им ни
на что из того, что Джонатан пробовал раньше, а этим было многое сказано. Он
и сам неплохо варил кофе и несколько лет назад был на продуктовой ярмарке  в
деревне Бромптон, когда Лео  Мак-Дермотт  с братом  варили кофе в  кофейнике
знаменитого "Голубого Джамока". Однако  смесь  капитана Бинки  превзошла все
остальное. Кофе был настолько густым, что казался почти бархатистым, и в нем
присутствовала сотня не поддающихся опознанию оттенков вкуса. Как раз  когда
Джонатан пришел к выводу, что он отдает шоколадом, шоколад полностью пропал.
А когда после  второго глотка ему показалось, что этот  кофе походит на один
из  видов темного  портера,  который изготавливают  из жженого  ячменя, этот
привкус тоже исчез -  лишь  для того, чтобы смениться безошибочно узнаваемым
ароматом странных пряностей.
     - Это  самый  замечательный напиток, который  я когда-либо пробовал,  -
сказал Джонатан ожидающему  Бинки. В следующем глотке, который он сделал, на
мгновение появился  слабый  намек на  травянистую речную  воду. Не то  чтобы
Джонатан, глотая кофе, подумал, будто у него  вкус речной воды,  просто  ему
вдруг вспомнились широкие, глубокие, прохладные реки, которые где-то глубоко
в его сознании смешивались с водами моря.
     - Вторую чашечку? - спросил Бинки.
     - Пожалуйста.
     - Только не пей третью, - прошептал Профессор. - По крайней мере до тех
пор, пока не выветрится действие первой.
     Он сделал знак в сторону человека, который сидел за столом перед пустой
чашкой. В его глазах застыло загадочное выражение, словно  он созерцал нечто
великое, разгадывал непостижимые тайны.  Перед  ним на столе, рядом с пустой
чашкой,  стояло чучело маленькой жабы с нарисованной на  мордочке глуповатой
пьяной ухмылкой.
     Человек ткнул жабу в нос.
     - Ты рыба? - спросил он и какое-то мгновение ждал ответа. -  Ты рыба? -
спросил он вновь, щелкая ее по носу.
     -  Слишком много чашек кофе, - шепнул Профессор  Джонатану. - Час назад
он был таким  же нормальным, как ты или я. Он купил эту жабу в  деревне Твит
для своей  дочки. Рассказал  нам об этом  во  всех  подробностях. Где-то  за
четвертой чашкой он впал в транс и начал говорить с жабой о семи таинствах.
     - А она отвечала? - спросил Джонатан.
     - Нет еще. Она не произнесла ни слова.
     Джонатан посмотрел  на капитана  Бинки, который  пожал плечами,  словно
давая  понять,  что  в реакции  любителя кофе  нет ничего  удивительного,  и
заявил:
     - Дайте мне еще тринадцать лет, и он у меня полетит.
     Джонатан решил быть с этим кофе поосторожнее. Ему было все  равно, была
эта жаба рыбой или нет.
     - Капитан  Бинки пишет книгу о тайнах кофе, -  сказал ему  Профессор. -
Это замечательное произведение - примерно миллион слов. Может, больше.
     Капитан  вытащил  из  потайного  ящика  под  стойкой толстую  рукопись.
Титульный лист  гласил:  "Приготовление кофе как изящное  искусство. Автор -
капитан Эустасио Бинки". А под этой надписью была нарисована керамическая на
вид  чашка,  наполненная разноцветным  бурлящим варевом,  которая  живописно
символизировала кофе капитана Бинки.
     - Это первый том.
     -  Мой  бог,  -  Джонатан  взвесил  в  руке  несколько  сотен  страниц,
старательно исписанных от руки, - это, должно быть, секретные данные.
     -  Это последние данные, - подмигнул  капитан, пряча рукопись обратно в
тайник.
     Джонатан  с  Профессором  не спеша  вернулись туда, где сидели трое  их
товарищей. Любитель кофе по-прежнему спрашивал свою жабу, не рыба ли она, и,
похоже, вовсе не был разочарован отсутствием ответа.
     - Если  тебя  интересует мое мнение,  - сказал Буфо,  когда  Джонатан с
Профессором устроились за столом, - я по-прежнему  думаю, что в  этой стране
полно безумцев. Мы  еще  не  встретили  ни одного нормального  человека.  По
крайней мере, я не могу вспомнить ни одного.
     Все согласно  кивнули.  В  конце концов,  было очень  похоже,  что  это
правда.
     - У нас просто пошла такая полоса, - заверил его Джонатан. - Так иногда
бывает.
