поймал ее глаза и пробормотал деревенеющим языком:
   - Я приду... когда-нибудь.
   - Когда-нибудь, - эхом отозвалась она, и губы  неловко  изогнулись  в
короткой улыбке, - мой князь...
   Ноги вынесли меня на берег моря. Где-то далеко, почти  на  горизонте,
едва заметными светлячками плыли огни какого-то большого судна; я присел
на холодный мокрый валун и вдруг заплакал, горько, как побитый щенок, не
ощущая  ничего,  кроме  отчаяния,  заполнившего  собой  весь  необъятный
подлунный мир.
 
Глава 10 
 
   Энгард вытер выступившие на лбу мелкие капельки пота и взял со  стола
высокий стакан с лимонадом. Его острые, чуть прищуренные глаза блестели,
словно у больного лихорадкой.
   - Здесь, наверное, нужен нотариус, - сказал он,  хлопнув  ладонью  по
разложенным на столе бумагам. -  Но  даже  того,  что  нам  уже  удалось
понять,  вполне  достаточно,  чтобы  отправить  на   виселицу   половину
придворных финансистов.
   А также многих столичных банкиров...
   Я невесело усмехнулся. Бумажки  были  разные.  Среди  них  попадались
глянцевитые, похрустывающие королевские бланки с тиснеными изображениями
печати финансовой гвардии, плотные и шелковистые  на  ощупь  официальные
доверенности со множеством красных печатей, и -  множество  пожелтевших,
сложенных вдвое листков без  всяких  корон  и  гербов,  украшенных  лишь
смазанными печатями частных, в  основном  провинциальных,  нотариусов  и
поверенных. Интересного здесь было много... "Любопытно, - подумал  я,  -
какую цену Фолаар хотел получить за эту свою коллекцию? И, кстати, им ли
она была собрана?" После внимательного  изучения  дат  мы  с  изумлением
поняли,  что  среди  бумаг  попадаются  довольно  древние  -   некоторые
документы, в основном финансовые, были подписаны пять и более  лет  тому
назад. Самым старым оказалась попорченная морской водой доверенность  на
владение неведомыми мне землями, выписанная аж за восемь  лет  до  моего
рождения! Несмотря на кажущуюся хаотичность этой загадочной подборки, мы
поняли, что случайных документов в папке  нет,  все  они  были  странным
образом связаны друг с другом, но вот что именно их  объединяло,  узнать
мы не смогли.
   Но более всего потрясла меня одна купчая, точнее, принятый  в  Пеллии
"ривез"  -  документ,  подтверждающий  отсутствие  у   сторон   взаимных
претензий после  выполнения  условий,  сделки,  подписанный  неким  Г.М.
Лоофом от имени и по поручению  его  господина,  оставшегося  на  бумаге
инкогнито. Я бы и не обратил на этот ривез особого внимания  -  подобных
бумаженций в папке было пруд пруди,  но  палец  Энгарда  вдруг  ткнул  в
треугольную печать, что была криво пришлепнута в самом низу  бланка.  На
печати, внутри обрамления из  замысловатых  виньеток,  вполне  отчетливо
читалась  фамилия  того,  от  чьего  имени  и  заключалась   сделка,   -
"Королевский академик Рэ B.C. Монфор". А речь в ривезе шла  о  получении
некоей коллекции старинных драгоценностей и иных произведений искусства,
общим числом более ста предметов, и дата, дата - за три месяца до нашего
с Эйно отплытия в  Рашеро!..  Продавец  же,  действовавший  также  через
поверенного, остался неизвестен, по крайней мере ничего похожего на  его
печать я не заметил, ибо  его  посредник  имел  королевскую  лицензию  и
соответственно обладал правом хранить  инкогнито  своей  стороны.  Какое
отношение  этот,  совершенно  безобидный  на  вид  ривез  мог  иметь   к
свидетельствам махинаций принцев крови, я не знал, но прекрасно понимал,
что просто так он бы в папку не попал.
   - Я теперь не уверен, что именно Фолаар  был  автором  этой  чудесной
подборки, - задумчиво произнес Энгард, разжигая трубку. - Уж не  был  ли
сам он всего лишь посредником? И не знает ли об этой коллекции  Вилларо?
При одной мысли о том, что нас могли видеть - тогда, ночью, у Фолаара, -
меня пробирает дрожь. Прямо слабость в ногах какая-то...
   - Я почти уверен, что, кроме нас, живых там  не  осталось,  -  мрачно
ответил я. - А вот это... - я  взял  в  руки  ривез,  подписанный  Гэкко
Лоофом, - я пока заберу себе.
