ался Адиль, беря посох.
   - Нужды в этом нет, - заверил Йотулл, снисходительно  улыбаясь.  -  Да  и
вряд ли ты выдержишь дорогу к конюшне. Судя по всему, колени у  тебя  теперь
слабоваты.
   Адиль поднял посох.
   - Ну так избавимся от колен! Когда ты поймешь и  запомнишь,  Йотулл,  что
тело мага всего лишь бренная оболочка его духа?
   Он пробормотал несколько слов и исчез в слепящей  вспышке  света,  а  миг
спустя возник уже в виде небольшого сокола. Птица качнула  головой  вверх  и
вниз, чтобы лучше их видеть, - при этом взгляд у нее был весьма смышленый  -
и почистила клюв о косяк, на котором восседала.  Затем  сокол,  пронзительно
свистнув, расправил крылья и полетел к конюшням.

Глава 6

   Добравшись до конюшни, они обнаружили, что Адиль уже удобно  устроился  в
кресле, которое любезно принес ему старший  конюх,  и  потягивает  из  кубка
что-то ароматное и горячее.
   - Я уже видел, - приветствовал он их, - и мне это совсем не  нравится.  -
Он  кивнул  на  ближайший  денник,  откуда  выглядывала   лошадиная   морда,
принюхиваясь к новоприбывшим. Это был стройный и изящный конь, весь белый, с
большими темными глазами и острыми чуткими ушами.  Сигурд  потрепал  его  по
шее, вне себя от восхищения и зависти.
   - Он чересчур хорош для Ранхильд, - сказал он. - Лучше подарить ей  клячу
наподобие Рольфовой.
   Йотулл снисходительно хохотнул и смахнул с носка сапога соломинку.
   - О нет, этот скакун в самый раз для Ранхильд. Знай ты хоть  немного  его
привычки, ты бы тотчас со мной согласился.
   Адиль фыркнул:
   - Я знаю, что такое этот конь, и ваш замысел мне совсем  не  по  душе.  Я
намерен положить конец этому заговору и  сделаю  это  единым  словом.  -  Он
поднялся и вперил в Йотулла сердитый взгляд -  так  ястреб-перепелятник  зло
шипит и щелкает клювом на орла.
   - Да нет же, все будет замечательно! - жизнерадостно воскликнул Рольф.
   - Завтра в честь великого праздника будут устроены  всякие  состязания  -
скачки, поединки и тому подобное. Ранхильд, само  собой,  возгордится  своим
новым конем - он ведь явно самый красивый и быстрый в форте, а доброму воину
от него будет мало проку. В самый разгар празднеств один из нас  подъедет  к
ней и шепнет словечко на ушко этому красавцу - а тот помчится прочь стрелой,
прямо к ближайшему пруду и плюхнется туда у всех на глазах.
   Все промокнет насквозь - новая сбруя, праздничная  одежда,  а  главное  -
сама Ранхильд и ее нахальный носик, который она задирает так  высоко!  После
такого унижения она месяц никому не покажется на глаза. Ты же знаешь, Адиль,
как она похваляется своим умением управляться с лошадьми. Я  вот  только  не
знаю, куда бы ее окунуть - в лошадиную запруду или в озеро на краю долины. В
запруде полно ила и пиявок, так что, может быть, в конце концов остановиться
на ней?
   Сигурд настороженно поглядывал на своих приятелей и помалкивал, не  желая
глупыми вопросами выдать свое невежество. Адиль тотчас же  уловил  выражение
его лица и пояснил:
   - Это не простой конь, а никур, злобное чудовище в  лошадиной  шкуре.  Он
кажется кротким и ласковым, охотно несет на себе всадника, но стоит  назвать
его по имени, и он опрометью поскачет прочь,  чтобы  окунуться  в  ближайшем
водоеме. Известны случаи, когда такие  твари  подминали  седоков  и  топили.
