ой одеждой, или  даже жутковатым сборищем  чучел, -
сколько сочетанием всех этих  вещей, спрятанных  здесь в пещере под  землей.
Это было похоже на то, что описывалось в книгах Дж. Смитерса.
     Однако никаких  сокровищ тут не оказалось. Джонатан и Профессор набрали
себе  целые   кучи  старинных  нарядов   и  только  после  этого  сообразили
остановиться и подумать, что  вряд ли найдут способ  вытащить все это из-под
земли и взять  с  собой.  Решение оставить все здесь  было немыслимым, но  в
конце  концов  это было единственно  разумное  решение.  Профессор обнаружил
несколько сундуков  со старыми маскарадными  костюмами - их было достаточно,
чтобы нарядить обитателей целого замка. Среди шляп с перьями и резиновых рук
оказался лохматый костюм  обезьяны, полностью закрывающий все тело. Джонатан
надел было маску от него  себе на голову, но тут же снял ее, потому  что  от
нее начали отваливаться куски шерсти, бумаги, резины и кожи.
     - Я должен взять  это  с  собой, -  сказал  он Профессору,  который тем
временем нашел огромную полую голову аллигатора.
     - Надень его, когда мы пойдем в гости к Лонни Госсету. Лонни увидит его
и улетит в четвертое измерение.
     Джонатан улыбнулся:
     - Я подумал, что мог  бы  ходить в  нем по городу. Меня принимали бы за
человека, ведущего праздную жизнь.
     -  Вполне возможно. Во всяком случае, Дули  наверняка бы принял. Дули и
Бизл. Этот костюм слегка напоминает некоторые из  продаваемых им  образчиков
портновского мастерства.
     - А она очень похожа на настоящую обезьянью голову? - спросил Джонатан,
поворачиваясь, чтобы  взглянуть на четырех белых обезьян, стоящих за слоном.
Но обезьяны почти полностью скрылись в тени. По мере того как солнце снаружи
опускалось за верхушки деревьев, в пещере постепенно темнело.
     - Мы что, собираемся провести здесь ночь? - поинтересовался Профессор.
     - Нет, - решительно ответил Джонатан, оглядываясь на  колышащиеся тени,
отбрасываемые мрачной,  увешанной паутиной мебелью. И  на  стеклянные  глаза
несусветного  сборища чучел. - Как  ты думаешь, мы  сможем  выбраться отсюда
через одну из тех трещин в потолке?
     - Змея смогла бы, если бы ею выстрелили  из пушки, - буркнул Профессор.
-  Впрочем,  у нас остался неисследованным  еще один  туннель.  Давай зажжем
факел  и попытаем  счастья там. В  самом худшем  случае  мы сможем вернуться
обратно в подвал.
     Его  план не  вызвал  возражений у Джонатана, которому было практически
безразлично,  когда исследовать эти  туннели  - в полночь  или в полдень. Он
ничуть не сомневался, что лучше уж провести ночь исследуя пещеры  в  поисках
выхода, чем пытаться уснуть. Та атмосфера, что царила под Башней,  не  могла
не отразиться на снах самым дурным образом.
     - Давай возьмем с собой эти два  костюма, - предложил он. - Подарим  их
Сквайру.
     - Замечательная мысль, - одобрил Профессор. - Они как раз в его духе.
     Джонатан  нашел  широкий  кусок прочной ткани, расстелил ее на каменном
полу,  сложил на нее  костюмы обезьяны  и аллигатора и только тут обнаружил,
что у аллигатора не  хватает одной  лапы. Он не видел смысла таскать с собой
неполный  комплект,  поэтому  оба  путешественника  начали рыться  в  грудах
костюмов и в конце концов обнаружили недостающую деталь  на самом дне одного
очень плохо  сохранившегося сундука.  Под  резиновой  лапой  крокодила лежал
сложенный кусок внутренней обшивки - старый, пожелтевший квадрат пергамента,
покрытый  беспорядочными  линиями  и  выцветшими  надписями.  В  одном  углу
виднелись руны  эльфов. Профессор  вытащил пергамент  из сундука, а Джонатан
тем временем нашарил у себя в рюкзаке пару свечей. Груда деталей от костюмов
обезьяны и аллигатора была быстро забыта.
     -  Похоже, это  карта,  -  заметил  Профессор,  указывая  на  стрелку у
верхнего  края  рисунка,   сразу   под  словом   "север".  Он  нагнулся  над
пергаментом,  понюхал  его, а  затем,  держа уголок над свечой,  внимательно
присмотрелся к чернилам. В просвечивающем сквозь пергамент пламени свечи они
оказались темно-пурпурными, и Профессор, к удивлению Джонатана, объявил, что
это осьминожьи чернила.