     - Это точно, - согласился  Буфо. - У  меня как  раз была такая  полоса.
Помню одно лето, когда  я  за один и  тот же день встретил Сквайра  в  шести
разных  местах. Было  такое впечатление,  что каждый раз, когда я выхожу  из
двери, он в нее входит. И он все время рассказывал мне анекдот про человека,
который скрестил норку с обезьяной. Обалденное пальто, говорил он, но рукава
слишком  длинные.  Потом  он  нагибался  и   начинал  махать  руками,  чтобы
изобразить  человека, одетого в подобное пальто.  После  того как я встретил
его  в третий раз,  он  уже  не  пытался рассказывать  весь  анекдот. Просто
проходил мимо со словами: "Рукава слишком длинные!" Потом я увидел его опять
-  это  было в деревне. Он сказал:  "Чересчур  длинные",  потряс  головой  и
изобразил  обезьяньи руки. Затем, вечером,  я столкнулся  с ним на дороге; я
ехал на небольшой повозке в Уинкумс, а он шел среди зеленщиков, таская у них
сливы и все такое прочее. "Сквайр!" - крикнул я. Он не произнес  ни слова, а
просто изобразил человека  в  обезьяньем пальто. И  никак не унимался. Так и
шел по  дороге сгорбившись,  как обезьяна. Самое забавное  зрелище,  какое я
видел в своей жизни. Зеленщики, скажу я вам, прямо-таки попадали со смеху.
     - А они слышали этот анекдот? - поинтересовался Джонатан.
     - Нет, - ответил Буфо. -  Не думаю. Это Сквайр их завел - расхаживал по
дороге туда-сюда. Да, такое  не  каждый день  случается.  Это редкость, если
хотите знать мое мнение.
     - Пожалуй.
     Профессор смотрел в свою чашку из-под кофе, словно ожидал увидеть в ней
нечто  величественное. Остальная компания после рассказа Буфо  погрузилась в
молчание.  Однако  было  совершенно  ясно,  что  Гамп  ломает  себе  голову,
придумывая какую-нибудь историю, которая могла бы  соперничать с только  что
услышанной.
     - Ты рыба? - спросил Профессор у своей чашки.
     От  неожиданности  Джонатан  чуть  не  поперхнулся.  Майлз  в  ужасе  и
удивлении вскочил на ноги. Буфо выхватил чашку у Профессора, прежде чем  тот
успел сделать еще глоток.
     - Окатите его водой! - закричал Гамп.
     - Подождите! - воскликнул Профессор. - Это была шутка! Просто розыгрыш.
Хохма. Я знаю, что это не рыба.
     -  Вы в этом уверены? - спросил любитель кофе, который все еще сидел за
своим столом и тыкал пальцем в жабу. - Я мог бы поклясться, что вот это было
рыбой. Каждая клеточка  моего существа  говорила мне, что это рыба. Я должен
был  как-то  в   этом  убедиться.   Наверное,  это  звучало  так,  словно  я
ненормальный. Да?
     - Вовсе нет, - возразил неизменно дипломатичный Майлз.
     - Я видел, что никакая это, к черту, не рыба. Но вот, с другой стороны,
казалось, что она рыба, что она должна быть рыбой. Вы меня понимаете?
     - Разумеется, - заверил его Майлз. - Разумеется.
     - Прекрасно. - Его собеседник  засунул жабу за пазуху. - Мне ведь нужно
поддерживать свою репутацию.
     Гамп подмигнул Буфо, сидящему по другую сторону стола:
     - Правильно. А что это за репутация?
     Человек с жабой, похоже, был озадачен.
     - Он все еще выходит из этого состояния, - прошептал Профессор.
     -  Что вы  имеете в  виду? - спросил  любитель кофе у  Гампа.  - Как вы
можете знать, что у меня есть репутация, и не знать - какая?
     Это  был   законный  вопрос,   но  Гамп  оказался   в   тупике.   Буфо,
удовлетворенный   тем,  что   расследование  Гампа   вот-вот   опять  пойдет
наперекосяк, поспешил вмешаться:
     - Мы видим, что вы человек незаурядный во всех отношениях, сэр.
     - Вот именно, во всех отношениях! - запальчиво крикнул обладатель жабы.
     Майлз перегнулся к Джонатану и шепнул:
     - Бога ради, не упоминай сейчас о Сикорском.
     Джонатан покачал головой.
     -  Ваша  одежда, -  сказал  Гамп.  -  Такой прекрасный костюм  с  этими
круглыми  лацканами и  всем  прочим. Покрой показался  мне  очень хорошим. О
человеке можно судить по его одежде.
