ния гор, за которыми, судя по слухам,
находились знаменитые пещеры великой реки Дрангарстром.  Следующие  три  дня
они шли к горам Дрангар, которые, казалось, не приближаются ни  на  шаг.  Но
вот постепенно путники стали различать рощи, укрывавшиеся  в  складках  гор.
Скалистые пики, веками глодаемые ветром и  дождем,  вырастали  из  холмистых
гряд.
   Вечером накануне десятого дня пути они стали лагерем в сумрачной  долине,
окруженной отвесными скалами, в горах  Дрангар.  Издалека  доносился  низкий
бормочущий ропот, точно река в своих  глубоких  чертогах  перебирала  струны
неведомой арфы.
   Два дня путники карабкались вверх по горам, затем целый  день  спускались
вниз и лишь тогда наконец увидели реку. С высокого гребня  они  заглянули  в
глубокую теснину меж отвесных лавовых нагромождений, на дне которой  бурлила
и кипела река, омывая валуны размером с дом; она не удовлетворилась тем, что
пробила себе путь в недрах такого могучего кряжа, как горы Дрангар, но еще и
стремилась догрызться до самого земного нутра. Серповидный берег из  черного
песка  был  завален  грудами  выброшенных  водой  обломков   дерева,   точно
отмечавших, до каких границ доходит река в половодье.
   - И как только можно  решиться  переправляться  через  такое?  -  понизив
голос, проговорил Флоси. - Да ведь здесь слилась половина рек  Скарпсея!  Вы
только послушайте, как грозно она шумит.
   Регин покачал головой:
   - Остается лишь надеяться, что нам  никогда  не  придется  переправляться
через Дрангарстром.
   - Куда мы двинемся теперь? - спросил Ивар. - Вверх по течению или вниз?
   Регин указал вверх по течению и ничего  не  стал  объяснять,  когда  Ивар
пытался выспросить, почему он принял именно такое решение.  Сказал  он  лишь
одно:
   - Если бы пещера Андвари была южнее, йотуны давно  бы  разграбили  ее.  А
впереди нас ждет лишь неведомое.
   Он вел отряд, не  сверяясь  с  картами  и  пользуясь  только  несколькими
загадочными предметами, трогать и разглядывать которые не  позволял  никому.
Ивар шел за ним по пятам, следя за каждым его движением. Дорога,  извиваясь,
вела вниз, к реке, и в этот вечер путники разбили лагерь на  крупном  черном
песке, выкрошенном из лавовых  скал  Скарпсея.  Эгилю  выбор  места  стоянки
особенно не пришелся по вкусу, и он долго ворчал на сырость, просачивающуюся
сквозь песок влагу и ломоту в суставах.
   Регин вычертил их маршрут, и все решили, что их опять ждет путешествие по
огромному лабиринту. Река то и дело прокладывала себе новые русла,  оставляя
по пути островки и песчаные косы, и бежала дальше, извиваясь в  переплетении
бесчисленных рукавов и притоков.  Регин  решил  вести  отряд  вдоль  старых,
пересохших русел, при каждом повороте перебираясь через песчаные косы, чтобы
сократить расстояние. Это выйдет быстрее, чем если  продвигаться  по  гребню
горной гряды, тем более что не известно, удастся ли им еще раз найти удобный
спуск к реке.
   Отвесные мрачные стены речного каньона действовали  на  всех  подавляюще.
Порой ущелье сужалось до ширины в две руки, не больше, и  становилось  таким
глубоким, что на дне его стояла вечная полночь, лишь высоко  вверху  брезжил
слабый свет. Финнварду особенно не нравились эти узкие места, несколько  раз
он едва не застревал в трещинах, промытых  водой.  Приходилось  перебираться
через огромные валуны, то и дело преграждавшие путь, а это было  нелегко,  и
притом довольно часто им встречались глубокие озерца.
   Все хором сетовали на трудности пути.
