бесспорной правде оных. -  Покиньте  это
судно.  Освободитесь  от рабской  зависимости от  него.  Именно  эта  адская
машина, которой  мне самому очень  хотелось бы владеть, стала причиной  всех
ваших бед.
     -  Что такое? -  спросил  капитан Перри, устремив на него пронзительный
взгляд.
     -  Остров, полагаю,  -  сказал  Эскаргот, указывая  на  иллюминаторы  и
переводя разговор на другую тему.
     Капитан  Перри  тоже  посмотрел на  иллюминаторы.  За  ними  проплывала
отвесная  скалистая  стена,  на которой  рос  целый  сад  розовых и  голубых
горгоний и морской травы.
     - Вы правы. Это остров. Суша, вот что это такое. Я уже много лет мечтаю
ощутить  твердую  землю  под  ногами. Все остальное только поза. Я выкидываю
разные дурацкие номера, чтобы показаться значительнее, чем я есть  на  самом
деле. Придать себе важности. Вы когда-нибудь так делали?
     - Конечно,  - сказал Эскаргот.  -  Полагаю, вам следует сойти  на берег
здесь.  На этом  острове.  Вам и  остальным  членам  вашего экипажа. Сколько
человек требуется, чтобы управлять этим судном?
     - Один,  - ответил капитан,  заливаясь  слезами. - Вы полагаете, я могу
сойти  на берег?  Но что  подумают  обо  мне остальные?  Вся  моя  философия
покажется им сплошным песком, сплошной пылью.
     -  Есть слабая надежда, что они  проникнутся к вам уважением, -  сказал
Эскаргот,  тщательно подбирая слова. Слабая надежда действительно оставалась
в любом случае, очень слабая.  - Так, значит, человек  может  один управлять
такой лодкой?
     - Запросто.  Она плывет  практически сама. Субмарину построили  светлые
эльфы. Даже малое дитя может управлять ею. - Капитан снова схватился за лоб,
наклонился  вперед  и  рывком  открыл  дверцу  шкафчика. Он  вытащил  оттуда
пробковый жилет и натянул его на себя через голову. - Я поплыву к острову!
     - Возьмите с собой своих  людей, капитан! - крикнул Эскаргот и поспешно
захлопнул рот после этих слов.
     - Они заслуживают лучшего  предводителя, чем я, сэр. Они вероотступники
и  пираты,  оба, но  именно  я  повел  их  по стезе  порока  и нравственного
вырождения. Больше они никуда не пойдут за мной.
     - Но они должны. Они тоже жертвы этой подводной лодки. Оставшись здесь,
они  по-прежнему будут вести  порочный образ жизни. На суше  же,  по крайней
мере,  им придется приняться  за  честный  промысел.  Они станут лесорубами,
стеклодувами  и трубочистами. Все будут завидовать  им, испачканным сажей  и
покрытым грязью.
     - А  я? - страдальчески  возопил Перри. -  А  как же я? Мне  никогда не
отмыться от грязи, верно?
     - Я говорю  о грязи другого рода, мой друг. Я говорю о честной трудовой
грязи, при виде которой на лице старого викария появляется улыбка.
     - Церковь! Я  пойду в церковь,  построю  раку.  Мои люди  станут  моими
прихожанами. Мне взять с собой органчик?
     - Вы можете вытащить его через люк.
     - Вы правы, конечно. Но сокровища! Я отдам их в дар. Сиротскому приюту.
Вот  так. Международному обществу  мореходства.  Компенсация,  вот  что  это
такое, - не что иное, как  компенсация. Человек  может выкупить  обратно, по
крайней мере, частицу своей души.
     - Я не  уверен... -  начал Эскаргот, но капитан Перри, увлеченный своей
идеей, уже поволок сундук к двери.
     - Я такой же жадный, как он, - подумал Эскаргот вслух.
     - Конечно жадный. Сокровища тебя погубят.
     - Но они мне нужны позарез.
     - На островах есть дом престарелых миссионеров,  которому они нужны еще
больше. Я отвезу их туда. Вот так. - Капитан принялся вытаскивать  сундук за
дверь, но вдруг с недоуменным видом застыл на месте, словно цапля.
     Эскаргот  бросился  к  двери,  размахивая амулетом  правды, и  вытолкал
сундук  в коридор.  На худом лице  капитана  Перри вновь появилось выражение
решимости.  Его  глаза  загорелись  преданностью  идее.  Эскаргот  решил  не
отходить  от  него  ни  на  шаг, покуда  он не покинет лодку. Если это будет
стоить  ему  сундука  с сокровищами, что с того?  Он всегда утверждал, что у
него есть принципы, и теперь получил возможность доказать это на деле.
