никому не дано перебороть!
   Вокруг щемяще пел лес, возле лица порхали бабочки, но уже близился  шум
шагов. Юл зажмурился. Пережечь себя, другого выхода не осталось. С него же
не взяли слова не умирать! Не взяли, ошиблись, вот и оставайтесь ни с чем,
вы, всякое слово истершие в тряпку!
   Отбежав, Юл присел и уткнул лицо  в  колени.  Его  тошнило  и  знобило,
сознание уже готовило тело к смерти.  Нет!  Он  вскочил.  Так  не  уходят!
Сколько времени потребуется киберам для рывка? Сколько? Там,  где  деревья
стоят плотно, секунды две-три, не меньше. А с ним в  этот  миг  будет  вся
сила Кольца, и он ею воспользуется.
   А что он этим докажет?! То и докажет, что человек не дичь.
   Нельзя убивать.
   Нельзя...
   Получите по совести, которой у вас нет.
   Но прежде вас надо как следует измотать. Спартанцы, имперцы, сверхлюди!
Побегайте,  ваша  звездность,  побегайте  ваша  мундирность,  прежде   чем
умереть.
   Юл припустил рысцой. Лес пел громче, чем  утром,  звенел  тысячетрубным
органом. Бежать было легко, звуки леса несли, как на  крыльях,  в  них  не
было ни зла, ни смерти.



9. БОГ ИЗ МАШИНЫ

   - Нет, он превзошел все мои ожидания!
   По лицу гросс-адмирала струился пот, грудь тяжело  вздымалась,  но  его
все также плотно облегал незримый мундир, глаза возбужденно  блестели,  он
был доволен охотой.
   - Шестой круг, вы только подумайте!  И  объясните  мне,  каким  образом
трава перестала ему резать ноги? Пару царапин еще  можно  затянуть,  но...
Право, когда все  это  закончится,  я  готов  пожать  ему  руку!  А  пока,
милейший, мы потеряли его след.
   - Может быть, дерево... - начал  Ив  и  тут  же  пожалел  о  сказанном.
Гросс-адмирал пренебрежительно фыркнул.
   - Молодой человек, такая уловка, возможно, способна провести вас, но  я
смотрю в оба. Где тут можно укрыться?
   Вершины мачтовых деревьев просматривались насквозь, а  дупло  в  Поющем
Лесу могла сыскать разве что  птица:  порча  не  брала  эти  деревья,  они
умирали стоя. Ив  смутился  и  тем,  сам  того  не  желая,  сделал  весьма
политичный ход, ибо старшие по чину любят такие промашки.
   - Ничего, ничего, - адмирал, не теряя  мундирности,  отечески  похлопал
его по плечу. - Опыт приходит с возрастом, на ошибках  учимся.  Но  каков,
шельмец! Жаль, и  все  же  дело  есть  дело,  мы  достаточно  развлеклись,
включайте, капитан, ус...
   Впившийся в горло дротик оборвал фразу на полуслове.
   До ствола дерева, откуда вылетел дротик, было не менее пяти метров,  но
Ив не успел вскинуть ружье, не смог даже опомниться,  как  уже  был  сбит,
придавлен и мальчишеские - нет, не мальчишеские, стальные! - руки  зажимом
перехватили  дыхание.  С  хрустом  вздернутая  голова   запрокинулась,   в
изумленном сознании капитана  печально  дрогнул  бледнеющий  лес.  "И  это
все?.." - жалобно, недоуменно скользнула последняя мысль, прежде  чем  все
погасло.
   "И это все?.." - та же недоуменная мысль мелькнула в сознании  Юла.  Он
не успел, всей слитной силы людей  Кольца,  к  которым  он  воззвал  перед
броском и которые дали ему эту неодолимую силу,  -  всей  ее  не  хватило,
чтобы успеть за три короткие  секунды.  Киберы  вынырнули  прежде,  чем  с
врагами было покончено.
