либо разбей ее крышку. Мне дела  нет,  как  ты
вывернешься, но чтобы шкатулка была открыта немедленно!
   Бергтор снова поставил шкатулку на полку и со зловещей усмешкой  скрестил
руки на груди.
   - Дверг-кузнец может не опасаться угроз колдуна-доккальва, даже если  тот
когда-то и был льесальвом. Я знаю, как ты предал Хальвдана из Хравнборга,  и
в моем сердце не может быть приязни к предателям и убийцам.
   Йотулл изогнул одну бровь и поглядел на Рольфа и Миклу.
   - Который же из них тебе все это наплел? Ему предстоит заплатить  за  это
собственной жизнью.
   - Это я все ему рассказал, - тут же воскликнул  Микла.  -  Я  долго  ждал
случая отомстить за себя, Йотулл, и вот дождался.  С  первого  дня,  как  ты
появился в Хравнборге, я знал, что ты в душе доккальв.
   - Рольф, позови всех из кузни! - приказал Бергтор, снимая с пояса  молот.
- Мы будем судить этого  соглядатая  за  все  его  преступления,  и  светлым
праздником памяти Сноуфелла будет тот день, когда мы повесим его и  затопчем
в трясину его протухшие останки!
   Йотулл поднялся, недоверчиво усмехаясь и сжимая в руке посох.
   -  Уж   не   думаешь   ли   ты,   что   сумеешь   одолеть   полноправного
чародея-доккальва? Тогда могу предостеречь тебя, что  у  предательства  есть
свои несомненные преимущества. Я знаю все заклинания  и  светлых,  и  темных
альвов, и ни солнце, ни подземный мрак нисколько мне не страшны.  Если  твои
прокопченные гномишки осмелятся хоть пальцем прикоснуться ко мне, я прикончу
их на месте!
   Навершие его посоха вспыхнуло слепяще-белым пламенем, и маг  презрительно
помахал посохом перед самым носом Бергтора, едва не подпалив ему бороду.
   Вместо ответа Бергтор вскинул свой  молот  и  с  такой  силой  ударил  по
посоху, что пламя взорвалось жаркими багровыми искрами, а Йотулл  зашатался.
Огненный ореол очертил кузнечный молот и могучую руку, которая сжимала  его.
Бергтор шагнул вперед, знаком указывая  Рольфу  отправляться  исполнять  его
повеление.
   - Одну мелочь ты упустил из виду, колдун! - пророкотал он низким зловещим
голосом. - Дверги-кузнецы - служители самого Тора! Я  главный  кузнец,  и  у
меня еще трое кузнецов-помощников, не считая троих подмастерьев. Мы ведь  не
только куем железо, но и кое-чем другим занимаемся!
   Он  вытянул  руку,  и   вдруг   его   ладонь   наполнилась   раскаленными
вишнево-алыми углями, а меж пальцев брызнуло оранжевое и голубое пламя.
   - Сядь, колдун, и положи свой посох на стол, так, чтобы он все время  был
у нас перед глазами.
   Йотулл поколебался, оценивая, сможет ли  он  выстоять  под  ударами  Силы
Бергтора. Затем, все с тем же горделивым презрением, он  сел  и  положил  на
стол свой посох. Вполне возможно, что на его решение  повлияло  и  появление
шестерых кузнецов, вооруженных молотами.
   - Дюри, - сказал Бергтор, - нам нужна цепь, способная удержать колдуна.
   Волшебная цепь. Найдется у тебя что-нибудь подходящее?
   Дюри фыркнул в обгоревшую рыжую бороду.
   - Есть ли у меня цепь, которая  удержит  колдуна?  Да  у  меня  припасена
такая, что удержала бы и самого Фенрира, если  б  только  мне  пришла  охота
гоняться за волками.
   Он зашагал в кузню, чтобы отыскать нужную цепь,  и  Йотулл  воззрился  на
Бергтора с ненавистью и высокомерием.
