иду, да.
   Пережаренное мясо вредно для желудка - бьюсь  об  заклад,  что  тебе  это
известно.
   Наутро Сигурд с приятным сожалением покинул жилище  Гриснира,  напоследок
получив от него множество заверений в  вечной  благодарности  и  приглашений
непременно погостить здесь на обратном пути  из  Свартафелла.  Гриснир  даже
показал, где, под камнем в портике, он прятал запасной ключ,  -  на  случай,
если Сигурд появится, когда его не будет дома. Сигурд торжественно пообещал,
что придет, возьмет еду и просушит одежду - если случится попасть под дождь.
   - Нет ничего более нездорового, чем сидеть в сырой  одежде,  -  наставлял
его Гриснир,  поднимая  лапу  в  прощальном  жесте.  -  Я  бы  не  советовал
допускать, чтобы ноги промокали в утренней росе, даже в такие юные годы, как
твои. Удачи тебе, Сигурд, на твоем пути!
   Сигурд еще раз поблагодарил его, и дверь в скале поспешно закрылась - над
склоном горы показался уже краешек солнца. Согретый надеждой после  рассказа
Гриснира о том, как мимо него проезжали Рольф и  Микла,  Сигурд  поспешил  к
месту, где вчера нашел тролля, и  долго  осматривал  землю  вокруг  ловушки,
покуда не обнаружил следы. Насколько он мог судить, следы  были  старые,  по
меньшей мере двухдневной давности, но это его не обескуражило.
   Он двинулся по  следам,  твердо  убежденный,  что  Микла  обшарит  каждое
ответвление расселины, чтобы отыскать его.
   К полудню Сигурд начинал уже задумываться - может, Рольф и Микла все  это
время желали присвоить себе шкатулку, а потому были рады возможности от него
избавиться?  Выбившись  из  сил,  он  присел  на  замшелом   валуне,   чтобы
подкрепиться завтраком, который почти насильно всучил ему  Гриснир,  твердя,
что пищеварению сильно вредит дурная привычка пропускать  время  завтрака  и
обеда. Сигурд невольно улыбнулся,  вспомнив,  как  старый  тролль  учил  его
сохранять ноги сухими и по возможности не спать на сырой земле.  Покончив  с
едой, Сигурд вытянулся во весь рост на мягком ложе мха и, отдыхая, глядел на
долины, где жили друзья Гриснира -  крестьяне  и  рыбаки;  верны  ли  и  они
Бьярнхарду или же ненавидят его?
   Сигурд задремал, убаюканный мягкостью мохового ложа, пением птиц, которые
мастерили гнезда в расселине  близ  журчащей  воды;  задремал  под  ласковым
светом солнца и с благостным  ощущением,  что  он  в  полном  одиночестве  и
безопасности.
   Вырвала его из сна  Сила,  которая  приняла  облик  пчелы  и  с  сердитым
жужжанием кружилась над его лицом. Сигурд быстро огляделся,  чтобы  заметить
возможную опасность прежде, чем он выдаст себя движением. И увидел над собою
всадника, силуэт которого четко выделялся  на  фоне  неба.  Сигурд  проворно
нырнул под защиту мелкого кустарника и посмотрел оттуда на чужака;  тот  был
слишком далеко, чтобы его можно было опознать. Сигурд от всей души надеялся,
что это Рольф или Микла, однако понимал, что всадник может оказаться  кем-то
из местных жителей и счесть, что его, Сигурда, следует прикончить  на  месте
или же доставить на суд вождей и жрецов. Когда всадник наконец повернул коня
и исчез за склоном горы, Сигурд испытал сильнейшее разочарование, а его Сила
так обозлилась, что все время сдергивала капюшон  ему  на  глаза  и  швыряла
камни в сапоги, покуда он торопливо и  осторожно  уходил  в  противоположном
направлении.
