ему о том, что видел в подвале, и  присовокупил,  что  на
старье все эти странные штуки никак не  похожи.  С  каждой  подробностью
лицо Иллари становилось все темнее.
   - Да, это дело Контроля, - зловещим голосом проговорил он.  -  И  это
все здорово усложняет... Впрочем, у нас еще будет время  поговорить.  Мы
должны ехать! Твоя пассия выдержит двое суток в седле?
   - Вряд ли, - вздохнул  я,  но  Айрис,  тряхнув  волосами,  решительно
возразила:
   - Если это нужно, я выдержу. С лошадьми я дружу с пеленок.
   - Давайте постоим хотя бы полчаса, -  сморщился  я,  представив  себе
ужасы долгого конного перехода. - Кто-нибудь, дайте мне рому. Есть у нас
что-то наподобие окорока? И вот  что,  Ута,  попробуй  переодеть  ее  во
что-нибудь, не ехать же нам с монахиней!
   Ром и свинина нашлись сразу же. Ута увела Айрис в кусты, и вскоре она
появилась, одетая в  кожаные  штаны  и  длиннополую  мужскую  куртку.  Я
улыбнулся - такой я видел девушку впервые.
   - Скоро мы будем в столице, - успокаивающе произнес я и  протянул  ей
флягу.
   Она ответила мне немного смущенной улыбкой и отошла в сторону. Иллари
тем временем поправлял седло на одной из свободных лошадей,  навьюченной
припасами, - их экспедиция  была  снаряжена  так,  словно  он  собирался
искать меня целый месяц.
   - Ты подоспел очень вовремя, - проговорил я с  набитым  ртом.  -  Еще
немного, и мне пришлось бы стрелять.
   - Это были монахи, - утвердительно произнес Иллари.
   - Да, нам не удалось удрать незамеченными. Спасибо моей лошадке!..
   Удивительное животное.
   - Да, лошадь породистая, - согласился Иллари. - Здесь покупал?
   - В городишке на берегу пролива. Где ты оставил "Бринлееф"?
   - Там, в Альнене. Я ужасно спешил - мы успели бы  еще  раньше,  но  у
побережья был шторм. Н-да, -  он  присел  рядом  со  мной  на  корточки,
глотнул из фляги и вытер губы ладонью, - монастырь презабавный.  Джардеш
затеял темное дельце. Впрочем, отец Уннас играет далеко не главную роль,
я даже подозреваю,  что  он  толком  не  в  курсе  всей  пьесы.  С  ними
разберутся представители Контроля, а главное действо сейчас  начнется  в
столице.
   - Что ты имеешь в виду? - Я закончил есть и поднялся на ноги.
   - Понимаешь, когда я прочел в твоем письме, что  финансисты  знают  о
готовящемся заговоре и считают шансы консерваторов  нулевыми,  я  понял,
что Вилларо просто не мог не знать обо всех  деталях  с  самого  начала.
Твои выводы были абсолютно верны, но ты не смог закончить  цепочку.  Раз
Вилларо все знал, выходит, что он просто выжидал, чья  сторона  окажется
сильнее, чтобы примкнуть к ней в решающий момент. А Монфора убили просто
потому, что он был единственным, как думал Джардеш, человеком, способным
разобраться во всей этой паутине и вывести Контроль прямиком на  него  и
его друзей.
   - О каких друзьях ты говоришь? - встревожился я.
   - Вот это мы и выясним на Торге, - задумчиво покачал головой  Иллари.
- Вообще, конечно, история очень и очень темная. Монфор,  без  сомнения,
догадывался о делах Джардеша.  Я  все  время  думал,  почему  же  такими
ценными были те бумаги, которые должен был  привезти  в  столицу  беглый
монашек. Теперь я понял... многое, хотя главное пока  еще  в  тумане.  Я
очень увлекаюсь математикой - ну так вот, тут у нас чистая алгебра,  так
он все запутал.