   - По крайней мере, легче идти, - заявил наконец  Скапти,  твердо  обрывая
этот ворчливый хор опасений.
   - И нас трудно заметить, - сухо добавил Ивар.
   - Только не сверху, - со знанием  дела  возразил  Финнвард.  -  Если  нас
заметят сверху, мы окажемся в мышеловке.
   -  Сверху!   -   воскликнул   Флоси,   чья   самоуверенность   постепенно
возвращалась, хотя и во  многом  лишилась  своей  зловредности.  -  Ты  что,
Финнвард, боишься птичек?
   Финнвард загадочно улыбнулся:
   - Флоси, летать умеют не только  птицы.  Флоси  открыл  было  рот,  чтобы
огрызнуться, но тут же со стуком его захлопнул.
   - Ты имел в виду дракона? - осведомился он минуту погодя.
   Финнвард старательно  делал  вид,  что  ему  куда  интереснее  сидеть  на
камешке, отдыхая, и шарить в поисках кусочка сушеной рыбы. Лицо у него  было
лукавое.
   - Дракон? А кто это здесь упоминал дракона?
   - У тебя прошлой ночью были дурные сны, - заметил Эгиль. -  Забавно  было
смотреть, как ты сбрасывал с себя плащ и одеяло и вопил во все горло, что мы
горим живьем. По-моему, надо бы тебе добавлять в стряпню поменьше перца.
   - Или ты слишком близко пододвинул ноги  к  огню,  -  ухмыляясь,  вставил
Флоси.
   Финнвард, не обращая на них внимания, повернулся к Эйлифиру,  который  за
эти дни не проронил ни слова.
   - Запомни мои слова, Эйлифир: прошлой ночью мне снился дракон, и  недолго
осталось до того момента, когда мы увидим его наяву.
   Эйлифир  глубокомысленно  кивнул,  а  Флоси  и  Эгиль  захихикали.  Эгиль
фыркнул:
   - Не сомневаюсь, что нынче ночью над нашими головами будет  витать  запах
жуткого... несварения желудка. Или подпаленного носка.
   В этот день они пересекли  три  высокие  косы,  осторожно  пробираясь  по
каменной насыпи вверх к  песчаной  вершине,  а  затем  так  же  осторожно  и
медленно спускаясь вниз, к речному ложу. К вечеру предостережение  Финнварда
уже вылетело у всех из головы,  кроме  Ивара,  который  первым  заступил  на
стражу и изо всех сил старался не заснуть.  Он  разглядывал  ясное  звездное
небо, но ни зрением, ни слухом не  различал  никаких  признаков  приближения
дракона. Когда Эйлифир явился сменить его, Ивар напомнил ему о необходимости
посматривать, не появится ли дракон, и с  радостью  отправился  на  боковую.
Утром он проснулся от раздраженного голоса Эгиля, который  шпынял  Финнварда
за дурацкие кошмары, что привиделись ему минувшей ночью. Финнвард, ничуть не
смущаясь, помешивал себе утреннюю похлебку, безуспешно пытаясь  выловить  из
нее куски.
   В этот день они перебрались еще через четыре косы и так устали, что не  в
силах были продолжать путь, хотя до темноты оставалось еще несколько  часов.
Лагерь разбили в небольшой расщелине с песчаным дном, где со  склона  сбегал
ледяной ручеек, впадая в реку. Впереди виднелся  песчаный  берег  шириной  с
хороший выгон, весь заваленный грудами плавника, сильно напоминавшего старые
кости. В темный предутренний час Скапти разбудил Ивара -  была  его  очередь
нести вторую стражу. Юноша сидел, дрожа от холода и зевая, глядел на залитый
лунным светом просторный берег и прислушивался  к  свистящему  храпу  Эгиля,
спавшего рядом, и к царапанью и писку речных крыс в камнях над его  головой.
Ивар затаил дыхание и долго глядел вверх, пытаясь  приметить  юрких  тварей.
