ьими костями.
     В коридор выходило шесть комнат. Две двери были приоткрыты, а остальные закрыты. Джонатану не оставалось ничего другого, как открывать все двери подряд и искать Госсета. - Господин Госсет? - позвал Джонатан. - Эй, господин Госсет?
     Но ответа не было.
     Джонатан толкнул первую дверь и обнаружил, что она не заперта. Он открыл ее и прошел в комнату. Пусто. Вторая дверь оказалась запертой, но было похоже, что за ней находился стенной шкаф для постельного белья или одежды. Джонатан тронул ручку третьей двери. Как и первая, она открылась и стала покачиваться на петлях.
     - Господин Госсет? - позвал Джонатан, заглядывая в темную комнату сквозь приоткрытую на фут дверь. - Мы друзья, господин Госсет. Мы пришли, чтобы прогнать гнома. Чтобы освободить Лес от гоблинов.
     Но из комнаты никто не ответил. Джонатан вытянул голову - ровно настолько, чтобы разглядеть массивную кровать под пологом и дощатый буфет. За кроватью стоял ночной столик с лампой. Под ним лежала стопка книг и кофейная чашка. Джонатан решил проверить последнюю комнату, а не разглядывать без необходимости чужой дом. Но едва он вышел обратно в коридор, как услышал тяжелое "уфф", а затем дикий, почти сумасшедший крик. На стене справа от Джонатана мелькнула тень Госсета с поднятыми кверху руками, держащими деревянную кухонную табуретку. Она тут же опустилась вниз, с грохотом врезавшись в дверь. Дверь с шумом захлопнулась, вытолкнув Джонатана в коридор. Он перекувырнулся и налетел на перила, которые отделяли коридор от лестницы. В этот момент ему показалось, что они гнутся под тяжестью его тела, и он с яростью схватился за поручни. Перила закачались, накренились, заскрипели и затрещали, но напор выдержали.
     Профессор Вурцл, Дули, Ахав и, вероятно, Эскаргот поднялись наверх, но Джонатан показал им жестом, чтобы они спускались обратно. Он повернулся на коленях и затем вскочил на ноги. Было ясно, что если он начнет ломиться в комнату, то Госсет обрушит кресло уже не на дверь, а ему на голову. Он отпрыгнул в сторону и подождал, не появится ли Госсет Но все было спокойно. Тогда Джонатан приблизился к двери и тихонько постучал. Из комнаты до него донеслись слабые всхлипы.
     - Господин Госсет? - позвал он. - Тот невидимый человек внизу - воин-эльф в волшебном плаще. Он прибыл сюда, чтобы сказать гному Шелзнаку пару слов.
     Дверь на дюйм приоткрылась, и наружу высунулся нос Госсета, остальное же оставалось в тени комнаты.
     - Что? - спросил он. - Эльфы?
     - Совершенно верно, господин Госсет, - дружески произнес Джонатан. - У нас в руках находится магия эльфов. Шелзнаку скоро конец. К пятнице все гоблины уберутся обратно в свой Лес.
     Дверь приоткрылась еще шире, и Госсет украдкой огляделся вокруг. Он, казалось, еще минуту раздумывал, а потом жестом пригласил Джонатана внутрь. Остатки сломанного стула лежали на полу перед дверью, но все остальное в комнате было в порядке. Это была большая комната, которая через застекленные двухстворчатые двери вела в другую. Вторая комната больше всего походила на библиотеку или кабинет - там стояли пара плетеных кресел, удобная кушетка и старый, потемневший от времени стол. Из библиотеки вела еще одна дверь, одна из тех шести, которые выходили в коридор. Открыв ее, можно было выйти прямо к лестнице. Очевидно, Госсет любил книги. Джонатан рассмотрел названия и понял, что он совсем неглупый человек, только впавший в отчаяние и слегка спятивший от всего того, что наделали гоблины.
     Госсет поднял с пола две ножки, отломанные от стула, открыл окно и выбросил их на лужайку, а затем отправил вслед за ними и сам стул. Он стоял у окна, пошатываясь и запустив руки глубоко в волосы, словно остывая после своей вспышки. Это как будто успокоило его, но волосы остались всклокоченными и выглядели так, словно Госсет только что побывал в центре смерча.