   После того как Сигурду в четвертый раз пришлось усесться на валун,  чтобы
вытрясти из сапога камешки и помянуть недобрым словом Силу,  измучившую  его
своими  штучками,  его  вдруг  осенило  -  да  ведь  ему  попросту  пытаются
намекнуть, что он пошел неверной  дорогой!  Напряженно  поразмыслив,  Сигурд
заключил, что, верно, и в самом деле видел Миклу либо Рольфа. Он со всех ног
помчался к месту, где видел загадочного всадника. И верно  -  двумя  холмами
дальше по темному разрыву расселины трусили шестеро лошадей и два  всадника,
совсем маленькие издалека. Сигурд завопил во все горло и замахал  руками.  В
один миг кавалькада развернулась и поскакала к нему, беззвучно, как в добром
сне, то совершенно исчезая в провалах низин, то возникая уже гораздо  ближе,
- гривы и хвосты коней пронизал  солнечный  свет,  превратив  их  в  сияющие
плюмажи. Наконец  Сигурд  услыхал  глухой  стук  копыт  по  мягкой  земле  и
поскрипывание кожи - сон превратился в явь, и Сигурд со  всех  ног  бросился
навстречу друзьям. Кони, окружив его, остановились как вкопанные,  и  Рольф,
спешившись, с приветственным воплем бросился к нему на шею.
   - Где ты был? Что стряслось? - восторженно твердил Рольф,  и  ему  вторил
Микла, который не высказывал столь явной радости и все еще  сидел  в  седле,
хмуря брови.
   - Это все морок, - пояснил Сигурд. - Я услышал его зов, и мне почудилось,
что то ты, Рольф, зовешь на помощь;  вот  так  я  и  бегал  за  ним  по  дну
расселины, пока не понял, что меня одурачили.
   - Тебя ждала верная смерть, - укоризненно заметил Микла. -  Дивлюсь,  как
это ты выжил. Тебе пришлось сразиться с Гросс-Бьерном?
   Сигурд вспомнил, как овладел своей Силой, и загадочно улыбнулся:
   - О да! Я вам расскажу об этом... как-нибудь позже.
   - Позже? - возопил Рольф. -  Нет,  я  должен  услышать  об  этом  сейчас,
немедленно! Микла, сделаем привал и отпразднуем нашу встречу. Сигурд, верно,
умирает с голоду!
   Микла вздохнул и уступил, укоризненно покачивая головой. Рольф  откупорил
фляжку лучшего Гуннарова эля, они уселись и пустили фляжку по кругу,  слушая
рассказ   Сигурда.   Рольф   часто   прерывал    его    радостно-изумленными
восклицаниями, и даже Микла, забыв на время о  своем  недовольстве,  вставил
два-три словца.
   - Должен сказать, что мы оба до смерти рады твоему возвращению, -  сказал
Микла, когда Сигурд рассказал о встрече с Грисниром. -  Я  ведь  понятия  не
имел, что делать вот  с  этим.  -  Он  постучал  пальцем  по  крышке  резной
шкатулки. - Ну что, все готовы в дорогу?
   Что  на  самом  деле  спасло  Сигурда  от  словесной  взбучки,  так   это
жезл-карта, который он получил от Гриснира. При виде  его  настроение  Миклы
резко изменилось, и долгое время он способен был лишь покачивать  головой  и
вертеть в руках необычную вещицу.
   Когда некоторое  время  спустя  путники  глубже  въехали  в  горы,  Рольф
рассказал Сигурду, как они вернулись в лагерь и обнаружили его исчезновение.
Вначале они долго ждали, надеясь,  что  он  вернется,  затем  встревожились,
потому что  совсем  стемнело,  но  им  не  хотелось  уходить  со  стоянки  и
окончательно разминуться с  Сигурдом.  Весь  следующий  день  они  посвятили
поискам, но после дождя не могли найти никаких следов, а наутро, перед самым
восходом солнца, их разбудили слабые крики сверху, из расселины.