Когда он наконец опустил взгляд, перед  ним  стоял  Регин  -  возник,  точно
ниоткуда. Ивар едва удержал испуганный  вскрик  и  притворился,  что  широко
зевает.
   - А, это ты, - сказал он лениво, - ты застал меня врасплох, Регин.
   Регин осмотрел горы, высящиеся  над  рекой,  затем  внимательно  поглядел
вверх и вниз по течению в ущелье.
   - Гусь топтался по моей могиле, и теперь я не могу заснуть.
   Ивар уловил в словах Регина тень недоброго предчувствия.
   - Я не видел никого, - отозвался он, - кроме  разве  что  речных  крыс  и
парочки сов. Впрочем, можешь сам посидеть со мной и прислушаться, если  тебе
от этого станет легче.
   - Благодарю, присяду. - Регин уселся неподалеку, по  уши  завернувшись  в
плащ. Глаза его обшаривали темноту ночи,  и  посох  лежал  на  коленях,  под
рукой.
   Ивар втянул носом сырой запах, который источал отсыревший плащ Регина,  и
еле подавил дрожь. Маг пахнул так, словно  до  того  долго  лежал  в  старом
сундуке в погребе. Ивар обнаружил, что вспоминает ночь, когда  он  схватился
врукопашную с Лоримером, вспоминает запах и ощущение жесткой, дубленой  кожи
чародея, веками отмокавшей в болотной воде и торфе, а сейчас сохранявшейся в
растворе мести и ненависти.
   Он подскочил,  услышав  тихий  шорох,  -  но  это  только  Регин  вытянул
поудобнее ногу.
   - Совсем не гнется, - пробормотал  он.  -  Жесткая,  точно  нога  старого
оленя, которую обглодали собаки... - Он осекся и прислушался. - Слышишь?
   Ивар ничего не слышал и честно в этом признался.
   Регин поднял палец вверх, призывая его помалкивать:
   - Сейчас услышишь. Ну хотя бы уши у меня не состарились.
   И действительно, Ивар услыхал слабый звук. Похоже было, что не то  бурлит
вода, не то кипит огромный чайник. Регин схватил его за  руку  и  ринулся  к
лагерю. Бурление усиливалось, переходя в рев. К изумлению Ивара, небо начало
отливать  смутным  светом,  точно  наступал  восход.  Альвы  пробудились  от
истошного крика Регина и повскакивали, хватаясь за  оружие,  затем  поспешно
бросили его и бегом пустились под  укрытие  нависающего  над  рекой  берега.
Флоси задержался, дожидаясь Регина.
   - Ивар! Беги туда! Это  Фафнир!  -  кричал  Регин,  подталкивая  Ивара  к
каменному козырьку. Вещи в спешке были разбросаны по песку, и Ивар никак  не
мог разглядеть меча Элидагрима.
   - Меч пропал! - отчаянно вскричал он, поскольку в свете, который  излучал
приближающийся дракон, уже было видно как днем.
   - Забудь о мече! Беги, беги! - кричал  Регин,  и  в  этот  миг  показался
дракон, едва не задевая в полете стены каньона. Был он огненным и  слепящим,
словно комета, огромным, как корабль викингов, и раскинутые огромные  крылья
напоминали паруса. Смертоносная маленькая голова на длинной извивающейся шее
предшествовала светящемуся телу с огромным брюхом,  а  замыкал  это  зрелище
длинный колючий хвост. Звук, который издавал дракон,  напоминал  смесь  рева
чересчур разгоревшегося костра и деловитого  металлического  лязга  кузницы,
перемежаемых резким треском хлопающих крыльев.  Гигантский  зверь  с  громом
пролетел над самыми их головами и вдруг развернулся, точно учуял пришельцев,
устремился вниз, решив еще раз облететь ущелье.
   Регин толкнул Ивара к реке.
