, но никому  не
пришло в голову улыбаться.
   - Но это моя страна, - разочарованно сказала Асни. -  Почему  я  не  могу
идти и помогать тебе?
   - Это моя битва. Я должен освободить твою страну от Сурта, - резко сказал
Килгор.
   Скандерберг снова сел и стал греть руки о горящую головку посоха.
   - Мы будем ждать тебя до завтрашнего утра, если ты не вернешься раньше. Я
с самого начала знал, что ты должен встретиться с Суртом один на  один,  как
мужчина. Успеха тебе, и пусть бог молний поможет  тебе.  -  Он  торжественно
пожал руку Килгору. - Надеюсь, ты не  будешь  чувствовать  себя  одиноким  и
покинутым, но битва теперь в твоих руках, Килгор.
   Асни резко отвернулась и пробормотала:
   - Успеха, Килгор. - Когда она повернулась, Килгора уже не было.
   Она посмотрела через край камней, чтобы увидеть его в последний  раз,  но
увидела только безжизненные черные потоки лавы,  беспорядочно  разбежавшейся
по равнине. Конечно,  теперь  он  стал  настолько  опытен,  что  мог  хорошо
укрываться среди камней, и увидеть его было не просто. Она в  отчаянии  села
рядом со Скандербергом.
   - Что теперь, колдун?
   - Будем ждать. Может, попьем чаю и чего-нибудь поедим?
   Пасмурный день стал еще  серее.  Повалил  снег  с  дождем.  Килгора  было
совершенно не видно. Даже Гримшлаг превратился в темное  пятно.  Скандерберг
расположился  в  старом,  раскопанном  грабителями  кургане,  предварительно
убедившись, что там никого и ничего нет.
   - Уже скоро зайдет солнце, - сказал он Асни, которая упрямо  не  покидала
своего места, где сидела целый день.  Она  промокла  насквозь,  но  все  еще
упорствовала. - Скоро варгульфы выйдут на охоту. Если они не  забыли  нас  и
придут посмотреть, здесь ли мы, то я ни за  что  не  поручусь.  Давай  лучше
сделаем укрепление против них. По крайней мере, укроемся в нем от непогоды.
   - Хорошо, - сказала Асни. В глубине души она была  рада  предлогу,  чтобы
встать и двигаться. Единственное, что она делала весь  день,  это  воздевала
руки к небу и восклицала. - Что там с Килгором?
   Она внимательно осмотрела тот кусочек земли, где они  находились,  обошла
вокруг и не обнаружила ничего, кроме истлевших костей и тряпок. Но во всяком
случае, здесь было сухо.
   Скандерберг сотворил небольшой костер в подземной норе и выжал из  бороды
воду. Когда он покончил с этим, он помог Асни забаррикадировать вход в нору.
Она завернулась в мокрый плащ и села у входа, ожидая  появления  варгульфов,
которые должны были вот-вот выйти на охоту.
   Скандерберг клевал носом над тлевшими углями.
   Сначала это было  только  какое-то  странное  ощущение.  Постепенно  Асни
убедилась, что на холме, над входом в их пещеру,  появились  люди,  а  также
справа и слева вдоль хребта. Она прислушалась,  но  ничего,  кроме  ворчания
Гримстрема, ворочающегося в своем каменном ложе, ничего не  услышала.  Затем
она уловила первые далекие завывания варгульфов у ворот  Гримшлага.  Стиснув
молот, она поднялась, чтобы выглянуть наружу,  и  увидела,  что  по  равнине
несутся варгульфы, завывая в ожидании крови. Как и ожидал  Скандерберг,  они
все неслись сюда, где повстречали  путников.  Приготовившись  к  битве,  она
вдруг почувствовала, что ей не хочется драться, что руки ее покрылись потом,
и неприятные мысли полезли в голову.
   Когда-то очень давно у нее было семь братьев.
   И теперь они бежали вместе с варгульфами, шестьдесят пять лет верно служа
Сурту. А может, она сама их убила, когда защищала Килгора в ту жуткую  ночь,
в Беордстаде? Или они погибли, когда Сурт захватил власть в Гардаре?
   Завывание варгульфов достигло склона. Первые черные  тени  устремились  к
ней, низко наклонив головы. Обнажив  белые,  зловещие  клыки,  вожак  достиг
пещеры в два прыжка. В бледном свете угасающего дня Асни увидела  его  глаза
на черной морде. Бледные и печальные на покрытой черной шерстью  морде.  Они
были совсем человеческие, и Асни застыла с поднятым молотом.  Она  не  могла
ударить зверя. Он весь подобрался для последнего прыжка и зарычал.