   - Только не думай, что это помешает Бьярнхарду добраться до  шкатулки!  -
проворчал он. - Что до тебя, Сигурд, то по пятам за тобой  все  еще  следует
Гросс-Бьерн, да и меч твой еще не совершил двух предсказанных убийств.
   Проклятие не  оставит  тебя  в  покое,  покуда  не  исполнишь  того,  что
предначертано. Если хочешь избавиться и от морока, и от проклятья -  прикажи
Бергтору прогнать этих неуклюжих болванов и тотчас же открыть шкатулку!
   Сигурд покачал головой:
   - Нет, Йотулл, теперь-то я знаю тебе цену. Глупцом я буду, если  еще  раз
доверюсь тебе.
   Рольф и Микла кивнули, воодушевленно блестя  глазами,  и  Микла  испустил
громкий облегченный вздох.
   - А я уж боялся, что он никогда не прозреет! - прошептал он Рольфу.
   Вдруг  из  кузни  донесся  громкий  крик  Дюри  и  топот   бегущих   ног,
сопровождаемый какой-то возней за дверью.  Дверь  распахнулась  прежде,  чем
кто-либо успел открыть ее, чтобы  поглядеть,  что  случилось,  и  в  комнату
хлынули  доккальвы  с  обнаженными  мечами.  Кузнецы  встретили  их  ударами
молотов, но Бергтор удержал их повелительным криком, и они, опустив  оружие,
отступили.
   - Прежде чем сражаться, я хочу понять, с кем и за  что  мы  сражаемся!  -
прогремел Бергтор,  широкими  шагами  выходя  на  середину  комнаты.  Молот,
вскинутый над его головой, был охвачен ярким  пламенем.  Доккальвы  у  двери
попятились и выставили вперед острия мечей.  -  Кто  вы  такие?  Какое  дело
привело вас ко мне?
   Доккальвы отвечали враждебными взглядами из-под  шлемов,  пятясь  до  тех
пор, покуда между ними и  Бергтором  не  оказался  одинокий  воин.  Пришелец
сделал несколько ковыляющих шагов вперед, и пламя Бергторова молота осветило
его черты.
   - Это Бьярнхард! - воскликнул Сигурд и, пытаясь скрыть испуг, добавил:
   - Берсерк!
   Бьярнхард, зловеще ухмыляясь, повернулся к нему:
   - А, это ты, Сигурд? Я должен был догадаться, что ты первый меня узнаешь.
Что случилось? Почему все эти  великаны  торчат  здесь  с  таким  мрачным  и
злобным видом, если их ждет работа в кузне?
   Йотулл вскочил:
   - С радостью тебе объясню, Бьярнхард! Они объявили меня своим пленником и
имели наглость пригрозить, что  будут  судить  меня  за  то,  что  я  предал
Хальвдана. Сигурд отказывается помогать  нам  и  не  желает,  чтобы  Бергтор
открыл шкатулку. Если бы ты поменьше мешкал, добираясь сюда, верно,  удалось
бы избежать кровопролития, но теперь, сдается мне, у нас нет  иного  выхода,
как только перебить их всех. Во всяком случае, в будущем это избавит нас  от
многих хлопот. - И он  окинул  Сигурда,  Рольфа  и  Миклу  взглядом,  полным
холодного злорадства.
   Бергтор помотал головой, точно разъяренный медведь.
   - Если только вы посмеете тронуть кого-то из этих троих, я  клянусь,  что
никто и никогда не откроет  эту  шкатулку,  избежав  проклятий  и  поветрий,
которые опустошат все земли на сотни лет!
   - Нет-нет, в этом нет нужды! - взволнованно проговорил Бьярнхард, ковыляя
поближе к Бергтору. - Давайте же присядем и спокойно обсудим это  дело,  как
пристало разумным мужчинам! Позволь я объясню тебе, почему ты должен открыть
для нас эту шкатулку...
   - Я открою ее только для Сигурда! - объявил  Бергтор,  скрестив  руки  на
груди и отвернувшись от Бьярнхарда; молот,  однако,  он  все  еще  сжимал  в
кулаке.
