он снова вынырнул, "Бегущий по волнам" стремительно  удалялся, а берег
острова  находился  на  расстоянии, внезапно  показавшемся Эскарготу  весьма
значительным.
     Он довольно  часто  плавал по Ориэли и  потому знал,  что значит  плыть
против течения, и знал также, что по озеру, например, или по  недвижной воде
болот за Стутонской топью он бы запросто проплыл милю за полчаса и еще нашел
бы силы  вернуться обратно. Главное тут - выбрать правильный ритм движений и
дыхания,  вот и все.  Но в открытом море, когда холодные волны бьют  тебе  в
лицо,  когда намокшая куртка и тяжелые башмаки тянут вниз, а  ты  неотступно
думаешь о  кровожадных тварях,  которые могут  лениво  кружить в глубине под
тобой,  преодолеть  и половину  такого расстояния  - дело отнюдь не простое.
Только  для  того  чтобы видеть  остров, Эскарготу приходилось плыть,  держа
голову высоко  над водой, и  половину усилий  он  тратил единственно  на то,
чтобы удержаться на поверхности.  Расстояние до  заветного  берега,  видного
лишь благодаря возвышавшимся  над ним  скалам, казалось, даже увеличивалось.
Если  повезет,  он  закончит  свой  заплыв  западнее,  среди  рифов у  самой
оконечности мыса. Видны ли рифы только потому,  что прилив еще не начался, -
вопрос,  конечно,  интересный,  но  Эскаргот  задумался  над  ним   лишь  на
мгновение. Размышлять о своей  участи  не имело смысла  - смысл имело только
энергично работать руками и ногами.
     Пронизывающий холод пробрался под одежду, и с каждым гребком, с  каждым
толчком ногами ледяной поток воды  прокатывался по  телу. На минуту Эскаргот
перестал бороться с волнами. Галеон  находился в миле за косой и менял галс,
собираясь обогнуть  остров. Заветный берег еле виднелся  на востоке; и когда
Эскаргот  забил  по  воде руками  и  заработал ногами, пытаясь удержаться на
поверхности,  течение подхватило его и понесло вслед за "Бегущим по волнам",
словно  небо судило  ему снова нагнать корабль. Затем  он опять устремился к
острову.  Для него не  имело значения,  где он закончит  заплыв,  только  бы
почувствовать твердую  землю под ногами. Эскаргот огляделся  вокруг,  дивясь
игре света  и тени на волнующейся поверхности океана, думая об акулах, китах
и  угрях  и  не желая думать о них.  Но они продолжали плавать кругами перед
умственным взором Эскаргота, словно подгоняя его.
     В  считанные   минуты  остров  остался   позади.   Течение,  о  котором
предупреждал моряк,  уносило Эскаргота в открытое море, где он станет кормом
для  рыб.  Полчаса  назад  он мучился  морской  болезнью  на борту  галеона,
державшего  курс  на  Очарованные  острова; теперь  от  морской  болезни  не
осталось  и следа -  желудок  вел себя  превосходно, -  но Эскаргот плыл  по
течению в открытом море,  направляясь неизвестно куда. Даже ложе из дерюжных
мешков  с чаем показалось  бы сейчас очень даже удобным  и  уютным. Эскаргот
осознал,  что  у  него  стучат  зубы  и  кончики  пальцев  онемели.  Он едва
шевелился, словно кровь у него в жилах загустела от холода.
     Справа одно  за другим  проплывали небольшие скопления торчащих из воды
скал, которые  становились все меньше по мере удаления от острова. Перед ним
возвышалась  последняя скала, облепленная водорослями  и угловатая. Эскаргот
поплыл к ней,  делая мощные глубокие гребки, держа голову над водой, и круто
забрал вправо, когда вдруг начал  смещаться в сторону от  рифа. Нет, похоже,
до скалы ему не дотянуть.
     Внезапно Эскаргот  обнаружил,  что  плывет прямо к островку, увлекаемый
течением.  Черные тени проскользили под  ним  - угловатые тени,  похожие  на
черные тела подстерегающих жертву акул; нет, лучше не думать о них. Он снова
перестал шевелиться, отдался воле течения. Возможно, оно вынесет его  на риф
где-нибудь с подветренной стороны. Да нет, конечно же,  акулы утащат его под
воду и сожрут.