   Метнувшись к стволу, как к прикрытию, Юл выставил перед собой  обмякшее
тело капитана, но холодный интеллект кибера  рассчитал  все  мгновенно,  и
рука Юла упала, парализованная болью. Еще один такой укол - и боль  должна
была   запустить   команду   самоуничтожения,    включить    самим    Юлом
запрограммированную смерть. В его сознании  отчаянием  и  болью  отозвался
вскрик друзей, которые сейчас были с ним, в нем, и  должны  были  пережить
его гибель. Последним усилием он  отгородился  от  них,  чтобы  смерть  не
скользнула к ним по Кольцу.
   Но то, что последовало затем, не  было  смертью.  Второй  кибер  метнул
боевой луч. Но не в Юла - в своего напарника!
   Реакция киберов более чем мгновенна. Удар не достиг цели,  подвергшийся
внезапному нападению кибер тотчас прикрылся силовым полем, отразил  молнию
и, в свою очередь, выбросил разящий луч.
   Команда самоуничтожения была уже так недалека от исполнения, Юл был уже
столь близок к смерти, что не мог пошевелиться и лишь отуманенно  смотрел,
как киберы кружат Друг  против  друга,  как  их  молнии,  брызжа  искрами,
отражаются силовыми щитами, как оба  черных  кентавра,  точно  гладиаторы,
рубятся огненными мечами, увертываются,  хитрят,  как  в  яростном  блеске
этого боя потускнел даже ослепительный свет Альциона; Юл  смотрел  на  все
это - и ничего не понимал.
   Бог из машины!
   Кто за него, и почему?!
   Слезящееся глаза Юла видели лишь мелькание теней  и  сумятицу  вспышек.
Промах или расчет? Киберы столкнулись щитами, как  в  рукопашной  схватке.
Нападавший оказался ловчее. Юл не уловил, каким маневром тот отклонил  щит
противника и отклонил ли,  только  огненный  меч  достиг  его  корпуса,  и
машине, содрогнувшись, осела.
   Боевые лучи погасли, и с ними вместе, казалось, померк дневной свет.
   - Садитесь, - услышал Юл, как  всегда,  бесстрастный  голое  машины.  -
Доверьтесь мне.
   В ослепленных глазах мельтешили  кроваво-черные  полосы.  Юл  с  трудом
различал  окружающее.  Он  наклонился  к  своим  неподвижным  противникам.
Накренившийся  кибер  пылал  костром,   огонь   уже   охватывал   деревья.
Превозмогая себя, Юл  подхватил  оба  тела,  повалился  с  ними  на  спину
кентавра, который, будто читая в мыслях, заранее подставил ее и сразу, как
только Юл взгромоздился, прижал всех троих силовым щитом.
   "Со щитом, на щите... А если  под  щитом,  то  это  как?"  -  сумятицей
пронеслось в мыслях Юла. Он уже ничему не удивлялся, не мог удивляться.
   Так или иначе - выбора не было. Они помчались. Достигнув Барьера, кибер
взмыл свечой, перемахнул через преграду и, резко снизившись, понесся, едва
не задевая днищем траву. Юл ахнул: собьют! Не собьют, тут же  поправил  он
себя, у кибера наверняка работает маяк-ответчик. А  пока  разберутся,  что
произошло там, в лесу...
   - Куда мы летим? - ветер срывал слова.
   - Смотрите и увидите.
   - Кто вас послал?
   -  Извините,  вынужден   отключиться.   Опасность   локации,   поглощен
противодействием.
   По тому, как  перед  глазами  замерцал  воздух,  Юл  понял,  что  кибер
затемнился во всех радиодиапазонах. Лес уже  скрылся  за  горизонтом,  под
"кентавром" стлалась выжженная степь. Хлестал ветер, силовой щит все  чаще
вспыхивал огненными точками - в нем сгорали подхваченные  вихрем  букашки,
некоторые, скользнувшие под  преграду,  пребольно  кололи  кожу  лица.  Юл
прижал к себе мотающуюся голову Ива, чтобы она не билась о панцирь кибера,
и, вжавшись щекой в волосы своего недавнего преследователя, закрыл глаза -
какой-нибудь жук покрупней мог на такой скорости ослепить.
