ам  нужно?  -  наконец  прорычал  Миркъяртан,  так  и  не
оглянувшись.
   Вожак доккальвов шагнул вперед.
   - Мы должны доставить к  Хьердис  тебя  и  твоего  пленника...  если  ты,
конечно, не против.
   Миркъяртан развернулся и одарил посланника леденящим взглядом.
   - Я не позволю, чтобы меня доставляли к кому бы то ни было. Я не  намерен
беседовать с Хьердис. Напротив, я хотел, чтобы она  прислала  ко  мне  своих
пленников, и это все, что вы можете ей передать.
   - Но королева велела нам...
   Закутанная в черный плащ фигура решительно оттолкнула его.
   - Королева сама будет говорить за себя, - прозвучал голос  Хьердис.  -  Я
опасалась, что случится нечто  подобное,  и  потому  последовала  за  своими
гонцами, чтобы убедиться, что моя воля будет исполнена. - Королева выступила
вперед, слегка прихрамывая и держа  руку  на  рукояти  меча.  Лицо  ее  было
замотано полосками черной ткани, и лишь глаза гневно сверкали в узкой щелке,
когда она взглянула на Миркъяртана. Доккальвы  сгрудились  позади,  опасливо
поглядывая на Брана и Миркъяртана.
   Чародей опустил было глаза, чтобы посмотреть на руку  Хьердис,  сжимавшую
рукоять меча, но королева поспешно спрятала ее в складках плаща.
   - Ты злоупотребил моим доверием, Миркъяртан, - угрожающе проговорила она.
- Я-королева и владычица доккальвов, а  ты  обладаешь  властью  лишь  в  тех
границах, которые определены мною. Ты  поступил  самонадеянно,  когда  отнял
пленника у стражей, которых  я  же  тебе  и  одолжила.  Надеюсь,  теперь  ты
раскаиваешься в совершенной глупости и готов извиниться передо мной.
   - С какой стати я должен извиняться, если это мои тысячи драугов решили в
сражениях судьбу всех захваченных нами  горных  фортов?  -  холодно  отвечал
Миркъяртан. - Я не  слуга  тебе,  и  нечего  мной  распоряжаться.  Когда  мы
разделили волшебные вещи Дирстигга, мы уговорились быть равными  союзниками,
не так ли?
   - Но Скарнхравн-твой слуга! - огрызнулась Хьердис. -  И  выходит,  что  у
тебя целых две вещи Дирстигга, а у меня только  одна;  да  еще  вдобавок  ты
решил завладеть и драконьим сердцем. А оно должно быть моим, чтобы у каждого
из нас стало по две волшебных вещи.
   - В твоих руках Ингвольд, а ведь именно к этому ты и стремилась с  самого
начала... - заговорил было Миркъяртан, но королева резко оборвала его:
   - Ах ты, старый предатель, неужели, по-твоему, я не знаю, что у  Ингвольд
нет драконьего сердца  с  тех  пор,  как  она  вернулась  в  мир  альвов?  В
Хафторовом подворье она отдала сердце вот этому самому скиплингу,  и  сердце
было при нем в Ведьмином Кургане, покуда он  рылся  в  грязи  по  твоему  же
приказу! Недаром же ты так злишься, Миркъяртан, и поделом  тебе  -  за  твою
глупость. Притом же, ты послал в погоню за Ингвольд  этот  безмозглый  мешок
праха-глупее ничего нельзя было придумать, право, ведь  теперь  он  втемяшил
себе в башку, что должен любой ценой вернуть девчонку тебе. Он бродит  около
моей пещеры, распугивая всех и вся, и если ты не посадишь его на привязь или
не уничтожишь, придется сделать это самой-а заодно мне и шлем достанется.  -
Ее глаза в щели между повязками вызывающе сверкали.
   Миркъяртана ее слова как будто ничуть не задели.
   - Что ж, может быть, мне и придется уничтожитьСкарнхравна, иначе вряд  ли
удастся заставить его забыть приказание насчет Ингвольд. Не  советую  только
тебе этим заниматься-даже с этим вот мечом.