     В смежной комнате на столе стояли графин с вином и несколько стаканов. Хотя в обычных условиях это было бы дурным тоном, сейчас Джонатан, указывая в сторону стола, сказал:
     - Наверное, глоток спиртного не помешает.
     Госсет кивнул.
     Джонатан распахнул двери и вошел в библиотеку. Он снял с графина стеклянную крышечку и понюхал ее, после чего плеснул в стаканы немного бренди. Один протянул Госсету, и тот вылил содержимое прямо себе в глотку, отчего через секунду зашелся в кашле.
     Джонатан вдруг подумал: то, что Госсет знает о существовании Эскаргота, очень нехорошо. Во время путешествия по реке они прикладывали все усилия, чтобы сохранить эту тайну в секрете. Затем, выдержав нападение врагов, они натыкаются на первого человека, который оказывается психом, и выкладывают ему не только то, что среди них находится невидимый человек, но и что на нем надет волшебный плащ эльфов. На самом деле могло оказаться, что никакой пользы в том, что они наткнулись именно на Госсета, не было. В конце концов, они же не собирались штурмовать Высокую Башню или прорываться через город с помощью армии. Единственное, что они хотели, - это незаметно проскользнуть к Башне и ждать, пока Эскаргот не стянет часы или не сделает что-то вроде этого. Если уж на то пошло, подумал Джонатан, то они могли бы привязать Госсета к креслу и оставить его в таком виде до тех пор, пока отпала бы необходимость держать все в секрете. Но в таком случае, если бы с ними что-то стряслось и они не вернулись назад, Госсет был бы обречен остаток своей жизни провести привязанным к креслу, а это слишком жестоко.
     Тут в дверь заглянул Профессор Вурцл, и Госсет, по-прежнему взъерошенный, уселся на кровать на кучу тряпья. Последними осторожно вошли Дули с Ахавом, а может быть, вслед за ними вошло и это. Госсет налил себе еще стаканчик бренди и задумчиво стал отхлебывать из него. Затем он вздохнул, опять зарылся рукой в волосы, отчего они вообще встали дыбом, и относительно спокойным голосом произнес:
     - Этим дьяволам нужны шляпы. - Он задумчиво посмотрел в свой стакан. - Все, что я могу делать. А если я не буду шить шляпы, лучше всего мне подыскать другой дом. Вот что он сказал. У его гоблинов должны быть шляпы. Это было ужасно. Они пытались напялить на себя по три шляпы одновременно, и они рвали их в клочья. Я мог бы сшить за неделю миллион шляп, но этого бы им не хватило. По крайней мере, не больше чем на пару минут. Они забавляются с ними. Разве гоблин может заботиться о шляпе? А его проклятые твари! Эти жабы, и опоссумы, и тому подобное. Совсем свели меня с ума. Это его рук дело. Он заколдовал их. Я натолкнулся на них, когда они прогрызали дырку в двери черного хода. Они протянули виноградную лозу через садовую стену, и по ней вверх-вниз лазало какое-то проклятое существо вроде обезьяны. Точно, это была обезьяна!
     Госсет отхлебнул вина, смиренно покачал головой и затем продолжал:
     - В зимнем саду я выращивал лук и салат. У меня было шесть грядок со снежным горохом и огурцами. А теперь ничего нет. Однажды ночью они пробрались в сад, но не съели все это, а выкопали и расшвыряли, представляете? Вытащили из пугала всю набивку и подожгли его. И вокруг него плясали, о да, шесть волков и сотни две жаб. Жабы забрались волкам на спины и ужасно, просто по-дьявольски квакали! А две ночи назад... В этой самой комнате... Я открыл вот этот шкаф и увидел ужасное зрелище. Моль. Их было не меньше дюжины, а внизу валялся мой свитер. Они изрезали и искололи его ножами и вилками. Весь, абсолютно весь, и они отпилили у него рукава. Что это была за моль - размером с мячик для гольфа, с руками и ногами. Это было ужасно! Полный кошмар!
     Госсет осушил свой стакан и налил немного бренди в другой.
