Когда пароход  подходил  к  причалу,  один  из них  как  раз  вытащил
здоровенного речного окуня  -  зеленую рыбу с  выпученными  глазами и чешуей
размером с  ноготь большого  пальца. Все  находившиеся на  борту  -  включая
Джонатана, Профессора, Буфо и Гампа, которые  к этому времени выстроились на
палубе,  ожидая  разрешения  сойти  на берег,  -  одобрительно  закричали  и
зааплодировали.
     Мальчишка поднял рыбу, болтающуюся на конце лески, в воздух и попытался
вытащить крючок, однако окунь, которому это было не по душе, начал дергаться
и вырываться.  Мальчишка схватил его за  огромный  раздвоенный  хвост  и раз
шесть шмякнул изо всей силы о сваи, чем и решил вопрос в свою пользу.
     -  Я  ему показал! - крикнул он собравшимся на палубе  пассажирам. -  Я
отшиб у него всю охоту сражаться со мной!
     Капитан  Бинки  дал  два гудка  в  знак того, что все, кто находится на
борту, поддерживают юного рыболова. Потом пароход подошел к причалу, трап со
стуком  упал на  дощатый настил,  и три матроса быстро  сбежали  на берег  и
закрепили швартовы.  Десять минут спустя  четверо путешественников входили в
дверь, над которой  висела вывеска,  гласившая, как  ни странно: "ЗНАМЕНИТЫЕ
ПИРОГИ - МОРОЖЕНОЕ".
     - То, что нужно, - сказал Джонатан,  заметив  в  руках проходящего мимо
официанта дымящийся  пирог толщиной около шести дюймов. В конце концов  они,
как  и   предлагал  Буфо,   пообедали   пирогами  и   мороженым,  единодушно
согласившись,  что что-нибудь более сытное можно  будет съесть и  поближе  к
вечеру.

Глава 11
     Адская машина

     Вечер  наступил  рано,  и вместе  с  ним  опустился  туман.  Джонатан с
Профессором стояли у  поручня на правом  борту корабля, наблюдая за тем, как
темный  южный  берег  скользит  мимо  в   затянутой  дымкой  дали.   Сначала
зазубренная  линия леса казалась черным  рубцом на вечернем небе, но по мере
того как  солнце клонилось к западу, небо и сумрачный лес сливались в единую
бесформенную темноту и к семи часам вечера были полностью поглощены  ночью и
поднимающимся  туманом.  С  мостика  время от  времени раздавался  печальный
гудок, и влажный  воздух доносил вниз, к  тому месту,  где стояли Джонатан с
Профессором,  призрачные, бестелесные  голоса.  Изредка из  тумана доносился
ответный гудок - где-то на просторах реки навстречу им шло другое судно.
     Сзади послышались шаги. Джонатан обернулся и увидел одетого в тельняшку
кока, который направлялся  в его сторону с  двумя помойными ведрами в руках.
Кок  кивнул Джонатану и Профессору,  подошел к поручню и  вывалил содержимое
ведер в  реку.  Одно  из них,  как заметил  Джонатан, было доверху заполнено
влажной кашицей, оставшейся  после приготовления  кофе.  Кок поставил пустые
ведра на палубу и зажег свою трубку. Казалось, он был не прочь поболтать.
     - Вот это туман, - сказал Джонатан.
     - Ага, - отозвался кок. - Поднимается почти каждую ночь. Через какое-то
время к  нему  привыкаешь. Он  вроде  как  начинает  нравиться.  С  ним  все
становится как-то спокойнее.
     - Однако это довольно опасно, не так ли, плыть вот так в тумане?
     - Не-а,  -  последовал ответ.  - Тут  всю дорогу  до  Лэндсенда хорошая
глубина. Начиная  отсюда мы ее уже даже не промеряем. Все знают, что мы идем
по фарватеру, так что нам уступают дорогу. Вы эту опасность имели в виду?
     Этот вопрос показался каким-то особенным, если  принять во внимание  те
непонятные слова, которыми встретил их капитан, когда  они впервые поднялись
на борт.
     - Частично - да. - Джонатан вытащил свою собственную трубку.
     - Но это было не все?
     - Нет.  -  Профессор,  похоже, начал следить  за разговором. -  Там,  в
деревне Твит,  ходили  кое-какие слухи.  Капитана они, кажется,  задевали за
живое. В них есть хоть какая-то доля правды?