   - Да будет тебе, - не отступал Бьярнхард,  -  разве  ты,  как  и  мы,  не
понимаешь, что Сигурд в этой игре уже не в счет? Его все равно  что  нет  на
свете, и то же самое, кстати, будет и с тобой, если ты не станешь  следовать
всем известному правилу: слабейшие должны подчиняться повелениям сильнейших,
если хотят сохранить свою шкуру в целости и сохранности! Речь уже не  только
о тебе, но и о прочих  кузнецах.  Подумай,  сколько  познаний  и  искусности
исчезнет из мира, если все они бессмысленно погибнут в стычке!
   - Бессмысленно они не погибнут, - хладнокровно отвечал Бергтор. -  Прежде
чем умереть, я хотя бы успею размозжить твою башку, и тогда в  Свинхагахалле
будет править Йотулл, если ему,  конечно,  удастся  уцелеть,  а  нет  -  так
найдется другой негодяй, помельче. Но запомни - даже если все мы до  единого
сейчас погибнем, мое проклятие все равно  дождется  того,  кто  когда-нибудь
отыщет шкатулку.
   - Значит, вот ты как решил?  -  допытывался  Бьярнхард.  -  Бессмысленная
бойня, в которой никто не выиграет и все проиграют?
   - Твой проигрыш - мой выигрыш! - прорычал Бергтор, без  малейшего  усилия
взмахнув молотом. - Если ты издохнешь, мир избавится от гнусного пакостника,
а если умру я, найдутся еще кузнецы, которые займут мое место в Свартафелле.
   Бьярнхард покачал головой:
   - Ты, друг мой, играешь не по правилам. В этой игре мы непременно  должны
так или иначе прийти к соглашению.  Быть  может,  я  должен  заплатить  тебе
золотом, чтобы ты согласился открыть шкатулку? Что ты на это скажешь?
   - Скажу, что это шкатулка Сигурда, так что лучше отдай свое  золото  ему,
если уж тебе так не терпится пристроить свое богатство, - отвечал кузнец.
   Бьярнхард обратил свою лисью ухмылку к Сигурду:
   - Ну, старый мой дружок, ты, верно,  уже  понял,  что  проиграл  так  или
иначе, так почему бы тебе  не  перестать  упрямиться  и  не  велеть  открыть
шкатулку? Так, быть может, ты спасешь свою жизнь. Я ведь не стану  возражать
против того, чтобы тебя отпустили подобру-поздорову, только держись подальше
от Йотулла. Ты  ведь  понимаешь,  что  дальше  сопротивляться  бессмысленно?
Подумай, Сигурд, ведь мы с тобой всегда были добрыми  друзьями!  Поверь  мне
еще раз - я советую тебе открыть для нас шкатулку и уж позабочусь,  чтобы  с
тобой ничего дурного не приключилось.
   Он уверено усмехнулся и быстро, украдкой глянул в сторону Йотулла.
   Сигурд стоял молча, колеблясь. Он поглядел на окаменевшие от страха  лица
Рольфа и Миклы, которые напряженно ожидали его ответа.
   - Прежде чем я скажу "да" или "нет", - медленно заговорил  он,  неотрывно
глядя на Бьярнхарда, - я хочу разузнать побольше об этой  шкатулке.  Что  ты
знаешь о ней, Бьярнхард, - если не упоминать того, что внутри?
   Хромой ярл пожал плечами:
   - История как история, но я тебе ее расскажу, - пусть время потеряем,  да
зато успеешь поразмыслить, что к чему.  Шкатулка  была  сработана  вот  этим
мрачным типом, Бергтором, для одного весьма известного  ярла,  который  имел
несчастье жениться на женщине из рода скиплингов, - не иначе как ее  красота
усыпила его обычную бдительность, а то бы он прежде подумал, как ослабит его
эта женщина. Ради нее он отказался  от  войны  с  врагами,  к  которым,  вне
всякого сомнения, отношусь и я. Она даже отняла у него половину его  Силы  и
замкнула ее в некоей шкатулке - для верности, чтобы ее супруг не вернулся  к
столь нелюбезному ей ремеслу воина.
