е видел...
   Она провела языком по моему пыльному  кожаному  плечу,  всхрапнула  и
отстранилась. Я выстрелил в голову искалеченной волчице и,  достав  нож,
неверными шагами  пошел  к  самцу.  Лина  встревоженно  заржала,  словно
предупреждая меня, но я  знал,  что  он  уже  мертв,  -  пуля  "Вулкана"
попросту выворотила ему мозги. Пачкаясь в крови, я отрезал правое ухо  и
вернулся к лошади.
   - Хорошая добыча, - с преувеличенной веселостью сообщил я  ей.  -  Ну
что, идем дальше?
   Возле воды мы  сделали  небольшой  привал.  Я  скормил  лошади  кусок
мягкого еще белого хлеба, покурил и потащил  ее  вперед,  на  юго-запад.
Честно говоря, ее  поведение  немало  меня  озадачило.  Мне  приходилось
<слышать о почти разумном поведении животных, но я и представить не мог,
что моя тихая и спокойная кобылка ринется  защищать  своего  хозяина  от
волков! А в том, что она не только предупреждала об опасности, а  еще  и
намеревалась драться за меня, я не сомневался. Но не пес же она в  конце
концов... да и то, не всякий пес  укоротит  волка  одним,  так  сказать,
выпадом. Я повернул голову и  осторожно  посмотрел  в  большущие  темные
глаза.  Лине  путешествие  явно  не  нравилось  -  ее   копыта   глубоко
проваливались в илистое дно, она брела,  с  натугой  вытаскивая  ноги  и
подбрасывая их, словно в танце. Но все же она  шла,  не  упираясь  и  не
пытаясь вырваться.
   Неожиданно для самого себя я вдруг выпустил из пальцев повод.  Лошадь
тут же встала и посмотрела на  меня  с  явным  недоумением  -  мне  даже
показалось, что она испугалась.
   - Идем, идем, - нежно проговорил я и похлопал ее  по  шее.  -  Пошли,
скоро уже выйдем на сухое.
   Лина недоверчиво моргнула и потащилась рядом со мной.  Через  полмили
на глаза мне попалось дерево, косо срубленное кем-то в  двух  локтях  от
воды. Я остановился и пригляделся к  срезу.  Это  было  дня  два  назад,
может, конечно, и  больше,  но  ненамного...  Поискав  глазами  ствол  и
убедившись в том, что его нигде не видно,  я  потащился  дальше.  Сапоги
по-прежнему исправно несли службу, не пропуская противную вонючую  воду,
и я был почти уверен, что не расклеятся они еще долго, - за такие деньги
в Пеллии работали на совесть. Вымазался я, конечно, по самые колени,  но
это меня беспокоило меньше всего. Здесь стояла тишина  -  не  было  даже
неизбежного, казалось бы, лягушачьего кваканья. Только плеск  под  моими
ногами и тяжелые шлепки идущей рядом Лины. Странный, погруженный в  воду
лес казался совершенно мертвым. Я слушал близкое дыхание лошади и  думал
о том, что буду рассказывать Энгарду в столице. Какую сказку я  придумаю
на этот раз?
   Впереди было еще одно дерево, достаточно толстое, теперь  его  рубили
по кругу, и все так же мне по пояс. Я хмыкнул, обошел его со всех сторон
и, вернувшись на свой прежний курс, неожиданно заметил,  что  в  десятке
шагов левее из воды торчат какие-то бревна... Успокаивающе махнув  Лине,
я продрался сквозь довольно плотные  заросли  колючего  кустарника  и  с
изумлением обнаружил старую, сильно притопленную гать, которая шла через
лес с востока на запад. Ствол срубленного дерева  был  уложен  на  самом
глубоком месте, из воды торчали недорубленные на верхушке сучья.
   - Лина! - крикнул я. - Смотри, что я нашел!
   Лошадь заржала в ответ и резво просочилась через колючки.