Вообрази, как вы будете  объясняться  с  Хальвданом,  если  что-то  подобное
приключится с Ранхильд.
   - Да ведь мы позаботимся, чтобы с ней ничего не  случилось.  Промокнет  -
вот и все, - добродушно заверил его Рольф.  -  Сигги  и  я  будем  держаться
поблизости,  чтобы  первыми  над  ней  посмеяться.  Может  быть,  мы   будем
участвовать в скачках  к  озеру,  чтобы  назвать  нужное  слово,  когда  она
доскачет до воды.
   Адиль решительно покачал головой:
   - Слишком опасно все это.
   - Да ведь там будет половина форта, и ее сразу выволокут на  сушу,  -  не
сдавался Рольф. - Да и озеро совсем неглубокое.  Если  хочешь,  мы  с  Сигги
будем ждать там, чтобы выкрикнуть имя коня и сразу  прыгнуть  за  ней,  если
понадобится. Лично я предпочел бы, чтобы она немного поплавала,  наглоталась
водички и как следует промокла.
   - Как только утром вернется Хальвдан, я поговорю с ним об этом, -  резко,
почти  враждебно  бросил  Адиль  Йотуллу.  -  Это  все  твои  штучки,  и   я
предчувствую, что дело обернется бедой.
   Йотулл лишь пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.
   - Я вижу, тебя не переубедишь. Поступай как знаешь, Адиль.
   На мгновение он встретился  взглядом  с  Сигурдом,  и  тот  вдруг  ощутил
странную уверенность, что Йотулл  не  намерен  смиряться  со  вмешательством
Адиля.
   В эту минуту к конюшне  подошла  Ранхильд  в  сопровождении  целой  толпы
альвов - она явилась лично убедиться,  что  ее  ожидает  какой-то  особенный
подарок Хальвдана. Даже не глянув на Рольфа и Сигурда, она бросилась к коню,
и альвы, столпившиеся  за  ее  спиной,  чтобы  не  упустить  такое  зрелище,
совершенно оттеснили Адиля - он никак не мог предостеречь ее.  Рольф  пришел
на помощь к Адилю, боясь, как бы  в  толчее  не  переломали  его  старческие
кости. Старый маг был так сутул  и  мал  ростом,  что  его  могли  ненароком
придавить и даже  не  заметить.  Он  упрямо  надвинул  шляпу  ниже  на  лоб,
протискиваясь в толпе рослых альвов, и почти уже добрался до Ранхильд, когда
вдруг Сигурд увидел, что старик согнулся в три погибели, судорожно  хватаясь
за спину.
   Рольф тотчас это заметил и, протолкавшись между альвов, подхватил  старца
и бережно опустил на охапку соломы, не дав ему свалиться на пол.
   - Проклятая спина!.. - прокряхтел Адиль, серея от боли. -  Боюсь,  Рольф,
придется тебе нести меня домой. И лечиться  предстоит  не  один  день.  Я  и
пальцем не могу шевельнуть.
   - Часто у тебя бывают такие приступы, Адиль? - спросил  Сигурд,  все  еще
косясь  на  порог  конюшни:  ему  чудилось,  что  секунду  назад  он  увидел
притаившегося в тени Йотулла, который  делал  движения,  весьма  похожие  на
заклинательные пассы. Сигурд едва не сказал об этом Адилю,  но,  поразмыслив
немного, все же промолчал - сказать означало бы сплетничать  об  Йотулле,  а
тому бы это наверняка не понравилось.
   - Всегда не вовремя накатывают... - проворчал Адиль, пока Сигурд и  Рольф
укладывали его на  широкую  доску,  чтобы  отнести  домой.  -  Точно  дюжину
кинжалов воткнули в поясницу... Проклятье,  я  ничего  не  смогу  сделать  с
никуром, которого вы подсунули Ранхильд вместо нормальной лошади. Ох, Рольф,
если ты меня хоть немножко любишь, не следовало тебе  поручать  Йотуллу  эту
проказу. Но я вижу, ты  желаешь  повеселиться,  несмотря  ни  на  что.  Если
случится беда, не говори потом, что я тебя не предупреждал!