   - И куда ты с ним пойдешь? - тревожно нахмурился Дериц.
   - Мне рекомендовали одного  нотариуса,  совершенно,  как  я  понимаю,
надежного.
   - Филин?
   - Да... я хотел бы узнать, можно ли выйти на  продавца.  Может  быть,
удастся хотя бы понять, почему сей документ оказался в  этой,  будь  она
неладна, папке?
   - Не играл бы ты с огнем... нет, я  понимаю,  что  не  имею  никакого
права  препятствовать  тебе  в  собственном  расследовании  -  я  только
советую, даже, если выразиться точнее, сомневаюсь...
   - Я благодарен тебе, Энни. И все же я пойду к нотариусу. Надеюсь,  ты
понимаешь, что лишнего болтать я не собираюсь?
   - Да не хотелось бы... ты видишь, что тут  вообще  творится?  -  рука
Энгарда приподняла несколько листов, и они  с  шуршанием  опустились  на
полированную  столешницу.  -  Принцы,  настоящие  принцы  крови   крутят
какие-то делишки, переправляют деньги в пиратскую республику, а  кое-кто
вообще проворачивает дела с Ханонго! Ты видишь, сколько здесь ривезов, в
которых упоминаются  королевские  корсары?  Что  это  может  обозначать?
Только  одно  -  через  пиратов  "крутятся"  деньги,   заработанные   на
махинациях с королевской казной.
   Я аккуратно сложил документ, засунул его во внутренний карман  куртки
и поднялся из-за стола.
   - Ты поедешь один? - спросил Энгард.
   - Да, - кивнул я, - так будет лучше...
   Крабовая улица начиналась от самой набережной.
   Следуя полученным от околоточного  стражника  указаниям,  я  неспешно
проехал от порта  до  самого  яхт-клуба,  возле  его  красно-коричневого
корпуса свернул налево - из открытых окон клубного ресторана  доносилась
негромкая музыка и позвякивание бокалов, деловая  аристократия  столицы,
причастная  к  королевским  канцеляриям,  уже  заняла  свои   места   за
столиками, - и вскоре увидел начищенную бронзовую вывеску,  изображавшую
ската. "Рыбные закуски Нуарэ и сына" - это здесь, вспомнил я. Я спрыгнул
со своей тихой пегой кобылки и завертел головой в поисках коновязи.
   Из Золовкина проулка вывернула чистенькая наемная карета без  гербов,
кучер натянул вожжи, и экипаж замер возле лаковых дверей заведения.
   - Получи, голубчик, - услыхал я странно  знакомый  голос  и  едва  не
выронил повод.
   Судья Лоалла вежливо  протянул  кучеру  монету,  захлопнул  за  собой
дверцу экипажа и повернулся ко мне. Наши глаза встретились.
   - Так-так, - прищурился его превосходительство, - наверное,  это  все
неспроста. Ну-ка, юноша,  -  его  рука  неожиданно  цепко  схватила  мой
локоть, - вяжите своего скакуна и давайте прогуляемся до набережной.  Не
волнуйтесь, на Крабовой лошадей еще ни разу не крали.
   Я кое-как затянул на чугунной тумбе  самый  простой  узелок,  хлопнул
лошадку по шее и поплелся следом за судьей.
   - Надо думать, вы хотите увидеть здесь того же человека, что и  я,  -
проговорил Лоалла. - Ну, давайте, давайте... рассказывайте.
   И я рассказал ему все -  разумеется,  кроме  главного.  И  еще  я  не
решился упоминуть о бумагах... Стоя возле  желтого  кирпичного  парапета
набережной, Лоалла задумчиво жевал губами и теребил в  пальцах  набитую,
но  так  и  не  зажженную  трубку.  Услышав  о  Вилларо,  судья  заметно
помрачнел, но ничего не сказал. После того  как  я  наконец  умолк,  его
превосходительство вытащил из брючного кармана изящное золотое кресало и
долго, с какой-то яростью вырубал огонь. В стеклах  его  пенсне  плясало
жаркое послеполуденное солнце.
   - Вот ведь дела, - буркнул он,  когда  из  трубки  наконец  потянулся
дымок, - приехал из чистого интереса и впутался... ваша цацка, мой  юный
князь, прибыла сюда из Ханонго!
   Я  молча  протянул  ему  свою  драгоценную   бумагу.   Лоалла   хищно
прищурился, пробежал документ глазами и со вздохом вернул его мне.
   - Когда заговорит бедняга Гэкко, не знает пока никто, -  тихо  сказал
судья.
   - И поэтому вы решили потолковать с нашим дорогим Кааном... верно?
