Джонатан тем временем пытался привлечь внимание спящего хозяина. Трактирщик повалился на бок, когда Джонатан похлопал его по плечу, затем любезно кивнул, почмокал губами и со звоном обрушился на пол вместе со своей табуреткой.
     - Что? Что? Что?! - завопил он недоуменно. Сыровар почувствовал себя виноватым и с извинениями поднял хозяина на ноги. Никто во всем трактире, кроме Профессора и его собеседника, не обратил внимания на этот шум. Наконец табуретка была поднята, и казалось, ничего не произошло. Хозяин уставился на Джонатана мутными глазками и с глупой улыбкой на губах водрузился обратно на табуретку, а затем закрыл глаза и опять задремал.
     - Обслужите себя сами, - сказал бородач в пиджаке, которого, как выяснилось, звали Лонни Госсет. - Положите пять пенни вон в ту жестяную банку и возьмите себе все, что вам нужно.
     Джонатан так и сделал, но как только он попробовал эль, то тут же пожалел, что решил сюда зайти, - это была выдохшаяся, безвкусная жидкость, более напоминающая болотную жижу, чем что-либо более или менее пригодное для питья.
     - Это господин Лонни Госсет, - сказал Профессор Джонатану, когда тот сел рядом. - Он шляпных дел мастер, но говорит, что на свои доход не может купить даже персик.
     - Ни одного, - подтвердил Лонни Госсет, в легком опьянении покачивая головой. - С тех пор как этот проклятый Шелзнак появился тут со своими жабами и прочими тварями. Эти мерзкие дьявольские твари бродят по всем дорогам. Люди бегут в сторону моря.
     - А кто это - Шелзнак? - спросил Джонатан, глядя в свою кружку и удивляясь, с какой это дьявольской тварью довелось столкнуться Госсету. Он предложил эль Профессору, но тот только посмотрел в кружку и покачал головой.
     - Полагаю, его нельзя назвать славным малым.
     - Славный малый! - чуть ли не крича, воскликнул Госсет. - Дьявол - вот он кто. Этот гном пришел сюда полгода назад, и путь его проходил через Ивовый Лес. Вы слышали об Ивовом Лесе?
     - Да, - ответил Профессор.
     - А про Стутон-На-Реке?
     - Нет.
     - Все разнесено в щепки. Запустение! И везде бродят эти твари, - мрачно сказал Госсет.
     - Я бы не хотел, чтобы они заполонили всю страну, - деловито заметил Джонатан. - И даже полстраны.
     - Боюсь, - сказал Профессор, - что их это совершенно не волнует. Ты знаешь меня как человека науки. И знаешь, что я нисколько не отрицаю этого. Наблюдения и умозаключения - очень полезные инструменты, мистер Сыровар, но должен заметить, если уж говорить начистоту, что иногда их место занимают предчувствия.
     - Я бы не стал дожидаться того момента, когда они сбудутся. Давай-ка лучше позаботимся о провианте и вернемся на плот, чтобы посмотреть, чем занимаются этот озорник Дули и старина Ахав. Как считаешь?
     - Давай, и поскорее, - согласился Профессор.
     Путешественники распрощались с Госсетом и ушли, оставив его одного. А он словно и не заметил этого и шепотом продолжал бормотать о шелковых шляпах, тварях и гнусных мелких бестиях.
     Они зашли в лавку "Товары повседневного спроса Хоббса", где встретились с самим хозяином, который внимательно принялся изучать вошедших. У старика Хоббса были густые бакенбарды и строгий взгляд, его обтягивающая одежда была застегнула на все пуговицы, а шею закрывал высокий накрахмаленный воротничок. Джонатан шепотом сказал Профессору, что у этого портного Хоббса такое же чувство юмора, как у того дантиста, который делал коронки хозяину харчевни. Профессор согласился, но добавил, что ему отрадно видеть столь верного и твердого члена общества.
     - Хоть кто-то еще держится среди всей этой смуты, - заметил Профессор.
     К своему удовольствию, путешественники быстро нагрузились припасами, и отправились обратно. По пути они опять увидели брошенный сарай, в стене которого толпа мышей под надзором пучеглазой жабы все еще продолжала выгрызать дыры. Джонатан замахал на них руками и подпрыгнул, словно готовясь растоптать их, но Профессор заметил, что это, может быть, плохая идея - трогать обитателей здешнего леса. Вспомнив о том, что говорил Лонни Госсет, Сыровар согласился с Профессором. Вскоре оба они вышли на дорогу, ведущую к гавани. Но отсюда в вечернем мраке плота видно не было.