   - Почему бы и нет? -  хрипло  засмеялась  Хьердис.  -  Этот  меч  и  меня
понемногу уничтожает, а ведь я посильнее драуга.  Ну,  Миркъяртан,  довольно
болтать. Ты пытаешься запугать меня, чтобы заполучить мою власть, и  притом,
ты уже сто раз, не меньше, коварно становился на моем пути с  тех  пор,  как
присоединился к моему делу.
   - Твоему делу? По мне так дело решает тот, за кем больше воинов и  больше
силы, - отозвался Миркъяртан. - Хьердис, ты недооцениваешь  мое  могущество.
Представь себе,  я  случайно  знаю,  как  именно  ослабляет  тебя  проклятье
Дирстиггова меча. И мне известно, что именно пытаешься ты скрыть под  плащом
и повязками.
   Хьердис вцепилась в меч, и Бран заметил, что  рука  у  нее  бесцветная  и
распухшая. В убийственной тишине королева и чернокнижник обжигали друг друга
яростными взглядами.
   - А ты, чародей, переоцениваешь мое терпение. Хочешь ты этого или нет,  а
я забираю твоего пленника. - Она подала знак своим спутникам,  и  доккальвы,
обнажив оружие, заняли оборонительные позиции вокруг своей королевы.
   Миркъяртан вскинул посох, призывая драугов,  которые  таились  в  сумраке
туннеля. Упыри с шорохом двинулись к своему повелителю, обнажая ржавые мечи.
   - Что же, сразимся за драконье сердце? - угрюмо  осведомился  Миркъяртан,
кладя ладонь на рукоять собственного меча.
   - Ты в меньшинстве, Миркъяртан, и я не слишком хочу убивать тебя этим.  -
Хьердис наполовину вынула меч из ножен, и при этом край ее плаща соскользнул
с руки. Бран с ужасом воззрился  на  руку.  Шишковатые  наросты  так  сильно
изуродовали ее, что в ней трудно было признать человеческую конечность. Кожа
свисала с руки темными мешковатыми складками, словно чешуйчатая шкура ящера.
   Миркъяртан тоже не мог оторвать  глаз  от  чудовищной  руки,  и  Хьердис,
заметив это, хрипло засмеялась:
   - Что, Миркъяртан, ты и подумать не мог, что дело так худо?  Предупреждаю
тебя: эта напасть отнюдь не улучшила моего нрава, да  он  и  отроду  не  был
мягким. Проклятие проникло в мою кровь, так что лучше мне не перечить.
   Она жестом приказала своим воинам идти вперед и увести Брана из  туннеля.
Миркъяртан  и  не  шевельнулся,  но  драуги  попытались   заступить   дорогу
доккальвам. Уродливые фигуры в лохмотьях грозно проступали из тьмы, взглядом
мертвых глаз впиваясь во врагов и почерневшими  кривыми  пальцами  стискивая
оружие. Доккальвы заколебались, зная, что нежить будет сражаться, покуда  не
останутся лишь клочья высохшей плоти и изломанных костей; и даже после этого
остается  незримая  злая  воля,  которая  стремится  прикончить  того,   кто
уничтожил драуга.
   Хьердис шагнула вперед.
   - Ты что же, полагаешь, будто я  устрашусь  твоей  ходячей  падали?  Вот,
смотри! - И она ударом  меча  отсекла  голову  опередившего  прочих  драуга.
Тотчас доккальвы, как один, бросились вперед  и  яростно  рубили  оставшихся
шестерых драугов, покуда Хьердис не велела им остановиться.
   - Теперь ты видишь, Миркъяртан, мою решимость? Что, тебе все еще  хочется
со мной сразиться?
   Миркъяртан не глядел в горящие глаза Хьердис.