   - Верно, - обреченно кивнул я.  -  Значит,  о  Монфоре  вам  уже  все
известно?
   - Вам, юноша, сейчас известно больше.
   - Я рассказал вам все, что знал, ваше превосходительство. А вот вы...
   - Да, я уже тоже кое-что узнал. Я не буду спрашивать,  откуда  у  вас
эта странноватая бумага. Вероятно, ее раздобыл ваш друг  граф.  Рисковый
он у вас парень, честное слово. Я, например,  не  решился  бы  описывать
круги вокруг самого Висельника.  Но  ладно!  Сейчас  это  уже  не  имеет
особого значения. То, что я вас встретил, - наверное,  знак  судьбы.  Вы
поймете, о чем я... Идемте, Каан уже ждет меня.
   Судья ободряюще хлопнул меня по плечу и зашагал по  улице  к  рыбному
заведению. Я плелся за ним, ощущая едва ли не слабость в ногах.  Вот  уж
кого я не думал здесь встретить! И хорошо это или плохо?  Теперь  я  уже
жалел, что решился ехать к  неведомому  Каану.  Иллари,  правда,  твердо
заявил мне, что я всегда могу рассчитывать на любую помощь  нотариуса  -
но появление здесь Лоаллы!
   Уж он-то каким образом  впутался  в  эту  историю?  Неужели  дурацкая
безделушка, полученная Эйно из рук Монфора, привела его на те же  тропы,
что и нас с Энгардом? Впрочем, постепенно во  мне  росла  уверенность  в
том, что сейчас я узнаю много нового: в противном случае старый плут  не
стал бы тащить меня с собой.
   - Здесь, кстати, подают превосходную камбалу, - заметил судья, толкая
дверь ресторанчика.
   Мелодично звякнули подвешенные над дверью серебряные  трубочки,  и  я
принялся осматриваться в мягком полумраке наполовину  зашторенных  окон.
Здесь было уютно,  на  старинных  стенах  там  и  сям  виднелись  чучела
разномастных морских чудищ, небольшие овальные столики лоснились  свежим
лаком, а стойка, тянувшаяся во всю длину  зала,  была  украшена  резными
картинами из морской жизни. На наше появление, как  я  понял,  никто  не
обратил внимания,  даже  длинноносый  виночерпий  в  полосатом  колпаке,
погруженный  в  чтение  утренней  газеты,  лишь  сверкнул  из-за  стойки
внимательным глазом и сделал вид, что нас с судьей просто не  существует
на свете. Посетителей сейчас  было  всего  трое  -  двое  хорошо  одетых
мужчин, неторопливо дегустирующих каких-то моллюсков, да рослый детина в
белой шелковой рубашке с пышным воротом и странной в такую погоду черной
шапочке на самой макушке, сидевший в дальнем углу зала. К нему-то  мы  и
направились. Услышав шаги, Каан ("Да уж, - подумал  я,  -  похож  он  на
нотариуса...") оторвался от высокого черного бокала и  широко  улыбнулся
судье. Потом его синие, немного воспаленные глаза пытливо ощупали меня.
   - Это наследник  Лотгвица,  -  произнес  Лоалла,  не  обременяя  себя
излишними приветствиями, и плюхнулся на высокий стул.
   - Мои соболезнования, князь, - медленно проговорил нотариус  тягучим,
как смола,  баритоном.  -  Мы  уже  слышали  о  смерти  вашего  дорогого
наставника. Судья привел вас  познакомиться  со  старым  писакой?  Будем
знакомы - Каан...
   На старого он не тянул при всем желании, лет  нотариусу  было  хорошо
если сорок. Я смотрел на него во все глаза - своеобразная манера держать
себя с ходу выдавала в этом человеке незаурядную личность. Любой  другой
на его месте обратился бы ко мне "ваша светлость", но Каан был настолько
уверен в себе, что не считал нужным титуловать даже судей.
   - Маттер, -  представился  я,  стараясь  держаться  как  можно  более
свободно.
   Каан слегка улыбнулся:
   - Эйно никогда ни в ком не ошибался... вы, я вижу, издалека,  но  уже
вполне освоились в новой роли. Значит, вы делаете успехи. А вы,  дорогой
судья?
   - А я нет. Разговор у нас будет серьезный.
   Каан  оглушительно  щелкнул  пальцами,  в  ответ  я  услышал   шелест
складываемой газеты - виночерпий спешил отделиться от стойки.
   Каан отставил в сторонку свой красивый бокал и вытащил  из-под  стола
небольшой саквояжик.
