, что означал этот шум, и поэтому промолчал. Он взглянул на Профессора, который пожал плечами, а потом наклонился к нему и прошептал:
     - Гоблины.
     Дули весь сжался и съежился от страха до такой степени, что стал почти незаметным, а сам Джонатан почувствовал, как его прошибает пот. Вполне возможно, что они уже пересекли границу обширных темных пространств Леса Гоблинов, который отделял сторожевую башню пристани Ивовый Лес и Стутон-На-Реке от городков, расположенных выше по течению. И в этих местах особенно опасно было появляться ночью.
     Вдруг они увидели плот, освещенный мечущимися факелами. И, к изумлению Джонатана, он несся под всеми парусами - теперь легко было понять, почему им, на веслах, никак не удавалось догнать его.
     Свет факелов отражался в тумане и окрашивал дымку в красновато-розовый цвет. Странные тени зыбко мелькали на фоне тумана, словно факелы горели перед колышущимся серым занавесом. На палубе прыгала дюжина каких-то странных низкорослых людей. Они сновали туда-сюда, свистели, гоготали и, молотя воздух то ногами, то кулаками, боролись с кем-то очень ловким.
     Испугавшись жутких звуков, Дуди так и сидел, съежившись; Джонатан ободряюще кивнул ему, надеясь подавить его страхи и увидеть в ответ решительный взгляд. Путешественники смотрели на освещенный плот из темноты и поэтому видели гоблинов лучше, чем те - их. Но когда они подошли поближе и рассмотрели наконец отвратительные лица гоблинов, им стало ясно, что одного решительного взгляда тут маловато.
     Хотя каждый из них казался ростом меньше гнома и худым, кожа да кости, Джонатан был не вполне в этом уверен. Их фигуры в тумане то как будто росли, то уменьшались, подобно прыгающим по стене теням. В какой-то момент они показались улыбающимися, танцующими эльфами, но уже в следующий миг больше напоминали зловещие тени самой смерти, с запавшими глазами, торчащими зубами и мертвенно-бледными, бесформенными руками, больше похожими на клешни крабов.
     Гоблины прыгали по палубе, и в их прыжках, криках и стуках не было никакого ритма. И хотя плот освещали только огни факелов, сквозь дымку был заметен и пар, поднимавшийся кверху от большого железного котла. Один крупный гоблин, который был выше остальных на целую голову, ревел и ругался, помешивая содержимое котла, а глаза на его отвратительном лице горели, точно угли. Его приятели, как будто без особой цели, кидали в котел самые разные предметы: секстант, сыр, бочонок с гвоздями, обрывок веревки и всякие другие, явно несъедобные, вещи. Они швыряли в котел все подряд и ломали все это только затем, чтобы повеселиться. Зубы Джонатана выбивали от страха дробь, но то, что они портили вещи, его страшно разозлило.
     Один из прыгающих гоблинов издал вдруг громкий вопль, похожий на крик болотного черта на рассвете, - это он заметил лодку, а в ней трех человек. Остальные гоблины толпой сгрудились на краю плота, указывая друг другу на лодку, махая руками, крича и смеясь. Джонатан видел, как один из них покатил по палубе бочонок с овощами, а затем бросил его в реку. Несколько секунд он покачивался на поверхности воды у лодки, но вскоре течение понесло его в сторону моря.
     Другой гоблин выдернул из зажима факел, укрепленный на палубе, и Джонатан был уверен, что сейчас он подожжет плот. Однако вместо этого гоблин приложил факел к собственным волосам и, когда они запылали, запрыгал и заметался по палубе. Из его рта, наполненного острыми зубами, вылетел хриплый смех, а огонь расплавил кожу на его лице, и она, словно воск, поползла вниз, обнажая ухмыляющийся череп с горящими волосами.
     Джонатан испытывал смешанное чувство - что-то среднее между ужасом и отвращением, в отличие от Дули, который был напуган до полусмерти, - он сидел на носу лодки, закрыв лицо руками. А гоблины тем временем достали ножи с длинными кривыми лезвиями и принялись ими размахивать. Джонатан и Профессор, без всяких обсуждений дальнейшей стратегии, стремительно стали грести в обратную сторону. Но когда гоблины добрались до ружья Профессора и бросили в котел и его, Вурцл решил, что они удалились от плота уже на достаточное расстояние.