   - В твоей злобе, Хьердис, есть какое-то особое, дикое  очарование.  Вижу,
что нет смысла взывать к твоему здравому смыслу  или  благоразумию-они  явно
покинули тебя, когда вошло в  силу  проклятье  Дирстигга.  Что  же,  забирай
скиплинга и уходи... только не подумай, что я хоть на  миг  прощу  тебе  все
это.
   Хьердис подала знак одному из своих воинов, который обошел Миркъяртана  и
острием меча указал Брану, куда ему следует идти. Бран и не думал возражать:
в  конце  концов,  он  ведь  пришел  в  Хьялмкнип  только  для  того,  чтобы
соединиться с Пером и Ингвольд, хотя он и косился на  Хьердис,  ярившуюся  в
своей немощи. Если с Пером и  Ингвольд  ничего  не  стряслось  плохого,  ему
останется лишь, не медля, призвать на помощь Рибху. Уходя, Бран оглянулся на
Миркъяртана, который снова  невозмутимо  возился  со  своими  "питомцами"  в
кувшинах, и вид чародея живо напомнил ему слова  о  том,  что  чернокнижники
никогда не прощают обиды.
   Когда Хьердис и  ее  свита  вышли  из  туннеля  наружу,  королева  велела
нескольким своим спутникам отвести Брана в свой  лагерь  -  старые  шахты  к
северу отсюда-а прочим приказала  остаться  присматривать  за  Миркъяртаном.
Судя по выражению их лиц, этот приказ им вряд ли пришелся  по  вкусу.  Затем
Хьердис удалилась в сопровождении  рослого  и  злобного  с  виду  доккальва,
который больше смахивал на волка - обычная у доккальвов фюльгья.  Пленник  и
его стражи шли гораздо медленней и только к рассвету  оказались  у  большого
портала,   где   кипело   оживление.   Доккальвы,   в   немалом   количестве
возвращавшиеся с невесть какого ночного  злодейства,  скрывались  в  черноте
ближайших туннелей, где отсвет костров, на который стряпалась пища,  казался
блеском кровавых глаз, хищно глядящих на мир из недр земли.
   Отвратительный спутник Хьердис уже поджидал их у главного входа.
   - Ведите его к королеве, - велел он  стражникам  презрительно  и  кратко,
поглядев на Брана с отвращением  и  враждебностью.  -  Меня  зовут  Тюркелль
Кровь-на-Топоре, запомни это хорошенько. Если попытаешься удрать,  скиплинг,
живым не уйдешь, уж это я тебе обещаю.
   - Пустые угрозы-от пустой головы, - отпарировал Бран.
   - В этом ты, как две капли воды, схож со Скарнхравном.
   Подталкивая Брана вослед Тюркеллю, стражники вывели его через  туннель  в
просторную дымную  подземную  галерею,  где  стряпухи  готовили  на  кострах
неведомые яства. Двое доккальвов чистили коня Хьердис, стоявшего по колени в
свежей соломе, а еще  шестеро  воинов  охраняли  большой  шатер.  Полог  был
затянут, и изнутри просвечивал красный отсвет горящей лампы.
   - Мы привели пленника, -  объявили  стражи  Брана,  останавливаясь  перед
шатром. - Что прикажет королева с ним сделать?
   - Пускай  войдет,  -  отозвалась  из-за  полога  Хьердис.  -  И  позовите
Тюркелля, а вы оставайтесь снаружи. Кто посмеет подслушивать-уши отрежу.
   Тюркелль   неуклюже   двинулся   вперед,   одарив    сородичей-доккальвов
оскорбительной гримасой, а Брана угрожающим взглядом.  Он  распахнул  полог,
знаком веля Брану  войти.  Тот  вошел,  не  спуская  глаз  с  Тюркелля  и  с
подозрением гадая, с  чего  бы  этот  доккальв  относится  к  нему  с  такой
ненавистью-точно Бран чем-то угрожает именно ему.
   Хьердис ждала их, растянувшись в большом уютном кресле, где тени  надежно
скрывали  ее  лицо.  Бран   воспользовался   возможностью   выдвинуть   свои
требования.