   - Морок, - тотчас сказал Сигурд, и Рольф кивнул.
   - Микла с помощью маятника определил, что ты  где-то  ниже,  но  мы  ведь
слышали крики, вот и  двинулись  вверх.  Эх,  хотел  бы  я  повстречаться  с
Грисниром! Кто бы мог подумать, что тролль ведет такую достойную жизнь!
   Надеюсь, на обратном пути мы все его навестим. Ох,  до  чего  же  приятно
наконец оказаться снова в горах! Никогда в жизни я бы не согласился жить  на
равнине.
   Путники продолжали свой путь к Свартафеллу, и Сигурд все чаще задумывался
о шкатулке; все острее мучило его любопытство и желание узнать,  что  же  на
самом деле там находится. Непонятно почему, но все чаще  вспоминал  он  и  о
мече Бьярнхарда, который вез с собой Микла. Быть может, сейчас, когда Сигурд
обуздал свою своенравную Силу и сам стал сильнее, он сможет обуздать и меч и
владеть им, не подпадая под проклятие?..
   Получив от Сигурда изрядную выволочку, Гросс-Бьерн потерял свою  наглость
и   самоуверенность.   Ночами   он   тихонько   шнырял    вокруг    стоянки,
предусмотрительно держась вне  досягаемости  заклинаний,  ворча  и  рыча  от
разочарования, когда никто не  поддавался  на  его  хитрости  с  подражанием
голосам и  переменой  обличий.  Сигурд  чувствовал,  что  морок  приходит  в
отчаяние; при скудном свете зари или закатных сумерек  Гросс-Бьерн  выглядел
даже несколько изможденным. Он не мог справиться одновременно  с  Сигурдовой
Силой и искусством Миклы, и сознание этого, вероятно, точило его лиходейскую
душу.
   Как-то вечером, наблюдая, как морок  обозленно  топчет  и  роет  копытами
землю, Микла заметил:
   - Вот и Бьярнхард, должно быть, злится не  меньше,  если  знает  о  нашем
путешествии... а я уверен, что знает.
   Сигурд подумал о доккальвах, которые гнались за ними от Свинхагахалла,  и
вслух сказал, что, мол, интересно бы знать, идут ли еще эти доккальвы по  их
следам, неуклонно  собирая  нужные  сведения  в  усадьбах,  где  по  пути  в
Свартафелл работали друзья.
   - И кстати,  как  насчет  Йотулла?  -  добавил  он,  озадаченно  хмурясь,
поскольку маг до сих пор вызывал у него смешанные чувства. - Как  по-вашему,
он просто ждет удобной минуты?
   Рольф зябко поежился.
   - Бьюсь об заклад, именно так.  Поверь  мне,  уж  он  не  упустит  случая
хорошенько нас припугнуть.
   - Да, он будет ждать благоприятной минуты, - сказал Микла. - Йотулл не из
тех, кто легко  сдается,  а  я  сомневаюсь,  чтобы  Бьярнхард  позволил  ему
вернуться в Свинхагахалл  без  этой  шкатулки.  Я  давно  уже  поджидаю  его
появления, и единственное, что меня удивляет, - что его пока что не видать.
   - Но я бы все же не забывал поглядывать по сторонам, -  поспешно  добавил
Рольф, и в самом деле беспокойно озираясь. - Йотулл не глупец.
   - Однако дорога в Свартафелл ему неведома, -  отозвался  Микла.  -  И  он
наверняка надеется, что приведем его туда мы. Не забудьте, для него,  как  и
для нас, шкатулка бесполезна, пока ее не открыли. Я уверен,  что  у  Йотулла
готов уже хитроумный замысел, но что бы  он  там  ни  задумал  -  можешь  не
сомневаться, Рольф, что нас с тобой он намерен извести.
   Рольф хмуро согнул и разогнул раненую руку.
   - Гнется она пока плоховато, но натянуть тетиву я сумею, так  что  теперь
от меня будет прок.