     Волоча  за  собой сундук, капитан  добрался до штурманской рубки в носу
лодки.  Гном в  полосатой шапочке сидел  у иллюминатора, проводя судно  мимо
острова.
     -  Всплыть на поверхность!  - крикнул капитан и многозначительно кивнул
Эскарготу, словно желая обратить его внимание на свою твердую решимость.
     - Слушаюсь, сэр, -  откликнулся штурман, наваливаясь на короткий рычаг,
торчащий  из  панели  управления.  Лодка  пошла  под  углом вверх, навстречу
солнечному свету, и вскоре с оглушительным плеском выскочила из воды, высоко
задрав нос, а потом со вздохом осела.
     -  Солнце! -  завопил капитан  Перри с таким  восторгом, словно  увидел
солнце в первый  раз  за год. Яркий свет  лился в рубку  сквозь омытые водой
иллюминаторы. - Довольно, клянусь небом, довольно жизни такой! - вскричал он
и с этими свидетельствующими о раскаянии словами схватил штурмана за шиворот
и попытался поднять с места. - Следуй за мной, дружище!
     - Не уверен, что мне  хочется, - раздалось в ответ.  Потом гном встал и
бросил взгляд на сундук с сокровищами.
     -  Ты не имеешь права  разговаривать со своим капитаном в таком тоне, -
грозно сказал Перри. - Я тебя протащу под килем.
     - Да, сэр, - добродушно согласился гном. - А куда отправляется сундук?
     - На берег, дружище. И ты тоже. Где Спинкс?
     - На корме, - последовал ответ.
     - Сходи за ним. Мы высаживаемся на берег. Немедленно.
     - Да, да. Слушаюсь, сэр. С сундуком, сэр?
     - Вот именно. А теперь ступай за Спинксом. Живо!
     Моряк пошел по коридору, во все горло крича Спинкса.
     - Не стоит открывать им все сейчас, верно? - спросил капитан, ухмыляясь
Эскарготу. - Я уже  чувствую  великое облегчение. А  мои  люди, я уверен, со
временем все поймут.
     - Безусловно, - подтвердил Эскаргот.
     Двое мужчин вернулись  почти сразу.  Экипаж подводной лодки состоял  из
трех человек, вместе с капитаном.
     - Я хочу взять себе часть сокровищ, - с порога заявил Спинкс.
     - Прикуси язык! - крикнул Перри. - Я собираюсь дать тебе нечто большее,
чем все золото мира. А теперь быстро на выход. Пошевеливайтесь, парни.
     Эскаргот  поднялся  за  ними по  трапу,  держась  сразу  за  Спинксом с
косичкой. Солнце над  океаном сияло  ярко, как в  середине лета; по  правому
борту лежал  плоский лесистый остров с широким ручьем, пересекающим песчаный
берег, и одиноким  дымящимся вулканом посреди леса. Отойдя к корме,  капитан
пошарил ногой по палубе,  и, к великому удивлению Эскаргота,  в ней открылся
маленький  люк,  в  котором  находилась гребная  шлюпка. "Спускайте  шлюпку,
парни", - приказал капитан, вернувшись к своему сундуку. Через минуту шлюпка
покачивалась  на еле заметных волнах. Первым в нее сошел Спинкс, потом гном.
За  ними  последовал  капитан Перри,  велев  Эскарготу  сначала подать  вниз
сундук, а потом спускаться самому.
     - Я  остаюсь, - вырвалось  у  Эскаргота, прежде чем он успел  прикусить
язык.
     - Что? - Капитан Перри недоуменно  посмотрел  на него. - Вы спасли нас,
приятель. Так  спаситесь и сами. Последуйте за  мной навстречу спасению. Эти
люди последовали. - И он кивнул на двух своих товарищей.
     -  Да ничего подобного,  - сказал Спинке со  зловещей  ухмылкой.  -  Мы
собираемся  отвези  тебя на  берег, проломить  тебе башку, а потом  поделить
сокровища.
     - Лично я собираюсь убить вас обоих, - крикнул гном.
     -  Животные! - проревел капитан, вцепляясь в Спинкса, который попытался
забраться обратно на палубу субмарины.