     - Трудно сказать, - отозвался кок, попыхивая трубкой. - На этом участке
реки  творятся безумные вещи.  Я бы  сейчас не  сошел на  берег даже  за все
золото  Сикорского  - по крайней мере, на южный  берег, северный еще  не так
плох.  Но  южный  берег...  - И  он покачал  головой,  чтобы  выразить  свое
отношение к южному  берегу. - Я видел  тварей, выходящих из  этого тумана. -
Тут он умолк и опять покачал головой.
     - Тварей? - переспросил Джонатан.
     -  Так можно сказать.  Я  не знаю наверняка, что это  такое. Иногда мне
кажется, что это просто тени, иногда кажется, что это не так.
     Кок  набил  чашечку  своей  трубки,  проверил,  все  ли  в  порядке,  и
облокотился о поручень, вглядываясь в затянутую туманом  ночь. От его слов у
Джонатана по спине пробежала дрожь.
     - Однако не это беспокоит капитана Бинки, - продолжил  кок,  - полагаю,
что нет. Когда он напьется этого своего ненормального кофе, ему нет никакого
дела до призраков. Он кого-то поджидает, вот что я думаю.
     - Сикорского? - повинуясь интуиции, спросил Джонатан.
     - Так точно, - подтвердил кок.
     Джонатан бросил на Профессора Вурцла озадаченный взгляд и получил такой
же в ответ.
     - Его можно встретить везде, не так ли?
     - По меньшей мере, - откликнулся кок. -  Не знаю, почему  капитан Бинки
просто  не отдаст  ему этот чертов кофейник.  Он не  стоит того, чтобы из-за
него  воевать.  Даже  двухтысячелетний кофе не стоит того, чтобы из-за  него
воевать.
     Теперь Профессор по-настоящему заинтересовался:
     - Так, значит, Сикорский очень хочет заполучить этот кофе?
     -  Предлагал  купить его. Готов был  заплатить  любые деньги,  или,  по
крайней  мере, так говорят. С ума  по нему сходил. И  чем безумнее он  из-за
него становился,  тем  упорнее капитан  Бинки отказывался продать. Сикорский
просил отдавать  ему половину кофе,  но капитан  ответил, что когда он варит
себе чашечку кофе, то ни с кем  не делится. Для  него может быть  только все
или ничего. То есть все для него и ничего - для Сикорского.
     -   Молодец.  -   Джонатану   было  приятно   встретиться  с   подобной
приверженностью искусству. - К черту Сикорского!
     Кок согласно кивнул:
     - Есть такие люди, которым бы хотелось, чтобы так и было. И не думайте,
что они не пытались осуществить это желание.
     Откуда-то с  реки донесся приглушенный звон колокола. Звук  был  такой,
словно  колокол находился на большом расстоянии или словно звон  шел  из-под
поверхности реки. Но всего через  мгновение  в тридцати футах от  них прошла
торговая баржа,  вся палуба которой была увешана зажженными лампами. Сначала
показались   лампы,   выглянувшие   из  тумана,   словно  светящиеся   глаза
глубоководной рыбы. Затем мимо проскользнул темный силуэт баржи, на которой,
казалось, никого не было. А еще через мгновение все исчезло.
     -  Я не  уверен в  том, что  во всем этом  не замешан  Сикорский. - Кок
махнул рукой в сторону реки.
     - Вы имеете в виду -  в этих ночных визитах с  южного берега, о которых
вы говорили? - уточнил Джонатан.
     - Точно. Это в духе Сикорского. Ужасы и все такое прочее. Мне почему-то
кажется, что он не из тех, кто станет возиться с адскими машинами.
     - Адскими машинами! - воскликнул Джонатан. - Это так?
     У кока был несколько удивленный вид, точно его поймали на слове.
     - Мне казалось, вы сказали, что слышали слухи.
     - Это так,  -  подтвердил Джонатан. - Но мне сдается, мы  не слышали  и
половины из них.
     - Ну, до сих пор это были просто слухи. Однако нам не следовало сегодня
причаливать к  южному берегу.  Это  было  рискованно.  Если бы Сикорский  не
просто бахвалился впустую, у нас могли бы быть очень большие неприятности.
     -  В таком случае нам,  черт  возьми,  нужно обыскать судно, - вскричал
Профессор. - Мы же зря теряем время.
     Кок покачал головой:
     - Не-а. Капитан не теряет времени просто так. В особенности, когда речь
идет о  его  кофе. Ребята занимаются этим  уже с пару часов. Если эта адская
машина была установлена, думаю, они ее найдут.
     Это, похоже, немного успокоило Профессора.
     - Значит, мы мало что можем сделать.