   Сигурд глянул на Миклу.
   - А я чувствовал бы себя куда увереннее, если бы при мне был  меч,  чтобы
защищать вас обоих. Послушай, Микла, ведь я уже подчинил  себе  Силу  и  сам
стал сильнее, так почему бы тебе не отдать мой меч?
   Микла тотчас нахмурился так сурово, что глаза почти исчезли под нависшими
бровями.
   - Никогда, - мгновенно ответил он. -  Я  уже  имел  возможность  чересчур
близко познакомиться с этим мечом, и в другой раз мне,  быть  может,  меньше
повезет.
   - Ты не веришь мне! - бросил Сигурд, поднимаясь.
   - Я не верю мечу, потому что верю проклятью на нем! - огрызнулся Микла.
   - Это одно и то же, - гневно ответил Сигурд. - Если  б  ты  верил  в  мои
силы, ты бы не боялся вернуть мне меч. Ты просто считаешь, что я  неспособен
с ним справиться!
   Микла ответил ему таким же гневным взглядом.
   - С какой это стати я должен с радостью позволять тебе размахивать мечом,
если я же и стану первой его  жертвой,  стоит  тебе  обозлиться?  Не  думаю,
Сигурд, чтобы тебе так уж хотелось еще раз  ошибиться,  если  твоя  Сила  не
сумеет обуздать проклятье.
   Сигурд повернулся к нему спиной и зашагал прочь, частью для  того,  чтобы
доказать, что умеет держать себя в руках, а частью оттого,  что  и  в  самом
деле боялся вот-вот выйти из себя. Если он чему за это время и научился, так
тому, что с Миклой спорить бесполезно, - тот был Так  немыслимо  упрям,  что
ничто не могло заставить его  переменить  свое  мнение,  и  чем  больше  его
уговаривали, тем тверже он стоял на своем. Чем нелепее  было  мнение  Миклы,
тем упорнее он его придерживался.
   Несколько дней Сигурд держался с Миклой холодно и  неприязненно.  Путники
ехали по бездорожной и  труднопроходимой  местности,  а  потому  приходилось
передвигаться медленнее и часто устраивать привалы, чтобы дать отдых  коням.
Сигурд и Микла упорно не разговаривали друг с другом, и  приходилось  Рольфу
болтать за троих. Каждого из них по отдельности Рольф уговаривал  прекратить
глупую ссору, и Микла уже почти готов был согласиться,  но  Сигурд  объявил,
что не скажет ему ни слова, пока ему не вернут меч.
   Путешествовать с двумя спутниками, которые не замечают друг  друга,  было
тяжким испытанием даже для неисчерпаемо добродушного Рольфа.
   Ко всеобщему упадку духа прибавилось постоянное невезение. То и дело  они
сбивались с пути, и приходилось  возвращаться  и  искать  верную  дорогу  по
маятнику Миклы. Частенько надо было пробираться по глубокому снегу и огибать
расселины, на дне которых кипела  и  бурлила  вода,  вспениваясь  на  острых
зубьях скал.  Ночами  путники,  замерзшие  и  зачастую  промокшие  насквозь,
ютились под сомнительной защитой скального навеса или в неглубокой пещере, и
мысли всех троих неизменно возвращались к приветливой зелени равнин, которые
они так неосмотрительно покинули.
   Чем выше они забирались  в  горы,  тем  больше  у  Сигурда  было  поводов
пожалеть себя. Снег становился все глубже,  и  на  открытых  местах  ледяной
ветер все  сильнее  свистел  в  промерзших  скалах.  С  протяженного  гребня
продутой всеми ветрами горы путники  спустились  в  узкую  глубокую  долину,
забитую снежными  сугробами.  Радуясь  возможности  спрятаться  от  ледяного
ветра, кони часто останавливались и щипали редкие пучки заиндевевшей  травы,
которая пробивалась меж камней.
