здесь,  -  безапелляционно  приказал  он,  и  мы
опустошили кобуры.
   Энгард поправил роскошную шляпу с парой алых перьев; человек в  белом
коротко двинул головой, и  наряд  гвардейцев,  сомкнувшись  вокруг  нас,
двинулся в сторону величественной квадратной  башни,  возвышающейся  над
довольно тесным двором. Гвардейцы  остались  в  холле,  а  нам  пришлось
подниматься на второй этаж.
   Я слышал тяжелое дыхание Энгарда - ему было уже получше, но волнение,
хорошо мне понятное, давило графу на грудь. На  меня,  как  ни  странно,
мрачное величие действа не производило  особого  впечатления.  Наверное,
потому, что я уже видел себя в уютной кают-компании "Бринлеефа", который
разводил сейчас пары.
   Наш провожатый остался перед высоченными дверями, черными, с  зеленым
лаковым  узором.  Двери  распахнулись.  Энгард  набычился,   шагнул   на
сверкающий паркет и остановился. Я встал рядом с ним.
   Посреди затянутого в тяжелую зеленую ткань зала недвижно стояли  двое
-  приземистый  седобородый  мужчина  в  бархатном  сюртуке  с   толстой
серебряной  цепью  на  груди  и  молодой,  коротко  стриженный   парень,
кутающийся в длинный плащ, полностью скрывающий его фигуру., -  Ну,  что
там у вас, граф? - довольно раздраженно спросил бородач. - Судя по  тону
письма, речь идет об интересах короны. Поверьте, у меня  совсем  не  так
много свободного времени, как хотелось бы...
   Энгард шагнул вперед и молча протянул ему папку.
   Человек с цепью распахнул ее, скользнул глазами по  первому  листу...
вот лист полетел на пол...  следующий...  и  я  увидел,  как  он  нервно
облизнул губы.
   Его молодой спутник, заглянув к  нему  через  плечо,  звонко  щелкнул
пальцами - теперь бумажки сыпались на пол стремительно, одна за другой.
   - Немыслимо... - засопел молодой.
   -  Хокана  сюда!  -  рявкнул  седобородый.  И  он,  захлопнув  папку,
повернулся к нам.
   - Ваши  заслуги  перед  короной,  господа,  будут  оценены  наивысшим
образом,  -  слова,  похоже,  давались  ему  с  трудом:  он  был   очень
взволнован.
   Энгард вдруг пошатнулся и оперся на мое плечо.
   - Что с вами, граф, вам плохо?
   - Он после пытки, - коротко объяснил я, ища глазами хоть  что-нибудь,
похожее на кувшин.
   - Пытки?! Пытки?!
   -  Умоляю,  ваша  светлость,  -  прохрипел  Энгард,  -  не  обращайте
внимания.
   - Да  найдите  же  вина,  канцлер!  -  рявкнул  бородач,  и  молодой,
скользнув  по  паркету,  подлетел  к  нам  с  невесть  откуда  взявшимся
хрустальным графином.
   В зале уже появились люди; все листки, упавшие на пол, были мгновенно
собраны и уложены в папку, которая исчезла вместе с  молодым  канцлером.
Конюший левой стороны стоял рядом с  нами,  гладя  Энгарда  по  плечу  и
спрашивая, не нужно ли доктора, - Дериц наконец  оторвался  от  графина,
горько вздохнул и прикрыл глаза:
   - Мы хотели бы попросить разрешения удалиться...
   - Вы будете вызваны, - деловито сообщил нам бородач,  от  раздражения
которого уже не осталось и следа. - В ближайшее же  время.  Насколько  я
понимаю, вы, граф, имели желание получить соответствующий патент? А вам,
князь, никак не повредит орденская лента на  шею  -  она  весьма  красит
молодых людей ваших амбиций...
   - Через месяц, - устало  улыбнулся  я,  -  если  будет  угодно  вашей
светлости.