     - О Господи! - воскликнул он, размахивая веслом. Его высказывание, казалось, вызвало у гоблинов приступ ярости - одни затопали ногами, а другие подожгли себя.
     Лодка в этот момент не двигалась с места - Джонатан не был настолько обеспокоен судьбой оружия, как Профессор, и продолжал грести назад, в то время как Вурцл в ярости греб вперед.
     В тот самый момент, когда лодка застыла в неподвижности, не двигаясь ни вперед, ни назад, Джонатан с изумлением увидел, как из двери рубки, точно вихрь, вылетел Ахав, который по сравнению с гоблинами казался огромным. Гоблины, очевидно, полагали, что пес надежно заперт, поэтому его появление застало их врасплох, и они принялись выделывать сумасшедшие курбеты.
     Это была весьма занятная картина. По воде прокатились рев и смех, и очень скоро все гоблины горели ярким пламенем, точно миниатюрные костры. Ахав прыгнул на крупного гоблина, помешивающего в котле, и, не обращая внимания на его злобное расплавленное лицо и горящие волосы, схватил его сзади за штаны, потряс и скинул в реку.
     Очутившись в воде, гоблин пронзительно завизжал и принялся шипеть и пускать пузыри. Когда он всплыл на поверхность, то и наполовину не выглядел таким мерзким и страшным, как минуту назад. Сейчас он был похож на совершенно промокшего, жалкого, вредного маленького человечка. Его приятели на плоту, однако, продолжали гореть и шумно веселиться. Они принялись швырять в него разные предметы.
     Ахав пришел в восторг от своих действий и, недолго думая, схватил еще одного гоблина и сбросил его в реку. Джонатан, глядя на отважного Ахава, приободрился. А Профессору Вурцлу, испытывающему опасения, что его оружие окажется в реке, удалось грести сильнее, чем Джонатану. И лодка наконец прошла те несколько футов, которые отделяли ее от плота, и Профессор вскоре привязал швартовочную веревку к его корме.
     Но влезть на борт оказалось не таким-то простым делом - шесть гоблинов дико носились кругами по палубе вокруг рубки. Они бегали в таком бешеном темпе, что невозможно было определить, кто за кем гоняется - гоблины за Ахавом или он за ними.
     К активным действиям Профессора подтолкнуло то, что один из гоблинов достал из котла его ружье и принялся размахивать им над головой. Совершенно ясно было, что ружье заведено - маховик с ручками крутился, и казалось, что вот сейчас гоблин дернет за рычаг и оно отправится в свой сумасшедший полет.
     Профессор набросился на гоблина и схватил ружье, но тот держал его крепко и, крича и визжа, царапал Профессора когтями. Старик Вурцл, не обращая внимания на боль, впал в ярость, когда ружье вырвалось из рук гоблина и полетело над рекой. Сквозь просвет в тумане Профессор видел, как оно, пролетев футов пятьдесят, шлепнулось в воду, затем выплыло на поверхность чуть дальше и скрылось в клубящемся тумане. Его замечательное оружие было потеряно, и на этот раз поблизости не оказалось дерева, на которое можно было бы вскарабкаться и вернуть его обратно.
     Профессор Вурцл, вне себя от ярости, опрокинул пылающего гоблина, который не переставая визжал и хохотал, и сбросил его в реку.
     Джонатан и Ахав гонялись в это время по палубе за последним гоблином. Наконец и Дули, собравшись с духом, влез на плот и, увидев, что гоблинов почти не осталось, приободрился и схватил мчащегося мимо противника за шиворот. А затем, закрыв глаза, чтобы не видеть его лица, швырнул его в реку.
     Головы гоблинов, уносимых к дальнему берегу, постепенно исчезали из виду. И постепенно затихал их смех, приглушенный туманом. Трое запыхавшихся друзей уселись на носу плота рядом с доблестным Ахавом.
     - Эх! - с досадой воскликнул Джонатан по поводу потерянного оружия. Но, по правде говоря, это волновало его не так уж сильно, поскольку он никогда не верил в то, что от этого ружья будет хоть какая-нибудь польза.
     Друзья почувствовали немалое облегчение, когда в три часа ночи наконец выплыли из этого тумана. Лес Гоблинов темным мутным пятном остался позади, и яркая луна снова озаряла берега. Река петляла среди холмов, покрытых лугами, которые тянулись в сторону моря.