   - Беги в воду! - закричал он, указывая на мелкий рукав реки,  завернувший
в сухое русло. Ивар побежал к нему по широкой песчаной полосе.
   Дракон, грохоча, опустился к ущелью, его крылья едва не задевали скальные
стены. Ивар увидел, как голова чудища мечется из стороны в сторону, и в  тот
же миг отчетливо понял, что дракон ищет взглядом именно его. Кровь застыла у
него в жилах, и ноги едва повиновались ему. Он слышал испуганный крик Флоси,
затем увидал Регина - тот мчался вниз по берегу, слева от него,  то  и  дело
останавливаясь и посылая дракону угрожающие жесты. Огненный  шар  ударил  по
чешуе чудовища, привлекая его внимание к бегущей внизу человеческой фигурке.
Теперь дракон навис почти над  самой  головой  Ивара,  и  по  земле  плясали
оранжевые отсветы, а пасть чудища изрыгала клубы едкого черного дыма.
   Следующее, что помнил Ивар, - он лежал лицом в воде, задыхаясь, и  что-то
тяжелое придавило его сверху, мешая подняться.  Оранжевое  свечение  дракона
проскользнуло над ним и устремилось вниз по берегу, за бежавшим Регином. Маг
швырнул еще один огненный шар, и вдруг огромный сгусток пламени опалил песок
с громким шипением, и фигурка Регина исчезла. Ивар раскрыл  рот,  задыхаясь,
точно выброшенная  на  берег  рыба.  Он  выглядывал  мага,  но  увидел  лишь
обугленный лоскут, улетавший прочь в бешеном вихре пламени. Дракон  удалялся
вверх по течению, испуская вопли и клубы дыма.
   Ивар столкнул со спины неведомую тяжесть и, сев  на  песок,  уставился  в
лохматую, почти волчью морду огромной гончей.  У  пса  была  острая  лукавая
морда и озорные золотистые глаза Флоси.
   - Флоси, это ты? -  пробормотал  Ивар.  -  Какая  замечательная  фюльгья!
Никогда бы не подумал, что в твоей душе сокрыты такие  высоты  благородства.
Спасибо, что спас меня. Как жаль, что  у  тебя  не  хватило  времени  спасти
бедного старого Регина. - Он скорбно взглянул на выжженное пятно на песке, и
пес ответил ему безутешным воем.
   Альвы возвращались на берег осторожно, прячась в тени  и  вздрагивая  при
малейшем звуке. Они тотчас начали с облегчением болтать, радуясь  тому,  что
Ивар уцелел. Но вдруг Финнвард воскликнул:
   - Флоси - пес! Клянусь всеми потрохами магов! Как же справится с ним  моя
кошачья фюльгья? Не говоря уже о зайце Скапти. Ну и злющая же зверюга! Уф! -
Он так и сел от неожиданности, когда пес забросил лапы ему  на  плечи  и  со
злорадным усердием облизал его лицо.
   - А где Регин? - спросил Эйлифир, прерывая долгое молчание.
   - Мертв, - с тяжелым вздохом ответил Ивар, и  тотчас  всеобщее  ликование
стихло. - Он выбежал на берег, чтобы отвлечь от  меня  дракона,  а  потом  я
помню только, что Флоси сидел на мне, опрокинув меня в воду.  И  миг  спустя
дракон испепелил Регина вместо меня. Боюсь, что моя судьба -  быть  причиной
гибели магов.
   Мгновение все потрясение молчали, и тогда прозвучал голос Флоси:
   - Он был единственным наставником, которого я полюбил. Я мог бы столькому
научиться у него!
   Они собрали разбросанные по берегу вещи и пошли искать другое убежище, на
случай, если дракон прилетит опять, а Эйлифир и Флоси тем временем торопливо
искали обугленные останки мага. Но так ничего и не нашли.