     - Значит, вы знаете толк  в хороших костюмах?  Позвольте представиться:
С.  Н. М.  Квимби, галантерейщик. Я  из Лэндсенда. Ездил  в деревню  Твит по
делам.
     -  Очень рад познакомиться, - сердечно отозвался Профессор и представил
одного за другим остальных членов компании.
     - А вы,  ребята, откуда? - поинтересовался Квимби и, не ожидая  ответа,
продолжил: - Я не отказался бы еще от чашечки кофе.
     - Будет ли это разумно? - спросил Профессор.
     -  Возможно,  и  нет,  - ответил  Квимби,  запуская  руку  за пазуху  и
похлопывая свою жабу. - Откуда, вы сказали, вы родом?
     - Мы не говорили, - откликнулся Джонатан.
     -  Ах да. Ну  что  ж,  я  всегда  утверждал,  что  если  человек  может
распознать хороший  костюм,  то ему  на  самом  деле нет  нужды  быть  родом
откуда-либо. Вы понимаете, о чем я?
     -  До последнего словечка, - быстро заверил  его Джонатан, надеясь, что
Квимби  не станет углубляться  в эту тему.  По  правде говоря, единственными
двумя названиями, которые он помнил на карте, были деревня Твит  и Лэндсенд.
И он знал о них не так много, чтобы утверждать, что он оттуда родом.
     -  Давно  занимаетесь галантерейным  делом?  -  просил Профессор, чтобы
сменить тему.
     - Достаточно давно,  -  гордо  ответил  Квимби.  - По правде  говоря, я
создал себе неплохую репутацию.
     - Неужели? - спросил Буфо.
     - О да, - заверил его  Квимби. - Если на всем протяжении Твита, вверх и
вниз по течению, появляется какой-то особый заказ, то разговор бывает один -
"пошлите их к Квимби". Это здесь вошло в поговорку.
     - Особый заказ? - переспросил Джонатан, перед мысленным взором которого
прошла вереница трехруких людей, занимающих очередь в лавку Квимби.
     - О, они у нас бывают. Я мог бы кое-что вам рассказать. Неделю назад ко
мне  пришел человек, у которого  был  особый заказ. Я никогда еще  не  видел
таких, как он. Невероятно толстый тип. В обхвате  огромный, как не знаю что.
Он  вошел в  дверь боком, но для него  это  не было чем-то странным.  Боком,
передом,  задом -  для него  не  было ни малейшей разницы. Я  увидел, как он
входит с улицы, и крикнул своему помощнику: "Принеси сюда тот дополнительный
рулон и  сотни  полторы булавок! Гиглейский  столп идет к  нам на примерку!"
Гиглейский столп.  Именно  это  я ему и сказал.  И  этот рулон  еще как  нам
пригодился, прежде чем мы довели дело до конца. Это был потрясающий костюм.
     Гамп и Буфо вспыхнули, как лампочки.
     - Значит, он был толстым, да? - спросил Гамп.
     - Разве я только что этого не сказал?
     -  Точно.  Сказали.  А  мой  друг  - вот  он -  замечательно изображает
толстяка, идущего  по  дороге. Не  просто  обыкновенного  толстого человека,
разумеется, но настоящего необъятного толстяка. Покажи ему, Буфо.
     Буфо взглянул на Гампа:
     - Ты делаешь это намного лучше, чем я.
     - Чушь, -  возразил Гамп. - Ничего подобного. Я не встречал никого, кто
мог бы так изобразить по-настоящему потрясающего толстяка, как ты.
     Буфо бросил  на  Гампа еще один многозначительный  взгляд,  но  все  же
поднялся  и  довольно  правдоподобно изобразил Сквайра. По сути, стоило  ему
начать, и он  тут же вошел в роль и начал расхаживать,  переваливаясь с боку
на бок, как бочонок, а  для  большего эффекта добавил  несколько характерных
для Сквайра странных жестов.
     -  Мой бог,  здорово! -  воскликнул  Квимби.  -  В  самую точку!  Я  бы
поклялся, что вы с ним знакомы, если бы так могло быть.
     - Возможно, мы и правда знакомы с ним, - отозвался Буфо, прекращая свое
представление  и  вновь  усаживаясь  за  стол. - А у  него не было  привычки
обращать в шутку то, что  вы говорите, то,  в чем на  самом деле  нет ничего
смешного?  Ну, например,  вы говорите:  "Похоже,  дождь  собирается".  А  он
говорит  что-нибудь вроде "собирается-побирается, к  чертям  убирается"  или
что-то в  этом роде  и хохочет как  сумасшедший. Как будто это самая смешная
вещь, какую он сказал в своей жизни?