     - Это пиратская карта,  - убежденно сказал он. -  Ошибиться невозможно.
Кто еще пользуется осьминожьими чернилами? Никто. Это не подделка.
     - Однако она довольно старая, - сказал Джонатан. - Все эти вещи, должно
быть, лежат здесь уже сотню лет.
     - Эта карта не могла пролежать столько времени, - возразил Профессор. -
Она  не  выдержала бы сотню лет.  Кто-то  спрятал ее здесь, и, держу пари, я
знаю, кто это был.
     - От  этих  свечей  никакого толку, - пожаловался Джонатан, стряхивая с
ладони расплавленный воск.  - Они уже наполовину  сгорели. Давай  сворачивай
эту штуку и пойдем отсюда.
     Профессор аккуратно  скатал  карту  в трубку  и перевязал  ее полосками
ткани. Джонатан  взял лежащее на полу полотнище за углы, стянул его вместе с
деталями  костюмов  в  узел  и  завязал  сверху  еще одной  полоской  ткани.
Профессор взялся за рюкзак, а Джонатан с натугой взвалил на плечо свой узел.
В угасающем свете двух свечей они покинули странную пещеру и опять вернулись
в  подвал,  где, не  теряя  времени, зажгли  факел. Освещенные его  дымящим,
потрескивающим пламенем, они зашагали следом за Ахавом  по третьему туннелю,
ведущему к Пещере Троллей.

     Глава 5.
     Гоблины

     Этот туннель, похоже, не поднимался  и не опускался, а шел прямо  вдоль
хребта, возвышающегося над башней. Джонатану  пришло в голову,  что если это
так, то  они с каждым шагом удаляются от поверхности земли.  Вскоре, однако,
туннель круто свернул влево и отклонился в сторону низовьев реки. Джонатан с
Профессором  прошагали по нему,  должно быть, с милю и за  все это время  не
заметили  ни   спусков,  ни  подъемов,  которые  могли  бы  дать  повод  для
беспокойства. В одном месте он настолько сузился, что им пришлось чуть ли не
двадцать  ярдов  ползти на четвереньках, отчего брюки на  коленях  покрылись
рыжей  глиной.  Профессор, обнаружив, что пол туннеля больше не представляет
собой сплошной камень, воспрянул духом,  а  еще где-то ярдов через  двадцать
ему  на  глаза попался  изогнутый конец  древесного  корня,  просовывающийся
сквозь потолок.
     Сразу  же  впереди  туннель  начинал  спускаться  вниз,  и  Джонатан  с
Профессором начали спорить при  мерцающем  свете факела - идти ли  им дальше
или же  вернуться туда, где они нашли  корень, и вырыть выход наружу. Однако
ни у того, ни у другого не было настроения копать, поэтому они пошли дальше,
следуя  всем  изгибам  блуждающего  под землей  туннеля.  Джонатан  внезапно
осознал, что он чудовищно устал. Ему казалось, что костюмы, которые он тащил
на  спине,  весят все больше  с  каждой минутой, и  он начал  обдумывать, не
разумнее ли просто надеть  их.  Однако  мысль о том, что  они  с Профессором
будут разгуливать по подземным переходам наряженные обезьяной и аллигатором,
была совершенно нелепой, поэтому он от нее отказался.
     Как раз в это время туннель  расширился и превратился в пещеру примерно
вдвое  меньше пещеры  Мальтиуса.  Профессор шепнул,  что  это,  должно быть,
пещера Двух Троллей. И хотя они знали,  что те тролли, которые могли обитать
здесь  сотню лет  назад, уже давным-давно  куда-то переехали, тем  не  менее
дальше они пошли осторожно, внимательно вглядываясь в открывающиеся  впереди
темные  проемы.  Наконец они оказались  у дальней  стены пещеры и увидели  в
глубине уходящего вперед туннеля сияющее в темноте пятнышко света. Ошибиться
было невозможно. Двумя часами раньше путешественники  решили бы, что это луч
солнца, и бросились  бы к  нему. Но на карманных часах Джонатана  было почти
восемь вечера, и солнце  быстро  садилось еще час  назад. Более того,  свет,
казалось, то сжимается, то  становится больше и  пляшет  на стенах пещеры, в
точности   как  свет  мерцающего   пламени   костра,  -  возможно,   костра,
разожженного парой троллей, компанией гоблинов или бандой грабителей.