   Уже в воздухе варгульф извернулся и с воем  прыгнул  в  сторону.  Горящий
факел полетел на него сверху.  Асни  едва  смогла  различить  грубую  одежду
своего спасителя, как он взмахнул факелом над варгульфом и встал у  входа  в
пещеру. Тут же один за другим из-за хребта стали появляться другие факелы  и
вскоре они распространились по долине, перешли реку и уже весь Гримшлаг  был
окружен линией факелов, как черно-золотым ореолом.
   Сзади послышался голос Скандерберга.
   - Как раз вовремя. Я знал, что на Скулда  можно  положиться.  А  огни  на
дальней стороне - это люди Ньяла.
   Асни вздохнула с облегчением и прикрепила молот к поясу.
   - Теперь нам остается ждать появления Килгора на  рассвете.  Варгульфы  и
Сурт заблокированы по крайней мере  на  одну  ночь.  И,  возможно,  это  его
последняя ночь перед смертью. Взгляни на варгульфов, Скандерберг. Они похожи
на послушных овец. Они действительно так боятся огня?
   - Видимо, да, - ответил Скандерберг, глядя во тьму, смешанную со  снегом.
- Хэлло! Это люди Скулда на хребте?
   - Да, - послышался ответ, и тут же появился сам Скулд с факелами в  обеих
руках. - Нам очень повезло, что мы пришли сюда, и вы оказались  тоже  здесь.
Возьми факел, леди,  и  разожги  еще  несколько.  Пока  у  нас  есть  огонь,
варгульфы не осмелятся напасть. За все время, пока я был вождем, мы не убили
ни одного варгульфа. Ведь они наши братья. Бедные братья,  утром  вы  будете
освобождены от заклятия, или же я стану одним из вас. - И он прыгнул вперед,
швырнув факел в наиболее нахального варгульфа.
   - Надеюсь, этого не случится, - сказал Скандерберг, выдыхая ароматный дым
трубки. - Мы не можем проиграть.
   - Я думаю, что Килгор скоро вернется, - сказала Асни, не  скрывая  своего
беспокойства.
   - Может,  ему  не  выйти,  пока  варгульфы  не  вернутся  в  Гримшлаг,  -
предположил Скулд. - А, может,  он  прячется  где-нибудь,  пережидая,  чтобы
варгульфы вернулись в свои камеры, и тогда он сможет пересечь равнину.
   - Камеры? - спросила Асни.
   - Да, днем они становятся сами собой, и поэтому Сурт вынужден держать  их
в тюрьме, пока его заклинание не действует. Мы знаем нескольких  несчастных,
которым удалось бежать оттуда. - Лицо Скулда в свете факелов было суровым  и
угрюмым. - Но мы не моли удержать их у себя из-за заклятия. Никто  этого  не
узнает и не  увидит,  но  скорее  всего  Гримшлаг  лучшее  место  для  таких
несчастных, пока заклятие не будет с них  снято.  Заклинание  ослабевает  во
время полнолуния или же в часы перед рассветом, когда Гримшлаг  зовет  их  к
себе. А страшнее всего они после захода солнца, и я думаю, нам  не  избежать
битвы, если пламя факелов не удержит их на расстоянии.
   - Но если мы не удержим их, наш план провалится, - сказала Асни.  -  Ведь
мы не сможем держать Гримшлаг окруженным, пока не пробьет  назначенный  час.
Мы должны перебить всех колдунов и тех, кто будет драться на его стороне,  а
иначе нет смысла убивать Сурта. Скулд, факелы должны  удержать  их.  Нет  ли
другого способа?
   Скулд успокаивающе похлопал ее по плечу:
   - Не бойся, леди. Я уверен, что нам удастся сдержать их. Ведь нам суждено
вернуть Гардар Вольфгангерам. - И он пошел  к  своим  людям  следить,  чтобы
факелы были у всех в полной готовности.
   Варгульфы без устали кружили  вокруг,  свирепые  атаки  на  слабые  места
обороны становились тем чаще, чем ближе была полночь, но крови еще  не  было
пролито ни с той, ни с  другой  стороны.  Там,  где  факелы  стали  гаснуть,
зажглись костры. Скулд бегал вдоль цепи,  подбадривая  людей  и  снабжая  их
огнем. Дикари подготовили сотни факелов из твердого, долго горящего  дерева.
Это была единственная возможность спастись от варгульфов,  когда  они  стали
чумой Гардара после окончания войны и победы Сурта.
   Асни  заставила  факел  разгореться,  вертя  над  головой,  и  продолжала
всматриваться в сторону Гардара. Все, что она могла  видеть,  это  огонь  на
самой высокой башне крепости.