     - Вообще ничего. Я посоветовал бы вам быть начеку, и это все. Мы придем
в Лэндсенд рано  утром.  Вы, конечно, оплатили  свое пребывание на борту  до
полудня, но на вашем месте  я не стал бы здесь задерживаться. Собрал бы свои
вещи и был таков.
     С  этим  словами  кок выколотил трубку о фальшборт, выскреб из  чашечки
остатки табака в реку, подхватил свои ведра и пошел прочь.
     - Оптимистичный парень, правда?
     -  Кладезь  хороших новостей,  -  согласился  Профессор.  -  Нам  лучше
оповестить  остальных. И не  мешало бы  выработать план на тот  случай, если
что-нибудь  пойдет  не так. Надо  бы договориться о  месте,  где  мы  сможем
встретиться, если каким-то образом разлучимся.
     - В Лэндсенде?
     - Это будет  лучше  всего. В таком  городе  должно быть полно  почтовых
отделений. Как насчет того, чтобы встретиться  у  почты, расположенной ближе
всего к набережной? Иметь в виду каждый четный час?
     - Вполне хорошо,  - ответил Джонатан, которому нравилось иметь подобные
планы. Благодаря им будущее виделось ему немного  более защищенным от всяких
напастей.
     Они стояли и бездумно курили  еще минут десять.  Возможно, друзья могли
бы обсудить  уйму вещей,  но  им почему-то казалось,  что  темнота,  туман и
бесшумно  текущая вниз  река требуют  тишины. Джонатан, глядя на воду, начал
гадать, насколько она глубока и  насколько древней может быть такая широкая,
с медленным течением, река.  Он слышал, что некоторые виды рыб  живут вечно,
только становятся больше, больше и больше и  селятся  во все  более глубоких
пещерах. Он  полагал,  что  невозможно сказать определенно,  какие  существа
могут выбраться из океана в эту древнюю  реку и остаться жить в ней, глубоко
внизу среди водорослей. Пока  Джонатан  смотрел на темную  поверхность воды,
погруженный в такие мысли, ему начало казаться, что он видит  под водой тени
-  темные  горбатые тени,  которые поднимались к поверхности, а  затем вновь
растворялись в глубине. Сначала  он подумал, что это игра падающего от лампы
света, но потом, когда  пригляделся  и поразмыслил над этим явлением,  такой
вывод  стал  выглядеть  все менее  и менее  правильным. У  самой поверхности
появилась длинная серая тень, которая словно  плыла рядом с ним. Это было не
просто  темное пятно, не просто  участок  мелководья или что-то в этом духе;
она, казалось, имела определенную  форму, была извивающейся, точно  огромный
кит или змея с плавниками.
     Джонатан повернулся с Профессору, чтобы спросить, видит ли он эту тень.
При этом  он заметил  краешком  глаза,  как из воды  на мгновение  появилась
выгнутая  горбом  шипастая  черная  спина,  сверкающая  в  освещенном лампой
тумане, - появилась и исчезла.  Джонатан быстро оглянулся  на нее, но ее уже
не было. Не было ничего, кроме катящейся внизу серой воды.
     - Ну, что ты на это скажешь? - спросил он.
     Ответом  была  лишь  тишина.  Профессор  уже  вышел,   вероятно,  чтобы
предупредить  остальных об  адской машине  и о возможной встрече у почтового
отделения. Джонатан, прищурившись, вгляделся в реку, пытаясь отделить  туман
от  воды и  воду  от мелькающих под  ней  теней.  Ему  пришло в  голову, что
окружающая  его   неестественная,  расплывчатая  тишина  вовсе  не  является
тишиной. Она была скорее плеском  воды, изредка раздающимся  вдали  голосом,
воем горна в тумане и  некоторыми неопределенными  ночными  звуками; все это
сливалось  в нечто  вроде  проникающего  сквозь  одеяло  приглушенного шума,
повисшего,  словно  туман,  над  судном и водой.  Джонатан постепенно  начал
различать  постукивание "тук-тук,  тук-тук",  которое было очень  похоже  на
цокот  конских  копыт  по  булыжной  мостовой,  но,  когда  он  как  следует
прислушался, напрягая слух, звук  растворился и пропал. Должно быть, подумал
Джонатан,  это  имеет  какое-то отношение  к паровым машинам,  чему-то очень
простому и легко объяснимому.
