жающегося
к нам Джардеша.
   - Да, - едва слышно отозвался Иллари. - Все  будет  зависеть  от  его
настроения. Если это Р-Нак, то нам очень не повезло.
   - По-моему, не он, - прищурился Никас, - хотя для  меня  они  все  на
одно лицо... Ну что, дорогой Джардеш, вы готовы представляться?
   - Вперед! - с преувеличенным весельем воскликнул  тот.  -  Кто  будет
представлять нашего свежеиспеченного князя?
   - Я, - отозвался Иллари и повернулся ко мне:
   - Готовься... главное, не упади в обморок. Те двое - ор-муане, рожи у
них не очень-то приятные, но они друзья.
   - Они тоже из Контроля?
   - Нет, они торговцы... О, я вижу, здесь еще и мэнор!
   Из ближайшего к нам диска резво выкатилась крохотная,  по  пояс  мне,
пурпурная фигурка и,  шустро  семеня  ногами  -  суставов  у  нее  было,
кажется, аж четыре, - поспешила к "вазе".
   Мы двинулись вперед,  и,  увидев  нас,  стоящие  у  корабля  Контроля
повернулись, а мэнор приветственно махнул тонкой  многопалой  ручкой.  Я
шел, ощущая, как кружится голова.
   Самым сложным было не смотреть в глаза нунганина... ибо глаз  у  него
было четыре, с узкими змеиными зрачками, то и дело меняющими свой цвет с
алого на желтый через ярко-оранжевый. Ормуане, хвала небесам,  оказались
совсем не так ужасны, как я думал сначала, - правда,  если  не  обращать
внимания  на  их  синие  подбородки,  в  нижней  части   которых   мелко
пульсировали   какие-то   отвратительные,   влажного   вида   перепонки.
Собственно, очухался я только на последних словах Иллари:
   - ...я представляю вам,  ваша  милость,  нового  Посредника,  Маттера
Лоттвиц-Лоер, занявшего место ушедшего Эйно, хорошо вам известного.
   - Да пребудет дух его  в  мире,  -  прогудел  черный  диск  на  груди
нунганина. - Но я вижу, Иллари, что  вас  так  и  распирает  от  желания
добавить что-то еще.
   Говорите, я готов выслушать вас.
   Иллари сильно толкнул меня в спину,  я  машинально  шагнул  вперед  и
отвесил  глубокий  поклон.  Нунганин  неловко  склонил  свою  жутковатую
голову, его зрачки опять пожелтели.
   - Говорите, юный Посредник.
   - Ваша милость! - начал я,  изо  всех  сил  стараясь  унять  дрожь  в
коленках. - Я, Посредник Маттер, обвиняю Посредника Джардеша из  Ханонго
в преступном сговоре с представителями расы, известной вам как муарор. Я
обвиняю его в том, что он подготовил почву для совершения  предательства
и нарушения законов, для  надзора  за  которыми  и  был  некогда  создан
Контроль. Ваша милость! Я прошу вас,  как  представителя  этого  органа,
принять свое решение и подтвердить мои обвинения.
   Глаза нунганина вдруг стали синими.
   - Доказательства, Посредник?! - проревел он.
   -  Невдалеке  отсюда  находится  монастырь,  в  котором  мне  удалось
обнаружить машины... технические приспособления, принадлежащие муарор.
   - Это чушь, ваша милость! - заорал вдруг Джардеш, вырываясь вперед. -
Этот мальчишка унаследовал два, вы слышите, сразу два Права  Посредника,
и теперь они решили опорочить меня, чтобы...
   Нунганин  махнул  рукой,  приказывая  ему  молчать,  и  повернулся  к
ормуанам. Из его диска-переводчика  полился  тонкий  прерывистый  свист,
один из ормуан ответил тем же, потом вдруг прошелестел что-то  маленький
мэнор, стоящий рядом с Иллари.
   Нунганин вновь уставился на меня.
   - Я отправлю с тобой независимого свидетеля. Торг не начнется до  тех
пор, пока в этой истории не будет ясности. Если же твои обвинения  ложны
или ты не сумеешь доказать причастность Посредника Джардеша,  ты  будешь
объявлен лишенным доверия.
   - Мне нужны мои люди, ваша милость, - прошептал я, уже  понимая,  что
меня ждет.
   - Я предусмотрел это. Шхуна твоего свидетеля Кэноэ вместит  несколько
десятков человек...
   Сзади произошла какая-то возня, и я машинально обернулся.
   Никас, Перт и Иллари крепко  держали  за  локти  смертельно  бледного
Джардеша, лепетавшего что-то про уколы в сердце. Это было лучше  всякого
признания, но, конечно, не для нунганина.