     Эскаргот  бросил  взгляд   сначала  на  остров,  потом   на   сундук  с
сокровищами. Он  поставил ногу  на лицо Спинксу и спихнул пирата в  море,  а
потом ухватился за кожаные ручки, расположенные по бокам сундука, поднял его
и  швырнул  в шлюпку.  Сундук пробил днище,  словно камень рисовую бумагу, и
скрылся  в  глубине. Медленно разворачиваясь,  шлюпка отплыла  от субмарины,
быстро наполнилась водой и почти сразу затонула.
     - Вы легко доплывете до берега! - крикнул Эскаргот барахтающейся в воде
троице.
     -  Мы  заслуживаем этого!  -  проорал Перри.  Но  когда субмарину стало
относить    от    острова   и    расстояние    между    ними    увеличилось,
болезненно-возбужденное   выражение   исчезло  с  лица  капитана.  Он  вдруг
уставился на  Спинкса  с таким  видом,  словно только  что снял темные очки,
искажавшие истинную картину мира. "Какого дьявола?"  - завопил он, устремляя
грозный взгляд на Эскаргота, который уже по пояс спустился в люк. Захлопывая
тяжелую крышку  люка, Эскаргот  услышал  впечатляющие  проклятия  по  своему
адресу  и  мельком   увидел  капитана  Перри,  бывшего  владельца  субмарины
"Знамение", который, барахтаясь в море, с истерическими воплями рвал на себе
волосы, словно желая разорвать себя на куски.

8
     ПОГРУЖЕНИЕ В БЕЗДНУ

     В штурманской  рубке  на полу  валялась  дюжина  карт, географических и
навигационных. Управлять субмариной оказалось совсем несложно. Как и говорил
капитан Перри,  вести  лодку мог любой человек,  если  он имел хоть малейшее
представление, куда держит путь. Считывать  показания компаса  было довольно
просто.  Здесь  север,  здесь  юг; вон  там  северо-запад.  Но  что с  того?
Эскарготу не приходилось задумываться, в какую сторону направить свои стопы,
когда он стоял на перекрестке в  Городе-на-Побережье и смотрел  на торговца,
подцеплявшего вилкой сосиски. Там, куда ни поверни, ты повсюду найдешь еду и
питье; и человек может уйти сколь угодно далеко от города, ибо всегда отыщет
клочок земли, пригодный для ночлега. Но открытое  море  - это совсем  другое
дело.
     Потянув на себя  рычаг,  Эскаргот  резко  уходил  на глубину. Когда  он
отпускал  рычаг,  субмарина  сама  выравнивалась.  Второй  рычаг  служил для
поворачивания руля, а с  помощью третьего регулировалась скорость судна. Все
оказалось  проще  простого,  если  не считать  одного:  человеку приходилось
постоянно  следить  за  тем, чтобы  не врезаться в  подводную скалу  или  не
застрять в вязком лесу бурых водорослей. Он не имел возможности по ходу дела
изучить карты, вздремнуть или приготовить обед.
     Успешно  высадив  капитана Перри и его команду на необитаемом  острове,
ликующий Эскаргот целый  час  просто  плавал взад-вперед, то  поднимаясь  на
поверхность, то погружаясь на глубину, распугивая косяки рыб и  постигая азы
нового ремесла. Когда же  наконец остановился и осмотрелся  по  сторонам, то
оказалось, что  он по-прежнему находится неподалеку от острова, в нескольких
милях от наветренного берега. Ветер, похоже,  крепчал; по небу летели редкие
облака, и на море метались маленькие волны.
     Амулет правды Эскаргот  снова  спрятал за пазуху.  Наконец-то он понял,
почему дядюшка Хелстром так легко расстался  с камнем. Никакому негодяю он и
даром не нужен, покуда негодяй не  станет настолько порочным, что перестанет
бояться услышать правду о себе. Не  приходилось удивляться и  тому, что гном
не позволил Эскарготу вынуть амулет из мешочка той ночью на лугу. Кто знает,
что бы он тогда рассказал о своих коварных  намерениях. Хотя камень довольно
успешно повлиял  на  капитана  Перри,  в  целом он  не  представлял  большой
ценности. Уж чего человек не хочет постоянно слышать, так это правду о себе.
Впрочем,  на суше  с  помощью  амулета можно хорошо заработать.  А  в случае
крайней  нужды   владелец   камня  может  начать   карьеру  ясновидящего   и
пользоваться известным успехом, обрабатывая  карнавальную толпу или прихожан
на церковном собрании.