   - Не случится никакой беды, - успокаивал старика Рольф, пока они спускали
доску с Адилем, головой вперед, по крутым ступенькам в подвал. - Мне  только
жаль, что ты пропустишь такую потеху.
   Сигурд упорно молчал, пока пробовали снадобье за снадобьем  -  травы,  от
которых слезились глаза, едкие мази и горячие припарки,  которые,  казалось,
вот-вот испекут старого мага живьем. Когда ни одно  средство  не  помогло  и
Адиль пришел в совершенную ярость, Сигурд как бы между прочим  заметил,  что
причиной недомогания могут быть чары.
   - Ну конечно! - вскричал Адиль. - Как это я сам не догадался?  Бегите  за
Миклой, сейчас же! Только Йотулла не зовите -  не  хочу,  чтобы  он  шатался
поблизости.
   Микла, появившись в подвале, был серьезнее обычного. Не говоря ни  слова,
он принялся за заклинания, то и дело с неудовольствием поглядывая на  Рольфа
и Сигурда.
   - Очень сложные чары, - вздохнув, наконец признался  он.  -  Нужно  много
времени, чтобы снять их, а Йотулл вряд ли меня отпустит надолго  -  особенно
когда ему выгодно, чтобы Адиль подольше оставался беспомощным.
   - Всему виной этот злосчастный никур, - простонал Адиль. - Йотулл не даст
мне убрать его, покуда тварь не причинила беды.
   - Мне тоже этот замысел совсем не по нраву,  -  согласился  Микла,  опять
строго глянув на Рольфа и Сигурда. - Я-то постараюсь следить  за  событиями,
но вряд ли кто-нибудь из нас сумеет что-то сделать, если уж в дело  вмешался
Йотулл. Знаешь, Сигурд, не следовало тебе  просить  у  него  помощи  в  этом
дурацком заговоре.
   - Вовсе он не дурацкий! - огрызнулся Сигурд  скорее  со  злостью,  чем  с
убежденностью, - надо же ему было как-то защищаться! - Рольф считал, что это
совсем неплохая идея. И он, между прочим,  не  старается  во  всем  обвинять
меня, когда даже еще ничего не случилось.
   Микла спрятал в суму свои магические инструменты.
   - Адиль, я вернусь, когда смогу продолжить лечение. И найду  кого-нибудь,
кто мог бы посидеть с тобой, пока не встанешь на ноги.
   Завтра, наверно, тебе будет одиноко -  почти  все  сбегутся  смотреть  на
скачки. - В последний раз сурово глянув на  Сигурда  и  Рольфа,  он  ушел  и
плотно прикрыл за собой дверь.
   Позднее, когда Адиль то ли спал, то  ли  путешествовал  где-то  в  облике
своей фюльгьи - маленького сокола, - Сигурд спросил у Рольфа:
   - Ты не боишься, что завтра с Ранхильд случится что-то плохое? Может, мне
и вправду не следовало просить совета у Йотулла?
   - Ну, по правде говоря, мне немного не по себе. Однако я говорю себе, что
Йотулл не сделает ничего ужасного, или он отпугнет тебя и навсегда  потеряет
свое на тебя влияние.
   - Меня, отпугнет? Ха! - Сигурд помолчал немного, упорно глядя на  угли  в
очаге. - С чего бы мне его бояться? И о каком влиянии ты говоришь?
   - Когда просишь у кого-то одолжения, он тоже кое-что  может  попросить  в
ответ, - сонным голосом пояснил Рольф.
   Сигурд надолго задумался и наконец подал голос:
   - Что же, по-твоему, он мог бы у меня попросить? - Его взгляд остановился
на камне очага, под которым все еще была спрятана шкатулка. - А,  Рольф?  Ты
спишь?