   - Вы очень благоразумны, юноша, -  понимающе  усмехнулся  конюший.  -
Примите мою благодарность, господа...
   Удивительно, но Энгард нашел в себе силы отвесить прощальный поклон.
 
Эпилог 
 
   - Невероятное дело,  -  задумчиво  произнес  Иллари,  подбрасывая  на
ладони тяжелый зеленоватый кинжал. - Так ты говоришь, что взял эту штуку
у одного из убитых на мельнице?
   - Я уже видел похожий, - вздохнул я, - в подвале у Энгарда. Точнее, в
их загородной усадьбе. Там еще был шлем - шлем муарор...
   - Мы с  Эйно  обсуждали  эту  находку,  -  Иллари  пыхнул  трубкой  и
рассеянно поглядел в иллюминатор. - Подозрения, что муарор  неоднократно
посещали нашу планету, появились очень давно, но они  основывались  лишь
на слухах, не более.
   Та находка послужила доказательством. Боюсь, что это, - он указал  на
кинжал, - тоже доказательство.
   - Джардеш? - спросил я. Иллари помедлил с ответом.
   - Ну а кто же еще.
   - Как же он с ними связался?
   - Не он с ними, а они, и явно через кого-то из торговцев. Цель вполне
понятна: по существующим законам они могут  застолбить  свой  интерес  к
нашей планете только в том случае, если  мы  призовем  их  сами.  Но  не
частное лицо, конечно... я теперь начинаю думать, что заговор  -  только
ширма. На самом деле все гораздо глубже.
   - Зачем мы им нужны? - изумился я. - Они странствуют среди  звезд,  а
мы?..
   - О-о, это дело серьезное. Видишь ли, муарор изолированы. У  них  нет
ни друзей, ни союзников, поэтому их статус равен, в сущности, нулю.  Они
ведут весьма ограниченную торговлю, буквально каждая сделка  обсуждается
Контролем, и, собственно, разрешение на сделку дается далеко не  всегда.
Появление союзников - а ведь у нас в Контроле статус пусть и странный, я
даже слышал определение "беспрецедентный", но высокий -  сразу  повышает
их престиж, они как бы выходят из замкнутого круга. К тому же у нас  тут
тоже есть чем  торговать!  Но  понимаешь,  Мат,  есть  законы,  нарушать
которые - себе дороже. Да и потом: только глупец становится  на  сторону
неудачника, верно? Теперь мне понятна и роль Уннаса.
   Переворот должен был привести на трон болвана,  который  ради  золота
станет дружить хоть с самим Гудамой, а отец Уннас,  как  лицо  духовное,
выступал в роли ярмарочного  зазывалы.  Для  Контроля,  видишь  ли,  это
почему-то очень важно.
   Представителей духовных кругов  они  ценят  гораздо  больше  светской
власти.
   Джардеш, конечно, все это знает не хуже остальных, поэтому его расчет
был безупречен. Вот только жадность...
   - Ты имеешь в виду Череп? Но мне теперь кажется, что  Эйно  и  Монфор
были бы убиты вне зависимости от того, раздобыли бы мы Череп или нет.
   - Может быть, и так, но Джардешу хотелось всего и сразу.  Ты  же  сам
видишь, что заговор был подготовлен  довольно  слабо.  Много  ненадежных
звеньев, много болтливых языков. Да и с Энгардрм ему, бедному, ну совсем
не повезло. Если бы  не  любопытство  графа  Дерица,  ты  вряд  ли  смог
размотать почти весь этот клубок.
   Конечно, - Иллари коротко хохотнул и подлил  себе  вина,  -  кто  мог
подумать,  что  в  пеллий-ской  столице   встретятся   двое   друзей   -
мальчишка-Посредник и юный граф, одержимый манией спасти  свои  денежки?
Да еще и Монфор... Что дало его убийство?