     В первый момент в голове у Джонатана промелькнула мысль, что они умудрились войти не в ту гавань. Затем он подумал, что, может быть, в гавани никогда и не было плота, и на миг почувствовал странное облегчение, словно он проснулся и убедился, что страхи жуткого кошмара были не больше чем сном. Внезапно Профессор воскликнул:
     - Нас предали! - и принялся осматривать оборванные концы веревок, которыми плот был привязан к причалу.
     - Дули не предал бы нас, - возразил Джонатан. - Он, конечно, довольно странный паренек, это точно, но заслуживает не меньшего доверия, чем ты или я.
     - Дули здесь ни при чем, - ответил Профессор, поднимая концы веревок. - Веревки перегрызены. И наш плот унесло течением.
     - Силы небесные! - воскликнул Джонатан, вспомнив об Ахаве, который, вероятно, остался на плоту. - Изверги. Это все те проклятые мыши и жаба. Они сделали это из ненависти к нам, чтобы отомстить за то, что мы их тогда разогнали.
     Профессор бросил на Джонатана глубокомысленный взгляд.
     - Мыши и жабы не делают подобных вещей из ненависти. Они не додумались бы до такого. Боюсь, что наш друг Госсет прав. Что-то нехорошее творится у нас в стране!
     - Ты опять за свое! Твари, "разгуливающие повсюду" и "напавшие на страну". Это достаточно утомительно. Наш плот каким-то образом унесло рекой, и нам необходимо вернуть его.
     Джонатан принялся ходить туда-сюда по причалу, пытаясь обдумать случившееся. Но чем больше усилий он прилагал к этому, тем труднее ему было сосредоточиться. Догонять плот, идя вдоль реки, не имело особого смысла, поскольку за Городом У Высокой Башни они двигались бы крайне медленно, и даже на лошадях (если бы они взяли их откуда-нибудь) им пришлось бы скакать по предательским тропинкам Леса Гоблинов, и, возможно, они настигли бы плот, лишь когда его уже вынесет в океан. Что действительно им было нужно, так это воздушный корабль с эльфами, но на это надеяться не приходилось. Джонатан нахмурился и продолжил свои хождения по причалу. Профессор же, казалось, совершенно не был смущен.
     - Лучше всего нам было бы пуститься в путь, мой мальчик, - сказал он, пожимая плечами с таким видом, словно вопрос исчерпан.
     - Куда? - воскликнул Джонатан.
     - Вниз по реке, конечно. Дули, должно быть, задремал, но он вернется на берег сразу же, как только поймет, что плот унесло течением. Конечно, нам не придется спать сегодня ночью, если Дули поздно сообразит, что произошло.
     - Дули! - закричал Джонатан. Ну конечно. Он почувствовал себя глупцом. Дули на плоту, и в конце концов он, конечно, пристанет к берегу. Отвратительные мыши не знали, что там остался Дули. Старина безбилетник Дули!
     Но тут друзья услышали крик - как будто кто-то приветствовал их, - доносившийся со стороны холма, по которому шла дорога в город. Одинокая фигура бежала по дороге, бешено перебирая ногами и вопя:
     - Господин Сыровар! Профессор!
     У них упало сердце, когда на пристань, задыхаясь, сбежал Дули и изумленно воззрился на темную воду у причала.
     - Плот исчез!
     - А там Ахав, - выдавил Джонатан. - Теперь нам придется идти пешком вдоль реки до того места, где Ахав сам пристанет к берегу.
     Дули был потрясен.
     - О, господин Бинг-Сыровар, - пробормотал он, чуть не плача, - они сказали мне, что я вам зачем-то нужен. Поэтому я побежал за вами. Я сказал сам себе: с твоего разрешения, Дули, я не буду мешкать. И я побежал, но не смог вас нигде найти, и никто не мог мне ничего сказать.
     - А кто это тебе сказал? - ошеломленно спросил Джонатан.
     - Сейчас это не важно, - перебил его Профессор. - Мы должны догнать плот.