Глава 23

   Собрав рассыпанные впопыхах вещи, путники нашли себе  приют  в  небольшой
скалистой пещерке ниже по реке; там  оказалось  довольно  сыро,  потому  что
через пещерку протекал ручей, но,  невзирая  на  это,  они  были  благодарны
судьбе и за такое убежище. Ивар без труда отыскал меч и в пещере  все  время
держал при себе ножны с Глимом; впрочем, никто из них не мог  еще  настолько
успокоиться, чтобы заснуть. Едва успели они  устроиться  в  нищенском  своем
жилище, как вернулся, испуская громкие вопли, Фафнир, сверкавший еще  больше
прежнего - блистала каждая чешуйка от носа до колючего  хвоста.  Он  облетел
покинутый лагерь и  испепелил  его  одним  огненным  плевком.  Затем  дракон
взлетел на вершину большого утеса посреди реки  и  уселся  там;  кончик  его
хвоста  со  свистом  хлестал  черную  воду.  Голова   дракона   настороженно
раскачивалась на длинной шее, ноздри с фырканьем втягивали  воздух,  выдыхая
язычки пламени. Путники едва осмеливались дышать.
   Дракон испустил пронзительный громкий крик, что эхом раскатился по  всему
речному каньону, заглушив даже  извечный  рев  Дрангарстрома.  Затем  Фафнир
заговорил, и от его могучего грохочущего голоса мышцы у Ивара обмякли, точно
студень.
   - Я - Фафнир, великий и могучий! Кто осмелится ступить  в  мои  владения,
сгинет! Эта река и  все  ее  золото  принадлежат  мне,  и  никому  иному!  Я
сильнейший из сильных,  могущественнейший  из  могущественных!  Внемли  мне,
земля, и дрожи!
   Если земля и не дрожала, то уж альвы точно  тряслись  вовсю,  а  Финнвард
заткнул себе рот кончиком капюшона Эгиля, чтобы не завыть от страха.
   Фафнир еще немного помешкал на утесе, издавая тяжелые скрежещущие  звуки,
похожие на кашель, затем  взлетел,  тяжело  затрещав  крыльями,  с  железным
лязгом, в клубах едкого черного дыма.
   - Улетел, - со вздохом шепнул Эйлифир.
   Финнвард позволил себе обреченно застонать.
   Ивар с отчаянием стукнул кулаком по каменной стене пещеры:
   - А у меня для боя с ним только сломанный меч, а Гизур и Регин мертвы!..
   Ответом ему было угрюмое молчание. Затем Эйлифир прокашлялся и сказал:
   - Я полагаю, что мы можем перековать меч Ивара с помощью своей Силы.
   Скапти раздраженно покачал головой:
   - Эйлифир, ты грезишь наяву. Мы на это не способны.
   - Смогли же мы наколдовать комету,  -  не  сдавался  Эйлифир.  -  Значит,
сможем и переплавить меч.
   - Кратер мы едва не наколдовали на свои головы, а не комету, -  проворчал
Эгиль. - А что, если бы мы ошиблись и вышло бы  совсем  не  то,  что  нужно?
Другого раза нам бы судьба не предоставила. Остались бы без Ивара, и дело  с
концом.
   - Я и вообразить себе не могу, какие чары вплетены в этот меч.  -  Скапти
содрогнулся.
   - Может, мы сумеем украсть какой-нибудь меч у Андвари, - предложил Флоси.
- Я имею в виду - может быть, Ивар...
   Эйлифир покачал головой:
   - Нет меча, подобного Глиму, а ради Глима Ивар и был послан в  этот  мир.
Нам нужен Глим - только он.
   Альвы безрадостно покосились на Эйлифира. Ивар разглядывал сломанный меч,
покоившийся в ножнах.
   - Но ведь вы могли бы хоть попытаться?..
   - Ивар, - взволнованно ответил Финнвард, - ты же нас  знаешь.  Непременно
что-нибудь вышло бы не так, а мы меньше всего  хотим  подвести  тебя  именно
сейчас, когда дело близится к развязке.  Может,  и  впрямь  спокойнее  всего
стащить меч у Андвари?