   - Кто - Монфор?
   - Да нет, как  раз  Джардеш.  Монфор  шел  своим  путем:  эти  бумаги
требовались  ему  для  того,  чтобы  заставить  представителей  Контроля
заняться деятельностью Посредника Джардеша. Заставить их  посмотреть  на
все это, как на  серьезное  преступление,  касающееся  не  только  наших
"внутренних трений". Трения им безразличны. А тут - бумаги, от  них  уже
так  просто  не  отмахнешься.  Зачем  Посреднику  Джардешу   заброшенный
монастырь? Вроде бы никому не нужная ерунда, но когда всплывает личность
настоятеля  Уннаса,  становится  интересно.  Монфору   было   необходимо
доказать прямую связь между Джардешем, принцами и  обителью  в  Йоше.  В
итоге Джардеш стал что-то подозревать, да  плюс  еще  эти  драгоценности
сомнительного происхождения, которые он продал - а кстати, продал ли?  -
тоже вопрос - Монфору.
   - А Эйно? - возмутился я.
   - Нет, Монфора он убил бы в любом случае, но, вероятно, сделал бы это
позже, не столь поспешно... ты успел бы с ним встретиться.
   - Я стал бы искать способы установить истину.
   - Ну, я это и имел в виду... тебя я уже знаю достаточно хорошо, ты не
сомневайся. Ты успел бы встретиться с Монфором, он успел бы принять свои
меры и наверняка не дал бы зарезать себя, как петуха на  птичьем  дворе.
Но Монфора убили, и это стало той единственной случайностью,  которая  в
конечном счете привела тебя в этот странный монастырь.
   - Славная у тебя математика! Получается, если бы Монфор остался  жив,
никакого заговора уже и не было бы?
   - Монфору был важен не сам заговор, его интересовал  Джардеш.  Именно
теперь, когда я представляю себе, что ты  увидел  в  монастыре,  я  стал
понимать - Монфор знал о том,  что  Джардеш  затевает  нечто  совершенно
незаконное. Вот только что? Ты подошел к этой проблеме с другого конца -
но ведь подошел же!
   Случайности, сплошные случайности! Теперь Вилларо...  Боюсь,  что  он
уже выбрал свою партию. Если мы успеем их  остановить,  провал  Джардеша
будет делом времени.
   Если нет, если в столице начнется резня  и  смута,  у  нас  останутся
только твои свидетельства.
   Я с горечью покачал головой и подошел к покорно стоящей Лине.
   Теоретические выкладки достопочтенного академика отнюдь  не  пришлись
мне по душе. Выходит, я был .прав в своих подозрениях, и все  это  время
Висельник просто играл моим другом, используя его  в  качестве  заводной
игрушки, способной протиснуться в щели, слишком узкие для него самого?
   Кстати, а не в Джардеше ли тут дело? Если Вилларо знал о  заговоре  с
самого начала, то что может означать такой пристальный интерес  к  людям
из Ханонго, орудующим в Пеллии? Не может  ли  быть  так,  что  он  давно
подозревал - за заговором стоит некто, имеющий в Пеллии свои  совершенно
непонятные интересы?
   Если это так, то многое и впрямь становится на свои места.
   Ближе к полудню мы остановились на заброшенной ферме  в  полумиле  от
дороги.
   Я наскоро перекусил,  проследил  за  тем,  как  хмурый  и  задумчивый
Ил-лари распоряжается о карауле, и побрел в покосившийся сарай. Там,  на
куче прелой соломы, меня уже ждала расстеленная попона.
   Возле окна с перекошенными ставнями темнела узкая фигура.
   - Ложись, - произнес я, касаясь ее плеча, - ты же серая от усталости.
   Она резко  обернулась,  вздохнула,  неторопливо  присела  на  краешек
попоны. Я опустился рядом, коснулся губами  ее  запыленных  волос  и  со
стоном - у меня невыносимо ломило спину - улегся подле ее ног.