     - И нам нужна лодка, вот что. Такая, чтобы мы втроем могли в ней уместиться. - Джонатан осмотрелся и заметил несколько лодок, привязанных к пристани.
     - Мой старый дедушка нашел бы лодку и взял ее. Позаимствовал бы, если это необходимо, - вставил Дули. - Похоже, там есть лодки, внизу, у камней.
     - Но мы не можем просто так взять и украсть чужую лодку, - возразил Джонатан, когда все трое двинулись к камням.
     - Думаю, что в данном случае нам лучше всего последовать примеру дедушки Дули, - возразил Профессор. - Я оставлю здесь свою визитную карточку, под камнем у этого столба, и хозяин лодки сможет потом переслать счет за оказанную услугу.
     Вскоре Дули, Профессор Вурцл и Джонатан устремились в погоню за исчезнувшим плотом и, бешено работая веслами, закружились в водоворотах реки в "позаимствованной" лодке.
     Из-за клубящихся облаков выплыла луна - она, казалось, улыбалась, глядя на путешественников, которые стремительно неслись по глади реки. Ее бледный неровный круг отражался в воде прямо перед лодкой, и потому казалось, что она гонится за этим единственным фонарем в темной ночи. На обоих берегах виднелось все больше деревьев, и за кромкой леса мелькали чьи-то неясные тени. Джонатан обернулся, но из-за того, что русло реки изгибалось, а лес на берегу был густой, в той стороне, где раскинулся Город У Высокой Башни, не было видно никаких признаков жизни. И действительно, не было видно ничего, кроме тусклого света, лившегося сквозь окно в самой Башне, которая возвышалась вдалеке. Но даже со стороны реки Джонатан мог видеть, как дымоход озарялся красноватым светом тлеющих углей, а над ним призрачными фигурами клубился дым. Ночь становилась все холоднее и страшнее, но тот факт, что это странное место оставалось позади, помогал страхам отступить. Джонатан усердно опускал свое весло в воду и смотрел в сторону серебряной луны.

Глава 6

Туман над Лесом Гоблинов

     Однако ночью, когда трое друзей плыли в лодке при свете луны, им было несколько страшно. После часа изнурительной гребли они благоразумно решили меняться: один четверть часа отдыхал, а остальные в это время интенсивно гребли.
     Небо было усыпано звездами, и каждая сверкала, как драгоценный камень, но от их равнодушного света ничуть не становилось теплее, скорее наоборот. Морозец уже начал украшать сверкающим инеем траву, росшую на берегу, и большинство диких зверей в лесу всерьез подумывало о том, не пора ли запереть двери своих подземных квартир на засов, положить на кровать лишнюю пару стеганых одеял и погрузиться в приятный глубокий сон месяца на четыре.
     Джонатан, которому в его толстой куртке и меховой шапке было довольно тепло, думал точно так же. Но городок Твомбли, сыроварня и уютное кресло с вырезанной на спинке головой оленя были далеки, как и луна. И хотя от дома их отделяло всего несколько дней пути, казалось, будто они покинули некую приятную заморскую страну с жарким климатом.
     Джонатан устал, он сидел, тяжело опустив голову, а его подбородок почти касался груди. Но каждый раз, когда его одолевал сон, оказывалось, что наступила его очередь грести. Один раз он все-таки умудрился уснуть, и ему тут же приснился сон про человека с круглым лицом, чье изображение было на четырех монетках; он протягивал ему кусок зеленого сыра на пылающей тарелке, а в это время большие деревянные часы за ним отстукивали время, и солнце и луна, нарисованные на них, бежали в головокружительном темпе, превращая дни в секунды. Но едва Джонатан притронулся к сыру, как из-за маятника выглянуло морщинистое лицо, а затем рука, которая протянулась вперед и схватила сыр с тарелки. И сыр этот тут же превратился в кучку пыли, которая мгновенно разлетелась по широкой пустой равнине. И тут Джонатан повалился на бок и обнаружил, что сидит в лодке и плывет по широкой реке.
     Как ни странно, но Дули был единственным из них, кто не проявлял ни малейших признаков усталости. Профессору и Джонатану приходилось заставлять его прекращать греблю, чтобы отдохнуть, и казалось, что чем становилось холоднее, тем энергичнее он работает веслом. К ужасу своих друзей, он без конца привставал на сиденье, чтобы посмотреть, что там творится впереди. И каждый раз лодка начинала угрожающе раскачиваться, а Профессор пускался в рассуждения о законе гравитации, законе равновесия и о том, что случается, когда он срабатывает.