   Как это ни странно, ярл согласился, что будет  хранить  и  защищать  свои
владения, вместо того чтобы отвоевывать новые земли павшего Сноуфелла.
   Благородно, ничего не скажешь, однако весьма глупо. Как-то вечером, когда
ярл находился в отъезде, шайка доккальвов напала на его дом и сожгла его  до
основания со всеми, кто был внутри... то есть, как потом выяснилось,  не  со
всеми.
   Мать этой женщины -  в  своем  роде  истинная  ведьма,  которая  докучала
молодым с первого дня их  брака,  по  слухам,  сумела  спастись  из  огня  с
младенцем, сыном ярла, и с этой  самой  шкатулкой  -  с  ее  стороны  весьма
осмотрительный поступок, но нам он принес  немало  волнений,  поскольку  она
тотчас же вернулась в  мир  скиплингов  и  успешно  затерялась  из  виду  на
двадцать с лишним лет. Тем не менее в прошедшем году мы ее наконец нашли.
   Как  видишь,  довольно  скучная  история;  или  все  же   прикажешь   мне
продолжать?
   Собственно, у истории самого ярла конец весьма и весьма прелюбопытный.
   Сигурд слушал Бьярнхарда, и его бросало то в жар, то в  холод,  когда  он
осознавал, насколько эта история совпадает с его собственной жизнью.
   Украдкой он вцепился  пальцами  в  край  стола,  сопротивляясь  неистовым
порывам, которые, казалось, вот-вот овладеют им.
   - Нет, довольно и этого! Бергтор, я желаю, чтобы ты открыл шкатулку.
   - Сейчас? Сейчас, когда эти волки только и ждут, чтобы отнять у тебя знак
твоего первородства, едва лишь увидят его?
   Сигурд мельком глянул на Рольфа и  Миклу,  которые  смотрели  на  него  с
отчаянием и немой мольбой.
   - Да, Бергтор, - твердо сказал он, -  я  готов  поступить  так,  как  они
хотят... и как заслуживают. Пожалуйста, делай, как я говорю!
   Йотулл и Бьярнхард обменялись торжествующими взглядами, и все  доккальвы,
напряженно  следившие  за  этой  сценой,  успокоились,  перестали  угрожающе
хмуриться и даже оперлись о мечи, словно решив,  что  оружие  им  больше  не
понадобится.  Бергтор  посмотрел  на  Сигурда  с  невыразимой  мукой,  затем
медленно снял с полки шкатулку и поставил на стол,  каждым  своим  движением
выражая  сильнейшее  разочарование  и  уныние.  Укоризненно  поглядывая   на
Сигурда, он запустил руку в  кошель,  привешенный  к  поясу,  извлек  оттуда
массивное кольцо, унизанное ключами, и нехотя начал перебирать  их  один  за
другим. Наконец он выбрал  один  ключ  и  попытался  вставить  его  в  замок
шкатулки, но ключ не подошел. Все ключи представляли собой  плоские  кусочки
металла с двумя дырочками, которые должны были совпасть с устройством  замка
шкатулки.   Огромные   искусные   пальцы   Бергтора   двигались   со    всей
медлительностью и неуклюжестью, на какие он мог осмелиться,  а  Бьярнхард  и
Йотулл из-за его спины жадно следили за поисками.
   Наконец Бергтор не мог уже дольше оттягивать минуту, когда  будет  найден
нужный ключ. Он вставил ключ в замок и до упора продвинул его  в  прорезь  -
раздался щелчок, означавший, что замок открыт. Бьярнхард  потянулся  было  к
шкатулке, но Бергтор, не касаясь  крышки,  толкнул  шкатулку  через  стол  к
Сигурду. Сигурд тотчас прикрыл шкатулку обеими ладонями и пристально, жестко
поглядел на Бьярнхарда и Йотулла.