   - Я столько мечтал об этом, - тихо сказал я с закрытыми глазами, -  и
вот, здесь, в каком-то трухлявом амбаре... потом.
   - Что потом? - едва слышно спросила Айрис.
   - Все потом, - отозвался я  и,  не  раскрывая  глаз,  повалил  ее  на
попону.
   Она легла, едва слышно вздохнула и уткнулась носом в сорочку на  моей
груди. Я ощутил ее тепло, вытянулся и провалился в  сон,  успев  поймать
себя на горькой мысли о том, что старое проклятие не отпускает  меня  ни
на миг.
   Когда меня разбудили, рядом ее уже не было...
 
Глава 11 
 
   Я  захлопнул  толстую  тетрадь  в  кожаном  переплете,  выбрался   из
глубокого бархатного  кресла  и  положил  ее  на  верхнюю  полку  сейфа,
привинченного к палубе в углу командирского салона. Это были апартаменты
Эйно, и я знал, что мне потребуется еще немало времени для  того,  чтобы
научиться ощущать их  своими.  Все  здесь  носило  следы  его  недавнего
присутствия, даже трубки, лежащие на полке возле высокого иллюминатора с
литой бронзовой рамой, я не мог заставить себя убрать их хотя бы в стол,
это казалось мне кощунством по отношению к его духу.
   Повернув ключ в дверце сейфа, я замер перед ним, ощущая усиливающуюся
качку. Из иллюминатора лился серый свет, волна за кормой плясала в серой
пелене мерзкого косого дождя. Я слышал тяжелое пыхтение машины и  хлопки
затяжелевших от воды парусов. Некоторое  время  я  стоял,  глядя  сквозь
раскрытую дверь в спальню, на смятое одеяло  и  алые  шелковые  подушки,
лежащие почти посередине огромного дубового ложа.
   - Ты не принесла мне покоя, - тихо произнес я и вернулся за стол.
   Я вспомнил, как вошла она в эту дверь, с задумчивостью посмотрела  на
пару  красных  фонариков,  висящих  в  изголовье  кровати,  и  принялась
сбрасывать  с  себя  одежду  -  резко,  словно  стремясь  избавиться  от
надоевших оков. Я лежал, полуприкрытый одеялом, и смотрел на нее, но  ни
разу мы не встретились взглядом.
   А потом она скользнула ко мне, сразу же зарылась лицом в подушку -  и
только потом, уже войдя в нее, я увидел широко распахнутые, будто  бы  в
изумлении, темные глаза.
   Мы терзали друг друга  молча  -  несколько  часов  кряду,  взлетая  и
опускаясь, валясь в изнеможении  на  алые  подушки  и  почти  тотчас  же
бросаясь в набегающую волну - вновь и вновь,  не  произнося  ни  единого
слова. Наверное, они были не нужны.
   И лишь  позже,  после  нескольких  часов  черного  беспамятного  сна,
похожего больше на погружение в Ничто, я раскрыл глаза  и,  увидев,  что
она одевается, стоя возле иллюминатора, сказал:
   - Теперь ты всегда будешь уходить, оставляя меня одного?
   Она резко обернулась - на лице мелькнуло не то смущение, не то горечь
- и, подхватив мужскую сорочку со множеством  воротников,  выскочила  из
спальни прочь...