     Эскаргот  резко,  одним толчком  принял вертикальное  положение,  когда
ударился  пяткой обо  что-то  острое. "Акула!"  -  завопил  он,  на какой-то
ужасный миг  решив,  что пробил  его последний час.  Он  в панике  заколотил
ногами,  неуклюже  разворачиваясь кругом, нашаривая  в  кармане свой  жалкий
перочинный нож и клятвенно обещая себе, что купит настоящий нож, если только
выживет. С лезвием длиной в восемь дюймов. Даже в фут. Он купит нож и  меч и
всегда будет  носить  с собой длинный кожаный  мешочек,  набитый  свинцовыми
шариками.  Вне  всяких  сомнений,  он  живет в  мире, где такие вещи  просто
необходимы  человеку. Вода бурлила вокруг него.  Огромная волна  вздулась на
поверхности  моря и  швырнула  Эскаргота  в сторону  рифа, но  вскоре  снова
оттащила назад, не  успев довершить благое дело. Никакой акулы не появилось,
только еще несколько теней проскользило в глубине.
     Длинный стебель бурой  водоросли  обвился  вокруг  ног Эскаргота,  и он
отчаянно  дрыгал  ногами  в  попытке  освободиться,  покуда его  не  подняла
следующая  волна,  зеленая  и  прозрачная,  насквозь пронизанная  солнечными
лучами.  Эскаргота потащило по скалам,  едва скрытым водой,  и  он судорожно
шарил  руками  по заросшим  морской  травой  камням,  пытаясь  уцепиться  за
что-нибудь  и вырывая  пучки скользких  водорослей, пока следующая волна  не
повлекла его назад, снова на глубину. Он  налетел на узкий гребень подводной
скалы, вцепился в толстый стебель бурой водоросли и крепко держался за него,
пока  очередная  волна не вынесла его на  другой скалистый  гребень,  где он
оказался по колено в воде.
     Эскаргот  поднялся на  онемевшие  ноги  и  сразу  же  упал, покатившись
обратно в море, цепляясь за острые  выступы рифа и раздирая  в  кровь  руки.
Вода отступила, и он остался лежать на крохотном пятачке обнажившейся скалы,
глядя  на медленно вздувающуюся новую  волну, которая  нахлынула на  него  и
сначала отнесла  назад,  а потом  швырнула вперед,  к следующему  скалистому
гребню, где он снова попытался уцепиться за что-нибудь. Он с трудом поднялся
на трясущиеся ноги,  намереваясь перебраться на  другой выступ,  находящийся
выше.
     Когда следующая волна нахлынула на скалы, Эскаргот стоял уже всего лишь
по щиколотку  в  воде, широко расставив ноги,  крепко ухватившись  за  пучки
водорослей, и лишь чуть подался назад,  когда море отступило. Он перебирался
со скалы  на  скалу, направляясь к последнему возвышавшемуся над водой рифу.
Там он отдохнет. Он обсохнет на солнышке. Он  проведет там ночь,  а  завтра,
когда  начнется отлив, двинется к острову. Это, конечно, не Вдовья мельница,
но с точки  зрения гостеприимства риф во всех  отношениях  несравненно лучше
"Раздавленной шляпы".
     Эскаргот  в последний раз рванулся вперед вместе с  волной, уцепился за
выступ  скалы  и  повис  на  нем,  когда  волна  откатилась  назад,  а потом
подтянулся и начал карабкаться вверх. Следующая  волна разбилась о скалу уже
под  ним, а он лез все выше и выше, пока,  наконец,  не  рухнул на  покрытой
сухими водорослями вершине рифа, дрожа всем  телом и  подставив лицо солнцу.
Грохот пушечного выстрела заставил Эскаргота резко, одним толчком сесть.
     На какой-то миг Эскаргот  подумал, что  стреляют по  нему, что  капитан
увидел, как он спасся,  и  решил  смести беглеца с рифа огнем десятифунтовых
пушек. Но нет. "Бегущий по  волнам"  стоял  у  подветренного берега острова,
легко  покачиваясь на приливных волнах. Установленные по правому борту пушки
изрыгали  пламя и  дым.  Казалось, они стреляют  в  пустоту.  Со своей скалы
Эскаргот видел бьющие из-под воды маленькие фонтанчики, медленно двигавшиеся
в  направлении острова,  но  никакого пиратского корабля видно  не было - он
видел  лишь яркие  солнечные  блики, дрожащие  на  подернутой  рябью морской
глади, да россыпи камней на отмелях.
     Потом  он  заметил  что-то  - но что именно? Темную тень на поверхности
моря.  Эскаргот  встал  и  приложил  ладонь  козырьком  к  глазам, дрожа  на
прохладном  ветру. Существо  в  воде напоминало  кита,  лениво  плывущего по
мелководью.  Но зачем  капитану  палить  по  киту, когда  где-то  поблизости
болтаются кровожадные пираты?