   Рольф действительно спал, и Сигурд остался наедине со  своими  тревожными
мыслями, а в комнате между тем становилось все  темнее  и  холоднее  -  ночь
вступала в свои права.
   Утром, еще до рассвета, начались приготовления к скачкам и состязаниям  в
честь дня рождения  Ранхильд.  Разношерстный  отряд  юнцов  Боргиля  задумал
большое представление, скачки  с  эстафетой  и  демонстрацию  своего  весьма
несовершенного искусства верховой езды - по мнению  Рольфа  и  Сигурда,  это
предприятие обещало  стать  на  празднике  самым  смешным.  Другие  разъезды
замышляли показать прыжки через препятствия и покрасоваться  прочими  своими
талантами,  а  также  устроить  шутливое  сражение.  В  каждом  случае  были
подготовлены награды - и  для  лучших,  и  для  худших,  потому  что  альвам
свойственно относиться к побежденным почти с  тем  же  восторгом,  что  и  к
победителям. Завершением праздника  будут  скачки,  сначала  -  среди  самых
неумелых наездников, включая женщин и девушек форта. Ранхильд  с  презрением
отказалась от этой части состязаний. Она не считала достойным  для  себя  ни
одно состязание, кроме самого последнего, - в нем  должны  были  участвовать
лучшие наездники форта, четверо командиров разъездов и еще несколько воинов,
чьи кони могли сравняться быстротой с их скакунами. Первым в этом состязании
был бы, несомненно, Хальвданов огромный жеребец  стального  серого  цвета  -
если б только Хальвдан успел вернуться из рейда пораньше,  чтобы  дать  коню
отдохнуть до начала скачек на закате.
   В суматошном круговороте дня Сигурд гораздо чаще вспоминал Йотулла, а  не
Адиля, хотя Микла  и  сказал  ему,  что  Йотулл  не  намерен  появляться  на
празднике. Все же ему удалось отвлечься от мрачных мыслей  и  даже  выиграть
награду за прыжки - в этом  состязании  награждали  каждого,  кто  во  время
скачки ни разу не вылетел из седла.
   К полудню, когда в состязаниях был устроен перерыв и началось грандиозное
пиршество, надежда увидеть на скачках Хальвданова серого изрядно потускнела.
Разъезд Хальвдана до сих пор не вернулся, и самые мрачно  настроенные  альвы
начали уже беспокоиться. Впрочем, такие задержки были не в новинку, так  что
веселого духа празднества это не понизило, тем более  что  в  достатке  было
эля, чтобы пить за  здоровье  Ранхильд.  Ей  исполнилось  двадцать  -  самый
подходящий возраст, чтобы избрать  себе  супруга;  однако  Ранхильд  уже  не
первый год усердно заверяла всех и каждого, что  в  Хравнборге  не  найдется
мужчины, достойного стать ее избранником.
   Наконец  пришли  к  концу  дурашливые  состязания,  и  лучшие   наездники
проезжали по кругу, чтобы разогреть коней перед решающими скачками.
   Ранхильд была в роскошном красном одеянии, обильно покрытом  вышивкой  от
высокого ворота короткой куртки до изящных отворотов сапог из оленьей  кожи.
Белый конь-никур приплясывал под ней,  развевая  длинный  хвост;  грива  его
струилась на ветру, точно морская пена. Когда  солнце  начало  опускаться  к
горизонту, наездники заняли места в начале скакового круга, а Рольф и Сигурд
понеслись к небольшому  озеру,  которое  огибала  тропа.  На  берегу,  почти
вырастая из самой воды, высился утес,  и  как  раз  по  нему  пролегал  путь
скачек.
   Никто больше не захотел  выезжать  так  далеко  из  форта.  День  угасал,
удлинялись тени, порывистый ветер становился все холоднее,  и  Сигурд  вдруг
осознал, что они совсем одни. Темная вода озера казалась ледяной, и он никак
не мог разглядеть дна.