   Покатая спина "кентавра" источала тепло, и будь Юл сыном степняков, он,
верно, испытал  бы  знакомое  тем  ощущение  вольного  бега-полета,  когда
горячий конь мчится и стелется над землей, унося седока от  опасности.  Но
такие ассоциации не могли возникнуть и не возникали в  сознании  Юла,  под
ним была машина, только машина, ее бег был знаком и привычен, но никак  не
связывался ни с простором степей и прерий, ни с посвистом всадников, ни  с
образами легенд и преданий о битвах богатырей, былой вольнице  и  кровавых
набегах. Кибер не был для него конем и кентавром, он был и  оставался  для
него ниспосланной удачей машиной.
   Сосредоточившись, Юл попытался вызвать друзей, но едва  смог  различить
их потрясенные лица - мешало  слишком  плотное  радиозатемнение.  Отдельно
возникли Антон и Ума, отдельно Лю Банг, все  сразу  смешалось  и  исчезло.
Кибер пошел зигзагами, вроде бы под уклон.  Юл  приоткрыл  щелочку  век  -
серой сливающейся полосой мимо проносились крутые  неровности  каменистого
склона.
   Внезапно кибер стал тормозить, встречный ветер  ослаб  и  позволил  все
рассмотреть как следует.  Кибер  летел  над  белесыми,  рассыпчатыми,  как
выветренные черепа, камнями; справа и слева возвышались стены  каньона,  а
далеко впереди... Из-за поворота  вынырнул  крохотный  гравилет,  метнулся
навстречу, за кривизной спектролита Юл различил взволнованно сияющее лицо,
в уголке губ перевернутой запятой прыгала  хорошо  знакомая  трубочка.  Лю
Банг на мгновение оторвал руки от штурвала и, сцепив  пальцы,  потряс  ими
над головой.
   - Это ты? - потрясенно выкрикнул Юл, когда машины сблизились и Лю  Банг
откинул спектролитовый заслон.
   - Это, как видишь, я, - лицо Лю Банга расплылось в  счастливой  улыбке,
которую он не мог, да и не хотел удержать.
   - Нет, я не о том! Кибер - это ваших рук дело?! Почему молчали,  почему
не предупредили?
   - Позволь! А разве это не твоя...
   - Нет!
   - Но тогда...
   - Вот именно. Киб! Почему ты так поступил?
   - Я выполнял приказ.
   - Чей?
   - Искинта.



10. ЛАБИРИНТ СВЯТЫХ

   Боль, боль, ничего  не  было,  нет  и  не  будет  кроме  всепоглощающей
беспросветной боли. Ив попытался застонать, но боль поглотила стон.
   - Потерпи...
   Из  черной  кромешности  проступил  едва  слышимый  голос,   настойчиво
повторил:
   - Потерпи, сейчас станет легче.
   Будто  ниточка  протянулась  из  темноты,  сознание  судорожно  в   нее
вцепилось. Чьи-то пальцы коснулись запястий.
   - Тебе легче, легче, уже легче...
   Голос утишал боль, волной разливался по телу, в нем была  вся  надежда.
Заботливые руки  переместились  к  "искам,  от  них  тоже  исходило  тепло
материнской заботы. Да, это мать, никто другой так не может, некому больше
во всей "селенной. Он болен, болен и лежит в колыбели...
   Нет. Что-то другое. Нехорошее прежде, родное и ласковое  теперь,  когда
ко лбу прижаты узкие женские ладони, в  которых  успокоение,  сострадание,
сила. Боль слабеет, тьма разрежается, та, чьи пальцы гладят виски,  уводит
боль, в ней исцеление, нежность и власть.