     Джонатану  с  Профессором  было  совершенно  незачем объявлять о  своем
присутствии, прежде чем  они узнают, что именно ждет их впереди, поэтому они
потушили факел,  затем  при  свете единственной  свечи они  развязали узел и
натянули на  себя  костюмы.  Джонатан сунул полотнище в  рюкзак  и надел  на
голову маску обезьяны. Профессор проделал  то же самое с головой аллигатора.
Джонатан, обливаясь потом в своем костюме, вскинул рюкзак на плечо,  и они с
Профессором крадучись пошли по туннелю  в  сторону костра. Ахав следовал  за
ними по пятам.  Кудахтающий, безумный смешок  эхом прокатился по туннелю,  и
Ахав зарычал  в  ответ. Затем  до них  донесся резкий звук флейты гоблинов и
глухое  гудение  медного  гонга,  по  которому  ударяли  каменным  молотком.
Джонатан  с  Профессором  укрылись  во  мраке  туннеля  и  оттуда  принялись
наблюдать за компанией  гоблинов,  которые сидели  вокруг костра и жарили на
нем рыбу. Один  из  них постоянно совал рыбьи  хребты в  пучки того, что при
желании можно было принять за волосы на голове его соседа. Тот,  не очень-то
довольный, что его причесывают  рыбьими  скелетами, в  конце концов  отвесил
шутнику хорошую оплеуху, как показалось Джонатану, речным кальмаром, а потом
начал  колотить им своего недруга до  тех пор, пока кальмар не разлетелся на
куски. После этого они принялись  молотить друг друга кулаками, к  огромному
удовольствию своих приятелей.
     - Давай набросимся  на них, - прошептал Джонатан сквозь свою  обезьянью
маску.
     Профессор  кивнул, и они с воплями ринулись на  немногочисленный  отряд
гоблинов.  Двое  зачинщиков  рыбной войны, которые катались по полу  пещеры,
кусая  и царапая  друг друга, очевидно,  предположили,  что эти новые  вопли
просто жизнерадостные одобрительные крики их товарищей. Те, однако, при виде
надвигающихся  на них из темноты обезьяны и аллигатора  прекратили хихикать,
завизжали и  со  всех  ног  бросились  в примыкающий  туннель. Двое драчунов
закатились  в  костер,  расшвыривая  горящие  ветки.  Тот,  что  так  вольно
обращался с рыбьими хребтами, вскочил на ноги  в охваченной  пламенем драной
рубашке и помчался прочь. Его  противник устремился следом, и в конце концов
их пронзительные крики затихли вдали.
     Джонатан с Профессором, не тратя времени даром, сбросили с себя костюмы
и  опять спрятали их в самодельный мешок. Оба  почти сразу  заметили, что  в
туннеле дует прохладный, свежий ветерок. В пятидесяти футах дальше их глазам
предстал темный  проем,  за  которым  виднелась  глубокая  пурпурная  синева
ночного неба;  и наконец они  выбрались на теплый  вечерний воздух посредине
крутого, поросшего дубами склона.
     Примерно  в  миле к северу возвышался каменный  замок, венчающий  Гряду
Высокой Башни.  Под ним виднелись крошечные пятнышки света, горящего в окнах
лачуги на болоте,  и темная лента Ориэли, медленно  вьющаяся по  дну долины.
Прямо  у  них под  ногами сверкали  огни деревни у Высокой Башни и,  как  не
замедлил  указать Джонатан, одноименного трактира, где  можно было найти  не
только горячие пирожки  с мясом и  выловленным  браконьерами  лососем, но  и
бутылки с элем.
     Ахав, похоже, почувствовал, что устами его хозяина глаголет истина, ибо
он тут  же  побежал вниз по залитому  лунным светом склону, пробираясь через
кусты  и  вокруг  валунов  по  направлению  к  огням   деревни.  Джонатан  с
Профессором Вурцлом последовали за ним,  и темный вход в пещеру исчез в тени
дубов у них за спиной.
     - Знаешь,  - заметил Профессор, -  возможно, нам  не  следует  особенно
торопиться.
     - Да нет уж, лучше поторопиться, - возразил  Джонатан, - если  мы хотим
что-нибудь поесть. Трактир, вероятно, закрывается довольно рано. Кроме того,
мне надоело бродить по пещерам.
     Профессор кивнул в знак согласия:
     -  Я сам сыт этим  по горло,  хотя жаль, что у нас не  было возможности
осмотреть верхние этажи Башни. Впрочем, у нас еще есть завтрашний день.