     - Уже, наверное, полночь, - заметил Профессор, проверяя себя по карманным часам.
     - А мне еще больше так кажется, - произнес Джонатан, сам с трудом понимая, что он хотел этим сказать, - но странно, что мы до сих пор не догнали плот.
     - Действительно, это очень странно и потому настораживает, - согласился Профессор. - Мы должны были нагнать его где-то с час назад. Учитывая скорость течения и тот факт, что в лодке на веслах мы движемся раза в два быстрее... Подождите-ка минутку, я подсчитаю... Два, ноль, ноль, пять в уме... округляем до десятых... - Профессор многозначительно посмотрел на Джонатана. - Даже если бы мы отплыли на час позже, плот опережал бы нас не больше чем на четыре часа, и мы должны были догнать его два часа назад.
     Внезапно Джонатану пришла в голову ужасная мысль:
     - А что если плот прибило к берегу, а мы, не заметив, проплыли мимо?
     - Прошу прощения, сэр, - вставил Дули, - я хорошо оглядывал все вокруг, в том числе и берег, и, даю честное слово, нигде плота не видел. Может быть, если только я заберусь на сиденье и осмотрюсь еще раз...
     Джонатан и Профессор крепко вцепились в борта лодки. Они были уверены, что сейчас полетят в холодную воду.
     - Сядь, Дули! - крикнул Профессор.
     - Да, сэр, господин Вурцл, сэр. Сейчас, сэр. Разрази меня гром, сэр, но я действовал, повинуясь порыву, и забыл о том, что вы говорили насчет вращения Земли и "быстрого кружения того и этого".
     - Совершенно верно, Дули. Постарайся не забыть об этом в следующий раз.
     - А если мы все-таки проскочили мимо, - задумчиво произнес Джонатан, - скажем, если плот был в тени или еще где-то, тогда, может быть, стоит вернуться и как следует осмотреть берега?
     - Ты абсолютно прав, - согласился Профессор. - Но есть один факт, который сейчас не так страшен, как может стать позже.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Я имею в виду, что мы можем потерять часа два-три, а именно столько времени уйдет у нас на то, чтобы спуститься обратно по реке.
     - Тогда давайте развернем лодку и пристанем к берегу, а там обсудим, что нам делать, - растерянно сказал Джонатан.
     - Я почти уверен, сэр, что этот славный пес на плоту вовсе не в тени. Я осматривал все затененные места. Нет, сэр, уж лучше нам плюхнуться в воду, чем поворачивать назад, как говорил мой дедушка. Он любил читать мне стихотворение, которое заканчивалось так: "Плюх, плюх, плюх, плюх, Да-да-да-да-да..." - или как-то в этом роде.
     - Таких, как твой дедушка, обычно называют мудрецами, - сказал Профессор. - Но что нам делать - довериться глазам Дули и "да-да" его дедушки или все-таки пройтись еще раз вверх по реке? Лично я, учитывая научные факты данного вопроса, склоняюсь к тому, чтобы развернуть лодку...
     - А-а-а! - завопил вдруг Дули, взмахивая веслом.
     - Это не так уж и плохо, - начал было Профессор, но Дули продолжал махать веслом, указывая пальцем на небо.
     - Луна! Луна! - вопил он.
     Джонатан, напуганный воплями Дули, взглянул вверх, но не увидел в небе ничего, кроме белого диска, такого же яркого, как всегда, парящего во тьме и окруженного звездами. Хвостик крошечного темного облачка на секунду слегка затмил нижний край диска, но скоро растворился в ночи, оставив лунную поверхность такой же чистой и нетронутой.
     - Ты что так орешь, Дули? - спросил Джонатан, снедаемый опасениями, что плот и Ахав остались позади. И словно для того, чтобы еще больше ухудшить положение путешественников, у берега над рекой пополз мутный клочковатый туман.
     - Туман, - произнес Джонатан, как бы ни к кому не обращаясь. - Мы заблудимся в тумане.
     У него вдруг создалось такое ощущение, что теперь они навсегда потеряли плот.