     Его воображение, решил он, начинает играть с ним  шутки. Джонатан набил
трубку  свежим  табаком  и  решил,  что  будет  держать  ухо  востро,  чтобы
какая-нибудь чертовщина не застала  его врасплох. "Жалко, что у  меня  нет с
собой удочки и горсти  соленого  миндаля, -  посетовал  он  про себя. - Я бы
вытащил из  реки одного из этих монстров и задал  ему жару, как тот парнишка
на  причале  в деревне. Отшиб бы у него всякую охоту  высовываться".  Так он
поступал с насекомыми - ну то есть противными насекомыми типа  тараканов или
ядовитых  пауков.  От них Джонатана всегда начинало трясти, и в конце концов
он  обнаружил, что наилучший способ бороться с  ними - это налететь на них и
раздавить  в лепешку. Ему казалось, что  дохлые насекомые и вполовину не так
ужасны, как живые. Между ними была колоссальная разница. Вновь вглядываясь в
темноту, он задумался  над тем, применим ли  тот же самый принцип к демонам,
выходящим  из  моря.  Однако ему подумалось,  что нет. Джонатан  был  из тех
людей, которым нравится представлять  себе, что море кишмя кишит чудовищами.
Беспокоила  его лишь мысль  о  том, чтобы не  оказаться  среди них. В  этом,
разумеется, и заключалась  вся  проблема, которую  он обдумывал, опираясь  о
поручень.  Пароход, казалось, тащил  его с  собой в  какую-то ночную страну,
уносил в глубь земли, полной кошмаров.
     Тут  он  услышал  что-то, что  очень  напоминало  приглушенный  плеск и
поскрипывание весел, скользящих в уключинах; однако, когда прислушался, звук
словно растворился в темноте. Джонатан попытался вернуться к своим мыслям об
изрубленных на куски чудовищах, но  как  только он  углубился  в них, с реки
опять  донеслись  скрип  и  стук  весел  в  уключинах  и  нечто  похожее  на
настойчивый шепот - шепот, каким-то образом  обращенный к  нему. Он решил не
обращать на него  внимания, и ему это практически удалось, по крайней мере в
течение нескольких секунд.
     Потом он смутно,  краешком глаза, увидел на какое-то мгновение пляшущую
на волнах  темную гребную  лодку, которая приближалась к тому месту, где  он
стоял.  Какую-то  секунду,  прежде  чем обернуться  в  ту сторону,  Джонатан
колебался. В общем и целом, дела, похоже, принимали неприятный оборот. Но он
был уверен,  что там  была лодка -  лодка, в которой сидели два человека  и,
казалось, шептали ему странные вещи, не имеющие никакого смысла.
     Он поднял глаза и увидел, что река была пуста - никакой  лодки, никаких
шепчущих  людей.  "Это  туман,  - подумал  Джонатан.  -  Они  были  там,  но
растворились в  тумане". И точно, когда он  вернулся  к  созерцанию  текущей
внизу  реки, лодка появилась опять,  на  этот раз ближе,  попав в  поле  его
зрения.
     Он  продолжал  смотреть  в  воду,   по  существу  не  пытаясь  что-либо
разглядеть,  но ощущая приближение неизвестной лодки,  поскрипывание весел в
уключинах и шепот, который теперь  был настойчивым и почти разборчивым. Один
из  тех  двоих, что  находились в  лодке,  тот, кто греб, сидел  к Джонатану
спиной; другой,  странно ухмыляясь,  глядел  ему в лицо.  Поперек его шеи  и
вниз, по рубашке, растекалась темная жидкость, точно он вымазался нефтью или
получил  какую-то ужасную рану.  Его  глаза были неестественно  темными.  На
самом  деле казалось, что у  него вообще нет глаз, лишь пустые глазницы  над
скулами. Его волосы, маслянистые и спутанные, спадали вдоль белых, как рыбье
брюхо, щек. Он что-то шептал. Нет, не так. Он ловил ртом воздух, и его грудь
со свистом ходила туда-сюда. Темное пятно на его рваной рубашке расползалось
с каждым вздохом, и  в  одно ужасное  мгновение  Джонатану  стало ясно,  что
воздух свистит, входя и выходя через кровоточащую рану на его шее.