   В центре огненного круга появился Скулд. Он пришел что-то сообщить.
   Он был усталым и угрюмым.
   - Мы не сможем их сдерживать дольше, чем до утра, - сказал он.  -  Килгор
должен вернуться к этому времени, иначе мы утратим свое преимущество и уйдем
в глухую оборону.
   Асни  ничего  не  сказала  и  только  отвернулась.  Каждому   становилось
постепенно ясно, что Килгор проиграл  битву,  ведь  утро  было  уже  близко.
Девушка увидела, что некоторые из варгульфов  улеглись  на  земле,  и  дикое
завывание постепенно  перешло  в  отчаянный  вой.  На  востоке  небо  начало
голубеть, что предвещало близкий  рассвет.  Но  Асни  пыталась  не  замечать
этого. Она видела, что факелы догорали, но варгульфы уже не обращали на  них
внимания. Они, казалось, все ждали сигнала из Грим шла га.
   Но вот небо посерело. Асни, Скандерберг и  Скулд  молча  стояли  рядом  и
смотрели, как варгульфы несутся домой.
   - Теперь, - сказала Асни, - Килгор придет.
   Они смотрели и ждали, когда  же  скроется  последний  варгульф,  пока  не
поднимется солнце, весело сияя,  как  в  добрые  старые  времена,  но  затем
огромная туча закрыла небо.
   И тут же поднялся сильный ветер, обрушился на старый курган,  где  сидели
Асни и Скандерберг. Вокруг черных камней Гримшлага начал завиваться снег.
   Скандерберг покачал головой и сказал:
   - Я не могу себе представить,  чтобы  Килгор  проиграл.  Не  терзай  себя
понапрасну, Асни. Я знаю, что он вернется  оттуда  с  победой.  Не  печалься
раньше времени. Ведь битва требует времени. Тут очень важно  не  спешить,  а
Килгор из породы очень осмотрительных и благоразумных. Но, черт побери,  где
же он? Неужели он не мог придумать ничего лучше, чем трепать  нервы  старому
колдуну? - И Скандерберг с досады начал бить  дракона  на  своем  посохе  по
носу, пока с него не посыпались искры.
   Асни  занялась  приготовлением  чая  и  кое-какой   еды.   День   казался
бесконечным, но, наконец, снежные облака сгустились и наступил вечер.
   Асни обратилась к Скандербергу:
   - Он сделает все сегодня вечером, колдун. Он только немного запоздал.
   На день. Он теперь ждет темноты.
   - А варгульфы? - угрюмо спросил Скандерберг.
   - Но он же не трубил в рог, - Асни вручила ему факел и чуть не  подпалила
бороду. - На стены, доблестное  войско!  И  приготовьтесь  встречать  нашего
героя.
   Но герой не появлялся. Варгульфы прорвали линию Ньяла  в  двух  местах  и
молниеносными нападениями сзади привели в смятение людей. Их успех сделал их
наглыми, и даже факелы не могли сдержать их. Они рычали, лязгали  клыками  и
совали оскаленные пасти прямо в огонь.
   Доведенный до отчаяния Скандерберг отбросил  варгульфов  назад,  сотворив
стену пурпурного пламени. Но только на время.
   Оправившись от первоначального ужаса и  смятения,  варгульфы  возобновили
нападение с удвоенной яростью.
   Луна в эту ночь не показывалась. Густые облака висели над  самой  землей,
закрывая луну и звезды. Это была ночь варгульфов:  Скулд  бегал  от  огня  к
огню, пытаясь сделать вдвое больше факелов, чтобы удержать чудовищ.
   - Все бесполезно, - сказал он наконец Асни. Лицо его почернело и выражало
отчаяние. - Они прорвались во многих местах и  загрызли  двоих  моих  людей.
Факелы почти догорели. У Ньяла дела еще хуже, чем у нас. Нам нужно  укрыться
и защищаться, как можем, до рассвета. А затем нужно обдумать другой план.
   - И обречь Килгора на смерть? - сказала Асни. - Ты можешь делать все, что
считаешь нужным для спасения своих людей, но мы со  Скандербергом  останемся
здесь, пока не узнаем, что случилось с Килгором, или пока он не вернется.  Я
запомню все, что ты сделал для нас, Скулд, и вознагражу  тебя,  когда  стану
королевой. - Она говорила с достоинством, хотя все лицо ее  было  черным  от
сажи.