     Профессор взглянул на Джонатана и поводил глазами. Затем дотронулся указательным пальцем до виска. Джонатан еле заметно кивнул, чтобы показать, что он понял, а в широко раскрытых глазах Дули был только ужас. Госсет предложил Джонатану стаканчик, и тот начал было отказываться, но затем решил, что если он сам не примется за бренди, то Госсет, вероятно, увидит еще более дикую и яростную моль. Поэтому он принял стакан и подмигнул Профессору, который взял другой. Никто и не подумал предложить бренди Эскарготу. Джонатан не был уверен в том, что он вообще находится в комнате, и не решался заводить об этом разговор. Правда, когда графин был водворен на стол, где-то возле двери в библиотеку раздалось покашливание, и это незамедлительно произвело на Госсета такой эффект, что он затрясся крупной дрожью.
     Джонатан испугался, что Госсет опять вскочит и убежит.
     - Позвольте мне познакомить вас с господином Теофилом Эскарготом. - И он указал рукой в сторону, где тот, по-видимому, находился.
     - С удовольствием, - произнес Эскаргот.
     Госсет с диким выражением лица начал оглядываться вокруг. Профессор, недолго думая, снял с вешалки, стоявшей рядом со шкафом, шляпу и протянул ее Эскарготу, который взял ее и надел. Госсет, казалось, посмотрел с облегчением - видимо, парящая шляпа представлялась ему меньшей угрозой, чем голос невидимки.
     - Стаканчик самого лучшего? - спросил Госсет у Эскаргота.
     - Да, пожалуйста, - отозвался Эскаргот, принимая стакан из протянутой руки Госсета. - Как раз то, что нужно в такой день, как этот.
     - Меня это согревает, - согласился Госсет. - Не выношу холод. И никогда бы не вынес.
     Он резко повалился на спину, словно совершенно обессилел, и какое-то время лежал без движения. Наступило неловкое молчание, но вскоре оно было нарушено. Госсет вскочил, приложив руку к уху, и вытянулся, словно стараясь услышать какие-то слабые и далекие звуки. Он на цыпочках подошел к окну и тихо, почти самому себе, сказал: "Туман!" - затем опустился на колени и словно в трансе принялся вглядываться в сторону реки. Четверо друзей тоже подошли и встали позади Госсета и увидели - действительно, кружась в вихрях утреннего ветра, наползал туман, медленный и вялый, - туман, который как будто знал, что находится вокруг. И со стороны города донесся приглушенный стук - такой, словно кто-то колотил палкой по пустому стволу. Госсет наклонился вперед и прижался лицом и руками к окну.
     Оттуда, вслед за клубящейся дымкой, появился гном, на нем была шляпа с опущенными полями, и он шел, постукивая тростью по булыжнику - "тук-тук-тук-тук" На нем был темный, или, скорее, темно-пурпурный плащ На одном глазу виднелась повязка, из-под нее высовывался длинный и изогнутый нос, отчего казалось, что гном очень-очень старый Его палка была длиной в добрых шесть футов - почти вдвое больше роста самого гнома Под его развевающимся плащом виднелись остроконечные ботинки, которые бесшумно касались камней Единственное, что было слышно, - это настойчивое "тук-тук-тук-тук" трости, касающейся земли Изо рта у гнома торчала длинная трубка, в чашечке которой горел табак - так ярко, что его красные и оранжевые проблески были видны и сквозь дымку От трубки белыми клубами поднимался дым, и казалось, что этот гном - единственный, кто виноват в том, что все вокруг застилается туманом.
     Остановившись прямо под окном, он посмотрел вверх и впился взглядом в Госсета и путешественников, столпившихся позади него Бесполезно было даже пытаться спрятаться, правда Эскаргот вовремя сообразил - быстро снял шляпу и бросил ее на кровать Ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в том, что Шелзнак почтил Госсета своим присутствием только из-за его гостей Он стоял, почти с нежностью разглядывая безумное лицо Госсета Затем он кивнул, очень медленно и лениво дотронулся двумя пальцами до своей шляпы, как бы здороваясь со всеми Вытащил изо рта трубку и выпустил четыре голубоватых кольца дыма, которые поплыли вверх к окну, - они росли и колыхались под порывами ветра Поравнявшись с лицом Госсета, они вдруг лопнули, как мыльные пузыри, и растаяли в тумане.
     Госсет застонал и отшатнулся, как будто его ударили Он покачал головой и рукавом утер со лба холодный пот.
     - Будь ты проклят! - тихо прошептал он, затем повторил громче, все сильнее давя на оконное стекло Наконец, размахнувшись что было силы, ударил кулаком по стеклу и закричал в утренний туман, а осколки посыпались вниз и зазвенели, ударяясь о крыльцо Но гном почти растворился в тумане, и "тук-тук-тук-тук" стало постепенно затихать, когда он удалялся по дороге, ведущей к реке.

