   именно   она
испытывает - его память или умение стоять на своем.
   - Я видел чародея Лоримера, который поднял из могилы мертвеца, - упрямо
сказал он. - И я в этом уверен... Что, разве не так?
   - Не так, - отрезала Бирна. - То, что ты  видел,  зовется  наваждением.
Это были не настоящие Грус и Лоример, а только их подобия,  картина  давно
свершившихся событий. Я ведь еще раньше говорила тебе, что каждое  событие
оставляет свой след, а особенно преступное деяние - убийство или  что  еще
похуже.  Применив  кое-какие  чары,  каждый,  кто  владеет  магией,  может
воссоздать любой случай, когда бы он ни произошел  в  определенном  месте.
Неужели ты думаешь, что, если бы Лоример на самом  деле  был  там,  он  за
какие-то десять шагов не учуял бы тебя?  Если  пожелаешь,  мы  вернемся  в
каменный круг и повторим все сначала; я хочу быть уверена,  что  ты  сразу
узнаешь Лоримера, если когда-нибудь столкнешься с ним наяву.
   Ивар уткнулся подбородком в сплетенные пальцы:
   - Да я его и за милю узнаю! Нет, не  нужно  ничего  повторять.  Так  ты
говоришь, это были только подобия? А настоящий чародей  где-нибудь  далеко
отсюда занимается совсем другими делами?
   Бирна  недовольно  сверкнула  глазами,  и  он  ощутил  себя  усталым  и
обескураженным.
   - Ты, однако, не такой тупица, каким кажешься, - резко проговорила она.
- Впрочем, Ивар, ты забыл самую важную часть этого урока.
   - Я вовсе и не стараюсь казаться  тупицей,  -  проворчал  он,  усиленно
напрягая  одурманенные  страхом  мозги.  -  Ой   да   -   вспомнил!   Пять
альвов-соглядатаев и  Свартар.  Лоример  хочет  завладеть  Свартарриком  и
собирается...
   - Да, и я давным-давно знаю об этом,  Ивар.  Знала  еще  до  того,  как
отыскала тебя.
   - А предупредил кто-нибудь Свартара? И что собирается делать Эльбегаст?
   - Они оба еще ничего не знают. Время в мире альвов течет совсем  иначе,
чем здесь. Ну довольно на сегодня о  призраках  и  наваждениях.  Ни  одной
живой душе ты не расскажешь об этом. И, поскольку ты видел Лоримера,  надо
бы тебе теперь поберечься. Нельзя тебе больше в потемках бродить одному по
холмам...  Не  перебивай  меня,  дай  досказать.  Ты  можешь   по-прежнему
возвращаться поздно после посещения больных, но только лишь когда  я  буду
рядом и смогу защитить тебя.
   Глянув на старушонку, Ивар едва подавил смешок. Она была ростом ему  до
плеча и при всей своей выносливости и силе весила не больше ребенка.
   Бирна, словно прочтя его мысли, метнула на него гневный взгляд.
   - Я предчувствую недоброе, - строго сказала  она,  -  и  посмей  только
ослушаться! Придет время, когда ты еще обрадуешься моему  покровительству.
А теперь брысь в постель, быстро!
   Ивар от души надеялся, что Бирна забудет о  своих  "предчувствиях".  Уж
очень ему нравилось в одиночку обходить жителей Белого Мыса и лечить их по
своему разумению. Если же при этом была Бирна, ей доставались и  хвала,  и
слава.
   Когда однажды сообщили, что у зажиточного  крестьянина  захворал  конь,
Ивар попытался убедить Бирну отпустить его одного:
   - До подворья Бьярги путь неблизкий. Я один сбегаю туда и вернусь  куда
быстрее, зачем же еще и тебя беспокоить? Я же знаю, этой кляче надо только
влить в глотку крапивного настоя, чтобы поднять ее на ноги.
   - Ха! Ты хочешь сказать, что я уже совсем одряхлела?
   - Слишком грубо сказано, Бирна, но ведь ты знаешь, что я и вправду хожу
быстрее тебя.
   - Чепуха! Захоти я - и перенеслась бы  туда  быстрее,  чем  ты  успеешь
снять локти со стола. Ты надеялся, что я забуду свои слова насчет хождения
в потемках?
   - Конечно! Я уже взрослый и не боюсь темноты. Нет страшнее оскорбления,
чем покровительство хилой старушки! -  Он  постарался  принять  удрученный
вид, но сумел только нахмуриться. - По-моему, куда естественней,  чтобы  я
защищал тебя!.. С тех пор как я попал сюда, я чувствовал, что ты бы и  без
меня неплохо управлялась. Даже лучше - никто бы  не  путался  у  тебя  под
ногами и не задавал дурацких вопросов!
   Бирна улыбнулась так, как улыбалась крайне редко, и  похлопала  его  по
плечу:
   - Ну-ну, сколько шума... У тебя, дружок, еще  будет  возможность  взять
свое. А теперь отправимся к Бьярги и его больной лошади.
   Упомянутая  лошадь  была  многолетним  и  почитаемым  членом  семейства
Бьярги, и, хотя она дожила до двадцати лет и почти ослепла, все  домочадцы
ее обожали. Осматривать и лечить ее следовало со всем  должным  почтением,
памятуя о ее положении в семье, и когда наконец со всеми церемониями  было
покончено - причем все семейство Бьярги болталось вокруг и задавало тысячи
ненужных вопросов, - к тому времени давно уже стемнело. К огорчению Ивара,
Бирна отказалась от ужина и вышла во двор, засветив небольшой фонарь,  что
покачивался на навершьи ее посоха. Длинный плащ скрывал ее с головы до пят
- от ночной сырости, как говорила Бирна, - и превращал ее в  черную  тень,
почти неразличимую во тьме. Шагала она на диво быстро и бесшумно, и  глаза
ее видели, а уши слышали куда лучше, чем Ивар при свете дня.  В  пути  они
времени зря не теряли - Бирна перечисляла Ивару королей,  которые  правили
гномами за много лет до того, как первый викинг бросил  алчный  взгляд  на
гостеприимные берега Скарпсея.
   Вдруг Бирна остановилась, предостерегающе схватив Ивара за руку, и  так
яростно прошипела: "Стой!" - что он замер, не успев  запротестовать.  Ивар
напряг слух и до боли вытаращил глаза. Пальцы Бирны сильнее  стиснули  его
руку, беззвучно подсказав глянуть налево. Ледяная струйка страха пробежала
по спине Ивара, он ощутил ту  же  дрожь  ужаса,  которую  испытал  в  ночь
явления призраков Лоримера и Груса  в  каменном  круге.  Но  разглядел  он
только, что их тропу пересекла черная тень,  по  краям  обведенная  слабым
свечением.
   Едва тень исчезла, Бирна подтолкнула  Ивара  и  все  так  же  неутомимо
зашагала дальше по тропе.
   - Черный гном, - проворчала она, - или  я  не  отличу  гнома  от  стога
сена?!
   - Здесь, в этом мире? - сдавленно шепнул Ивар.
   - Шпионил для Лоримера, это уж точно. Если так дела  пойдут  и  дальше,
придется нам быть поосторожнее. Я ни на миг  не  смогу  упускать