     Корабль повернул на другой галс и пошел по  слабому ветру вдоль берега,
направляясь, по  всей видимости, к  деревне, расположенной  на другом  конце
острова. Похоже, странная тень последовала за  ним, выплыв  из бирюзовых вод
отмелей в темно-зеленые воды открытого моря. Гремел залп за залпом, пушечные
ядра вздымали фонтаны  брызг вокруг китообразного существа и не раз попадали
в  цель  с   оглушительным  звоном,  прокатывавшимся   эхом  над  морем,  но
отскакивали вверх и падали в воду, не причиняя ему никакого вреда.
     Эскаргот  увидел глаз существа, когда оно поплыло с  отмели на глубину.
Немигающий  глаз  сиял,  словно  фонарь,  а  над  и  под  ним   тянулся  ряд
фосфоресцирующих кружочков, похожих на  светящиеся иллюминаторы. "Бегущий по
волнам" перестал стрелять  и ужасно медленно шел по  ветру. Моряк с галетами
определенно ошибся: галеон обогнул мыс и двигался вдоль  берега  острова. До
наступления темноты  они  достигнут  безопасного  порта и будут  пить ром из
фляжек.  По  всей  видимости,  Эскаргот  приобрел привычку  следовать плохим
советам. Он задался вопросом, повезло ему или наоборот. Он последовал совету
человека,  который вместе  со  своими товарищами напал на него на  берегу, и
попал в то самое течение, в  которое, по заверению упомянутого человека,  не
должен был попасть. Но  потом его вынесло на скалы в тот самый момент, когда
он распрощался с жизнью и приготовился утонуть, и он увидел, как корабль, на
котором он совсем недавно сидел в тепле и сухости с галетой в руке, уплывает
в цивилизованный мир. А где находится он сам? Сидит на поросшей  водорослями
скале, размышляя об ужине из сырых морских улиток  и мидий. Эскаргот оторвал
улитку от скалы  и заглянул  в раковину,  спрашивая  себя, сколько  же таких
крохотных существ  надо  расколоть  и съесть, чтобы  насытиться.  Ладно,  по
крайней мере, к ним не нужно соли.
     Послышался приглушенный  расстоянием грохот выстрела и всплеск воды, на
сей раз довольно далеко от берега. "Бегущий по волнам" поймал в паруса ветер
и  шел полным ходом, безостановочно  стреляя.  Между залпами Эскаргот слышал
свист впередсмотрящего  в  "вороньем гнезде" и крики  капитана  на  полуюте.
Солнце   уже   спустилось   к   самому  морю   и  зажгло   на  воде  длинную
оранжево-красную дорожку, которая  упиралась  прямо в  подножие  скалы,  где
сидел  Эскаргот.  Но  этот  огонь  не согревал.  Внезапно  небо  на  востоке
потемнело, словно там опустился занавес, и оттуда потянуло холодом.
     Эскарготу  оставалось только  переждать ночь. Конечно,  он не замерзнет
здесь, на рифе. Вода  поднялась уже настолько,  что  затопила половину скал,
которые  еще полчаса  назад были  сухими  и  высились  над  морем. Попытайся
Эскаргот  добраться до берега  сейчас,  ему опять пришлось бы  плыть  против
течения,  а это заведомо  бесполезная затея. Ближе  к  утру  начнется отлив.
Тогда-то   он   и  попробует   доплыть   до   острова,   если   луна   будет
благоприятствовать.
     Эскаргот  всмотрелся  в  берег,  от  которого  его  отделяло сто  ярдов
волнующегося  моря,  а  потом  резко  повернулся  в сторону галеона, услышав
оглушительный треск,  гораздо более громкий, чем пушечный  выстрел. "Бегущий
по волнам" сильно накренился, словно  в  трюме  у  него не было балласта,  и
бизань-мачта со спутанными снастями повалилась на палубу. Похоже, на  глазах
Эскаргота галеон  шел ко  дну,  лениво вращаясь вокруг  своей  оси:  бушприт
медленно  развернулся  к  острову, потом на  мгновение  нацелился  прямо  на
Эскаргота,  а  потом стал  подниматься вверх, в то  время как  корма корабля
скрылась под водой. Моряки толпились на носу, висели на леерах, спрыгивали в
море.  С полдюжины  человек  суетились  возле  рухнувшей  бизань-мачты.  Они
перерубали топорами канаты,  удерживавшие мачту  на палубе, и наконец  она с
плеском упала в воду и, развернувшись, поплыла  по течению прочь от тонущего
галеона.  Человек десять-двенадцать  попрыгали следом и уцепились  за мачту,
несомую волнами.