   - Забавная тут тюлька получается, - сообщил он,  доставая  блокнот  в
мягкой кожаной обложке. - Не так давно  к  его  милости  отцу-попечителю
королевского кредитного совета пришли двое довольно известных  в  городе
людей и нижайше просили его зарегистрировать устав морского  банка.  Как
так, удивился попечитель, у нас ведь есть уже один морской банк? А  это,
говорят ему,  будет  морской  особый  -  для  обслуживания  негоциантов,
расширяющих торговлю с дальними странами. Потому  и  устав  новый.  Ага,
думает попечитель, знаю я ваши банки - печатей мы сейчас понаставим, а о
деле я и не услышу. Но нет, стоило нашим банкирам оформить все  бумажки,
как тут же им поступило пожертвование - и от кого,  спрашивается?  А  от
его святости отца Мангуза, верховного жреца храма  Серебряных  Стрел.  И
все тихо да гладко - какая финансовая гвардия осмелится сунуть свое рыло
в дела храмовые? Правильно, правильно... и  вот  что  забавно  -  слушок
прошел, что жертвовал святой отец не кредитные билеты и даже не монетки,
а металлы. С камушками... И теперь любая швабра догадается, что  как  бы
наши банкиры эти металлы - с камушками которые - в денежки ни  обращали,
претензий к ним никаких не будет.
   - Это что-то новенькое, - хмыкнул Лоалла,  усиленно  протирая  пенсне
бархоткой. - И если я правильно понял, то  происхождение  этих  металлов
выглядит довольно сомнительно.
   - Вы правильно понимаете, судья.
   - Уж не из Ханонго ли они?
   Каан хитро улыбнулся, глотнул из бокала и полистал свой блокнот.
   - Вы вообще представляете  себе,  что  начнется,  если  вы  окажетесь
правы?
   - А доказательства?
   - А вот с доказательствами ночка у нас темная. И  не  только  у  нас,
хотя  я  могу  только  догадываться,  кто  именно  этими  делами  сейчас
занимается.
   - Маттер, расскажите  господину  Каану  о  своих  взаимоотношениях  с
бароном Вилларо, - медленно произнес судья. - Не стесняйтесь, здесь  все
свои.
   Выслушав мой рассказ, нотариус зашвырнул саквояж под  стол  и  поднял
руку, требуя новую порцию рому. Его привычная улыбочка стала  откровенно
хищной, и я вдруг испугался по-настоящему. Чем  все  это  закончится?  В
конце концов, судья не обязан тащить  меня  по  жизни  за  шиворот,  как
неумелого щенка... а если и у него уже появились свои интересы?
   - Я видел, что в последнее время  Висельник  прямо  сам  не  свой,  -
сказал Каан после короткого молчания. - Но я, право, не знал...
   - Мои худшие опасения, - тихонько напомнил Лоалла.
   - Да. Я благодарен вам, мой князь, - нотариус  повернулся  ко  мне  и
заговорил серьезно, без тени усмешки:
   - Мне хотелось бы верить, что мы с вами станем настоящими друзьями  и
сможем еще не раз помочь друг другу.
   - Я к вашим услугам, господин Каан, - так же серьезно ответил я. - Но
чем я могу вам помочь?
   - Я поясню вам... граф Дериц - кстати, я уже слышал об этом господине
немало самых  лестных  слов  -  ищет  тех,  кто  представляет  для  него
непосредственную  опасность.  Висельник  ищет  их  же,   но   ему   они,
разумеется, не опасны, у него просто далеко идущие планы. Для нас с вами
эти люди опасны больше, чем для  кого-либо.  Меньше  всего  на  свете  я
мечтаю о финансовых или, уж того хуже, дворцовых переворотах. Поэтому  с
сегодняшнего дня мы будем искать их все вместе. Давайте подумаем о  том,
что мы сейчас можем, а что пока еще нет.
   - Такео Лоррейн, - подсказал я судье.
   - Висельник уверен, что Лоррейн и Сульфик непосредственно  связаны  с
нашими  старыми  друзьями  из  Ханонго,  -  со   вздохом   пояснил   его
превосходительство. - И у князя есть надежные тому доказательства. Такео
сейчас в Машибуте.
   - Такео? - искренне поразился Каан. - Но причем здесь он? Ах ты, будь
я проклят! Как же мы не разглядели этих гаденышей раньше? Ведь  мне  уже
рассказывали о его дружбе с  некоторыми  высочайшими  фигурами.  Да-а...
схема у них  поистине  гениальная.  Значит,  они  таскают  золотишко  из
Ханонго, потом через храмы... и  те  новые  торговые  дома  и  фальшивые
верфи, на которых  не  забито  ни  единого  гвоздя,  хотя  подряды  были
оплачены из королевской казны!.. Да, конечно же, это - плата.