   - Где мои друзья? Если не хочешь пострадать, и весьма  серьезно,  немедля
верни их мне и дай нам уйти невредимыми.
   Хьердис села прямо и зло рассмеялась.
   - Ты его только послушай, Тюркелль! Не успел  и  рта  раскрыть,  как  уже
грозится. Храбрый парнишка, верно?
   Тюркелль брызгал ненавистью, точно слюной:
   - Только прикажи - и я прикончу его на месте  со  всеми  его  угрозами  и
смелостью!
   - Глупости, - холодно отрезала Хьердис. - При нем драконье сердце, и  ему
нельзя причинять вреда. Ну что же, Бран, - продолжала она уже более приятным
тоном, - уверяю тебя, что твои друзья  устроены  удобно  -  насколько  можно
устроиться удобно в здешних подземельях, где  стены  покрыты  плесенью,  или
пыль все время скрипит  на  зубах.  И  вовсе  незачем  пронзать  меня  таким
сердитым взглядом. Я велела доставить тебя сюда лишь для того, чтобы вернуть
тебе твоих приятелей.
   - Что? - воскликнул Бран, и Тюркелль вторил ему изумленным  ворчанием.  -
Вернее,  мне  бы  следовало  спросить  -  почему?  Что  ты  надеешься   этим
приобрести?
   - Я не хочу гневить Рибху и обращать их против нас, - отвечала Хьердис. -
Миркъяртан, алчный и непредсказуемый, опасен для всего этого мира,  так  что
совершенно необходимо не  дать  ему  завладеть  драконьим  сердцем-что  я  и
сделала. Когда мы закончим это маленькое недоразумение с Микльборгом, у моих
почетных гостей будет все, чего они ни  пожелают  -  кони,  золото,  дорогие
ткани, земли, почет и титулы. Ты ведь позволишь мне проявить свою щедрость?
   - Щедрость? - Бран, с подозрением хмурясь, медленно покачал головой. - Не
нужны мне дары доккальвов. Ничего на свете я не хочу  так  мало,  как  вашей
щедрости. Все, что мне нужно-верни моих друзей, и мы уйдем отсюда.
   Хьердис взялась за рукоять, извлекла меч из  ножен  и  положила  себе  на
колени.  Тюркелль  глядел  то  на  Брана,  то  на  королеву  и  от  злобы  и
замешательства даже начал  косить.  Бран  же  не  мог  оторвать  взгляда  от
Дирстиггова меча и все думал, какой бы это был  дивный  дар  для  Дирстигга,
если бы когда-нибудь им удалось все же отыскать знаменитого мага.
   - Знаю, ты жаждешь  заполучить  этот  меч,  -  тихим  голосом  продолжала
Хьердис.  -  Похоже,  те,  кто  владеет   Дирстигговыми   безделушками-народ
завистливый. Ты ведь мечтаешь об этом мече, правда? Признайся, вреда тебе  в
том не будет-хочешь ли ты владеть им?
   Бран ограничился тем, что нахмурился и высокомерно отвел взгляд.
   - Я не умею обращаться с мечами, - сказал он.
   - С этим мечом никакого умения и не требуется. Он  сражается  сам,  точно
Дирстиггова рука все еще сжимает его рукоять.
   - Да к тому же, он проклят, - продолжал Бран. - Нет, такой подарок мне не
нужен.
   Хьердис не теряла своего благодушия.
   - Проклятье касается альвов, доккальвов, йотунов и прочих творений  Имира
- троллей, гномов и так далее. О скиплингах и не поминается. Понимаешь?
   Бран медленно кивнул.
   - Кажется, начинаю понимать, - осторожно проговорил он.
   Хьердис подалась вперед, и глаза ее торжествующе сверкнули поверх  веера,
которым она прикрывала большую часть лица.