     Когда Эскаргот  положил  амулет  обратно в мешочек и  убрал мешочек  за
пазуху, ему показалось, будто хор возбужденных голосов,  звучавших у  него в
уме,  внезапно умолк, ибо  до  этого он постоянно слышал  гул далекой  толпы
возмущенных  ораторов,   которые  увещевали,  предостерегали,  напоминали  и
разражались страстными речами, грозя  пальцами и укоризненно качая головами.
Поначалу  Эскаргот задался вопросом,  не является ли его поступок, состоящий
в...  как  бы  поточнее выразиться?..  в  "позаимствовании" лодки, ничуть не
менее  отвратительным,  чем  грабежи, совершенные капитаном Перри. И хотя он
было  возгордился собой, когда бросил  сокровища  в  море, один  из  голосов
прошептал,  что,  вероятно, он с самого начала собирался  в один  прекрасный
день вернуться и  забрать  сундук.  Но  Эскаргот  заставил голоса замолчать,
убрав их, так сказать,  в кожаный мешочек,  а потом в течение часа  радостно
носился взад-вперед над морским дном, покуда возбуждение не улеглось и он не
задумался  всерьез о том, куда  держит путь и  что собирается приготовить на
ужин.
     Посему  он всплыл  на поверхность  неподалеку от того места,  где часом
раньше   погрузился   в  воду.  Повсюду  в  каюте  валялись  смятые   карты,
географические и  навигационные.  Эскаргот даже развернул  одну из карт  Дж.
Смитерса - цветистую и излишне затейливую по сравнению с более полезными для
мореплавателя  картами,   находившимися   на   борту  "Знамения".  Эскарготу
казалось, что  каждый дюйм  океана  в пределах  тысячи  миль от  реки Ориэль
нанесен на карту и что человеку потребуется  целая жизнь, чтобы развернуть и
изучить все  до единой  карты  достаточно тщательно,  чтобы  прийти к  неким
умозаключениям.  Все  же  он принялся отыскивать  среди сотен  островов один
конкретный и наконец  нашел: остров Тойон.  Эскарготу  здорово  повезло, что
моряк  с  галетами  счел  нужным  упомянуть название  острова, и еще  больше
повезло, что он слушал моряка в ту минуту.
     Он обнаружил,  что  может  разложить карты на  полу,  одну  к другой, и
собрать огромную карту северной  части  океана. Вот Город-на-Побережье,  вот
острова Семи Пиратов, сгрудившиеся неподалеку от речной дельты, а вот остров
Тойон - точка на  карте милях  в пятидесяти от них, расположенная достаточно
далеко, чтобы скрыться за горизонтом и затеряться в безбрежном море. Что там
говорил капитан Перри? Или это говорил Спинкс? Что они отплыли на сорок миль
от Тойона. Но  в каком направлении? Если на запад, значит, остров с вулканом
по левому борту  является одним  из Пиратских островов.  Но  в  таком случае
отсюда наверняка  были  бы видны другие острова этого  архипелага, а вокруг,
куда ни глянь, простиралась пустынная гладь океана.
     Эскаргот привязал к пальцу кусок веревки - длиной сорок миль в масштабе
карты - и, поставив палец на остров  Тойон,  описал воображаемую  окружность
над разложенными на полу картами. В пределы круга попали четыре острова. Два
из  них входили в  состав  архипелагов.  Остров,  на  котором  теперь обитал
капитан  Перри со  своими людьми, лежал в  океане одиноко. Четвертый  остров
находился примерно  в двадцати  милях от  него,  и на  нем  были  обозначены
точками три деревни. Длина острова капитана Перри  не превышала пяти миль, и
если  на нем  имелись  какие-нибудь деревни,  то  они затерялись в  лесу,  в
отдалении от берега. Он был отмечен крохотной точечкой на карте, почти такой
же  крохотной,  как глаз желейной рыбы  из коллекции  капитана. Он назывался
остров Лазара.
     Обшарив  каюту капитана, Эскаргот нашел  перо и чернила и  переименовал
его в остров  "Спасения  капитана Перри". Он подумал,  что название  острову
наверняка  дал  какой-то  отважный  первооткрыватель, вероятно носивший  имя
Лазар, который уже  давно умер и потому не станет  возражать, если Эскаргот,
отныне сам ставший отважным первооткрывателем, исправит название.
     Но пока он сидел и изучал карты, ему вдруг пришло в голову, что все это
кажется  чем-то очень знакомым, будит воспоминания о чем-то  ранее слышанном
или читанном. Эскаргот просмотрел карты  Смитерса.  Вот он, остров Лазаруса.