Глава 23

Что же было в шкафу?

     Бутылка с бренди поднялась вверх и на мгновение повисла в воздухе. Затем она наклонилась над стаканом, и из ее горлышка полилась янтарная струя. Вслед за бутылкой точно так же воспарил и стакан - он подлетел к шляпе, которая опять плавала в воздухе, и остановился на дюйм ниже нее. Должно быть, Эскаргот рассматривал бренди, изучая его цвет.
     Они довольно долго молчали, и тишина была нарушена, лишь когда Эскаргот опрокинул стаканчик.
     - А-а! - сказал он, словно вкус бренди показался ему вполне удовлетворительным. После этого поставил стакан на стол и произнес: - Самодовольный тип, верно? А как он самоуверенно вышагивал!
     - Да, пожалуй, - кивнул Джонатан, который не помнил, чтобы видел кого-то более самодовольного и самоуверенного.
     - Завтра он по-другому запоет, - сказал Эскаргот. - Это совершенно точно. Он пойдет к заводи и найдет плот, но ничего не поймет. Он узнает, что вы здесь, но не узнает - зачем. Он придет в ярость, когда мы сыграем козырной картой, и он все поймет.
     - Гном не просто самодоволен, - заметил Профессор. - Мы надеемся, что у нас есть козырь. Меня уже начинает интересовать, что он о нас знает, а что - нет.
     - Я готов, - сказал Госсет, наматывая длинный тонкий отрезок наволочки себе на кулак.
     - Прошу прощения? - проговорил Эскаргот.
     - Я готов. Готов сыграть свою роль. Я сделал последнюю шляпу для гоблинов. И намерен получить за них кое-какую плату.
     - Это невозможно, - резко сказал Эскаргот. - Это не входит в план.
     - В какой план? - спросил Джонатан, которого не привлекала мысль о том, что с ними отправится еще и Госсет. Но он понимал, что им всем придется разрабатывать какой-то план. Он устал уже оттого, что его принуждали к чему-то, и вместе с тем его совсем не привлекала перспектива участвовать в каком-то штурме.
     Эскаргот не ответил на вопрос Джонатана, может быть, потому, что никакого плана еще не было. Он покрутил свой стакан возле головы, видимо желая этим сообщить, что не особенно доверяет бедняге Госсету и что Джонатан будет допущен к плану только в том случае, если это действительно потребуется.
     - Секретность, - сказал Эскаргот, - вот все, что я могу сказать. Если мы не будем соблюдать секретность, то у нас ничего не выйдет.
     - Значит, это секрет, - согласился Госсет. - Лонни Госсет очень скрытный, как крот. Не скрывайте от меня ничего.
     - Суть в том, ребята, - произнес Эскаргот, - что чем больше нас отправится к Высокой Башне, тем меньше шансов на то, что мы вернемся обратно. Мы не можем так рисковать. Господин Госсет, Дули и пес останутся здесь. Дел им вполне хватит. Возможно, кто-то захочет повалять дурака на плоту, особенно после захода солнца. Возможно, вскоре он нам понадобится. Не исключено, что нам придется скрываться и бежать, и кто знает, кто там будет гнаться за нами. Поэтому нам совершенно не нужно, чтобы компания гоблинов устроила на плоту празднество. Таким образом, трое идут, а трое остаются.
     Джонатан с минуту размышлял над сказанным. Профессор разжег трубку и думал, пуская дым. Госсет, казалось, нисколько не был расстроен. Он кивнул:
     - Они привыкли хаживать ко мне, молчаливому Лонни Госсету. А теперь только дайте мне взяться за этих гоблинов. Я камня на камне не оставлю от этой Башни.
     И он пару раз потряс в воздухе сжатым кулаком, словно разбирая воображаемую Башню на камешки.
     - Я согласен с планом, - сказал Джонатан. - Но еще лучше было бы, если бы к Башне отправились не трое, а двое. Я готов пойти. Профессор же может остаться здесь и позаботиться о завершении дел. Если мы не вернемся через двадцать четыре часа, вы тотчас же отправляетесь в городок Твомбли и собираете армию.
     Профессор вынул изо рта трубку и усмехнулся.