   - Рибху для нас непостижимы  и  зачастую  достигают  своей  цели  путями,
недоступными пониманию обыкновенных существ.  Быть  может,  именно  их  воля
привела тебя в Хьялмкнип. Быть может, они не желают, чтобы ты так скоро ушел
отсюда. - Она подалась ближе и продолжала шепотом:
   - Быть может, Рибху хотят,  чтобы  ты  остался  здесь  и  завладел  всеми
сокровищами Дирстигга, начиная с меча, который я очень скоро отдам тебе.
   Несколько мгновений Бран не находил слов. Глянув мимолетно  на  Тюркелля,
он понял, - доккальв корчится от ненависти и зависти при  одной  мысли,  что
Хьердис отдаст меч  Брану.  Понял  он  также,  что  королева  изо  всех  сил
старается найти способ привязать его к себе, вынудить  остаться  при  ней  и
использовать  сокровища  Дирстигга  с  его  помощью   для   ее   же   целей.
Искусительные тенета... или же искусный замысел Рибху.
   - Что же я должен буду сделать взамен? - проворчал Бран, принимая вид, за
которым рабы зачастую скрывают свой природный ум и сообразительность-упрямая
гримаса и ссутуленные плечи. Хьердис вздохнула с облегчением и  торжествующе
заулыбалась.
   - Об этом ты пока не тревожься-это  не  так  важно,  -  почти  добродушно
отвечала она. - Поговорим об  этом  позже,  когда  повидаешь  своих  друзей.
Тюркелль проводит тебя туда, где их устроили. - И она  кивком  разрешила  им
удалиться.
   - Ну, пошли, - злобно прорычал Тюркелль. - Надо выйти наружу и спуститься
в другой туннель.
   Доккальв шел за Браном, держа руку на топоре и  подталкивая  скиплинга  с
рычанием и ворчанием. Он указал на самый большой-а также дымный и грязный  -
вход, и они протиснулись в его наклонную пасть, протолкавшись  сквозь  толпу
доккальвов, которые сновали у костров, дремали либо стряпали. Тюркелль шагал
вперед, не замечая ни почтительных  приветствий,  ни  ненавидящих  взглядов,
которыми одаривали его соплеменники.
   Грязный туннель расширился в  большую  залу,  которую  кое-где  подпирали
растрескавшиеся и подгнившие  балки.  Здесь  горело  еще  больше  костров  и
толпились доккальвы, то и дело отпиливая от балок большие щепки для  костра.
Пахло сырой шерстью, вареной рыбой и конским потом-лошади были  привязаны  в
ряд у дальней стены залы. От многочисленных костров  исходил  такой  вонючий
сизый дым, что Брану живо припомнился вкус драконьего мяса.
   - Здесь хуже, чем в конюшне, - сказал Бран, встретив  ненавидящий  взгляд
Тюркелля. - Разве в таком месте годится содержать дочь вождя?
   Тюркелль оскалился совершенно по-волчьи.
   - Ага, наконец-то сообразил! Нет  здесь  никакой  дочери  вождя.  Хьердис
хорошо ее запрятала, и если ты будешь паинькой,  с  ней  ничего  плохого  не
случится. Если же ты попробуешь  вызвать  ей  на  помощь  Рибху,  она  умрет
прежде, чем ты ее отыщешь.
   Бран стиснул кулаки, осознав, что его провели.
   - Я хочу поговорить с Хьердис... прямо сейчас! - объявил он убийственным,
бесстрастным голосом.
   - А я не вправе беспокоить королеву  из-за  такого  пустяка,  как  жалобы
пленника, - отвечал  Тюркелль,  скорчив  мерзкую  ухмылку,  от  которой  его
физиономия не стала краше. - Поговоришь с ней, когда она за тобой пошлет,  и
не раньше. Так что пошевеливайся, скиплинг. - Доккальв потянулся к топору  и
зловеще ухмыльнулся, словно собираясь пробить в черепе Брана изрядную дыру.
   - Я ничей не пленник, - упрямо проговорил Бран. -  Я  могу  уйти  отсюда,
когда захочу.