   Кто-то больно ущипнул меня за колено, и я дернулся. Возле меня  стоял
мэнор, только теперь  я  смог  как  следует  рассмотреть  его:  странное
существо в облегающей одежде  со  множеством  каких-то  карманчиков,  на
ногах длинные узкие башмаки, блестящие,  не  то  синие,  не  то  черные;
пушистая голова, личико, немного морщинистое,  без  волос;  все,  как  у
человека - тонкогубый, немного печальный рот, носик и узкие,  как  будто
хитрые, глазки с бусинками-зрачками.
   - Зови своих парней, дружок, - прошипел  он  по-пеллийски  с  сильным
акцентом, и я вздрогнул - мэнор говорил без переводящего аппарата.  -  В
мой кораблик сядут двадцать человек. Ты еще не летал по воздуху, верно?
   - Да, - сглотнул я. - А мы... полетим?
   - Мне трудно ходить пешком, - сообщил мэнор,  -  слишком  у  вас  тут
тяжело. А на лошадь ты меня не посадишь...
   Иллари быстро  вызвал  два  десятка  наших  ребят.  Услышав,  что  им
придется лететь в жутковатом диске, они побледнели,  кто-то  истерически
хохотнул, но струсивших не оказалось. С трудом преодолевая  слабость,  я
шагнул вслед за мэнором. Мне почему-то все время хотелось  оглянуться  и
посмотреть  на  Джардеша,  который  остался  возле  корабля  Контроля  -
нунганин повелел ему ждать возвращения свидетеля,  не  отлучаясь  ни  на
шаг. "А вдруг они успели убрать все это  дерьмо  из  своего  подвала,  -
пронеслось у меня в голове. - Все равно, теперь уже все равно... Джардеш
отсюда не уйдет..."
   А Никас убьет  меня,  потому  что  иначе  он  не  выполнит  Повеление
Контроля.
   В том, что такое Повеление будет отдано, я не сомневался. Но значения
это уже не имело.
   Мэнор  разместил  нас  в  довольно  просторном  круглом  помещении  с
гладкими серебристыми стенами, а сам вместе с Никасом и Иллари  поднялся
по узенькой винтовой лестнице наверх. Ни я, ни кто-либо из  матросов  не
почувствовали момента, когда волшебная шхуна  взмыла  в  небо.  По  моим
ощущениям, прошло всего лишь  две-три  минуты,  и  вот  вся  троица  уже
спускается вниз, а в борту рядом со мной открывается широкий люк.
   Диск стоял прямо перед воротами монастыря!
   - Выкатываемся, - скомандовал  Иллари.  -  Что,  думали,  наложите  в
штаны?
   Ничего, в шторм бывало похуже.
   Мужики облегченно заржали и начали выбираться наружу. Я  спрыгнул  на
траву, глубоко вздохнул - воздух в корабле был насыщен каким-то  густым,
сладковатым ароматом, от которого першило в  горле,  -  и  с  изумлением
увидел, что монастырские ворота начали открываться.
   - К бою! - крикнул я, выдергивая оба пистолета.
   Моя команда оказалась излишней. В распахнутых воротах  лицом  в  пыли
лежали двое монахов. Одного из них, облаченного в  причудливый  головной
убор с черными петушиными перьями, Иллари схватил за шиворот и  поставил
на ноги.
   - Вот и отец-настоятель, - весело объявил он.
   Я посмотрел на Уннаса. И удивился - передо мной был  тщедушный,  едва
по плечо мне тип с реденькой рыжей бородкой,  он  трясся,  как  лист  на
ветру, и от него отчаянно воняло застарелым потом.  Ничего  похожего  на
величие.
   И мне захотелось смеяться. Это с ним  я  воевал  столько  времени?  О
небо, сколь же велика твоя ирония!
   -  А  мы  с  проверочкой,  -  сообщил  Иллари  потерявшему  дар  речи
настоятелю. - Из столицы, стало быть. Ну-ка, отче, веди нас в подвал под
башней! А то, гляди, отец-канцлер  приедет,  а  у  тебя  там,  поди,  не
подметено? А?
   Мэнора Никас предусмотрительно прикрыл длинной кавалерийской накидкой
- так мы и прошли через двор, в котором там и сям валялись мордами  вниз
монахи.
   Очевидно, они  посыпались  на  землю  в  тот  момент,  когда  увидели
приближение шхуны, да  так  и  застыли  в  полном  оцепенении.  Накидка,
возможно, была даже лишней, братия опупела настолько, что поднять голову
не решался никто.
   - Ну вот, - тихо сказал я, когда мы очутились в огромном подвале.
   Мэнор порылся в одном из своих кармашков и вытащил небольшую, похожую
на лаковую коробочку.
   - Это... - и он произнес какое-то незнакомое мне слово.