   Микла спешился и долго стоял, глядя на  дорогу,  по  которой  они  пришли
сюда; лицо его было напряженно-хмурым. Впервые за все эти дни Сигурд едва не
нарушил свою клятву и не спросил у Миклы,  следует  ли  кто-то  за  ними  по
пятам... но в последнюю минуту решил не ронять своего достоинства и смолчал.
Рольф тоже, поглядев на Миклу, беспокойно  оглянулся  назад,  но  ничего  не
сказал; вид у него был встревоженный и озадаченный.
   Микла резко обернулся, обратив взгляд на снежный завал,  который  высился
впереди. Вонзая  посох  в  снег,  он  зашагал  к  гребню  завала  и  оттуда,
обернувшись, крикнул:
   - Я перейду через завал и  проверю  -  вдруг  это  просто  перемычка  над
пропастью? Приведите сюда коней и ждите, покуда я не дам знак с той стороны.
   Сигурд, злой и изрядно замерзший, вздохнул.
   - Не понимаю, зачем он так  поступает  всякий  раз,  когда  мы  переходим
снежный завал или ледник, - проворчал он, обращаясь к  Рольфу.  -  Под  нами
самое меньшее пятьсот  футов  чистого  льда,  но  для  Миклы  этого,  видно,
недостаточно.
   Лаской и понуканиями они загнали коней на снег и  смотрели,  как  фигурка
Миклы движется по необъятной сверкающей белизне, на всяком шагу пробуя  снег
впереди посохом. Вдруг Сигурд услышал  словно  бы  тяжкий  вздох.  Микла  на
мгновение замер и побежал со всех ног. Снег медленно оседал огромным кругом,
захватывавшим почти треть ледника. Рольф  и  Сигурд  невольно  закричали  от
ужаса... и тут снежная перемычка  со  стонущим  вздохом  осела  в  бездонную
пропасть в синеве вечного льда, увлекая за собой Миклу.
   Рольф и Сигурд на миг застыли,  потрясенные,  затем  опрометью  бросились
отгонять коней  от  края  снежного  завала,  спотыкаясь  и  оскальзываясь  в
приступе ужаса. Загнав перепуганных коней на  вершину  ближайшего  скального
холма, они оглянулись  на  ледник  и  гигантскую  трещину  -  снег  все  еще
беззвучно опадал в нее, и края трещины  оставались  гладкими  и  блестящими,
словно кто-то нарочно срезал их. Рольф бессильно глядел  на  это,  стискивая
кулаки, и, качая головой, повторял:
   - Я не могу, не могу поверить! Погибнуть вот так...  Вот  только  он  был
здесь... и его нет.
   - То же могло случиться и со всеми нами, - дрожащим  голосом  пробормотал
Сигурд, и вдруг у него так ослабли колени, что он не мог устоять на ногах.
   Он опустился на валун и обхватил голову руками, жалея  от  всего  сердца,
что он и Микла не расстались друзьями. - Как по-твоему,  может,  подобраться
поближе и заглянуть в трещину?
   Рольф горестно и медленно покачал головой.
   - Скорее всего, мы сами там же и окажемся. Снег ненадежен и опасен.
   Трещина глубокая, и если он упал на самое дно, его так  завалило  снегом,
что... надежды нет... - Голос его сорвался, и Рольф поспешно отвернулся.
   Сигурд стоял около коней, которые окружили его, тревожно  округляя  ясные
глаза, потряхивая гривами и фыркая теплым воздухом  в  его  лицо,  -  словно
чуяли недавнюю смерть. Скоро Сигурд тоже  ощутил  настоятельную  потребность
поскорее покинуть это страшное место и обеспокоенно окликнул Рольфа:
   - Рольф, нам нужно поскорее убираться отсюда! Мне здесь все больше не  по
себе.
   Альв стремительно обернулся, забыв о своем горе:
   - Ты прав! Вернемся той же дорогой, которой шли, - чтобы не  заблудиться.