   - Гляди, - сказал я, указывая на  гать,  -  дорога.  Ты  поняла,  это
дорога от побережья! И идет она, будь я проклят, к монастырю.
   Лина протестующе хрюкнула и дернула ушами, давая  понять,  что  везти
меня по такой подозрительной "дороге" она не станет. Да я, собственно, в
этом и не нуждался. Открытие придало мне  сил,  я  раскурил  трубочку  и
бодро двинулся на запад. Осторожно ступая по осклизлым бревнам,  лошадка
побрела следом за мной. В эти минуты мне хотелось просто расцеловать ее,
но я еще  не  слышал,  чтобы  белокурые  принцы,  отбившись  от  волков,
целовались со своими кобылами.
   По гати мы двигались недолго - вода закончилась  так  же  неожиданно,
как и началась. Местность поднималась, но из-под лошадиных копыт все еще
сочилась грязная муть. Это меня не волновало. Не утонет... куда  веселее
было то, что я увидел следы.
   Хорошо различимые на влажной земле, они представляли  собой  типичное
сочетание лошадиных ямок и заполненных влагой полос какой-то  телеги.  И
рядом с ними были следы нескольких  людей,  один  из  которых,  как  мне
показалось, был обут в морские сапоги с узкими франтовскими каблуками. Я
глубоко затянулся, сплюнул и понял, что таскался по горам и  болотам  не
зря. Здесь прошли люди с той самой таинственной шхуны, которую видели  в
заливе. И они не просто шли, они что-то везли с собой на телеге.  Что-то
не очень тяжелое. А обратно они, видимо,  возвращались  каким-то  другим
путем - впрочем, я  не  стал  бы  за  это  ручаться,  следопыт  из  меня
никудышный. Зато я видел, что человек в  сапогах  хорошо  потоптался  на
самом краю болота: то ли помогал лошади вытянуть воз, то ли  искал,  где
справить нужду.
   ...В глухой тьме, по уши грязные и неописуемо измученные, мы  наконец
вернулись на ферму. Судя по уютно светящимся окнам, ни Эдна, ни дети еще
не спали. В просторной кухне я увидел бледную,  тонкую  до  прозрачности
женщину, сидящую в кресле  перед  огнем  большого,  немного  аляповатого
камина. Это была Тарра - я успел заглянуть  в  ее  измученные,  какие-то
бесцветные глаза и понял, что мой диагноз был верен.
   - Я вижу, что вам лучше,  -  негромко  произнес  я,  стоя  в  дверном
проеме.
   Эдна рывком повернулась от плиты и едва не выронила из рук  противень
с какими-то лепешками.
   - Сударь... - прошептала она, хлопая глазами. - А мы уже извелись, не
знаем, что и думать о вас... времени-то сколько нет вас, а?
   - Увяз в болоте, - усмехнулся я. - Теперь вам точно придется  чистить
мою одежду. Мне кажется, ваша сестра пошла на поправку?
   Тарра медленно повернула в мою сторону голову, украшенную каскадом на
редкость густых светлых волос, и ее серые  губы  расплылись  в  неловкой
улыбке.
   - Благодарю вас, - едва слышно прошелестела она,  -  ваше  лекарство,
кажется, помогло мне.
   Я коротко поклонился и сбросил на подставленный стул свою куртку.
   - Эдна, попросите старших заняться моей лошадкой, она  вымазалась  по
самое брюхо. Ее нужно вычистить и накормить. А мне, если можно, - вина и
мяса. Сейчас я спущусь.
   К ужину я вышел, за неимением лучшего, в вечернем камзоле и бархатных
штанах, чем немного смутил хозяйку - верно, ей еще не приходилось видеть
состоятельных столичных щеголей,  усаживающихся  за  стол  в  кокетливых
сорочках при ярком галстуке. Хотя, если разобраться, я на щеголя тоже не
тянул - моя обветренная и загорелая физиономия  сразу  выдавала  во  мне
человека, далекого от салонного бомонда. Эдна подала  роскошную  тушеную
свинину  под  грибным  соусом,  поставила  кувшинчик  вина  и  принялась
горестно щебетать, сокрушаясь по поводу моего  опасного  путешествия  на
болота.