     Джонатан не мог шелохнуться и стоял, неотрывно глядя невидящими глазами
на  катящуюся  внизу  воду.  Ожидая.  Лодка  со  скрежетом  коснулась  борта
парохода. Человек, сидящий на веслах, перегнулся, схватил своего товарища за
волосы и просто снял с него голову,  вслед за которой струей брызнула кровь,
и  послышалось  "пуфф"  вырвавшегося  на   свободу  воздуха.  Потом,  словно
посыльный, доставляющий сумку с бакалейными товарами, он поднял растрепанную
голову  с  неподвижными глазами  к тому  месту,  где стоял Джонатан. Голова,
ухмыляясь, полетела в него.  Джонатан  отскочил и  прижался спиной  к  стене
каюты,  крича и  неистово отмахиваясь  от этого  кошмара. Но когда он  хотел
ударить  по  голове,  ожидая,  что она  упадет в  реку, его  рука  встретила
пустоту.  Она  пронизала  воздух  и ничего больше. Лодка исчезла  вместе  со
своими пассажирами.
     Джонатан  стоял  прижимаясь  к  влажной  белой  стене  каюты.  На  реке
абсолютно ничего не было. Потом ему показалось, что он  слышит едва уловимый
скрип  уключин  и  слабый  плеск  весел.  Эти  звуки   словно  растворялись,
удалялись,  как  будто лодка, если это  была  лодка, медленно уходила сквозь
туман к южному берегу. Потом вновь наступила тишина.
     К этому времени Джонатан был совершенно уверен в двух вещах. Во-первых,
в  том,  что  ему сейчас  нужно  выбраться оттуда и найти себе  какую-нибудь
компанию, предпочтительно  Профессора,  который,  как правило,  был  слишком
рассудительным,  чтобы  иметь  какое-то  отношение  к  кошмарным   видениям.
Во-вторых,  что по дороге он  остановится в  баре и  проверит,  каким сортом
бренди запасся капитан Бинки.
     Он пересек палубу и, свернув в проход,  ведущий к  трапу,  наткнулся на
волшебника  Майлза, который с  мрачным  выражением лица несся  мимо  в своих
развевающихся   одеждах   и  огромной  остроконечной  шляпе.  Резная  голова
вращалась без передышки.
     - Сегодня вечером что-то не в порядке, - заявил Майлз.
     -  Это  ты мне говоришь? - отозвался Джонатан.  - Там, на реке, плавают
безголовые люди в лодках.
     Майлз, казалось, был в ужасе.
     - Правда?
     - Либо  это так,  либо я сошел с ума, - ответил Джонатан.  - Так  что я
надеюсь, что правда.
     Майлз вытер ладонью пот со лба.
     -  Безголовые люди? Плавают в лодках?  - Он покачал головой. -  Я знал,
что все плохо, но не знал, что так плохо.
     - Я думаю, все станет еще хуже.
     - Я тоже так думаю. Мне нужно подняться на палубу. В этом тумане таится
какое-то  темное  колдовство, настолько плотное,  что  я едва могу дышать. Я
должен противопоставить этому  некоторые чары. Впрочем, нам, так  или иначе,
уже нельзя отступать. Держи ухо востро. Верь всему, что видишь. Все реально.
     - Хорошо, -  согласился  Джонатан, -  тогда, значит, я схожу с ума. Где
Профессор?
     - В последний раз я его видел на корме. Будь готов  ко всему. Ты знаешь
о почте?
     -  Да,  -  крикнул Джонатан  вслед  Майлзу, который помчался дальше  по
проходу.
     Волшебник остановился и обернулся:
     - Та старуха, которую ты видел в деревне Твит, - ты встречал ее раньше?
     - Думаю, да, - ответил Джонатан. - Да, я в этом уверен. Несколько раз.
     Майлз застонал.
     - А что? - спросил Джонатан.
     - По-моему, она на борту, - сказал Майлз.  И с этими словами он, громко
топая, подбежал к двери и выскочил на палубу.
     Джонатан  подскочил  к  застекленному  помещению, над  открытой  дверью
которого висела вывеска: "СРЕДНЯЯ ПАЛУБА - РЕСТОРАН". Внутри не было никого,
даже бармена. Джонатан  нашел на  полке бутылку бренди и налил  себе порцию,
которую  можно  было назвать двойной:  половина  за безголового  лодочника и
половина за безглазую старуху, которая почему-то взялась его мучить - мучить
их всех,  ясное дело. Потом он начал думать о предостережениях кока и словах
Майлза насчет темного колдовства, и  у  него зародились подозрения,  что эта
ночь будет довольно мрачной. Большое количество бренди, правда, могло помочь
представить ее в несколько менее мрачном свете, а могло, опять  же, и нет. В
любом случае оно  вряд  ли помогло  бы ему держать ухо востро. А держать ухо
востро в конце концов было необходимо -  по меньшей мере если верить Майлзу.
Но все же  он сделал пару хороших глотков - просто чтобы бренди не пропадало