   - Тут что-то еще, - осторожно вмешался  я.  -  Что-то  еще,  господин
Каан, что-то другое...
   - Мне тоже так кажется, - поддержал меня судья.
   - Может быть, - вздохнул Каан. - Но вы, князь,  пока  что  не  хотите
говорить со мной об этом?
   - У меня нет даже предположений, -  ответил  я.  -  Только  ощущения.
Например, я четко ощущаю, что моего наставника и господина убили  те  же
люди, которые напали на дом Монфора.
   - Те же? - воздел бровь судья. - Но ведь вы, кажется...
   - Да, мы уложили всех нападавших, то есть я говорю  не  о  конкретных
исполнителях. Просто это одна банда, и корешки ее растут из Ханонго.
   - Ну, вот этого я уж совсем не понимаю, -  замотал  головой  Каан.  -
Давайте-ка начистоту, мой князь: что вам известно?
   - Да в том-то и дело,  что  известно  мне  крайне  мало,  практически
ничего.
   Просто  я  сопоставляю  факты,  вот   и   все.   Вилларо   обеспокоен
путешественниками из  Ханонго,  и  он  же  почему-то  весьма  озадачился
гибелью Рэ Монфора. Монфор, в свою очередь, получил от кого-то  странные
побрякушки - а его превосходительство утверждает, что родом  они  оттуда
же, из Ханонго. Такео засел в Машибуте и то ли чего-то ждет,  то  ли  от
кого-то скрывается, хотя согласитесь, что  скрываются  обычно  в  совсем
других местах. Что получается - Монфор был связан  с  этими  загадочными
аферистами?
   - Верно... но зачем, за какими такими демонами его  могло  понести  в
подобную авантюру? Мы ведь  и  сами  ломаем  голову  над  причинами  его
смерти: вы не думайте, что нас она не волнует.
   Я знал, зачем  Монфор  мог  ввязаться  в  сомнительные  дела  с  этим
золотом. Ему  срочно  нужны  были  деньги,  причем  речь  шла  об  очень
значительной сумме,  такой,  которую  трудно  собрать  или  одолжить  за
короткий срок.
   Ему необходимо было финансировать экспедицию Эйно, уж слишком большое
значение имел факт появления Черепа. Тут он мог решиться на любой  риск,
даже на риск оказаться по уши влипшим в  дворцовые  дела.  И  кстати,  а
каким именно способом ему удалось получить требуемое золотишко?  Любимый
шантаж? Мне очень хотелось поговорить об этом с нотариусом, но в  то  же
время я чувствовал, что время для такого разговора еще не пришло. Пока.
   Его превосходительство перестал ковыряться вилкой в бренных  останках
своей камбалы, аккуратно вытер губы  шелковой  салфеточкой  и  полез  за
трубкой. Я к своей порции почти и не притронулся, мне было совершенно не
до еды. Я глотал вино и напряженно размышлял: о  чем  стоит  говорить  с
Кааном сейчас, а о чем, скажем, завтра? В  конце  концов  я  решил,  что
стану действовать по обстановке - наверное, за ближайшие два-три дня  он
сумеет разузнать много нового.
   - Мы можем сделать вот как, - тихо заговорил судья, - мы пойдем самым
простым путем. Связи в духовных кругах у нас, кажется, самые что  ни  на
есть, вот ими и воспользуемся. Нужно  встретиться  с  нашими  уважаемыми
святыми папашами, потолковать за парой стаканчиков  и  поинтересоваться,
не выражал ли кто желания реализовать по сходной цене старое  золотишко,
цацки, камушки? Ясно ведь, что определенная  доля  сокровищ  остается  в
храме. А деньги нужны всем. А жрецы жадны, как портовые крысы, это очень
старая мудрость... э?
   - Я займусь этим, - согласился Каан после  короткого  размышления.  -
Действительно, так мы сможем нащупать некоторые  ниточки.  Вот  если  бы
подцепить на крючок самого господина Лоррейна!..
   - Каким образом? - насторожился я.
   - Если б я знал, каким именно, х-хе! Но ведь когда-нибудь  он  должен
ошибиться, не так ли, мой князь? Главное, чтобы он  ошибся  раньше  нас.
Это, впрочем, не очень вероятно: он почти один,  а  нас  много,  ох  как
много!
   - Если наши догадки верны хотя бы на треть, то дело  становится  куда
серьезней, чем я ожидал, - перебил его вдруг Лоалла. -  Кто  это