   - Полно, полно, - перебил ее я. - Мне просто любопытно. А заблудиться
я бы все равно не смог - у меня с собой всегда компас. Вы забыли, что  я
изучал навигацию?
   - Так-то оно так, - закивала хозяйка, - да только к югу  от  болот-то
шастают демоны, вот как. Да будет вам, сударь,  известно,  из-за  них  и
монастырь обезлюдел. Вроде как тяжба у них вышла, да только одолели  они
настоятеля.
   Тогда, понятно, уж и братии сидеть в таком месте никаких сил не было.
   -  Ну,  это  же  к  югу,  -  легкомысленно  отозвался   я,   чувствуя
очаровательную истому во всем теле, - вино и плотная пища, да еще весело
потрескивающие поленья в очаге настроили меня на самый благодушный лад.
   - А леса там знаете какие? - страшным голосом спросила Эдна. -  У-уу,
сударь, и не говорите. Ни  один  охотник  туда  не  заходит  уж  лет,  я
слыхала, сто как, а то и того больше.
   - Это что же, демоны тут сто лет назад появились?
   - Настоятель-то прежний, как рассказывают, лет пятьдесят назад  узрел
нечисть-то здешнюю. Ну а охотники, те еще и  раньше  наталкивались.  Мне
бабушка говорила... потом и  ходить  туда  перестали.  А  что  жили  там
лесорубы, еще кто - так ушли все, уж и следов не осталось.
   Я покачал головой и подумал,  что  торговая  площадка  на  территории
Пеллии - не самый лучший выбор. Хотя, с другой стороны, раз  большинство
Посредников происходят из наиболее цивилизованных стран, то и опускаться
приходится к ним поближе,  не  заставлять  же  их  тащиться  через  пару
океанов.  Не  все  же,  как  Эйно,  имеют  возможность  построить   себе
гигантский корабль, не боящийся ни штормов, ни расстояний.
   - Да и то ведь, сударь, - тарахтела Эдна, резво колдуя со щеткой  над
моими штанами, - разве мало тут мест, где охотиться?  Край-то  обезлюдел
почти, всех верфи да  фабрики  высосали.  И  что  люди  в  этих  городах
находят, тьфу!.. Мы вот живем небогато, конечно, а все свое - и поле,  и
сад, и скотина какая ни на есть. И никто мне не  указ,  вот  что  я  вам
скажу.
   - Но вам ведь нелегко, наверное, приходится, - заметил я, наблюдая за
ее ловкими руками.
   - Что да, то да, сударь, - тихонько вздохнула женщина, - ртов  много,
а рук не хватает. Да где ж сейчас мужиков-то найдешь, а? А  уж  Тарра-то
совсем немощная ведь, что ж тут...
   Она украдкой посмотрела  на  вдруг  насупившуюся  сестру  и  опустила
голову.
   - Тарра обязательно поправится,  -  сказал  я,  доставая  из  кармана
трубку. - Когда я уеду, скажу вам, каким  цветом  ее  поить.  Здесь  все
рядом, прямо под рукой, не ленитесь только заваривать. Неделя-другая,  и
все пройдет... Видите, она уже встала на ноги. Так?
   Бледное лицо больной  осветила  белозубая  улыбка,  она  вдруг  легко
поднялась с кресла, поклонилась мне и повернулась к Эдне:
   - Я пойду, пора уж.
   - Настой, - напомнил я.
   - Ох, готов, готов! - засуетилась  Эдна,  хватая  с  плиты  небольшой
горшочек.
   - Вот, Тарра, вот... пей уж, да благодари господина Матти, что бы  мы
без него делали!