   - Едут, едут! - хихикнул Рольф, прятавшийся  за  валунами  неподалеку  от
подножия утеса. - А за ними половина форта. И на глазах у всех  она  позорно
плюхнется в воду!
   Копыта коней стучали по камням, и Ранхильд намного опередила  соперников.
Всадники отражались в темной воде под утесом. Далеко позади  скакали  жители
форта, криками подбадривая своих любимцев. Сигурд вдруг  увидел,  как  белый
никур замотал головой, попятился и заметался  так,  что  усмирить  его  было
невозможно. Прочие  кони  сбились  с  двух  сторон,  едва  избежав  опасного
столкновения. С  другого  берега  озера  донеслись  тревожные  крики  -  там
собрались зрители, которые хотели  видеть,  как  наездники  проскачут  вдоль
воды. Никур взвился на дыбы, бросаясь из стороны в сторону, и Ранхильд никак
не удавалось его усмирить.
   Рольф и Сигурд, спотыкаясь, спешили из своих укрытий в валунах на  помощь
к Ранхильд. Падение с утеса грозило бедой - из воды у его  подножия  торчали
острые черные камни, о которые могли разбиться и конь, и всадник.
   Они  подбежали  к  Ранхильд,  увертываясь  от  кованых  копыт  никура,  и
попытались поймать его за узду. Отдуваясь  и  сыпля  ругательствами,  Сигурд
вдруг различил едва слышный зов. "Никур, никур!" - звал  голос,  а  тварь  с
удвоенной силой порывалась спрыгнуть с утеса. Сигурд схватил коня за  ухо  и
дернул изо всей силы - так укрощали непослушных коней; но никур лишь взвился
в последнем прыжке, увлекая с собой Сигурда. Ранхильд пронзительно закричала
- они падали вниз, к камням,  торчащим  из  воды.  Миг  спустя  черная  вода
сомкнулась над головой Сигурда. Чудом ему удалось в падении миновать  камни.
Вынырнув на поверхность, он увидел Ранхильд  -  она  пыталась  уцепиться  за
впадинку в камне. Берег здесь был так крут, что  вскарабкаться  на  него  не
было никакой возможности, и бурлящая вода безжалостно сводила на нет все  их
попытки спастись.  Сигурд  подтолкнул  Ранхильд  к  месту,  где  можно  было
продержаться, пока не прибудет помощь. Рольф на вершине утеса кричал во  все
горло, призывая подмогу,  но,  насколько  мог  судить  Сигурд,  без  длинной
веревки здесь трудно было что-нибудь сделать.
   - Так хо-олодно! - Зубы у Ранхильд дробно стучали. -  Я  больше  не  могу
держаться! - Ее пальцы посинели от ледяной воды и кровоточили,  содранные  в
попытках уцепиться за камень. - Видишь где-нибудь моего коня или он утонул?
   Сигурд рискнул быстро оглянуться,  но  коня  не  увидел  -  лишь  сильнее
вздымались гонимые ветром волны, и солнце раньше времени гасло, опускаясь  в
непроницаемо-черную тучу. Очень скоро те, кто придет им на помощь,  даже  не
смогут разглядеть их в воде.
   - Есть о чем беспокоиться и без этой проклятой твари!  -  бросил  Сигурд,
надеясь, что голос не  выдаст  его  страха.  Он  замерз,  израненные  пальцы
нещадно ныли. Однако во что бы то ни  стало  нужно  было  помешать  Ранхильд
соскользнуть в воду. Нет времени гадать, кому принадлежит голос,  который  в
скалах над  озером  звал  никура,  -  но  одно  воспоминание  об  этом  зове
пробуждало в душе Сигурда черные предчувствия. Он глянул  вверх,  где  альвы
что-то ободряюще им кричали, а кое-кто пытался спуститься вниз по  отвесному
склону, рискуя переломать руки, а то и шею. За веревками в форт уже послали.