   Звон бронзового колокола, долетевший  до  моего  уха,  заставил  меня
поднять голову. Я посмотрел в  иллюминатор,  не  обнаружив  там  ничего,
кроме  дождя  и  моря,  и  поднялся.  Обедали  мы,  по  раз  и  навсегда
заведенному распорядку, в  кают-компании.  Пройдя  темным  коридором,  я
поднялся по трапу и  почти  столкнулся  со  стюардом,  несущим  какое-то
блюдо. Странное дело, но на "Бринлеефе"  мой  хваленый  аппетит  куда-то
исчезал, словно его и не было вовсе.  Наверное,  это  происходило  из-за
того, что я никак не мог отделаться от сумрачной меланхолии, одолевавшей
меня всякий раз, когда я поднимался на борт  своего  корабля.  На  суше,
особенно в столице, тень Эйно отступала, а здесь она ждала меня в каждом
углу. Он ушел, говорил я себе. Он ушел, и мир  памяти  его;  но  слишком
многое  связывало  меня  с  этим  удивительным  человеком,  не  позволяя
избавиться ни от воспоминаний, ни от чувства одиночества, с новой  силой
вспыхивающего во мне всякий раз, когда я слышал гул ветра  в  этих,  так
знакомых мне парусах.
   Я посторонился, пропуская стюарда  в  распахнутую  дверь.  Он  быстро
поклонился  -  при  этом  я  разглядел   здоровенного   жареного   гуся,
покоящегося на серебряном блюде, - и бросился к столу,  за  которым  уже
восседал Иллари с мокрой, только что расчесанной головой.
   - Барометр валится вниз, - озабоченно сообщил он мне. - Похоже, будет
шторм.
   - Может, просто ливень, - отозвался я, ища глазами Айрис.
   Она сидела в кресле под иллюминаторами, погруженная в какую-то книгу.
Я подошел к ней и потрепал ее по плечу.
   - Хвала небесам, ты не подвержена  морской  болезни.  Мой  друг  граф
Дериц, например, сходит с ума при одном только виде  волны.  Ну  что  ж,
прошу садиться.
   Перт, с вожделением пялившийся на гуся, ухитрился плюхнуться за  стол
раньше меня. Впрочем, на такую ерунду я внимания не обращал. Мы, в конце
концов, находились не на военном корабле, и у меня не было ни  малейшего
желания заботиться о субординации. Я вяло понюхал поджаристое крылышко и
потянулся к вину. Айрис, сидящая рядом  со  мной,  осторожно  подставила
свой бокал.
   - Гм, - сказал я. - Кажется, была команда не стесняться.
   Она ответила мне короткой улыбкой. Иллари незаметно хмыкнул, отправил
в глотку чарку рома и сказал, облизываясь:
   - Да, граф Энгард тогда здо-орово помучился. Я даже хотел  предложить
ему искупаться в морской водице - говорят,  хорошо  помогает,  но  потом
все-таки не решился. А вообще, уж что-что, но дух у парня  несокрушимый.
Если ему удастся благополучно вывернуться из этой истории, он и  вправду
далеко пойдет. Я вот, кстати, долго думал, - Иллари сделал паузу,  чтобы
отправить в рот кусок филе, цыкнул зубом и продолжил:
   - Кто бы мог помофь Фолаару собрафь сфою самефафельную коллекцию?
   - Коллекцию? - не понял я.
   - Ну, - он наконец проглотил и вновь потянулся к рому, -  ты  же  сам
говорил мне, что Фолаар, похоже, собирал все эти смертоносные бумаги  не
сам, а с чьей-то помощью. Вот я думал-думал и вспомнил  одного  славного
человечка... Эйно его хорошо знал и даже имел с ним кое-какие дела.  Как
только пристанем в столице, сразу  же  отправимся  к  нему  в  гости.  Я
совершенно уверен, что Монфор - ключевая фигура всей истории. Он  что-то
подозревал, причем давно. Если мы сумеем понять, откуда пошли эти  самые
подозрения, нам будет легче.  Хотя,  конечно,  времени  осталось  совсем
мало.
   Я дернул плечами, все еще не понимая, что он имеет в виду. Закончив с
обедом, я пожелал всем присутствующим приятного аппетита -  в  меня  еда
почему-то  не  лезла  совершенно,  -   приказал   стюарду   подать   мне
прорезиненный  плащ  и  поднялся  наверх.  Дождь  поутих,  но   горизонт
по-прежнему оставался Темным. Я сплюнул  за  борт,  поежился  и  крикнул
вниз, чтобы принесли подогретого вина.