Придется нам взять повыше, чтобы миновать  это  место.  Ты  же  понимаешь  -
карты-то у нас теперь нет.
   Это был тяжелый удар.  Сигурд  перевел  взгляд  на  коня  Миклы,  который
неспешно рысил рядом с ним, встряхивая заброшенными на шею поводьями.
   Карта канула в пропасть вместе с Миклой, однако его сума и меч Бьярнхарда
все еще были приторочены к  седлу...  Сигурд  размышлял  о  мече  -  вначале
неохотно, потом со все  большим  волнением.  Подобно  Рольфу,  он  все  чаще
оглядывался назад.
   К концу дня они остановились на ночлег. Сигурд без единого слова  объявил
свое право на меч, сняв его с седла Миклы и приторочив к собственному седлу.
Рольф с тревогой глянул на него, но не сказал ни  слова.  На  боку  кожаного
кошеля он чертил новую карту. Вдвоем им удалось сделать  более-менее  точную
копию карты, вырезанной Грисниром на рунном жезле, - оба они довольно  часто
вертели жезл в руках и запомнили многое из того, что было на нем изображено.
И все же помощи от новой карты было  немного.  Сигурд  угрюмо  сожалел,  что
прежде они не слишком внимательно приглядывались к карте-жезлу и  теперь  не
могли  вспомнить  верное  расстояние  между  вехами.  Рольф,  впрочем,   был
совершенно уверен, что они не пропустили ни одной вехи, а больше они  сейчас
ничего и не могли сделать.
   Гросс-Бьерн,  осмелевший  после  гибели  Миклы,  этой  ночью   мучил   их
отдаленными криками, которые напоминали зов о помощи, и этого Рольф  уже  не
мог перенести.  Измученный,  он  расхаживал  по  стоянке,  качал  головой  и
бормотал, обращаясь к Сигурду:
   - Я знаю, я не могу бросить живого друга и пуститься на поиски того,  кто
наверняка мертв. Ты ведь не отпустишь меня, правда,  Сигги?  Помоги  мне  не
сойти с ума, а то, боюсь, я натворю глупостей.
   - Сядь и успокойся! - твердо повелел ему Сигурд. - Выпей вон чаю.  Ты  же
знаешь, это Гросс-Бьерн пытается выманить тебя из лагеря. Рольф, тебе нельзя
рисковать своей жизнью - иначе я останусь совсем один... со своей шкатулкой.
- Он вздрогнул и подбросил хвороста в огонь,  хотя  топлива  у  них  было  в
обрез. Они расположились на ночлег в небольшом кратере, по  стенам  которого
шумно струились потоки воды. То и дело вниз осыпались камни,  потревоженные,
вероятно, копытами рыскающего поблизости Гросс-Бьерна. Эта стоянка была  так
же безопасна, как и предыдущая, однако Сигурд признался, что чувствует  себя
на редкость уязвимым,  и  Рольф  согласился  с  ним  от  всего  сердца.  Они
бодрствовали почти всю ночь, по очереди задремывая под  вопли  Гросс-Бьерна.
Один раз  морок  подобрался  ближе,  намереваясь  пугнуть  коней,  чтобы  те
сорвались с привязи и разбежались по  округе,  -  но  тут  пробудилась  Сила
Сигурда и метнула в морока огненный шар.
   - Небольшой, но для первой  попытки  совсем  неплохо,  -  объявил  Рольф,
опомнясь от первого замешательства. Сигурд был изумлен куда  больше.  -  Для
скиплинга ты научился весьма многому, Сигги. Знание точно  приходит  к  тебе
само собой. Немного упражнений, и вместо шумного и  дымного  взрыва  у  тебя
выйдет смертоносное копье чистого пламени. Признаться, я тебе даже  завидую.
Мне-то всегда удавались лишь пригоршня искр да облако дыма. Скажи  мне,  как
это у тебя вышло?
   Сигурд задумался, затем пожал плечами:
   - Понятия