     Путешественникам понадобилось не меньше часа на то, чтобы привести все в порядок и подсчитать потери. Самым удивительным было бесследное исчезновение котла. На том месте, где он был, или где должен был быть, осталась лишь кучка мусора: обломки разбитых бочонков, искривленные куски металла, цепочка троллей, которую нашел Дули, и полдюжины рыбьих скелетов странного вида - очевидно, гоблины наловили рыбы.
     Друзья выбросили за борт весь мусор, за исключением цепочки, которая была водворена на свое место на мачте. Джонатан клялся, что видел котел собственными глазами, и Профессор подтверждал его слова. Дули был настолько сбит с толку, что даже не осознавал этого, но Профессор сказал, что котел, очевидно, всего лишь иллюзия.
     - Волшебство! - воскликнул Дули, знакомый по рассказам дедушки с проделками гоблинов.
     Профессор объяснил, что дело было именно в этом. Выйдя из рубки, Джонатан заявил, что гоблины выпили добрую половину запасов рома, а остальное испортили. И действительно, в десятке наполовину опустошенных бочонков плавали рыбьи скелеты. Путешественникам не оставалось ничего другого, как выкинуть бочонки вместе с их содержимым за борт.
     Для Профессора и Джонатана это было жестоким ударом - они оба любили выпить вечером по кружке горячего густого рома, но до сих пор это им все никак не удавалось.
     Итак, бочонок с солеными овощами исчез, ром пропал, а у всех оставшихся булок выедена середина, и теперь они больше напоминали тульи шляп, чем булки. Профессор сказал, что лично он не очень-то переживает по поводу потери рома, - ведь это благодаря ему гоблины вели себя подобным образом. Трезвые гоблины, очевидно, были бы более опасны. И все решили, что они еще легко отделались. Тут Джонатан вспомнил о портвейне, который положил ему в дорогу мэр Бэстейбл, сходил в рубку и достал бутылку и три стакана.
     Прежде чем луна скрылась за Горной Страной эльфов, из-за Белых Скал выглянуло солнце и наступило утро. Как и предсказывал Профессор, этой ночью им не удалось как следует поспать; но зато они вернули себе плот и испытывали гордость, потому что им удалось разогнать сборище гоблинов-мародеров.

Глава 7

Волшебники и аксолотли

     Река несла путешественников к морю, и целых три дня они только и делали, что ели, спали и швыряли за борт попадавшиеся под руку рыбьи кости.
     Профессор Вурцл обнаружил, что его руки и грудь были сильно поцарапаны во время схватки с гоблином и испещрены вследствие этого длинными красными полосами, которые воспалились и распухли - в них, очевидно, попала инфекция. Передвигаясь по палубе, Профессор стонал и скрипел от боли зубами, но тем не менее требовал, чтобы ему позволяли нести дежурство наравне со всеми.
     Они находились на расстоянии нескольких миль от пристани Ивовый Лес, когда стало ясно, что с Профессором нужно что-то делать. Он наконец лег в постель, и Джонатан с Дули принесли ему еду и питье. У него настолько все болело, что даже моргать было больно.
     - Боюсь, Джонатан, - сказал он как-то после обеда, когда до пристани Ивовый Лес оставались считаные мили, - что одного отдыха мне будет маловато, чтобы оправиться от этих царапин. Должно быть, у гоблинов на руках полным-полно грязи.
     - Это точно, - согласился Джонатан. Но он не знал, что же делать,- единственным дезинфицирующим средством на плоту была какая-то мазь, пахнущая эвкалиптом, но, как оказалось, толку от нее не было никакого. - Между Стутоном-На-Реке и морским побережьем нет даже сторожевых башен. Пристань Ивовый Лес и поселок сметены, и, если верить старине Госсету, Стутон тоже. И я не знаю, где же мы найдем хоть какого-то лекаря. Хотя... кто бы ни ограбил и ни разрушил Ивовый Лес, он, конечно, прихватил с собой все ценности, но, я думаю, лекарства не тронул. Может быть, там что-нибудь осталось от запасов аптекаря. Ну какой бы вор стал красть лекарства?