   На первый взгляд,  да,  эффект,  конечно,  был,  но  в  итоге?  Парни
Джардеша - а я, кстати, уверен, что в  столице  орудовали  люди  из  его
свиты, - были настолько  неосторожны,  что  привлекли  к  себе  внимание
профессиональных сплетников, дальше Энгард где-то  что-то  услышал,  ему
стало интересно, и пожалуйста: в руках у вас оказались те  самые  бумаги
Монфора.
   - И во всем виновата сломанная мачта, - усмехнулся я.
   - Ну, - развел руками Иллари, - мачты иногда действительно  ломаются.
В  сущности,  одна  случайность  не  привела  бы  к  таким  ошеломляющим
последствиям. Но Джардеш сам породил свою первую неудачу: он убил Эйно и
ты бросился в столицу.
   Дальнейшие  случайности  были  уже  для  него  лишь   ступеньками   к
виселице...
   Конечно, в этой истории еще много загадок, ответы на которые мы  вряд
ли найдем.
   К примеру, мы не знаем, почему Эйно, умирая, обвинил в  своей  смерти
ни в чем не повинного Монфора. У меня были версии, но...
   - Его слова не выходили у меня из головы, - признался я. - А потом  и
у меня появилась версия...
   - Ну-ну?
   - Драгоценности, полученные Эйно от Монфора. Те самые, которые  пошли
на финансирование нашей экспедиции за Черепом. Там была одна безделушка,
сокол рода Лэраас, - Эйно при мне показал ее судье Доалла, и тот, знаешь
ли, был поражен.
   - Да, я что-то такое слышал. И что же?
   - Понимаешь, судья потом заявил, что сокол этот  поддельный  и,  хуже
того, прибыл он из  Ханонго.  Вот  только  подделка  какая-то  странная,
Лоалла долго удивлялся, какой же мастер смог его отлить.
   - Та-ак... то есть, если я правильно тебя понял, ты  хочешь  сказать,
что золотишко и камушки попали к Джардешу от муарор?
   - Теперь такой вывод напрашивается сам собой, разве нет? Ведь мы  уже
знаем, что весь тот лом, который Эйно забрал из  столицы,  был  каким-то
образом приобретен именно у Джардеша. Просто Монфор почему-то  молчал  -
почему, тут уж я не в курсе, - и Эйно ничего не оставалось, как  сделать
свои выводы.
   Не правильные выводы. Но, кстати, заметь: если бы  не  эти  слова,  я
вряд ли устремился  бы  в  столицу.  Может  быть,  я  стал  прятаться  в
каком-нибудь другом месте... может, просто пересидел в Альдовааре. Но он
прямо указал мне на Монфора - и я, не  думая  ни  о  чем,  кроме  мести,
ринулся на север.
   Иллари  тяжело  вздохнул  и  поднялся.  Сделав  несколько  шагов   по
кают-компании, он вдруг подошел и положил  мне  на  плечо  свою  тяжелую
ладонь.
   - Не знаю, удастся ли нам закончить дело на этом Торге,  но  будут  и
другие.
   Поверь мне, деваться ему теперь уже просто некуда.
   ...Я вспомнил эти слова в тот миг, когда с грот-мачты  раздался  крик
вахтенного:
   - Корабль! - и все, находившиеся в тот момент на палубе, бросились  к
левому борту.
   - Да это Никас! - радостно сообщил через пару минут Иллари. - Это его
"Скороход"! Эй, Жиро, а ну пальните с левого борта!
   - Это тот самый Никас из Галопы, о котором писал Эйно?  -  прищурился
я.
   - Да, - вздохнул Иллари, - они очень дружили. Что  ж,  тебе  придется
представляться. Впрочем, Никас  парень  добродушный...  хотя  и  не  без
хитростей, конечно. Они с Эйно прокрутили великое множество всяких дел и
делишек.