   Неожиданно в люке появилась голова Айрис.
   - Накинь капюшон, - велел я, видя, что ее тоже переодели  в  плащ,  -
здесь мерзко.
   Она подошла к краю наблюдательной площадки, уцепилась  за  планшир  и
повернула ко мне раскрасневшееся лицо.
   - На таком корабле мне совершенно не страшно даже в шторм.
   - А на других было страшно? - усмехнулся я.
   - Я вообще боюсь моря. Как-то раз мне  пришлось  плыть  на  юг,  наше
судно попало в шторм, и я целый  день  просидела  за  молитвой,  ожидая,
когда мы наконец пойдем ко дну.
   - Когда я увидел "Брин" в первый раз, то долго не мог поверить в  то,
что такой корабль существует наяву, а не во сне. Князь Эйно  строил  его
для очень далеких путешествий. Мне  уже  дважды  приходилось  пересекать
океаны.
   - Океаны?! - в ее голосе был и ужас, и восхищение.
   - Да, - с улыбкой отозвался я. - И восточный, и западный. И Тиманское
море, это там, очень далеко на востоке. Я был очень счастлив!..
   - Послушай, - она повернулась ко мне, щурясь  от  влажного  ветра,  -
тебе не кажется, что вам не стоило  обсуждать  при  мне  свои  столичные
дела? Мне почему-то не хочется общаться с Тайной канцелярией...
   - Мы не имеем к ней никакого отношения,  -  машинально  ответил  я  и
добавил, спохватившись:
   - Да и к тому же ты все равно ничего не поняла,  верно?  И  еще...  я
хотел бы знать, что ты собираешься делать дальше - искать себе  место  в
каком-нибудь монастыре или храме?
   - Не знаю,  -  вздохнула  Айрис.  -  В  общем-то  мне  просто  некуда
деваться.
   Пока был жив отец, я могла рассчитывать на его помощь,  ведь  в  храм
так просто не попадешь... Теперь остается только одно  -  монастырь,  но
как я объясню причины  своего  бегства  из  обители  Меллас?  В  столице
существует специальная канцелярия,  занимающаяся  монастырскими  делами.
Если я отправлюсь туда с  просьбой  помочь  мне  устроиться  в  какую-то
другую  обитель,  меня  спросят,  почему  я  самовольно  покинула   отца
Уннаса...
   - Ну тогда, - облегченно засмеялся я, - тебе придется плавать  вместе
со мной. Это гораздо веселее, чем торчать за стенами монастыря и  целыми
днями отбивать себе голову в молитвах.
   - Ты забываешь о том, что я давала  обет,  -  Айрис  горько  покачала
головой, - и если меня увидит кто-то из иерархов тех, что участвовали  в
моей судьбе, мне придется отвечать ао  закону.  И  тебе,  между  прочим,
тоже, хотя ты всегда можешь сказать, что не знал о моем прошлом.
   - Значит, ты просто исчезнешь, - хмыкнул я. - И родишься вновь в лице
какой-нибудь знатной дамы из малоизвестного рода.
   - Для тебя это так просто? - поразилась девушка.
   - Ну не для меня, конечно... Но за время, проведенное  в  столице,  я
познакомился с такими людьми, для которых подобная задачка - вроде  игры
в прятки.
   - Филины... - Айрис прищурила глаза и вздохнула. - Я так и думала. Не
знаю только, могло ли случиться иначе.
   - Не только они. Все гораздо сложнее, но правду  ты  узнаешь  немного
попозже, хорошо?  Я  ведь  и  сам  попал  в  переплет,  причем,  как  ты
понимаешь, тоже совершенно случайно.
   - Все в воле богов... Я вообще не должна была появляться на свет.