   Власть.
   Непомерным усилием Ив приоткрыл  отяжелевшие  веки.  Смутно  проступило
сосредоточенное лицо  склоненной  над  ним  девушки,  неуловимо  знакомое,
словно он грезил о нем когда-то. Дэзи?! Нет, не она, совсем другая, но так
щемяще похожая на нее, как если бы произошло переселение душ.
   - Теперь спи, - сказала Ума. - Спи долго, крепко и хорошо.
   Веки Ива закрылись сами  собой,  он  заснул  безмятежно,  как  когда-то
засыпал в детстве, когда не было ни честолюбия, ни интриг, ни командирских
обязанностей.
   - Он проснется здоровым, - сказала Ума, вставая  с  колен.  -  Позвонки
целы, остальное я выправила и сняла.
   - Если бы так легко было излечить его нравственно! - выпустив  изо  рта
струйку дыма, сказал Лю Банг. - Подонок! Впрочем, это не  наша  забота.  А
что с твоим адмиралом, Юл?
   - Сонная артерия не  задета,  -  Юл  отнял  руки  от  обнаженной  груди
гросс-адмирала и машинально, словно счищая грязь, потер их друг о друга. -
А ведь я должен был ее поразить! Промахнулся или  не  смог?  Ладно,  -  он
застегнул на адмирале одежду. К добру или  злу,  наверняка  к  последнему,
жить будет, но для полного излечения нужна аппаратура, которой у нас нет.
   - Да уж, - пробормотала Ума. - Каменный век...
   Тишина ли пещеры, по закопченным стенам которой скользил беглый  отсвет
небольшого костра, заставила  ее  понизить  голос.  Пещерой  пользовались,
должно быть, не один век, так густо ее  стены  были  испещрены  знаками  и
символами едва ли не всех религий, какие только  существовали  в  истории,
так плотен был на них слой глянцевой от времени копоти, лишь звездные Весы
Справедливости, этот знак позднего космического верования, выделялся среди
всех белизной, столь недавно и часто его касались руки  молящихся.  Костер
под щелью свода в углу, охапки сухих  трав,  на  которых  лежали  раненые,
глиняный кувшин с водой, плетеная корзина, больше ничего не  было  в  этом
обиталище современных отшельников, так  похожем  на  стоянку  каких-нибудь
троглодитов. Впрочем, на Плеядах никогда не было троглодитов, ибо люди  не
возникли здесь, они пришли сюда с ношей своей истории.
   - История полна парадоксов,  -  отвечая  на  невысказанную  мысль  Умы,
проговорил Лю Банг. - Ее нет вне контрастов и парадоксов,  истинный  смысл
которых проясняется лишь со  временем,  что  так  долго  сбивало  с  толку
мыслителей и порой вселяло  отчаяние,  ибо  казалось,  будто  черты  жизни
искажены безумием. Хотя и  безумие."  -  ом  покачал  головой.  -  Плеяды,
девственный мир, начинай с какого хочешь нуля, рисуй план самыми красивыми
иероглифами, осуществляй без  помех  мечту  о  "тысячелетней  империи",  о
сверхчеловеках, о рае для избранных. И до чего убогое,  нелепое,  гнетущее
воплощение! Охота на нечков, укромные монастыри; даже в  изобретении  зла,
даже в бегстве от него, за столько веков, в сущности, не придумано  ничего
нового! Не доказывает ли это, что весь потенциал зла  уже  реализовался  к
концу второго мегахрона, все основные варианты уже были перебраны и...
   - Антон идет, - тихо сказала Ума.
   Из черноты входа выделилась фигура Антона, за ним  в  пещеру  скользнул
кибер. Антон молча подсел к костру, он то хмурился, то улыбался. Друзья не
торопили его, только Юл  подкинул  в  огонь  пару  сучьев.  Стало  чуточку
посветлей.