   - Мы не покинем тебя, королева, - сказал Скулд. - Я имел  в  виду  только
то, что мы должны отлучиться, чтобы сделать факелы и  другое  оружие  против
варгульфов. Мы все останемся здесь и будем сражаться голыми руками. И  никто
не сможет сказать, что Скулд и его люди оставили королеву. Но все же если мы
хотим, чтобы кто-нибудь остался в живых до утра, нужно сменить позиции.
   Ночь была ужасной. Дул сильный ветер со снегом, дико завывали  варгульфы,
даже не поняв,  что  случилось,  пока  не  увидели,  что  люди  собрались  в
компактные группы, находящиеся внутри кольца  больших  костров  и  множества
факелов. Бешено завывая от злости, варгульфы  начали  метаться  вдоль  линии
костров, почти касаясь огня оскаленными злыми мордами.
   Во время короткой передышки Асни шепнула Скулду:
   - Если они бросятся на нас все одновременно,  мы  погибли.  Я  рада,  что
близится утро. Я очень беспокоюсь о Килгоре Он скоро должен вернуться.
   Скулд осмотрелся, чтобы убедиться, что их никто не слышит:
   - Я не верю, что он вернется, леди. Опасности слишком велики.  Сурт  тоже
достаточно умен, чтобы не приближаться к мечу. Я  боюсь,  что  юноша  погиб.
Когда будет утро, нам лучше рассеяться и скрыться в убежищах.
   Асни повернулась и стала всматриваться  во  мрак,  пытаясь  пронзить  его
взглядом.
   - Значит, мы отступим, Скулд? А может, мы бросимся на Гримшлаг и погибнем
все, как герои, чтобы не  жить  изгнанниками  и  рабами?  -  С  горечью  она
всматривалась в долину, в кольцо огней,  окружающих  Гримшлаг.  -  Все  люди
Гардара собраны здесь. Неужели это все напрасно? Утром  они  все  рассеются,
как сухие листья, гонимые осенним ветром. И их уже не собрать вновь. Если мы
останемся, то конец наш будет неизбежен. Колдуны не пощадят нас и  уничтожат
всех. Но мы умрем в бою, а не замерзнем в темной ночи Фимбул Винтер.
   Скулд кивнул:
   - Все это правда, леди. Никто не посмеет сказать, что Скулд  ушел,  когда
нужно было остаться. Мы останемся с тобой, леди,  каково  бы  ни  было  твое
решение.
   - Спасибо, Скулд. Мы останемся до утра. Терять уже больше нечего.

Глава 18

   Килгор проник в Гримшлаг гораздо легче, чем предполагал. Накинув на  лицо
капюшон черного плаща Горма, он перебегал от камня к камню до тех пор,  пока
не оказался на расстоянии полета стрелы от главного входа,  который  охранял
отряд троллей.
   Он независимо и гордо вышел из-за камня, протянул  руку  и  сделал  жест,
которым в Свартгейме темные альфары приветствовали яруг друга.
   - Темный  альфар!  -  воскликнул  один  из  маленьких  троллей,  тревожно
отскакивая назад. И остальные тоже бросили свой пост и побежали впереди него
по длинному черному туннелю. Туннель был  широким  настолько,  что  по  нему
могли проехать в ряд четыре всадника,  а  высоты  он  был  такой,  что  даже
высокий человек, сидя на лошади, мог не бояться разбить себе голову. В стены
были воткнуты дымящие факелы, так что Килгор  мог  не  бояться  заблудиться.
Кроме того, чем дальше он шел, тем больше  в  туннеле  попадалось  различных
существ, спешивших в том же направлении, что и  он,  и  так  же  недоверчиво
поглядывающих на него, как и он на них.
   Полуслепой старый колдун с деревянной ногой упал перед ним на  ступеньки,
бормоча и чертыхаясь. Он с трудом  поднялся  и  двинулся  дальше.  Там,  где
туннель перешел в спиральную лестницу,  старый  колдун  без  всяких  причин,
просто ради удовольствия послушать крики и стоны, заклинанием сбросил вниз с
полдюжины троллей. Подмигнув Килгору, он схватил его за руку и прошептал:
   - Значит, это ты! Я сразу узнал плащ Свартгейма. Приветствую тебя.
   Жаль старого Хаукра. Но тот, кто восстает против Сурта, не  должен  ждать
похвалы и благодеяний от него. Мы не опаздываем?
   И с этими словами старый грабитель Курганов на  одном  дыхании  проскочил
тысячу или около того ступеней вверх, ведя Килгора за собой. Если кто-то или
что-то оказывалось у него на пути,  он  просто  перешагивал  через  это  или
бесцеремонно отталкивал в сторону.