   - Не волнуйтесь, - мягко сказал я, когда светловолосая Тарра  ушла  к
себе наверх, - я не стану брать с вас за это деньги. Я ведь не лекарь, в
самом деле.
   Так, знаю кое-что... кой-чему учился, не больше.
   Эдна  вспыхнула,  враз  стала  похожей   на   молоденькую   девчонку,
застуканную со своим возлюбленным на сеновале, и замахала руками:
   - Что вы, сударь, я!.. Что вы...
   - Нет-нет, ни в коем  случае.  Подлейте-ка  мне  лучше  вина.  У  вас
удивительно уютно, особенно после топанья по болотам.  Завтра,  пожалуй,
съезжу в деревню, зелье у меня заканчивается. Как говорите, ехать туда?
   - Да вот по той дороге,  сударь,  что  к  нам  вы  ехали,  только  не
сворачивая никуда. Прямиком в Луммили и попадете,  а  куда  же?  Коль  в
трактире будете, так братцу моему кланяйтесь, хозяину то есть...
 
Глава 9 
 
   Отсутствие Луммили на карте братьев Лорье меня здорово  удивило.  Это
был  довольно  большой  поселок  с  парой  мельниц  и  даже  лесопилкой,
приводимой  в  действие  быстрой  речкой,  бегущей  с   недалеких   гор.
"Наверное, - подумал я, - картографы решили, что он давно  обезлюдел,  а
проверить не удосужились".  Поселок  же  тем  временем  выглядел  вполне
процветающим. Вдоль заборов его ровные улочки  были  аккуратно  вымощены
камнем или желтоватым местным кирпичом, усадьбы тонули в  садах,  жирные
козы лениво жевали траву. Возле увиденного мною колодца, рядом с которым
расположилась почтенная на вид жертвенная курильница,  валялась  могучая
свинья с выводком неутомимо сосущих ее малышей.
   Первая же встреченная мною молодуха, спешившая куда-то с петухом  под
мышкой, охотно сообщила мне, где искать единственный поселковый  трактир
и долго еще смотрела вслед загадочному юноше с ружьями на седле. Искомое
обнаружилось на некоем подобии  базарной  площади.  Я  привязал  Лину  к
резному столбику в небольшом загончике  и  вошел  в  распашные  двери  с
колокольчиком.
   По случаю утра в зале было  пусто,  лишь  какой-то  рослый  парень  в
кожаных  штанах  сидел  за  длинной   полированной   стойкой,   горестно
поглядывая на крепкую деваху, которая, совершенно  не  обращая  на  него
внимания, переставляла что-то в большом  застекленном  шкафу  с  правого
боку. Приглядевшись,  я  понял,  что  она  бесцельно  шурует  бутылками.
Вероятно, я приехал совершенно не к месту, но отступать было  поздно.  Я
осторожно взобрался на табурет подальше  от  несчастного  влюбленного  и
постучал по гладкому дубу одним из своих перстней.  Девушка  обернулась,
на ее лице мелькнула раздраженная гримаска, но любопытство тут же  взяло
верх, и она пропела низким бархатным голосом:
   - Чего прикажете, сударь?
   - Я хотел бы повидать хозяина, - негромко сказал я и улыбнулся.  -  Я
привез ему привет от сестры, Эдны.
   Девушка распахнула свои зеленые глазищи так широко, что я  испугался,
как бы они не вылезли у нее из орбит.
   - Так вы, сударь, тот самый столичный моряк, что квартирует у тетушки
Эдны? - восхитилась она. Я кивнул.
   - Так могу я повидать хозяина?
   Она часто задергала головой и со всех ног бросилась в глубь дома.  Ее
поклонник посмотрел на меня с явным подозрением, вздохнул и  отвернулся,
здраво  рассудив,  что  тягаться  со  столичным  аристократом,  да  еще,
подумать только, моряком, ему совершенно не с руки.