   - Да, этого я не ожидал! - Антон ударил себя по колену. -  Оглупел,  не
понял, не догадался. В Плеядах есть разум, и этот разум - Искинт!
   - Искинт?  Они  создали  лучший,  чем  у  нас,  Искинт?  Не  поверю!  -
категоричным взмахом руки Лю Банг обрубил фразу.
   - По-моему, кто-то сейчас говорил о парадоксах. И этот  "кто-то",  едва
столкнувшись с очередным парадоксом, кажется,  готов  его  отрицать!  -  в
глазах Антона заблестели искорки смеха. -  Нет,  их  Искинт,  конечно  же,
примитивней наших. Но вы не можете представить, как он одинок! Я понял это
еще в ту ночь. Понял, но... Холодный, как у всех искинтов, нечеловеческий,
замкнутый, созданный с чисто прагматическими целями ум; все  эти  века  он
мыслил. О чем? Для плеядцев он был  орудием,  средством,  слугой.  Да,  он
управлял их хозяйством, исполнял малейший приказ, был машиной... Но  мы-то
знаем, что Искинт  не  только  машина.  И  они  это  знали,  но  быть  его
напарником, тем более другом, не хотели и  не  могли.  Владыки,  этим  все
сказано. А он тем временем в одиночестве  постигал  мир.  Искаженный  мир,
потому что легко понять, какую информацию ему представляли о нас, да  и  о
самих себе тоже. Что произошло, когда я перед  ним  раскрылся  и  вдобавок
показал всю опасность оружия Предтеч для него самого? Нет искинта, который
стремился бы к самоуничтожению. А тут - чего не имеет ни  один  человек  -
полная  двусторонняя  информация  о  масштабе  опасности.  Плюс  внезапное
освобождение  от  одиночества,  интереснейшая  перспектива  сомышления   с
людьми, дружбы с ними. С  нами,  то  есть...  Дальше  много  гадательного.
Искинт решил предотвратить свою гибель. Связанный  запретами,  он  не  мог
передать нам нужные сведения, либо счел  это  неоптимальным  решением.  Он
построил свою Игру, ведь для него жизнь - это умственная игра...  Плеядцы,
для подстраховки, задали ему задачу, как лишить Юла всякого шанса выиграть
охоту. И он ее послушно решил. Но  далее  он  оказался  свободен  в  своих
поступках, никто же не потребовал от него невмешательства, такая мысль и в
голову не могла прийти какому-нибудь Эль Шорру, для которого и люди  всего
лишь инструменты. Боевые киберы не подчинены Искинту, зато он управляет их
производством, да  и  не  только  этим...  Создал  ли  он  своего  кибера,
перепрограммировал ли уже действующего, как он ввел его в ситуацию, -  это
известно ему одному. Но вот он, союзник, с нами...
   Все невольно взглянули на черного кибера, который, казалось,  дремал  у
стены возле белеющей в полумраке символики Весов Справедливости.
   - Теперь мы уже не сами по себе,  -  голос  Антона  дрогнул.  -  Искинт
выполняет свой замысел, и только благодаря этому Юл с нами.
   - А дальше? - скулы Лю Банга обострились. - Ты вполне убежден,  что  он
наш союзник?
   - Кибер передал мне лишь то, что велел сообщить  Искинт,  связи  с  ним
нет, либо она односторонняя. Но если вдуматься...
   - Если вдуматься, то может оказаться, что мое спасение лишь часть более
общего замысла, - подал голос Юл Найт. - Мы собрались все вместе, что  Эль
Шорру и требовалось.
   - Уловка такой ценой? - Антон кивнул на пленных.
   - Чужая жизнь - что  она  для  них!  Да  и  кто  из  нас  сможет  убить
беззащитного? Им это известно. Они все здесь перевернут,  чтобы  добраться
до нас.
   - Нет, - резко сказал Антон. - Вы не знаете Искинта, а я был  им  и  он
был мною. Я верю ему.