     - Он самый! - в восторге воскликнул Квимби. - Это должен быть он.
     -  А его голова,  - продолжал Гамп.  - Была ли она  немного заостренной
кверху, так что не имело значения, надет ли на нем остроконечный колпачок?
     - Точно. Я даже сшил ему новую шляпу  и обнаружил удивительнейшую вещь.
Ее  размер не играл абсолютно  никакой роли. Любая шляпа просто сидела  выше
или  ниже на его  голове,  только  и  всего.  Сшить ему  костюм  было  очень
непростой задачей, но по сравнению со шляпой это было ничто.  Кстати, шляпа,
которую он заказал, была в точности  как ваша. - Квимби показал на Буфо. - И
он был примерно вашего роста. Невысокий парнишка. Совсем невысокий. А вы оба
живете в тех местах?
     - Да, - сказал Буфо.
     - Нет, - отозвался Гамп.
     - То есть возможно, - произнес Буфо.
     В это же самое мгновение Гамп сказал:
     - Мы там жили.
     - Возможно, мы там когда-то жили, - слабым голосом добавил Буфо.
     У  Квимби  был  такой вид,  словно он всерьез задумывался над  тем,  не
выпить ли ему еще чашечку кофе капитана Бинки.
     - Что вы имеете в виду?
     - Ну, мы еще не знаем, он ли это, - объяснил Буфо. - Это может быть кто
угодно. А с другой стороны, может, и нет. Он не сказал, как его зовут?
     - Сказал, - ответил  Квимби. -  Дайте-ка подумать.  Брикл. Микл. Смикл.
Что-то в этом роде. И по-моему, он был герцог. Или какой-то монарх.
     - Сквайр? - подсказал Гамп.
     - Точно! Сквайр, - подтвердил Квимби.
     - Сквайр Меркл, да? - спросил Буфо.
     -  Опять  угадали.  И  знаете,  что  было   странно?  Он  расплачивался
удивительнейшими   круглыми  золотыми  монетами.   На   них  было   написано
"коротышка" и  нарисовано какое-то нелепое  чучело - возможно,  папаша этого
парня,  - под  которым стояла  надпись: "Король  Черный Уголь".  Они не были
похожи  ни на  одну монету из тех, что  я  видел. И я никогда не слышал ни о
каком "Короле Черном  Угле". Но  монеты были золотые. В  этом  можно было не
сомневаться. А с золотом, как говорится, не  поспоришь.  Так вы знаете этого
Меркла?

     - Ну, в общем,  да,  - признался Гамп. - Он старый друг нашей семьи. Мы
вовсе его не ищем, ничего такого.
     -  Искать его! - воскликнул Квимби. - Не переоценивайте свои силы!  Его
примерно так же сложно найти, как гиппопотама на утиной ферме.
     - Я же сказал, что мы его не ищем, - поправил его Гамп.
     -  Ну  допустим, - согласился  Квимби. - Если  вы  его  все же найдете,
передайте  ему привет от портного Квимби. Он был хорошим  заказчиком.  И для
него я  сшил лучший из всех костюмов. Когда он вошел, то  сказал,  что хочет
"костюм  из чистого золота". Но  я возразил, что такой  костюм  будет весить
около  двух  сотен  фунтов,  так  что  он  отказался  от этой  идеи.  Выбрал
марстонский твид. Лучшего твида вам не найти.
     - Разумеется нет, - вставил Профессор.
     -  Ну, -  сказал Квимби, - теперь я  чувствую себя лучше. Да, наилучшим
образом. Пойду к себе в каюту и  вздремну немного. Было очень приятно с вами
познакомится, ребята. Позвольте  вручить вам мою  карточку. Может, когда  вы
будете в Лэндсенде, вам захочется заказать себе новый костюм.
     Он дал каждому  по визитной  карточке. На них было написано "С.  Н.  М.
Квимби,   галантерейщик".   А  под   надписью   была  нарисована   картинка,
изображающая оживший мужской костюм, который шагал по дороге.
     -  Очень впечатляющая карточка. -  Профессор положил свой  экземпляр  в
бумажник.
     У Буфо и Гампа был сдержанно-гордый вид.
     - Ну что, выжали мы этого парня, а? - сказал Буфо.
     - Выжали, -  подтвердил Гамп. - Он плясал над нашу дудку. Мы выудили из
него все, что можно.
     Гамп улыбнулся:
     - Я это называю - вывернули его наизнанку. Он был глиной в наших руках.
     - Пластилином, - ввернул Буфо.
     - Куском мыла, - добавил Гамп.
     - Вы действительно добились небольшого успеха, - признал Профессор.