С каждой минутой темнело.
   - Что это? - вскрикнула вдруг Ранхильд. - Там, в воде, под нами...
   Похоже, мой конь, бедняжка, наконец всплывает на поверхность.
   Сигурд оглянулся. В самом деле из воды показалась узкая морда коня с  еще
открытыми глазами, бледная грива колыхалась на воде. Миг  спустя  он  увидел
неподалеку еще две головы и извивающуюся груду  чешуйчатых  шей  и  щупалец.
Ранхильд тоже увидела чудище и, пронзительно завизжав, прыгнула с камня,  на
котором они стояли, в воду и, барахтаясь, поплыла к другому камню, дальше от
берега. Сигурд поплыл следом, едва двигаясь, - промокшая одежда и  секира  у
пояса тянули его на дно не хуже якоря. Он нагнал Ранхильд и схватил ее сзади
за куртку - тяжелое одеяние мешало девушке  удержаться  на  плаву.  Ранхильд
билась и царапалась в ужасе, захлебываясь водой, но Сигурд крепко держал ее,
понимая, что в панике она способна утопить их обоих.  Доплыв  до  камня,  он
оглянулся  на  морока.  Тот  плавал  кругами,  держась  между  ними   и   их
спасателями. Одна голова высунулась из воды и оскалила клыки, жутко зарычав,
- Ранхильд завизжала, вжимаясь в камень  и,  против  своей  воли,  не  могла
отвести взгляда от чудовища.  С  булькающим  хохотком  морок  подплывал  все
ближе, и три пары его глаз водянисто блестели над темной гладью озера.
   - Ему нужен я, а не ты, - прохрипел Сигурд, обнажая секиру.  -  Проберись
на другую сторону и скройся из виду,  ясно?  Может,  я  смогу  удержать  его
поодаль, если у меня будет твердая почва под ногами.  -  Его  ноги  нашарили
скользкий уступ, и он перехватил секиру обеими руками,  но,  увы,  противник
оставался пока страшной глыбой в темной воде.
   - Глупости! - всхлипывая, возразила Ранхильд. - Он не успокоится, пока не
убьет нас обоих. Я не хочу остаться здесь одна, так что пускай он  прикончит
меня первой. Не могу видеть это... - Она взвизгнула  от  ужаса  -  скользкое
щупальце хлестнуло ее по плечу и задело лицо. Сигурд и Ранхильд из последних
сил бросились к другому камню, и Сигурду даже показалось,  что  он  коснулся
ногами дна. Рольф, помнится, говорил, что озеро не глубже лошадиной запруды,
- кроме мест вокруг утесов. Так что у морока было в достатке глубокой  воды,
чтобы беспрепятственно продвигаться по озеру.
   Тварь гнала их от камня к камню, с каждым разом все дальше от спасателей.
   Уже вокруг всего озера горели костры, и в форте кричали до  хрипоты,  так
что вряд ли там расслышали бы крики с озера.
   Наконец  Сигурд  и  Ранхильд  добрались  до  последнего  валуна.   Дальше
отступать было некуда. Сигурду удалось выволочь Ранхильд из воды на  отлогую
вершину камня, и девушка цеплялась за каждую трещину, тихо постанывая всякий
раз, как соскальзывала еще  немного  вниз.  Глаза  морока  горели  во  тьме,
устремленные к тому месту, где притаились его жертвы.
   Сигурд одной рукой держался за какой-то скользкий выступ, а другой сжимал
секиру. Когда первая голова оказалась в пределах досягаемости, он  изо  всех
сил швырнул в нее секиру. Морок с ужасным ревом взвился, наполовину вынырнув
из воды, щупальца извивались и корчились, точно змеи, поблескивая в кровавых
отсветах последних солнечных лучей. Тварь торжествовала  победу  и  ярилась,
вспенивая воду и утробно рыча, - и вдруг темноту прорез