     - Чуточку не так, - сказал он. - До нашей цели чуть больше полумили. И если кто-то пойдет туда, так это буду я. Я хочу посмотреть, что находится внутри Башни, даже если для этого придется прикинуться бродячим продавцом щеток. Но я согласен с Джонатаном в другом. Это хороший план. Мы поручим господину Госсету проследить за тем, чтобы с плотом ничего не случилось. Что вы на это скажете, сэр?
     У Госсета на лице блуждала глупая улыбка, а глаза уставились в некую невидимую точку. Но вдруг он встрепенулся и повернулся к Профессору Вурцлу:
     - А? Что? Нет. А что было? - Он замолчал, словно дожидаясь ответа.
     Профессор не стал возвращаться к разговору.
     - Полно, полно, - произнес он и кивнул. Госсет также закивал. Эскаргот наполнил его пустой стакан.
     - Не знаю, хочется мне оставаться тут или нет, - начал Дули, украдкой наблюдая за Госсетом, - но я думаю, что, может быть, идти должны все? У меня же есть палка-колотилка. А если мы вернемся и увидим на плоту гоблинов, то врежем им. Мы же уже делали это раньше.
     Джонатану совсем не понравилась мысль о том, чтобы в заколдованную Башню брать с собой еще и Дули. Но ему не хотелось идти без старины Ахава. В то же время оставлять Дули с этим Госсетом, чтобы они присматривали за плотом, - ничуть не лучше, чем оставлять Дули одного, а может быть, даже и хуже. Скорее всего Дули будет следить не за плотом, а за Госсетом. Может быть, далее стоить привязать Госсета к грот-мачте, чтобы использовать его в качестве некоего человеческого пугала. И сунуть ему в руки большую длинную дубинку. Джонатан подмигнул Дули, тот заметил это и радостно кивнул.
     Госсет, казалось, начинал соображать все хуже и хуже, как будто его мозги пошли прогуляться по туманной дороге, известной только им самим. Его глаза потускнели, и он вдруг стремительно вскочил, как человек, который ночью услышал, как в переднюю забрались грабители. Медленно-медленно переставляя ноги, он отправился к шкафу, который стоял у стены. Глаза Дули были круглыми, как тарелки, но ни он, ни кто-то другой не проронили ни слова. Джонатану совершенно определенно показалось, что у Госсета, как говорится, поехала крыша, - видимо, утренние события и ужасы прошедшего месяца послужили толчком к тому, чтобы у него начал заходить ум за разум. Но все же вероятность того, что он действительно услышал какие-то звуки, исходившие из шкафа, была, хотя никто ничего и не слышал. Госсет двигался медленно, но целеустремленно и, приблизившись к шкафу, дрожащей рукой дотронулся до его ручки, а затем рванул ее так яростно, что чуть не вырвал дверцу из петель. Он зашатался, вскрикнул и повалился на пол, теряя сознание.
     Все одновременно бросились к шкафу и увидели крошечную розовую мышку, поспешно бросившуюся в дырку, прогрызенную в задней стенке. После рассказа Госсета о зверствующей моли, вооруженной вилками, Джонатан бы нисколько не удивился, увидев мышь в пальто и с бамбуковой тростью в лапах. Но, конечно, ничего такого здесь не было. Это была обычная мышка, очень похожая на тех, которых он встречал в книжной лавке в Городе-На-Побережье. С тех пор как он понял, что мыши без ума от книг, Джонатан стал предполагать, что и всякие другие звери обладают любопытными пристрастиями. Очевидно, Ахав почувствовал то же самое, потому что когда мышка высунула из дырки мордочку, задергала носом и поводила усами, пес сунулся к ней, чтобы понюхать, и замахал хвостом в знак приветствия. Подобно остальным общепринятым знакам и символам, махание хвостом прекрасно понимается мышами, и поэтому мышка пискнула, что на ее языке означало "привет!", и скрылась в дыре.
     Они стали рыться в шкафу, думая, что вряд ли эта маленькая дружественно настроенная мышка вызвала у Госсета обморок. Он все еще не пришел в себя и, тяжело дыша, лежал на полу. Однако в шкафу не нашлось ничего, кроме нескольких пар неплохих, но сильно изношенных ботинок и твидового пальто.
     Профессор расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке Госсета, и вчетвером они втащили его на кровать, где он начал громко храпеть