   - Но раз уж ты здесь!..
   - Но грехи, Маттер!
   - Да плевать на грехи! - держа в правой бокал с вином, я обнял  Айрис
левой рукой и коснулся губами ее подбородка. Наши капюшоны  столкнулись,
ее упал на спину, открывая ветру копну  жестких  черных  кудряшек,  и  я
скользнул языком по уху, в котором болталась маленькая  сережка  в  виде
трех переплетенных меж собой колечек. Девушка словно  обмякла,  положила
голову на мое мокрое плечо и замерла.
   Я гладил ее мокрые волосы и  молчал:  мне  хотелось  сказать  слишком
многое, но я чувствовал, что сейчас мои слова будут ни к чему...
   - Остров Линн прямо по курсу! - проорал в открытом люке Перт.
   - Линн! - встрепенулся я. - Значит, к полудню будем в столице!
 
*** 
 
   В глазах Иллари  поблескивала  тревога.  Он  стоял  у  левого  борта,
прикрывая лицо широкополой шляпой с перьями, и внимательно зыркал  вдоль
берега, рассматривая обычную портовую суету, - кругом сновали  грузчики,
визгливо ругались ломовики, стоящие возле разгружающихся кораблей, там и
сям виднелись фигурки подрядчиков,  отвечающих  за  хозяйский  товар,  в
руках  у  них  были  специальные  дощечки,   на   которых   записывались
промежуточные счета. Ярко светило солнце, все выглядело  совершенно  как
всегда. Через  некоторое  время  академик  тряхнул  головой,  отошел  от
планшира и приказал сводить на берег лошадей. Я  еще  раз  посмотрел  на
него, не понимая, чем вызвано такое необычное беспокойство, и взбежал по
трапу наверх.
   Айрис,  совершенно  неузнаваемая  в  нарядном  платье,  которое  было
куплено для нее в Альмаре, стояла возле  боевого  дальномера,  задумчиво
постукивая пальцами по его станине.
   - Когда я увижу тебя? - спросила она, глядя  на  меня  с  неуверенной
улыбкой.
   - Пока тебе лучше находиться на борту. Я подъеду в порт сразу же, как
только мы узнаем новости. С Иллари что-то происходит...
   - Он встревожен.
   - Да - знать бы отчего. У меня такое ощущение, что он чего-то ждет.
   Впрочем, это неважно... я должен увидеть Энгарда  -  и,  может  быть,
смогу приехать сегодня же вечером. Наверное, - я коснулся ее щеки,  -  я
буду пока жить на корабле.
   - "Бринлееф" останется в столице? - удивилась она.
   - Тебе  пора  запомнить,  что  распоряжаюсь  здесь  я.  Да,  пока  он
останется в столице. Плата  за  стоянку  немаленькая,  но  меня  она  не
разорит. Сейчас корабль должен быть под  рукой...  Мы  можем  отплыть  в
любую минуту.
   - К тебе, на юг?
   - Нет...
   Я коротко поцеловал ее в щеку и отправился вниз -  лошади  уже  ждали
нас на камне причала, и Иллари нетерпеливо махал  рукой,  призывая  меня
поторопиться.
   Садясь в седло, я обернулся - Айрис все так  же  ртояла  на  кормовой
площадке, грустно глядя на меня. Наверное, ей было  одиноко,  но  ничего
другого я предложить не мог - в столице ее знают  и,  следовательно,  не
хватало мне еще неприятностей с беглой монахиней! До тех пор  пока  Каан
не выправит ей новые бумаги, Айрис придется сидеть взаперти.
   - Для чего так много людей? -  спросил  я  у  Иллари,  неодобрительно
оглядывая нашу компанию, - помимо Уты,  он  взял  еще  четверых  крепких
офицеров "Брина", причем вооружены они были так,  словно  собирались  на
бой с желтокожими варварами.
   Королевский академик сжал губы и