   Вскоре рядом с "Бринлеефом" встал приземистый черный барк  пеллийской
постройки.  Развернув  дальномер,  я  с  любопытством  наблюдал,  как  в
спущенный на воду ялик садится  высокий  мужчина  в  роскошной  шляпе  и
вычурном кожаном наряде со  множеством  пряжек.  Пара  матросов  ударила
веслами, ялик весело скользнул по волнам, и вот Никас  уже  ловит  линь,
сброшенный ему с борта "Брина".
   - Подать трап! - величественно рявкнул Иллари и отправился вниз.
   Я  последовал  за  ним,  чтобы  сразу  же  представиться  еще  одному
Посреднику, вызванному для участия в Торге. О Никасе я уже читал  -  его
имя неоднократно упоминалось в хрониках Эйно. Он присутствовал на многих
Торгах, и не только в Пеллии.
   - А вот  и  старый  краб  Иллари!  -  гортанно  завопил  Никас,  едва
перебравшись через планшир левого борта. - А где наш князь? Я привез ему
свой долг и давно обещанную микстуру с  моих  южных  виноградников!  Эй,
бездельники, - крикнул он своим матросам, замешкавшимся в  лодке,  -  не
тяните с бочонком, его светлость наверняка томится от жажды!
   - Эйно умер, - просто сказал Иллари,  и  Никас  замер  с  недоуменным
лицом - казалось, он не понимает смысла услышанного.
   - Как - умер? - выдавил наконец  он,  растерянно  поднимая  брови.  -
Лихорадка?
   - Его убили, - положив руку на плечо своего приятеля, Иллари повернул
Никаса ко мне, - и об этом у нас будет длинный разговор. А  сейчас  тебе
следует познакомиться с наследником Эйно, новым  князем  Лоттвиц-Лоер  и
новым Посредником.
   - Меня зовут Маттер.
   Никас уже справился  со  своими  чувствами.  Серьезные  темные  глаза
внимательно ощупали мое лицо, и вот в  них  загорелись  прежние  веселые
искорки.
   - Эйно всегда говорил, что без  наследника  ему  не  остаться,  -  он
протянул мне жилистую загорелую ладонь, - хотя, помнится,  я  не  всегда
разделял его оптимизм.  Никас  Крэй,  ваша  светлость,  всегда  к  вашим
услугам... Но что же мое вино?
   - Нам  лучше  съехать  на  берег,  -  негромко  заявил  Иллари,  -  и
поговорить там.
   - Вот как? - понимающе прищурился Никас. - На "Брине" лишние люди?
   - На "Брине" только друзья, - решительно вмешался я. - Но им и впрямь
лучше оставаться в неведении относительно наших планов. По крайней мере,
пока...
   - Разумно, - коротко согласился пират. - Что ж, места у меня хватит.
   До берега было меньше полумили. Иллари захватил с  собой  окорок,  мы
погрузились в ялик, и матросы снова налегли на весла.
   В небольшой бухте, где стоял "Бринлееф",  имелся  хоть  и  узкий,  но
достаточно удобный пляжик,  со  всех  сторон  окруженный  живописнейшими
скалами, там и сям украшенными кривыми невысокими сосенками. Мы  уселись
на плоских серых камнях, уже изрядно нагретых  солнцем,  Никас  деловито
вытащил  из  своего  бочонка  затычку  и  подставил  под  красную  струю
небольшие походные бокалы, которые, очевидно, он всегда возил с собой  -
под носовой банкой его  лодки  обнаружился  лаковый  погребец  заморской
работы.
   - Да будет дух его в покое, - негромко произнес  он.  -  Но  как  это
случилось?
   Иллари отхлебнул и потянулся за трубкой.
   Его рассказ занял больше получаса.  Несколько  раз  Никас  перебивал,
прося пояснений, после чего вновь замолкал и опускал голову, то  и  дело
принимаясь шевелить густыми черными бровями.