     - Действительно, какой?.. - спросил Профессор. - Но я думаю, что в данном случае не стоит на это сильно рассчитывать. Сколько еще нам плыть до пристани Ивовый Лес?
     - Около часа.
     - Тогда сделай то, что я тебе скажу, мой мальчик. Ты хоть немного разбираешься в травах?
     - Я знаток только в приготовлении чая.
     - Тогда я должен кое-что немного объяснить. Возьми карандаш и бумагу и запиши вот что. Во-первых, мне нужен арроурут <Арроурут - крахмал из подземных побегов или корневищ растения.>, затем цветки щавеля, примерно горсть, и добрая порция перечной мяты. Сумеешь найти все это?
     - Постараюсь, Профессор.
     - Затем, - продолжил Профессор,- мне нужно полдюжины желтых древесных грибов - тех, что похожи на раковины моллюсков и покрыты розовыми пятнышками сверху и снизу. Я не удивлюсь, если ты потратишь много времени на то, чтобы разыскать их. Ищи под корой старых поваленных деревьев тсуги.
     "Старая поваленная тсуга, - старательно записывал Джонатан, - под корой..."
     - Какого размера эти грибы, Профессор?
     - В диаметре они примерно с голову человека, когда спелые. Если же тебе попадутся такие грибы, но гораздо крупнее, имей в виду, что они совершенно бесполезны. Если ты прикоснешься к такому грибу, он выделит слизь. Гриб же, покрытый слизью, и вовсе вреден.
     "Без слизи", - записал Джонатан.
     - Наконец, мне нужна кружка размельченной паутины - если, ты, конечно, сумеешь ее размельчить, и штук шесть аксолотлей, лучше всего тех, что покрыты крапинками.
     Джонатан удивленно покачал головой:
     - А будет ли толк, Профессор, от всех этих растений и прочих штук?
     - Надеюсь. Этот рецепт мне дал один удивительный бродячий музыкант, который проходил через наш город несколько лет назад. Он утверждал, что у него есть боб, из которого может вырасти целый дом. Это слишком глупо, сказал я ему тогда.
     - Да, конечно, - сказал Джонатан, - конечно.
     - Но я не спорил с ним по поводу рецепта для припарок. Целебные свойства грибов и аксолотлей известны всем.
     - Никто бы не осмелился отрицать их, - согласился Джонатан.
     Прежде чем они покончили со списком необходимых лечебных средств, вдалеке показался Ивовый Лес. От пристани, которая некогда была центром торговли жителей речной долины, сейчас не осталось ничего. Уцелел лишь небольшой участок причала, но он был здорово потрепан и так накренился, что его пригодность была под большим вопросом. Однако он был единственным местом, где вообще можно было пристать к берегу, и Джонатан направил плот туда. Дули, держа в руках веревку, уселся на нос, готовый в любой момент пришвартовать плот.
     Какое-то время Джонатан обдумывал, а не привязать ли плот к сваям, торчавшим из воды футах в двадцати-тридцати от берега, и на берег доплыть на лодке. В этом случае плот был бы в большей безопасности. Но на самом деле, если кто-то и следил за ними, он мог бы украсть лодку и легко добраться на ней до плота, поэтому в конце концов Джонатан решил отказаться от излишних сложностей. И они пришвартовались к разрушенному причалу.
     Профессор лежал в рубке, укрытый несколькими одеялами. Он выпил кружку чая, съел немного сыра и сморщенное яблоко. Рядом с ним друзья положили крепкую дубину, которая должна была отпугнуть непрошеных гостей. Дули и Джонатан заглянули в рубку, помахали Профессору и вышли на причал.
     Возле пристани на берегу стоял поломанный сарай для лодок. Крыша его провалилась, и в целом он выглядел так, будто строители ошиблись и выстроили его вверх ногами. Окна в сарае были выбиты, и все вокруг было усеяно осколками стекла. От стен кто-то оторвал обшивку и разломал на мелкие кусочки, которые тоже грудами валялись вокруг. В общем, этот сарай был уже абсолютно непригоден для использования.