Вполне возможно, это и есть остров Лазара.  Он  находился в той же пустынной
части  огромного океана. Эскаргот  сложил карту Смитерса пополам, прошел  по
узкому  проходу  к  трапу  и  высунулся  из  люка,  чтобы  рассмотреть   все
хорошенько.
     Дым  от  вулкана  лениво  поднимался  по  вертикали  высоко  в небо  и,
подхваченный ветром, уплывал на юг, растворяясь  в  облаках. Изображение  на
карте  Смитерса  давало  довольно  точное представление  об  острове  - если
отвлечься  от  всех  закрученных  спиралью  подписей  и указаний типа "здесь
находится  то-то  и то-то".  Вот  отвесные скалы, тянущиеся вдоль  западного
берега. Вот нагромождения валунов  на  противоположном конце  острова. А вот
конус  вулкана,  завалившийся  набок  и  осыпавшийся,  словно  в  результате
сильного землетрясения, которое смело половину горы в море.
     Это  наверняка  один и  тот  же остров.  Почему бы  и нет? Смитерс имел
доступ к тем же картам, что валялись на полу штурманской рубки субмарины. Он
самым естественным образом мог составить свою собственную карту на основании
карт,  имевшихся  в его распоряжении.  Неподалеку  от  оконечности  острова,
изображенного  на  карте   Смитерса,  в  самой  глубине   океанской  впадины
находились "ворота" в Бэламнию. Как на дне  океана могут находиться ворота -
оставалось  тайной.  Конечно,  именно  здесь  кончалась  правда  и начинался
вымысел.  Но,  с  другой  стороны,  почему?  В  книгах Смитерса  описывалось
множество  странных  фактов, имевших по крайней мере  косвенное  отношение к
реальному миру, - так почему бы не допустить, что это один из них?
     И  в  любом случае, на что  еще  Эскарготу  было тратить время? Даже со
своими картами, даже точно зная, что  он находится к  югу отсюда и  к северу
оттуда,  он  не  отдавал  никакого  предпочтения  одному порту  перед  всеми
остальными.    Разумеется,    ему    следовало    держаться    подальше   от
Города-на-Побережье, покуда там не утихнет шум. Не имело ни малейшего смысла
с широкой улыбкой возвращаться туда после  удачного побега. Если побег можно
было назвать удачным в полном смысле слова. Эскарготу пришлось пережить пару
неприятных  моментов,  но  в  конечном  счете  он получил  в  свое  владение
подводную лодку, а равно кучу книг и органчик, на котором не умел играть.
     Эскаргот крупным шагом  прошел в каюту  капитана и  принялся отыскивать
сочинения Смитерса на  полках, беспорядочно заставленных разными  томами. По
всей видимости, капитан Перри ни в грош не ставил порядок. Эскаргот свалил в
кучу  на  буфет  штук  сорок  томов,  прежде  чем  нашел наконец  "Каменного
великана", погребенного под толстой кулинарной книгой с рецептами чародеев с
Очарованных островов. Книгу явно никто не читал; казалось, Перри без разбора
скупал  сочинения Смитерса  и сразу распихивал их по разным полкам, где  еще
оставалось место.
     Эскаргот  унес  том  Смитерса  в штурманскую  рубку вместе  с  тарелкой
холодной рыбы и двумя  бутылками эля. Его хронометр утонул в море  вместе со
штанами, и, несмотря на все  старания, он не нашел  на лодке ничего похожего
на  часы.  С другой стороны,  имело  ли  смысл  следить за  ходом времени? В
морских глубинах разница между днем и ночью практически ничего не значила, и
в данный момент  Эскаргота возбуждала и  побуждала  к действию мысль, что он
сам управляет  своим  подводным судном и  что есть  вероятность, пусть самая
малая, что где-то под водой, неподалеку  от  оконечности  острова, находятся
ворота в Бэламнию, волшебную страну, описанную Смитерсом.
     В считанные минуты субмарина погрузилась под сверкающие на солнце волны
и взяла курс на запад. Эскаргот вел лодку медленно,  одним глазом поглядывая
на  карты  Смитерса.  Последние изобиловали изображениями  подводных гротов,
озаренных  волшебным светом затонувших городов и несметных  сокровищ, но  не
содержали практически никаких указаний, нужно ли мореплавателю  спуститься в
эту  впадину, или перемахнуть через то нагромождение подводных скал, или ему
надлежит проплыть шестьдесят ярдов на юг, чтобы обогнуть  скалистый  выступ,
мешающий видимости.
     Так прошло несколько часов.  Скор