   Ступени лестницы перешли в длинные коридоры, освещенные лампами с горящим
китовым жиром, а затем снова тысячи ступеней и внезапно Килгор чуть не упал,
оказавшись на ровном полу. Он был на самой вершине Гримшлага.
   Легкие Килгора горели. Задыхаясь, он позволил  старому  колдуну  провести
себя в главный  холл,  где  уже  было  полно  разноцветных  халатов  ледяных
колдунов и волосатых спин троллей. Колдун стал  бесцеремонно  протискиваться
через толпу,  вызывая  недовольство  и  смятение  потревоженных,  и  потерял
Килгора, который спрятался за каменную колонну, чтобы осмотреться.
   Огромный холл был полон всяким сбродом, и только пространство возле очага
было  свободно.  Там  стояли  тринадцать   массивных   кресел,   выстроенных
полукругом. Все кресла были уже заняты, за исключением центрального.  Килгор
узнал старого колдуна с деревянной ногой, который спорил  с  двумя  другими,
сидящими в соседних креслах. Один из них  был  одет  в  роскошную  пурпурную
мантию, а другой в какую-то рвань грязно-оранжевого  цвета.  С  безграничным
удивлением Килгор заметил в первом ряду зрителей своих  пятерых  знакомых  с
болот Херонесса. После некоторых размышлений он решил, что ни один из них не
узнает его.
   В зале царила праздничная атмосфера, и время от времени  перед  зрителями
пробегали  вереницей  тролли.  В  зале  стоял  стол,  заваленный  предметами
странной формы  и  закрытый  черной  тканью.  Этот  стол  был,  по-видимому,
предметом всеобщего внимания и центром любопытства.
   Несколько важных колдунов занимали места  как  члены  Двенадцати.  Теперь
присутствовали  все,  за  исключением  Сурта  и  последнего  из   Двенадцати
колдунов. Наконец, появился и последний колдун. Он скромно прошел  к  своему
креслу и уселся в него, не обратив на себя внимания  зала.  Килгор  смотрел,
едва дыша. Он понял, что старый колдун с деревянной ногой спутал его с этим,
который тоже был одет в черный  плащ  Свартгейма.  Это  не  мог  быть  никто
другой, и когда колдун откинул свой капюшон, Килгор с ужасом  убедился,  что
был прав. Графгримр!
   Неожиданно в зале подул ледяной ветер. Тотчас колдун в  пурпурной  мантии
поднялся и скомандовал:
   - Тихо! Наш господин Сурт идет! Каждый, кто  нарушит  тишину  и  порядок,
будет сброшен со стены крепости!
   Килгор стиснул рукоять меча.  Килдурин  дрожал  и  звенел  с  необычайной
силой. Юноша поглубже спрятался в тень и стал ждать появления  Сурта.  Толпа
заволновалась, но Килгор все еще  не  видел  своего  врага.  Он  сделал  шаг
вперед, чтобы лучше видеть, и нечаянно наступил на чью-то  ногу.  Тот  резко
повернулся, и Килгор с изумлением  обнаружил,  что  он  смотрит  в  знакомые
желтые глаза колдуна Варта.
   Варт ахнул от изумления, а затем радость вспыхнула в его глазах.
   - Ого, ого! - воскликнул он со зловещей ухмылкой. А затем прижал обе руки
ко рту, как бы заставляя себя молчать.
   - Тихо, или я... - Рука Килгора потянулась  к  мечу.  Варт  с  испуганным
хихиканьем отпрянул от него. - Придержи язык, Варт, а то я подарю тебе  твою
же собственную голову, - сказал Килгор свирепым шепотом.
   Варт скорчил гримасу и исчез в толпе. Килгор сразу же сменил свое  место,
но у него возникло странное ощущение, что все идет не так, как ему  хотелось
бы.
   Ледяной ветер гулял по залу, шевеля его волосы и создавая такое же жуткое
ощущение, какое он испытывал в подземелье.
   И тут в дверях появился Сурт.
   Весь зал встретил его приветственными  криками.  Не  глядя  по  сторонам,
колдун прошел к своему креслу и сел. Это был коренастый крепкий  человек.  С
могучих плеч его свисал алый плащ. В руках он держал  посох  с  великолепной
золотой головкой, а его голову украшал головной убор,  сделанный  из  клыков
зверей.
   Килгор снова разинул рот от изумления. Это был никто иной, как Ватнар  из
Ватнарсмаунда, одетый в плащ мертвого короля из кургана.
   Ватнар, казалось, смотрел прямо на  него,  пронизывая  взглядом  каменную
колонну.  С  легким  кивком  в  направлении  Килгора  он  заговорил   низким
гипнотизирующим голосом:
   - Мы со