     Несколько строений, которые некогда относились к пристани, были в таком же состоянии. Крыши обвалились, двери были выбиты и покачивались на заржавевших петлях, сквозь дыры в стенах дул ветер - словно так и было задумано. Внутри же не было ничего, кроме поломанной мебели и изорванных в клочья занавесок. Продукты, одежда и все что-либо более или менее ценное исчезло. Сквозь дыры в ступенях лестницы проросла трава, и везде из окон и дымоходов выглядывала лоза дикого винограда, словно сам лес решил поселиться в этом городе. И вокруг стояла мрачная тишина, лишь изредка нарушаемая криками птиц. Дули был уверен, что во всех домах прячется полным-полно призраков, но Джонатану об этом не говорил, боясь - а вдруг тот согласится?
     - Что вы думаете, господин Сыровар, насчет этого разгрома? Что тут, ураган, что ли, промчался?
     - Не думаю, что дело в урагане, Дули, - ответил Джонатан. - Хотя я бы предпочел, чтобы это было именно так. Но меня смущает то, что исчезли все жители. Не хочу показаться излишне впечатлительным, но я мог бы предположить, что в таком случае здесь должны были остаться хотя бы... тела - одно или два, ты понимаешь, о чем я говорю?
     - А может, ураган скинул их всех в реку? Просто швырнул, как жуков.
     - Конечно, такое тоже вероятно, - кивнул Джонатан, - но здесь попахивает рыбой, как говорят на побережье, то есть что-то тут не так. Что это за ураган, который выбивает у дома угловые стойки так, что крыша проваливается внутрь? И что это за ветер, который, отодрав от стен обшивку, принимается кромсать ее в щепки? Это просто какое-то безумие. И даже худшее из всех безумств.
     - Прямо как гоблины, которые с воплями все жгли, - привел пример Дули, - даже после того, как наглотались воды.
     - Точно, - согласился Джонатан.
     - Тьфу!
     - Не понял, - удивленно произнес Джонатан.
     - Я не говорил этого, - ответил Дули, - я думал, это вы сказали.
     - Тьфу, сэр! Это я говорю, - раздался писклявый голос из разрушенного трактира, и в окне показалась голова худощавого человека в высокой шляпе. - Ничто, мои друзья, не случается просто так. Гоблины не ведают, что творят. Они находятся в беспрестанном движении и валяют дурака до тех пор, пока кто-нибудь не вышвырнет их вон.
     Джонатан поклонился, а Дули спрятался за его спину, изумленно таращась на незнакомца.
     - Колдун! - ошарашенно воскликнул он.
     - К вашим услугам, джентльмены, - кивнул колдун. - Как вы проницательны, молодой человек. Я полагаю, меня выдает шляпа. Прямо маяк какой-то.
     Его шляпа и в самом деле походила на маяк - высокая, суживающаяся кверху, украшенная звездами и полумесяцем на верхушке. Трудно было придумать что-либо более указывающее на то, что перед вами колдун. Шляпа немного сползала ему то на лоб, то на затылок, прямо как шляпа Гилроя Бэстейбла. Пару раз он ее поправил, а затем вдруг исчез и появился с куском резинки, который привязал к обеим сторонам шляпы и засунул себе под подбородок.
     - Так и задохнуться можно, - сказал колдун.
     - Пожалуй, - откликнулся Джонатан, не зная, что еще сказать.
     - Но если уж задыхаться, лучше не откладывать дела в долгий ящик. Я уже не надеюсь, что шляпе это надоест и она перестанет сползать. Но у нее свои прихоти. Так что без этой душной резинки никак.
     - Может быть, если бы она не была такой высокой... - предположил Джонатан. - Но тогда я ничего не смыслю в шляпах для колдунов. Полагаю, что у них должны быть именно такие шляпы.
     - Иногда даже выше. Я тоже могу ее удлинить.
     Откуда-то из-под плаща колдун извлек нечто вроде палки, на конце которой был набалдашник с вырезанным из слоновой кости лицом младенца, и прикрепил ее к верхушке своей шляпы. Все сооружение закачалось, как флагшток на башне. Колдун чувствовал себя явно неуютно и начал дышать с трудом, силясь сохранить сооружение в равновесии, но наконец бросил это занятие и придержал шляпу руками.
     - Ужасно неудобно. Но волшебнику это необходимо, если он хочет быть кем-то большим, чем просто человеком, наряженным в маскарадный костюм, изображающий колдуна с привязанной к поясу колодой карт. Кстати о картах, позвольте вам дать мою визитную