   -  Контролю  понадобится  незаинтересованный  свидетель,  -  закончил
Иллари, - и я, признаться, именно на тебя и рассчитывал. Если бы приплыл
кто-то другой...
   - Возни было бы больше, - угрюмо закончил  за  него  Никас.  -  Да...
знать бы, кто будет  представлять  Контроль...  А  вы,  ваша  светлость:
окажите милость, опишите мне все еще раз. Что, говорите,  вы  увидели  в
подвале этого гнусного монастыря?
   Выслушав меня, Никас Крэй хмыкнул  и  многозначительно  посмотрел  на
Иллари.
   - Ты не догадываешься, что это может быть?
   - Догадываюсь... - тихо отозвался тот.
   ...Шатры были закончены вскоре после полудня. В котлах подоспел  рис,
и наши люди, порядком уставшие после десятимильного путешествия и работы
по установке временных жилищ, радостно  заревели,  едва  услышав  сигнал
поваров.
   - Обедать! -  распорядился  Никас,  поднимаясь  с  легкого  складного
креслица, на котором он сидел в тени могучего столетнего дуба, что рос с
краю поляны. - Котто, лодырь, неси  сюда  мои  вина!  Вам,  князь,  пора
попробовать мое желтое - уверяю вас, оно превосходно! Два  года  тому  я
нанял одного из лучших виноделов  Галотты,  и  теперь  старик  руководит
почти всеми моими виноградниками. Денег он просит много, это да,  но  за
эти деньги я имею самый первосортный товар.
   Его слуга, приземистый крепыш с вечно  смеющимся  лицом,  приволок  к
нашему столу четыре тяжелые  бутыли  в  соломенной  оплетке  и  принялся
сдирать с пробок сургуч. Я улыбнулся. Сегодня мне  нравилось  решительно
все, не хватало лишь Энгарда  и  Айрис,  которым  пришлось  остаться  на
корабле. Проехав десять  миль  от  берега,  мы  очутились  в  просторной
долине, окруженной заросшими лесом холмами.
   Здесь было прохладно и очень уютно. Люди из нашей свиты  -  девяносто
человек с "Бринлеефа" и не меньше полусотни со "Скорохода" -  тотчас  же
принялись устанавливать привезенные с собой походные  шатры,  а  повара,
сгрузив с лошадей котлы, занялись обедом. Торг начинался завтра.  Никас,
нисколько  не  уставший  от  утреннего  перехода,  сразу  же  отправился
купаться в недалеком ручье, а мы  с  Иллари,  обойдя  на  всякий  случай
окрестности, устроились под кронами старых деревьев и задремали. С  нами
был Перт, прекрасно знающий, что и как следует делать, и мешать ему было
ни к чему - в таких случаях хозяевам лучше спокойно отдыхать в сторонке,
не дергая людей излишними командами или советами.
   Никас поднял бутыль,  посмотрел  сквозь  нее  на  свет  и,  оставшись
довольным, наклонил над моим бокалом. В серебро ринулась  лаково-медовая
струя ароматного напитка, я блаженно втянул носом воздух, но насладиться
до конца мне не дали - невдалеке раздался стук копыт.
   - Что там такое? - озадаченно завертелся в кресле Иллари.
   На поляну  вылетел  один  из  наших  дозорных,  расставленных  вокруг
лагеря.
   Увидев нас, он повернул коня и оказался рядом со столом.
   - Еще один караван, господа, - поспешно объяснил дозорный,  -  сейчас
будет здесь. Около пятидесяти человек, по виду смахивают на ханонгеров.
   - Джардеш? - в один голос изумились Никас и Иллари.
   - Главное, не подавать виду, - сразу решил Иллари. - Слышишь,  что  я
говорю, Никка?
   - Будет большой Торг, - кивнул тот. - Теперь многое зависит от  того,
кто  будет  представлять  Контроль.  Если  они  не  захотят  браться  за
расследование прямо здесь, нам придется нелегко. Отпускать этого подонка
нельзя!