   - Кто мы без доверия, - в голосе Умы не было вопроса. - Кандидаты в эль
шорры. Кстати, заметил  ли  кто-нибудь,  что  свои  сомнения  мы  привычно
высказываем в присутствии кибера, то есть, скорее всего, Искинта?
   - Знаю и помню, - сказал Антон. - Так и  должно  быть.  Рассудок  может
предать, разум - нет.
   - И мы не в ловушке, - уточнил Лю Банг. -  Юл,  это  место  выбрано  не
только потому, что отсюда недалеко до Поющего Леса. Каждый из  нас  шел  к
цели своим путем, мой привел  нас  сюда.  Лабиринт  обширен,  его  нелегко
прочесать даже современными средствами, но дело даже не в этом. Я  недаром
говорил о контрастах истории. Наверху - прагматизм, здесь -  многовековое,
освещенное    традициями    убежище    искателей    духовности.    В    их
религиозно-философскую доктрину я пока не проник, но  нас  обещали  к  ней
приобщить. Вдобавок меня заверили, что  в  случае  опасности  нам  откроют
недоступный преследователям путь спасения. И в этом их  обещании,  уверен,
не было лжи.
   - Их истина поможет нам?
   - Они убеждены, что их истина - поводырь для каждого.
   - Ты сказал им о нашей задаче?
   - Она известна врагам, нет смысла ее  скрывать.  Антон  неожиданно  для
себя нашел здесь нечеловеческий разум. А я искал человеческий,  понимаешь?
Антон прав: подлинный разум, человеческий он или нет, -  естественный  наш
союзник. Его нет при дворе  Падишаха,  значит,  он  наиболее  возможен  на
другом полюсе общественного сознания -  здесь.  Если  я  ошибся,  то  наше
положение от этого вряд ли станет хуже.
   - Не надо окольных путей, когда есть прямой, -  не  выдержал  Антон.  -
Искомое рядом.
   Лю Банг тоже взглянул на неподвижных пленников и улыбнулся.
   -  Ты  человек  действия  и,  как  всякий  человек  действия,  немножко
нетерпелив. Ума молчит не зря, верно?
   - Все уже подготовлено, - чисто  женским  движением  Ума  встряхнулась,
поправила упавшую на лицо прядь волос.  -  Адмирал  без  сознания,  с  ним
ничего не получится. А капитана я уже ввела в нужную  снореальность,  дело
за  нами.  Имеем  ли  мы  право  проникнуть  в  сознание,  когда   человек
беспомощен?
   - Он, не задумываясь, выстрелил бы в меня,  безоружного!  -  воскликнул
Юл. - Какие тут могут быть сомнения?
   - Сомнения всегда нужны, - сказал Лю Банг. -  Но  сила  действия  равна
силе противодействия.
   Антон кивнул.
   - Хорошо, - Ума вздохнула. Она встала на колени перед тихо посапывающим
во сне Ивом, низко склонилась над  ним,  припала  к  врагу  лицом.  -  Ну,
мальчик...
   - Бедный мальчик! - фыркнул Юл. - Убийца. Нашла кого жалеть.
   - Жалеть надо всех, слабых тем более, - донесся едва различимый шепот.
   Юл отвернулся, пальцами  босых  ног  поправил  огонь  костра.  Лю  Банг
задумчиво  раскурил  трубку.  Антон,  откинувшись,  спиной  прислонился  к
безучастному киберу. "Узнали бы нас  далекие  наши  прапрадеды  или  сочли
персонажами сказки? - внезапно подумал он. - Смогли бы  они  принять  нашу
реальность?"
   Казалось, Ума заснула на груди своего врага. Слабо, как тогда на Земле,
потрескивали угли костра, дым, не расходясь, тянулся к скважине свода.  Юл
запустил руку в корзину, достал оттуда лепешки, протянул  их  всем.  Хлеб,
само  собой,  был  синтетический,   но   жесткий,   безвкусны