     Эскаргот слышал пронзительные крики, вопли  и проклятия,  разносившиеся
над  морем, и наблюдал за происходящим, оцепенев  от ужаса. Вероятно, галеон
наскочил на риф. Теперь остался виден один лишь нос корабля, который  быстро
погружался в воду, опускался в море, словно заходящее солнце. Вот он скрылся
под водой,  и бушприт  коротко отсалютовал  небу, прежде чем  галеон  камнем
пошел ко дну. У Эскаргота  было  такое  ощущение,  будто он смотрит какой-то
спектакль, сидя на своей скале. Казалось, разыгравшаяся трагедия не имеет  к
нему  никакого   отношения,  и  только  воспоминание  о  моряке  с  галетами
заставляло  его  почувствовать связь с затонувшим кораблем. В конечном счете
Эскарготу все-таки повезло. Он очень надеялся, что его благодетель находился
в  числе моряков, уцепившихся за  мачту, но даже в сгущавшихся  сумерках  он
видел, что мачту - жалкий кусок дерева, влекомый течением, - уносит в темный
пустынный океан, прочь от острова.
     Холодные  приливные  волны  закручивались  вокруг  рифа.  Стебли  бурых
водорослей  и морской  травы, еще  десять минут назад облеплявшие обнаженную
поверхность скалы, теперь колыхались в  воде. Внезапно  Эскарготу  пришло  в
голову, что морские улитки, переползавшие через скалу, чего-то ждут;  они не
просто выбрались  из  моря  на  выходные.  А то, чего они  ждали, вскипало и
вспенивалось  всего  в  футе  под  ногами  у  Эскаргота  с  каждой следующей
набегавшей волной. Между ним и берегом острова теперь не  осталось ни  одной
торчащей из воды скалы. Возможно, одну или  две просто скрывали  от  взгляда
сгустившиеся сумерки, но Эскарготу так не казалось. Напротив,  ему казалось,
что полоса везения - такая короткая! - внезапно закончилась.
     Высокая  темная волна, невесть откуда  появившаяся,  перекатилась через
скалу, наполнив  башмаки Эскаргота  водой. Потом набежала следующая, которая
на сей раз только накрыла плоский скалистый выступ пониже и разбилась о риф,
не  перехлестнув через него.  Эскаргот  упал на колени и вцепился в  толстые
стебли  водорослей,  оптимистически  думая,  что, в  конце  концов,  бояться
нечего. Он сможет удержаться здесь, говорил он себе. Рано или  поздно прилив
закончится  и начнется отлив. Он поднял голову,  стряхивая брызги с лица,  и
уставился на стремительно набегающий  на  него вал.  Он  коротко вздохнул  и
опрокинулся  навзничь  на  скалу  от удара  волны, которая подхватила  его и
швырнула  в  открытое  море. Эскаргот  снова  барахтался  в  открытом  море,
судорожно глотая воздух,  бешено молотя по воде руками и  ногами,  когда  об
скалу разбилась очередная  мощная  волна и фонтан кипящей  белой пены  взмыл
ввысь на фоне  черного неба и океана. Эскаргот  бросился  навстречу волне  в
надежде,  что она отнесет его в сторону  острова, к  следующему рифу,  где у
него  будет больше шансов добраться до  берега. Но волна вдруг утратила свою
яростную мощь, едва  накатив на него,  и  он опять оказался в плену течения,
уносившего  его прочь  от  острова.  Он  пытался плыть, но только без  толку
выбивался из сил. И  если уж ему  было суждено утонуть, он  утонул бы с куда
более легким  сердцем,  когда  бы предварительно не  уморился  до  смерти  в
тщетных попытках спастись.

7
     КАПИТАН ПЕРРИ И ЕГО КОМАНДА

     Смертельно усталый, Эскаргот плыл по течению, вяло отталкиваясь от воды
ногами и слабо, порывисто взмахивая руками. Он  сбросил с себя куртку, штаны
и ботинки, когда они начали увлекать его ко дну. За пазухой у него находился
кожаный мешочек с амулетом правды и несколькими монетами да карты, вырванные
из  "Каменного  великана".  Расстаться  со  Смитерсом  было трудно, но через
несколько часов  книга все равно расползлась  бы от воды, а она, как и любая
книга, существовала не в единственном экземпляре.