     - Двух небольших успехов, - закончил за него Джонатан. - В любом случае
мы знаем, где Сквайр был неделю назад. И есть одна вещь, на которую мы можем
рассчитывать. Сквайр  не  из  тех людей, кто станет торопиться.  Если неделю
назад он был в Лэндсенде, то он и сейчас недалеко оттуда.
     - Насчет этого ты прав, - сказал Гамп. - Мы не  раз  путешествовали  со
Сквайром. Он  отправляется  в  путь около  полудня,  не спеша  проходит мили
полторы, останавливаясь по  дороге на  обед, а затем устраивается на ночлег.
Такой  у него обычай.  Если  вам нужна  скорость,  то  он не тот человек,  к
которому следует обращаться.
     - К нашему счастью, - заметил Майлз. - Но вы  упускаете из виду, что  к
этому времени он уже  может  путешествовать  не один. Тот  костюм  он купил,
должно быть, сразу же, как оказался здесь. С тех  пор Шелзнак вполне мог его
догнать.
     -  Такое возможно,  - признал  Гамп.  - Когда он  исчез,  на  нем  была
шелковая пижама и домашняя куртка.  Он  должен  был немедленно направиться к
портному.  Сквайр знает,  как  важно быть  одетым согласно  обстоятельствам.
Всегда знал. Это у него от королевского происхождения. Голос крови.
     - Все это означает, - сказал Майлз, - что за неделю могло случиться что
угодно. Абсолютно что угодно.
     -  Могло  случиться,  -  рассудительно  проговорил Джонатан, - а могло,
опять же, не случиться. Если же что-то случилось, то нам не остается ничего,
кроме как доплыть до Лэндсенда и оглядеться вокруг.
     - Это верно, - согласился Майлз.
     -  Который  час?  - поинтересовался  Джонатан.  -  Я умираю от  голода.
Сейчас, должно быть, около часа.
     - Десять минут второго, - сообщил Майлз, взглянув на свои часы.
     - Когда же будет обед? - спросил Джонатан.
     - На борту  сегодня обеда не будет, - проинформировал его Профессор.  -
Капитан говорил мне, что вскоре после полудня мы причалим у одной деревни на
южном  берегу и  будем стоять там пару часов.  Мы сможем  найти какую-нибудь
таверну.
     Примерно в это время судно начало замедлять ход. Прозвенел звонок. Мимо
камбуза  пробежали  два  матроса  в  рабочих  брюках  и  тельняшках,  крича:
"Развязывай булинь!" А капитан Бинки выкрикивал  с мостика приказы. Они явно
подходили к берегу.
     - Ну  что ж, я схожу с этого корыта,  - сказал Джонатан, поднимаясь  на
ноги. - Пойду возьму кое-что из каюты и первым сбегу по трапу.
     - И я тоже! - закричал Гамп.
     - И  я, - подхватил Буфо. - Давайте найдем где-нибудь  яблочный пирог и
мороженое.
     - Вот это дело. - Профессор встал и пошел следом за Джонатаном и Ахавом
к двери.
     Майлз заявил, что останется на борту и выпьет еще чашечку кофе капитана
Бинки.  Он  сказал,  что  "изучает  его",  но  еще не  пришел  ни  к  какому
заключению.  Однако он был совершенно уверен, что в нем есть какая-то магия,
что процесс  варки кофе, продолжающийся  тринадцать лет, не  мог не внести в
конечный  продукт  некоторую  долю  волшебства и он, Майлз,  как  волшебник,
просто обязан это исследовать.
     Профессор  заверил, что он,  как  ученый,  понимает  интерес Майлза. Он
сказал,  что им владел  бы такой же  интерес, если бы кофе  был обязан своим
воздействием  каким-нибудь научным таинствам. Но наука, заключил он, вряд ли
была каким-то образом  причастна к тому, что человек принимал чучело жабы за
рыбу, так что решение этой задачи он возложил на Майлза.
     Вслед за этим все, за исключением волшебника, поторопились разойтись по
своим каютам. Пароход медленно шел по фарватеру - на расстоянии броска камня
от густо заросшего лесом южного берега. Один из матросов свесился за борт и,
забросив в реку линь с завязанными на нем узелками, выкрикивал  для стоящего
на  мостике капитана  Бинки  результаты  промеров глубины. Примерно  в сотне
ярдов  ниже по  течению стояла унылая  на вид деревушка с одним-единственным
выступающим  в реку длинным причалом.  На  его  деревянных досках  лежало  с
полдюжины ленивых собак, а на краю двое мальчишек в соломенных шляпах  удили
рыбу.