   - В твоем рассказе, Бьярнхард, недостает одной  подробности,  -  негромко
проговорил он. - Как звали того злосчастного ярла, чей дом и  семью  ты  так
бессмысленно уничтожил?
   Бьярнхард широко ухмыльнулся и в притворном удивлении отступил.
   - Как, неужели ты еще не угадал? То  был  Хальвдан  из  Хравнборга,  твой
отец, которого ты убил своей же собственной рукой!
   Все, кто был в комнате, застыли от изумления, а затем повернулись друг  к
другу,  чтобы  выразить  в  невнятных  возгласах  свое  отношение  к   такой
поразительной новости. В этот миг Сигурд рывком распахнул шкатулку,  схватил
ее содержимое и через всю комнату прыгнул к  полке,  на  которую  он  прежде
положил проклятый меч. Дыхание у него перехватило так сильно, что он едва не
задохнулся, когда натягивал на руку черную перчатку,  пару  к  той,  которую
Хальвдан носил за поясом и которой усмирял Йотулла и Гросс-Бьерна. Тотчас же
он ощутил ее мощь, а когда схватился за меч Бьярнхарда,  раздалось  шипение,
словно раскаленный металл швырнули в воду.
   Со страшным, отчаянным криком, в  котором  слились  все  его  многолетние
мечты об отце и родовом имени, Сигурд прыгнул  через  стол  и  столкнулся  с
ледяной молнией Йотулла, которая рассыпалась  в  крошево,  не  причинив  ему
вреда, - так ломаются стрелы о стальной доспех. Ледяная молния ни на миг  не
задержала Сигурда; еще прыжок - и он  оказался  лицом  к  лицу  с  Йотуллом,
безмерно изумленным Йотуллом, - последнее, что успел  сказать  колдун,  было
первое слово заклинания бегства, а  последнее,  что  он  видел,  была  вновь
увидевшая свет перчатка Хальвдана на руке, которая сжимала  меч,  обагренный
его кровью. Смертельно раненный, Йотулл рухнул, придавив собой Бьярнхарда.
   Хромой ярл  делал  отчаянные  попытки  выбраться  из-под  обмякшего  тела
Йотулла прежде, чем Сигурд до  него  доберется.  Доккальвы,  оцепеневшие  от
неожиданности, ринулись было в бой, но кузнецы тотчас их остановили молотами
и огнем. Сигурд едва не срубил Бьярнхарда, но тот успел скрыться за  спинами
своих доккальвов, которые проворно подхватили своего  ярла  и  со  всех  ног
бросились наутек от грозной перчатки  и  не  менее  грозного  меча,  который
косил, как траву, всякого  безумца,  который  осмеливался  заступить  дорогу
Сигурду.  Два-три  отважных  доккальва,   которые   пытались   сражаться   с
обезумевшим от гнева Сигурдом, сумели все же задержать его настолько,  чтобы
дать Бьярнхарду и своим сотоварищам добежать до коней.  Беглецы  ускакали  в
ночь, потеряв немало воинов и свою всегдашнюю заносчивость.
   Сигурд взял бы одного из мышастых  жеребцов  и  помчался  следом,  однако
Бергтор повелел запереть все наружные двери.
   - Пускай себе трусы уносят ноги,  Сигурд.  Ты  ведь  и  так  знаешь,  где
отыскать Бьярнхарда, если он вдруг тебе понадобится. Нас слишком мало, чтобы
нагнать их, и вдобавок они могли бы навредить тебе заклятием. Ну же,  остынь
- ты ведь заполучил Йотулла, пусть хоть  это  будет  тебе  каким-никаким,  а
утешением.
   Сигурд соскользнул со  спины  мышастого  жеребца,  все  еще  сжимая  меч,
который не дважды  и  не  трижды  исполнил  предназначенное  ему  количество
убийств. Он побрел в кузню, где под слоем пепла все еще краснели раскаленные
угли. Швырнув меч на угли, Сигурд сделал одному из подмастерьев знак стать к
мехам.  Затем  он  обернулся  к  озадаченному  и  ошеломленному  Бергтору  и
проговорил:
   - Нет мне утешения. Вот этим мечом я убил собственного отца.