   Хозяин оказался жилистым мужиком  с  добродушным  открытым  лицом.  В
память о флотской службе он носил висячие  усы,  пожелтевшие  понизу,  и
золотую серьгу в ухе. Увидев меня, он осторожно улыбнулся  и  подошел  к
самой стойке.
   - Госпожа Эдна просила передать  вам  плату  за  оленину,  -  вежливо
произнес я и выложил на стойку "птенчика".
   - Вот еще, сударь, - фыркнул он, - и договора такого не было.  Помочь
ей хотите? Понимаю... а деньги-то спрячьте, сударь,  спрячьте.  Лучше  с
ней расплатитесь по совести, вот что я вам скажу. А вы, гляжу, и  впрямь
на моряка похожи. Уж она мне все уши прожужжала, какой  красавчик  ей  с
неба свалился.
   Доходов-то у них не слишком... какую, говорите, школу окончили?
   - Навигационную, что на поле Святого Элима.
   - У, ну эт вы далеко пойдете! А если еще и монета в кармане  водится,
так можете  сразу  в  компаньоны  поступать,  это  дело  я  знаю.  -  Он
подмигнул, очевидно, ужасно  радуясь  возможности  поболтать  с  молодым
собратом по морской жизни. - Сам хотел в торговый флот наняться, да  вот
папаша помер, так и...
   Он сокрушенно махнул рукой  и  повернулся  к  полкам,  чтобы  достать
бутыль с хорошо знакомой мне этикеткой.
   - Для редких случаев держу, - признался он. - У нас, сами  понимаете,
такого  дорогого  пить  не  станут,  куда  там.  Ну,  давайте,   сударь,
познакомимся, коль уж так судьба свела. Я Боун, бывший  рулевой  фрегата
его величества "Шаркен". А вас как прикажете?
   - Просто Матти, - улыбнулся я. - Можно без "господина".
   - Ну да уж, - понимающе сощурился трактирщик, - вижу птицу по полету.
Не  из  простых  вы,  ваша  милость,  ох   не   из   простых.   Выходит,
путешествуете?
   - Прожил столько лет,  -  начал  я,  с  удовольствием  наблюдая,  как
"Морская звезда" льется в пузатую стеклянную кружечку, -  и  понял,  что
Пеллии толком и не видел.
   Дочка Боуна - а это была явно его дочка: при общем  несходстве  стати
глаза у них были совершенно одинаковые, - проворно выставила  на  стойку
тарелочку с острыми сырами и  плетенку  теплых  лепешек,  тогда  как  ее
кавалер, навостривший свои немаленькие уши, восхищенно глядел на  темную
струю стоимостью в ползолотого.
   - Да-а, - протянул Боун, поставив бутылку на стойку, - люди-то у нас,
понятно, все приличные, да только кто ж такие деньги платить станет? Вот
и... ну, быть нам с ветром!
   Я поднял кружку и лихо опустошил ее в два глотка. Парень, все так  же
молча сидевший за стойкой, едва не икнул от изумления. В  Пеллии  вообще
не очень-то  пили  крепкое,  но  моряков  такие  традиции,  конечно,  не
волновали. К тому же, сказал я себе, с удовольствием ощущая, как теплеет
у меня в желудке, странствия с Эйно были недурным уроком. Это вам  не  в
горах сидеть!
   - Точно, - сказал Боун, краснея от счастья, -  никаких  сомнений.  Ни
одна сухопутная швабра так пить не станет. Эх, сударь, и как же рад я  в
нашей-то глуши настоящего моряка встретить, да еще и офицера!  Окорок  у
меня есть, сударь, на морской манер как раз - прикажете?
   - Валяйте, - отозвался я.
   Пока он ходил за окороком, его дочка суетливо возилась у шкафа, то  и
дело оборачиваясь и бросая  на  меня  восхищенные  взгляды,  от  которых
несчастный парняга мрачнел все сильнее. В конце концов он звонко швырнул
на стойку монету, спрыгнул на  пол  и  умчался  прочь.  Девушка  коротко
посмотрела ему вслед и фыркнула. Я понимающе улыбнулся.