     - Именно  это я сказал себе,  когда тот спрут  схватил  меня за ногу, -
отозвался Джонатан. - И раз уж мы говорим про завтра, я бы не прочь провести
спокойный денек на реке, занимаясь наблюдением за птицами или, может, ловлей
устриц - чем-нибудь таким, чему присущ дух приключений.
     Профессор  остановился, присел  на огромную  глыбу  гладкого гранита  и
вытащил из-за пазухи блокнот с ручкой.
     -  Когда я говорил о торопливости, -  изрек  он, щурясь  на реку поверх
своего большого пальца, - я имел в виду, что было бы глупо потерять дорогу к
тому месту, где находится вход в пещеру. У меня такое чувство, что  мы еще и
не начали  по-настоящему  исследовать  эти  туннели. Я  бы хотел  как-нибудь
вернуться в замок с торговой баржей и вытащить оттуда того слона.
     - А  как  ты  думаешь  его  оттуда  вытащить?  - спросил Джонатан. - Ты
собираешься разрезать его на куски и поднять по ступенькам?
     - В этом-то все и дело. Эта пещера не так проста, как нам кажется. Если
слона туда  спустили,  значит,  там должен  быть  какой-то  парадный вход, о
котором  мы ничего  не  знаем.  А  как  насчет  этих гоблинов, удиравших  по
боковому туннелю? Куда они бежали? А дверь? Нам еще нужно сообразить, как ее
открыть. Думаю, будет вполне оправданным  послать сюда научную экспедицию, и
я планирую предложить это Исследовательскому Обществу на осеннем симпозиуме.
     Джонатан  кивнул,  чувствуя  облегчение   оттого,   что   Профессор  не
предложил,  чтобы они предприняли  эту экспедицию собственными силами. Через
минуту Профессор Вурцл набросал  грубую  карту  с привязками на  местности и
приблизительными расстояниями.
     Полчаса спустя,  грязные и усталые, они протиснулись в дверь трактира и
опустились  на  стулья  за  столиком  в  углу.  Обслуживающая  их женщина  в
переднике с подозрением взглянула на голову аллигатора, которая высовывалась
из прорехи в узелке Джонатана. Однако в прошлом году здесь произошло столько
всяких  странных  событий,  что  она принимала  все,  с  чем  ей приходилось
сталкиваться,  почти как  должное или, по  крайней  мере,  производила такое
впечатление. Джонатан убрал узел с дороги, запихнув его под стол, и при этом
из него вывалилась обезьянья голова. Она прокатилась по полу и  ударилась  о
туфлю официантки.
     - Я вижу, у вас с собой обезьянья голова, - заметила она.
     - После сегодняшнего вечера, - объяснил Джонатан, и это было наполовину
правдой, - я  без нее  и шагу не сделаю. Когда попадаешь в неприятности, она
может здорово пригодиться.
     - Не сомневаюсь. - Официантка подобрала голову и отдала ее Джонатану. -
Очень похожа  на моего покойного мужа, только он почти ни на что не годился.
Что будете есть?
     - Ростбиф, - быстро ответил Джонатан. - И сливовый пудинг.
     Официантка окинула его оценивающим  взглядом - взглядом, в котором ясно
читалось, что у Джонатана много общего с ее покойным мужем.
     -  У нас в кладовке есть холодная говядина и буханка черного хлеба. Еще
найдется немного сыра и  бочка соленых огурцов. Но никаких сливовых пудингов
у нас нет.
     - Тогда мы  возьмем все это,  - решил Профессор.  - И еще кувшин эля  и
блюдечко с молоком вот для этой собачки.
     Он  не  глядя  ткнул  пальцем  в  сторону высовывающейся  из-под  стола
крокодильей  пасти. Ахав незаметно для него  отошел к двери и  уснул там,  в
прохладе, которую давал залетающий с реки свежий ветерок.
     - Все, что скажете.
     Официантка  медленно  кивнула, нагнулась и со  словами "хороший  песик"
потрепала  облезающий нос  аллигатора,  а потом  повернулась  и  скрылась на
кухне.
     - Она думает, мы сошли с ума, - констатировал Джонатан.
     - По-видимому, да. То, что  мы  таскаем с собой эти наряды, может иметь
непредвиденные последствия. Люди довольно редко смотрят на вещи объективно.
     Джонатан согласно  кивнул, и в этот момент в дверь вошел Лонни  Госсет,
галантерейщик.
     - Господин Госсет! - воскликнул Джонатан. - Боже мой!