   - Мы, - Иллари прищурился, - будем решать по обстоятельствам...
   В ту ночь я почти не спал. Мне  было  страшно:  по-настоящему...  мне
хотелось  оседлать  Лину,  спящую  сейчас  вместе  с  остальными  нашими
лошадьми во временном загоне, и мчаться на корабль - одному, без  всякой
охраны и свиты, отделаться от которой  мне  уже  не  удастся,  наверное,
никогда. Мне хотелось увидеть Айрис, потому  что  только  она,  как  мне
казалось, могла бы избавить меня от этого страха.
   Завтра мне предстояло свидетельствовать против  Посредника  Джардеша,
крепкого краснолицего мужика, который до полуночи распивал с нами  вино,
хохоча и рассказывая подробности своего последнего плавания на  юг,  где
он торговал с вождями желтолицых. Это плавание  должно  стать  для  него
действительно последним, потому что он не уйдет отсюда живым. Они  умрут
все, все его люди, еще не подозревающие ни  о  чем,  уверенные  в  своем
господине и правоте его дела.
   Интересно, многие ли из них знают, что он задумал?
   О провале заговора Джардеш еще  не  догадывался,  не  успел  получить
новости:  это  я  понял  сразу  же.   Вообще   он   держался   несколько
неестественно, и это тоже было понятно, господина Джардеша сбило с толку
известие о том, что покойный Эйно Лоттвиц все-таки  успел  избрать  себе
наследника. Я же, в свою очередь, изо всех  сил  играл  в  неопытного  и
восторженного мальчишку, чем заслужил несколько  одобрительных  взглядов
господина Никаса.
   Мне удалось уснуть незадолго до рассвета.
   А вскоре в лагере начался переполох. Выскочив из шатра с пистолетом в
руке,   я   поднял   голову   и   ощутил,   как   слабеют    ноги.    Из
бездонно-прозрачного утреннего  неба  медленно  опускались  три  гладких
черных  диска,   украшенных   поверху   какими-то   тускло   светящимися
надстройками.  Чуть  позже  мои  глаза  разглядели  еще  кое-что:  нечто
удлиненное, серовато-голубое, напоминающее  собой  высокогорлую  вазу  с
рублеными боками, парило в  высоте  -  когда  диски,  отрастившие  вдруг
тонкие суставчатые ноги, замерли совсем рядом с нашими  шатрами,  "ваза"
быстро  спустилась  вниз,  чуть  качнулась  перед  посадкой  и  застыла,
недвижимая, на расстоянии полумили. В  высоту  она  достигала  не  менее
сотни локтей... Я стоял, ошарашенный, и чувствовал, как  потеет  ладонь,
сжимающая ненужный пистолет. Едва  ко  мне  вернулось  самообладание,  я
поспешил спрятать его в кобуру  -  хорош  Посредник,  принимающий  своих
клиентов с оружием в руке!
   Рядом со мной очутился Никас, успевший уже умыться  и  переодеться  в
свежий костюм.
   - Будь готов через пять минут, - сказал он мне.
   Когда я вылетел из шатра, застегивая на груди пуговицы своего лучшего
черного камзола, перед "вазой", в боку которой виднелось нечто наподобие
раскрытой двери, стояли три фигуры - одна слишком высокая для  человека,
укрытая чем-то  вроде  свободно  спадающей  накидки,  переливающейся  на
солнце всеми цветами радуги, две  другие  -  широкоплечие,  горбатые,  с
неестественно  вывернутыми  ногами.  На   больших   яйцевидных   головах
виднелись высокие шлемы с какими-то украшениями поверху.  Я  смотрел  на
них, не отрываясь, до тех пор, пока меня не ударил по плечу Иллари:
   - Идем...
   - От Контроля - нунганин, - вздохнул Никас, глядя на  прибли