   - Передающий узел, - торжествуя, хмыкнул Иллари. - А, Никка?  Слышал,
что сказал Кэноэ? Передатчик муарор! Вот тебе и башня - понял?
   - А я что говорил? - довольно флегматично отозвался тот. - Ну, что  с
монашком делать будем?
   - Да ничего, - махнул рукой Иллари, - своим ходом загнется.  Денег  у
него теперь не будет, как же жить-то?
   Мэнор с минуту водил коробочкой перед решетками и "бочонками",  потом
спрятал ее на место и поднял голову.
   - Это заберут ночью, - сказал он мне. - Это есть 'хорошо.  Теперь  ты
получишь много другой возможность.
   - Что? - не понял я.
   - Увидишь. Я был другом твой наставник, Эйно. Тебе  повезло.  Сегодня
от Контроля Ол-Оолни, а он всегда  не  иметь  страсти.  Илла,  -  теперь
коротышка смотрел на Иллари, - нам идти. Доказательств достаточно.
   И мы ушли. Спокойно и неторопливо, не обращая ни  малейшего  внимания
на валяющихся во дворе монахов. Лететь больше  никто  не  боялся,  и  мы
опять летели ровно три минуты - на сей раз  я  засек  по  спидометру.  И
мэнор Кэноэ протянул свою коробочку грозному нунганину, который все  так
же стоял, недвижимый, возле своего корабля. И тот поднес ее к глазам.
   А потом, когда он, повелитель порядка, отдал ее хозяину,  его  зрачки
были синими, как море.
   - Кто  подтверждает  твои  обвинения,  выдвинутые  против  Посредника
Джардеша?
   Мне казалось, что сейчас он схватит меня за шиворот, как нашкодившего
щенка.
   - У меня есть бумаги, самым  достойным  образом  свидетельствующие  о
моей правоте! - выкрикнул я, шаря рукой на поясе, где находилась сумка.
   - Мне достаточно слова, - глаза нунганина стали красными, и  он  даже
наклонился немного, чтобы приблизиться ко мне. - Чье слово ты  поставишь
в свою правоту, мой юный Посредник?
   - Мое! - твердо заявил Никас.
   - И мое... - встал рядом со мной Иллари.  -  Я  не  облечен  статусом
Посредника, но хорошо знаком вашей милости.
   - Я принимаю твое слово, Посселт.
   Нунганин выпрямился и  посмотрел  на  ормуан.  Один  из  них  коротко
свистнул и вперился в меня выпукл ымитлазами. Тогда нунганин поднял  над
головой руки.
   - Я объявляю Посредника  Джардеша  из  Ханонго  лишенным  доверия.  Я
объявляю молодого  Посредника  Маттера  Лоттвиц-Лоер  облеченным  особым
доверием. Право Посредника,  обладателем  которого  являлся  Джардеш  из
Ханонго,  выносится  на  рассмотрение  Маттера  и  Никаса  из   Галотты.
Расследование по делу будет завершено в  течение  астрономических  суток
этого мира. Решение Контроля принято!
   - Это должен сделать ты, - услышал я голос Иллари.
   Тогда я вздохнул и потянул из кобуры пистолет.
   Я не смотрел на него, потому что все равно не увидел бы, мне было  не
до него, я не жалел его, хотя  в  другой  ситуации,  конечно,  стало  бы
жалко. Просто  все  наконец  кончилось,  вот  так  вот,  быстро  и  даже
буднично, и неважно, что я не знаю, с  чем  едят  это  "особое  доверие"
Контроля, чихать на  него,  в  сущности,  потом  узнаю,  зато  мы  будем
торговать. Позавчера Иллари долго говорил об этом с Никасом, тот уверен,
что возражать никто не станет, помурыжат,  конечно,  с  решением,  может
быть, год, это теперь никакой роли не играет, будем  живы,  будет  хлеб.
Череп - это та-акой товар... статус, а что есть статус, там видно будет,
а Энгард скоро выздоровеет и получит  патент,  но  Иллари  считает,  что
офицером его не сделают, так как он не был в войсках, а станет он скорее
всего чиновником особых дел,  такие  нужны  всегда,  уж  его-то  конюший
никогда не забудет, тут дело до гроба, вопрос чести, не шути, и скоро мы
опять начнем заливаться вином, качки он уже почти не  боится,  и  Айрис,
она ждет, скорее бы этот Торг. Ночь, звездная пляска  на  черной  волне,
горьковатый  аромат  ее  тела,  едва  слышное  дыхание,  и  все   только
начинается, впереди еще целая жизнь, сколько там всего будет, а  пока  я
отомстил, и никто меня не упрекнет, я все  сделал  сам,  пусть  они  там
думают, что хотят, это все я, а что будет завтра, так еще поглядим!..  И
я нажал на курок.