     Удивленный Госсет присел за их  столик, заказал официантке  пинту эля и
сказал:
     - Ну-ну. Как дела, а? Опять гоняетесь за призраками, да? Или перевозите
сыр?
     - Ни то, ни другое. Мы в отпуске, - объяснил Профессор. -  Направляемся
к землям коротышек - там, за Лесом. Собираемся навестить Сквайра.
     - Значит, Сквайра, - Госсет был одним из  самых ярых его почитателей. -
Подумать только. В отпуске.  Я не был в  отпуске с юношеских лет.  Мне нужно
присматривать  за лавкой.  Торговля  оживляется.  В такую  жару  всем  нужны
соломенные шляпы. Я не успеваю их делать.
     Все  трое принялись обсуждать торговлю галантерейным товаром; при  этом
Джонатан  с Профессором  не  забывали отрезать  себе  куски говядины, сыра и
хлеба. Ахав присоединился к ним почти сразу после того,  как принесли еду, и
вылакал молоко, которое официантка поставила перед  аллигатором.  Джонатану,
как, возможно, и  Профессору, не  терпелось взглянуть  на карту сокровищ, но
инстинкт подсказывал ему, что это опасно - выставлять такие вещи на всеобщее
обозрение. В конце концов, однако, любопытство и предвкушение взяли верх над
инстинктом,  поэтому  позже  вечером, когда  они  с  Профессором  и Госсетом
остались в  трактире  единственными  посетителями,  он предложил  Профессору
развернуть "бумаги", найденные ими в сундуке.
     Вурцл   развязал  полоски  ткани,   стягивавшие  скрученный   в  трубку
пергамент, и  разгладил  его  на освобожденном  от посуды столе.  Джонатан и
Госсет склонились над картой, и Профессор  начал прослеживать линии и читать
отдельные  выцветшие  надписи. Изображенная на  карте территория, совершенно
очевидно, располагалась на берегах крупной реки - реки, которая была гораздо
шире,  чем  Ориэль,  и явно протекала  неподалеку  от  моря.  Названия  были
незнакомы  всем  троим,  даже  Профессору,  который  в  свое  время  изрядно
попутешествовал.
     Госсет   считал,  что  эта   карта  -  великолепная  вещь,  но,  будучи
дальнозорким, ничего не мог  на  ней разобрать. Ни Джонатан, ни Профессор не
потрудились  объяснить ему,  что на  карте  обозначено место,  где  спрятаны
сокровища.  Естественно, они с большим уважением относились к своему старому
другу Лонни  Госсету, но это, что вполне разумно, в  данных  обстоятельствах
было несущественно.
     Самым  загадочным из всех  примечаний на карте была нацарапанная сверху
надпись  -  одно  слово  "Бэламния";  возможно,  это  было название  города,
раскинувшегося вдоль реки, или страны, где протекала эта река. Все это  было
загадкой. И  Джонатану, и Профессору название казалось смутно знакомым, хотя
ни тот,  ни другой  не знал  почему.  Джонатан вроде бы  видел  упоминание о
Бэламнии в книге  Глаба  Бумпа, а  Профессор припомнил, что слышал  как-то о
бэламнийском  зубатом ките, хотя и не мог сказать  точно где и когда. Госсет
заметил,  что в отношении галантерейной  торговли это слово - пустой звук. В
результате их положение было немногим лучше, чем без карты, и, если говорить
честно,  они  чувствовали некоторую  подавленность. Один  только  возраст  и
внешний  вид  карты,  не говоря уже о том  удивительном  факте, что она была
вычерчена  осьминожьими  чернилами,  казалось,  обещал  сундуки с  жемчугом,
монетами  и драгоценными камнями. Трое приятелей молча  сидели над скорбными
остатками  ужина. У  Джонатана и Профессора Вурцла  было  странное ощущение,
будто их в чем-то обманули. Лонни Госсет крепко спал и несколько раз чуть не
упал со  стула. В конце концов он покачнулся,  вздрогнул и  проснулся. Глядя
вокруг  дикими глазами,  он  громко  крикнул: "Габардин и шерсть!"  -  ткнул
пальцем в сторону Джонатана и, окончательно очнувшись, спросил:
     - Что? Я спал? Полагаю, да.
     - Совершенно верно, - подтвердил Джонатан.
     - Я  работал весь  день, - объяснил  Госсет,  словно извиняясь. - Делаю
шляпы для одного волшебника. Знай  я,  что с этим связано, ни  за  что бы не
взялся за этот заказ. По мне, так все эт