     - Вот опять! - закричал Дули, указывая на что-то пальцем. - Это не облака. Вовсе нет, сэр. Ведьмы, вот что это такое, и не одна, а целый эскадрон. Это ведьмы на фоне луны!
     Профессор сплюнул. Его, как и Джонатана, гораздо больше беспокоил туман, который начал застилать реку плотной завесой. Она поднималась снизу, словно серая мантия. Но он заметил и темные фигуры на небе, на которые указывал Дули. На фоне диска луны эти фигуры казались движущимися кусочками атласа, но все же можно было разглядеть силуэты трех ведьм в остроконечных шляпах. Их темные накидки развевались сзади, точно порванный парус корабля-призрака, несущегося в небе. К изумлению Джонатана, ведьмы эти сидели верхом на метлах - о подобных вещах говорили все вокруг, но сам он никогда не верил в эти россказни. Ночной ветер донес пронзительный гогочущий смех, но вскоре ведьмы скрылись в темноте. Затем они опять показались на фоне луны - две впереди, одна сзади. Когда туман уже полностью окутал лодку и вокруг виднелась лишь одна беспросветная дымка, злобный смех еще долго был слышен на востоке - звонкий, как падающие сосульки.
     Дули сидел неподвижно, прикрыв лицо руками, и стонал.
     - Старый дедушка знал этих леди, - сказал он. - Да, джентльмены. Но мне никогда не хотелось узнать их поближе. Он наткнулся на них однажды в Лесу Гоблинов, да, если мне не изменяет память, - который, кажется, не так уж далеко отсюда, верно, Профессор?
     - До него меньше чем полмили, Дули.
     - Да, не повезло. Там в лесу бродят хищные твари. Двухголовые козлы, которые вечно что-то варят в котле. И каждый, кто там живет, всегда имеет при себе огромный серп.
     - Думаю, будет лучше, если ты расскажешь об этом в другой раз. Например, днем, - сказал Джонатан.
     Дули сидел, сжавшись в комочек. Дедушкины истории были настолько свежи в его памяти, что он сходу готов был поведать любую из них.
     - Да, - произнес Джонатан. - Попали мы в переделку. Пойдем назад?
     - Если мы не видим берега, Джонатан, - ответил Профессор, - то не узнаем, движемся ли мы вперед, или стоим на месте, или нас относит течением назад. Совершенно ясно, что грести вверх по течению в тумане мы не можем.
     - Но, может быть, туман немного рассеется.
     Но Джонатан знал, что этого не произойдет, несмотря на крепкий ветер, который задул им в спины. Туман обволакивал все сплошной пеленой, в которой можно было разглядеть лишь несколько темнеющих брешей.
     Откуда-то издалека все еще доносился смех ведьм, перекрываемый пронзительными воплями, похожими на крики баньши. <Баньши (ирл., шотл. фольк.) - дух, вопли которого предвещают смерть.> Хотя жуткие звуки становились то громче, то тише, словно с ними забавлялся ветер, друзьям в лодке казалось, что это где-то здесь, рядом. Они перестали грести и вслушивались в ночные звуки, одновременно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мгле, впереди лодки. Неожиданно далекое монотонное пение, еле слышное среди криков, смеха и визгов, перемежающееся звонкими ударами дубинки о железный котел, потонуло в лае собаки - таком яростном, как будто ее довели до исступления.
     Безусловно, это был Ахав, атакуемый какой-то дьявольщиной. Друзья принялись грести, лодка прорезала путь в тумане, а ужасные звуки и собачий лай все громче звучали в их ушах.
     Из-за тумана они не могли точно сказать, насколько далеко видно окружающее. Им была видна вода, бурлящая возле лодки, но она была такой же тусклой, как сама ночь, и на расстоянии двух-трех ярдов граница между водой и воздухом была уже совершенно незаметна, поэтому никто из них не мог точно сказать, что он видит дальше - воздух или воду. Джонатан начал опасаться, что, двигаясь так быстро, они могут врезаться в плот.
     Вскоре сквозь туман они увидели отблески света, которые были впереди где-то не дальше десяти ярдов. Но крики, звуки ударов и визги слышались словно отовсюду - в лесу у невидимого берега.
     Лай внезапно стих, и Джонатану это очень не понравилось. Он подумал: а не кликнуть ли ему Ахава? Но, во-первых, было мало вероятно, что пес услышит его среди этого шума, а во-вторых, Джонатан не знал