     Эскаргот  все чаще  переворачивался на спину  и отдыхал, глядя на узкий
месяц, холодный  и одинокий,  плывущий, подобно колеблемой  волнами гондоле,
среди далеких звезд.  Он видел  вдали неясные очертания длинного  острова, а
когда поднимался  на гребень накатывающей волны, мог рассмотреть в отдалении
россыпь огней, - несомненно, деревню, которой придется обойтись без него.
     Все его усилия приносили мало пользы. Эскарготу становилось все труднее
держаться на поверхности,  и он все чаще погружался под воду, заваливаясь то
на  правый,  то на  левый бок, и  через минуту-другую  выныривал, беспомощно
барахтаясь,  отплевываясь и задыхаясь. Сколько вообще может  человек плыть в
океане? До  утра? Через час начнет светать. Но что  изменится с наступлением
утра?
     Вода вокруг Эскаргота вдруг посветлела, словно  луна спустилась пониже,
желая рассмотреть, что там за штуковина  такая плывет по волнам. Внезапно он
увидел под собой свои ноги,  часто переступающие в воде,  а ниже - тени двух
рыб размером с тарелку, мгновенно скрывшиеся в  глубине. Свет шел не от луны
- он шел снизу. На поверхности воды  вскипела поднявшаяся струйка  крохотных
пузырьков, и источник  света по  мере  приближения начал принимать очертания
двух кругов: круглых  глаз глубоководного существа, столь жестоко пресекшего
пушечную пальбу, открытую с "Бегущего по волнам".
     Существо всплывало прямо под ним не стремительно, а  лениво, - огромная
тень в зеленых  морских глубинах. Эскарготу ничего не  оставалось, кроме как
ждать,  когда оно перевернется брюхом  вверх,  раздвинет массивные  челюсти,
готовясь проглотить добычу, и коротко забьется в воде, прежде чем продолжить
свое безмолвное странствие по морям. Да уж, счастье поистине изменчиво.
     Существо  остановилось, зависло  под Эскарготом в  прозрачной воде -  в
двадцати,  возможно, в десяти  футах  от  него.  Штук  двадцать  треугольных
спинных плавников  поднялись вдоль  его хребта, и  широкие грудные  плавники
медленно развернулись  под сверкающими глазами. Существо подплыло ближе,  не
сводя с него немигающего взгляда. Эскаргот весь напрягся. Охваченный ужасом,
он не мог отвести  глаза в  сторону, ибо  хотел знать, в какой именно момент
настанет его погибель.
     Он пристально смотрел  на огромную рыбу. Часть головы между сверкающими
глазами  казалась прозрачной.  Эскаргот  видел,  что  находится  внутри. Там
что-то шевелилось. "Силы небесные,  - подумал он,  - там  плавает  человек!"
Жуткое существо  сожрало моряков  с "Бегущего по волнам" и  теперь  занялось
поисками уцелевших. Это морское чудовище, нечто среднее между змеей и китом,
и оно глотает людей целиком.
     Да он живой, внезапно понял Эскаргот. Человек внутри, казалось, смотрел
на  него,  хотя  сильная  рябь  на поверхности  моря  не позволяла Эскарготу
разглядеть все толком. Он опустил голову под воду и открыл  глаза, но так он
видел  еще хуже, вернее, не  видел вообще  ничего,  кроме расплывчатых пятен
света  и  огромной размытой  тени.  Тогда  он приставил  к  бровям сложенные
чашечкой  ладони,  выдул  под  них  пузырь  воздуха  и  сквозь  него  увидел
нахмуренное лицо  темноволосого  мужчины,  управлявшего  существом,  которое
оказалось вовсе не морским чудовищем, а подводной лодкой.
     Мгновение спустя  она всплыла на поверхность  и закачалась на озаренных
лунным светом волнах.  Посредине металлического корпуса субмарины откинулась
крышка  люка, и из него высунулась  голова  -  не штурвального,  а какого-то
коротышки с бакенбардами, в  полосатой вязаной  шапочке. Он  извлек  из недр
лодки деревянное кольцо  и бросил Эскарготу, едва не попав  тому  по голове.
Эскаргот  ухватился за кольцо и привязанную к нему веревку, и его потащили к
субмарине, которая, по всей видимости, и пустила ко дну "Бегущий по волнам".
Моряк с  галетами был  прав: он назвал преследователей "подводными пиратами"
довольно точно.
     Если они  не  пощадили  галеон и команду  корабля,  то  чего мог  ждать
Эскаргот, кроме  смерти  от их вероломных  рук? Но лучше уж