   Бергтор глядел на него с безграничной грустью, но не мог найти ни единого
слова. Молчали и Рольф и Микла, от души сострадая ужасу положения, в котором
оказался Сигурд.
   - Расплавь этот меч, - приказал Сигурд напряженным, но ровным голосом.
   - Позаботься о том, чтобы ни единая его частица не попала больше  в  руки
смертных, или же злосчастье будет  преследовать  всякого,  кто  когда-нибудь
захочет владеть этим клинком.
   Бергтор сурово кивнул:
   - Мне известна глубочайшая расселина, которая доходит до  самых  огней  и
расплавленного камня Муспелльхейма. Никто и никогда не сумеет поднять наверх
металл, который я брошу в эту расселину.
   Сигурд ответил безучастным кивком. Он не сводил глаз с перчатки,  которая
все еще облегала его руку, и вдруг ощутил в груди пустоту - это  улетучились
безмерный гнев и отчаяние. Теперь он  испытывал  совсем  иной  гнев,  и  тот
касался его одного. Сигурд медленно стянул с руки перчатку и  бросил  ее  на
захламленную рабочую скамью Бергтора. Он так обессилел,  что  даже  не  стал
смотреть, как выволакивают прочь убитых им  врагов.  Тяжело  опустившись  на
низкий табурет, он вяло смотрел, как искусные руки Бергтора раскаляют и гнут
проклятый меч, ударами молота сбивая его в бесформенную массу.
   - Завтра я  отнесу  его  к  той  самой  расселине  и  избавлюсь  от  него
окончательно, - проговорил Бергтор, который от жары обливался потом, но  как
будто даже повеселел. - Уф, ничто так не поднимает дух, как добрая работа! Я
бы, пожалуй, чего-нибудь съел и выпил, а ты как, Рольф? Микла,  Сигурд!  Что
вы на это скажете?
   Рольф и Микла тотчас воодушевленно с ним согласились, но  Сигурд  покачал
головой:
   - Делайте, что хотите. Я бы просто посидел  здесь,  поглядел  на  угли  в
горне... а потом, пожалуй, можно и спать.
   - И то верно, час поздний, - согласился Бергтор. - Я бы и  сам  не  прочь
посидеть немного возле горна. Я всегда считал, что лучше  места  для  отдыха
после дня работы не найти, - сидишь себе у  наковальни  и  смотришь,  как  в
сумраке краснеют угли. Прикажу-ка я  кухарке  приготовить  нам  ужин,  и  мы
съедим его прямо здесь.
   Сигурд лишь пожал плечами, даже не глянув на него. Рольф  и  Микла  съели
свой ужин, и мирное тепло  от  горна  скоро  положило  конец  их  бессвязной
болтовне, окончательно их убаюкав. Наконец  и  Бергтор  тоже  начал  клевать
носом. Он долго боролся с дремотой, но после сдался и отправился на покой.
   Спал он крепко, и снились ему недобрые сны; проснулся он внезапно, ощутив
знобящий  холодок  сквозняка.   Бергтор   вскинулся,   громко   фыркнув,   и
подозрительно огляделся, решив было, что ему просто  что-то  привиделось  во
сне. Затем он вскочил и принялся расталкивать Рольфа и Миклу.
   - Поднимайтесь живо и выходите наружу! - приказал он и на  всякий  случай
растолкал  еще  двоих  подмастерьев.  -  Сигурд  оставил  здесь  шкатулку  и
перчатку, а сам ушел.

Глава 18

   Первое, что пришло в голову Сигурду, - отыскать Гросс-Бьерна и  позволить
ему завершить дело, ради которого его и сотворил Бьярнхард.
   Морок-то отыскался сам, стоило лишь  Сигурду  покинуть  безопасные