   - И  тогда  конец  твоей  драгоценной  Ингвольд,  -  отозвался  Тюркелль,
угрожающе помахивая топором. - От души тебе советую побыть  еще  немножко  в
нашей компании... хотя, будь моя воля, я бы давно уже тебя вздернул. Хьердис
сильно  сомневается  в  Миркъяртане  и  его  драугах,  и  нам,  быть  может,
понадобится подмога драконьего сердца, чтобы завладеть Микльборгом.
   - Никогда  вам  не  завладеть  Микльборгом,  если  я  хоть  как-то  смогу
остановить вас! - Бран был так зол, что едва мог говорить. - Все  вы-воры  и
убийцы,  алчные  дикари,  которые  готовы  уничтожить  всякого,  кто   живет
достойно-чтобы остались лишь вонючие тролли да мерзкие доккальвы! Вы, земные
черви, только и роете свои ходы и разоряете  землю,  чтобы  добыть  побольше
золота и железа-было бы за что и чем драться. А ты, Тюркелль - жирная  крыса
со слизью в жилах вместо крови и сердцем лживого предателя!
   - Вы только послушайте! - пробормотал кто-то из толпы доккальвов, которая
сбилась у ближайшего костра, с интересом наблюдая за перебранкой.
   - Если дойдет до драки - ставлю все мои денежки на скиплинга,  -  объявил
другой голос.
   Тюркелль отшвырнул топор и принялся кружить вокруг Брана.
   - Поглядим, спасут ли тебя на сей раз твои дражайшие  Рибху!  -  прорычал
он. - Эти вон олухи могут подтвердить, что я и голыми  руками  переломал  не
одну шею. Ради Хьердис я тебя пощажу и не выбью весь дух из твоего  бренного
тела.
   Бран первым бросился на него, и они  сцепились,  точно  пара  разъяренных
медведей, молотили, лягали друг  друга  и  катались  по  земле,  расталкивая
зрителей и  их  немудреные  пожитки.  Драки  в  стане  доккальвов  были  так
привычны, что стали уже не развлечением, а досадной  помехой,  особенно  для
тех, кто пытался поспать. Драчуны получали, как правило, свою долю тычков  и
пинков от раздраженных доккальвов, которые  искали  сухого  местечка,  чтобы
выпить чаю, и от престарелых соплеменников, считавших, что их почтенные годы
заслуживают более осторожного обращения.
   Посему и эта драка закончилась тем, что некий древний доккальв без всяких
церемоний вылил на Тюркелля кипяток из чайника и ошпарил его, как свинью. Он
взвыл, как опаленная кошка, и отпрянул, а  Бран,  не  теряя  времени  даром,
прыгнул на него и вцепился ему в  горло.  Однако  едва  он  принялся  душить
Тюркелля, как все тот же дряхлый старец оглоушил его чайником.
   Теряя сознание, Бран успел заметить,  как  воинственный  старик  ковыляет
прочь, ворча себе под нос, что вот, мол, зазря пропал кипяточек,  а  дуракам
все бы драки затевать, нет бы брать пример с таких мирных  особ,  как  он...
Перед глазами Брана  мелькнуло  последнее  видение-изрядно  помятый  чайник,
который, верно, обрушивался не на один череп... а затем скиплинг  погрузился
в кромешную тьму.

Глава 16

   Бран очнулся и обнаружил, что одной рукой  он  изо  всех  сил  стискивает
драконье сердце. Рука болела почти так же сильно,  как  голова,  которая,  -
Бран ощупал ее другой рукой - была покрыта брызгами засохшей крови,  да  еще
вдобавок на ней вздулась изрядная шишка.
   - А все-таки он живой! - словно возражая кому-то,  объявили  над  ним.  -
Свагги, ты мне должен фляжку. Никто лучше  меня  не  знает,  какая  у  Брана
крепкая черепушка.
   Бран протер глаза, в которых все  еще  двоилось.  Перед  ним  расплывался
смутный облик Пера, за  Пером  восседал  кор