   "Интересно, - подумал я, - а  что  было  бы,  случись  этому  увальню
познакомиться, к примеру, с Дайниз? А, хм, с Утой?.."
   Боун  вернулся  с  серебряным  блюдом,  на  котором  были   разложены
аккуратные ломтики копченой свинины, обильно присыпанные пряностями.
   - Места у нас, сударь, такие, что морской еды-то и купить не у  кого,
- пожаловался он. - Это я сам вот стараюсь.
   - Дело понятное, - согласился я. - Но вы, я слышал, с сыновьями и  до
моря добираетесь?
   - А не могу я без моря, - вздохнул трактирщик. - Не могу, и все тут.
   Каждые, считай, две недели уходим.  Да  только  что  там  на  море  -
корабль если раз в год увидишь, так то и хорошо.
   - Ну, Эдна рассказывала, что совсем недавно вы какую-то шхуну видели.
   - Да, - Боун вновь наполнил кружки и потер щеку, - странная  какая-то
шхуна, сударь, реи короткие, паруса, стало  быть,  куцые.  А  бушприт  -
ого-го.
   Лавеллерская, что  ли?  Не  понять.  Наверное,  контрабандисты  шторм
пережидали.
   Залив у нас тут узкий....
   - Так что же, она возле самого берега стояла?
   - В полумиле, сударь, не больше. И на палубе  -  ну  ни  одной  души,
прямо странно мне стало.
   - Ну, мало ли, - я равнодушно  махнул  рукой.  -  Оленя  вы  славного
добыли, потешила мне Эдна душу.
   - Да, она умеет. Эх, мужа бы ей - золото ведь, а не баба. Хоть бы  уж
пришлого какого, лишь бы с понятием. А тут одни монахи!..
   Боун витиевато выругался и сморщился.
   - Что ж вам монахи-то не угодили? - удивился я.
   - Ха! Приезжают, понимаете,  и  пожертвований  требуют.  Вот  дай,  и
все!.. Ну и даем, что делать. То  молока,  то  масла,  то  кукурузы  воз
навалили. Нам, понятно, не жалко вовсе,  дело,  как  говорится,  святое,
только наглые они тут  какие-то.  Один  напился  пьян-рас-пьян  и  стал,
представьте, демонами пугать.
   Дескать, скоро их отец-настоятель с демонами стакнется, тогда порядки
совсем другие пойдут, только держись.
   -  Как  это  вы  говорите,  старина,  -  столкуется  с  демонами?   -
правдоподобно засмеялся я. - Это как же, святой настоятель и с демонами?
Хорошее дело, ничего не скажешь!
   - Да пьяный был, говорю же! Только, ваша милость, сами понимаете,  не
очень приятно нам такое слушать. Тем более что вино-то  он,  гад  такой,
мое пил. И не заплатил, конечно. Это я, стало быть, прямиком в его брюхо
пожертвовал.
   - И много их тут шляется?  -  поинтересовался  я,  закусывая  свинину
ломтиком сыра.
   - Не-е, их отец-настоятель вообще почти не выпускает. Теперь, правда,
пьяндалыги эти нечасто приходят, обычно вместо них  девочку  отправляют,
черненькую такую. Аристократочка  по  виду,  и  чего  ж  ее,  бедную,  в
обитель-то понесло? Никак разорилась фамилия, вот и  деться  некуда.  Ну
ей, понятное дело, подают со всей душой. Тихая такая, молчит все,  слова
лишнего не дождешься.
   - Бывает... - согласился я. - Да, надо будет съездить  посмотреть  на
монастырь. Обитель, я слышал, древняя? Эдна говорила, ее недавно  совсем
по новой освятили?
   - Так, сударь, лет, почитай, сорок пустая простояла.  Да  только  без
толку это, ваша милость, не пустят вас.
   - Как так не пустят? С каких это пор в мон