   - Нет, - оживился Скапти, - лучше всего украсть золото, когда Фафнира  не
будет в пещере. Кто-нибудь отвлечет его, а остальные доберутся до  золота  и
набьют мешки под  завязку.  В  добрый  сноуфеллский  заплечный  мешок  можно
запросто уложить пол-Скарпсея. Был у меня дядя, так тот носил за спиной  все
свое хозяйство - включая шесть рыбачьих лодок и кнорр...
   Обсуждение плавно перешло в спор  о  том,  действительно  ли  альв  может
засунуть в свой заплечный мешок целый кнорр. Впрочем, спать, так или  иначе,
никому не хотелось, и они просидели до зари, болтая и жуя  сухари,  которые,
само собой, требовалось запивать горячим чаем.
   Когда небо посветлело, более мешкать в пещере было незачем. В начале  дня
путники обнаружили не слишком большой водопад и несколько часов истратили на
то, чтобы вскарабкаться к нему и выяснить,  скрывается  ли  за  ним  пещера.
Пещеры они не нашли, и дело кончилось тем, что  они  промокли  насквозь  под
водопадом. Тем  не  менее  никто  не  жаловался.  С  угрюмой  и  неотступной
решимостью путники продолжали брести  вверх  по  реке.  Когда  солнце  стало
клониться к закату, Ивар поймал себя на  том,  что  поглядывает  в  небо,  -
привычка, которую он перенял у Финнварда.
   - Вернется Фафнир нынче ночью? - напрямик спросил его Ивар.
   Финнвард, прищурив глаза, глянул вверх:
   - Думаю, да. Он знает, что в его владениях чужаки.
   Они отыскали для ночлега пещеру с низким сводом  и  поглубже  заползли  в
нее. Затем собрали камни и выложили заградительный вал, который  должен  был
скрыть отсвет костра, а при случае - спасти от огненного плевка, если Фафнир
все же их обнаружит.
   Была стража Эйлифира, когда появился Фафнир. Ивар проснулся от леденящего
вопля дракона, разносившегося над рекой. Фафнир, описывая круги, опустился к
речному каньону, ревя и выдыхая пламя, пронесся над  их  укрытием  и  улетел
дальше, вниз по реке. Долго стояла тишина, затем  дракон  вернулся,  фыркая,
гремя и хрустя крыльями. Он  долго  летал  над  головой,  испуская  вопли  и
фыркая, точно в разочаровании, что не обнаружил пришельцев. Затем уселся  на
утесе и разминал голос, вопя непрерывно целых полчаса, и наконец  разразился
все той же громогласной речью:
   - Я - Фафнир, великий и могучий! Кто осмелится ступить  в  мои  владения,
сгинет! Эта река и  все  ее  золото  принадлежат  мне,  и  никому  иному!  Я
сильнейший из сильных,  могущественнейший  из  могущественных!  Внемли  мне,
земля, и дрожи.
   Он долго сидел, ворча и откашливаясь, потом снялся с утеса, громко хлопая
крыльями, и улетел вверх по реке. Едва альвы совершенно уверились в том, что
дракон исчез, Финнвард  развел  огонь  и  вскипятил  чаю,  горько  сетуя  на
отсутствие выпечки.
   - Ничто так не укрепляет  силы,  как  масляный  пирог,  -  объявил  он  и
наговорил еще много всякой чепухи, явно для того, чтобы  поднять  настроение
своих спутников.
   - Как же меня тревожит этот меч,  -  проговорил  Ивар,  подперев  кулаком
подбородок. - Во сне я вижу, как бросаю вызов Фафниру, а когда обнажаю  меч,
в руках у меня оказывается вот этот обломок. Или вдруг  обнаруживаю,  что  в
руке у меня игрушечный меч, а  Фафнир,  гогоча,  гонится  за  мной,  тянется
когтями и клыками... Может быть, у м