то превратилась его грудь, - осколок выворотил ему
ребра, превратив легкие и сердце в кровавые лохмотья.
   - Вьен! - выкрикнул Шейл. - Это же Вьен! Как же...
   - Нечего было высовываться, - ощерился Эйно. -  Значит,  у  них  есть
что-то дальнобойное... это ухудшает наше положение.
   Я поразился ужасающему спокойствию  его  слов.  Немного  забытый  уже
страх подкатился к моей груди, заставив  похолодеть  в  животе.  Схватив
ружье - его тяжесть немного облегчала мне душу, -  я  лег  у  бойницы  и
принялся искать себе цель.
   С нашей стороны  все  еще  никто  не  стрелял,  ожидая,  пока  начнет
стрелять командир. А Эйно тем  временем  не  торопился.  Оторвавшись  от
веерообразного прицела своего страшного механизма, он  поднес  к  глазам
бинокль и стал наблюдать за поспешными приготовлениями  в  лесу.  Я  же,
сколько ни прочесывал взглядом заросли, так и не смог найти  ненавистную
мне белую голову. Брорил исчез, скрывшись, очевидно, в глубине леса.
   - Довольно много, - сказал вдруг Эйно, ни к кому не обращаясь.
   - Много - чего? - удивился я.
   - Ублюдков. Надо проредить. По расчетам - огонь.
   Едва я услышал последнее слово, как в мои уши ворвался частый грохот.
"Перечница"  гремела,  как  спятивший  барабанщик,  давший  обет  всегда
придерживаться одного и того же ритма, и я отчетливо  видел,  как  из-за
щитов валятся изуродованные тела  артиллеристов.  Пули  проходили  через
толстое дерево с такой легкостью, словно это была бумага.  Видя  это,  я
ободрился и решил, что мой штуцер,  пожалуй,  тоже  пробьет  щит  -  мои
патроны, хоть и меньшего калибра, обладали тем не менее  ужасной  мощью.
Шейл  подтвердил  это  очень  быстро:  после  его  выстрела  из-за  щита
вывалился человек с тянущимися за ним кишками.
   Я смог, наконец, справиться со своим оцепенением и тоже открыл огонь.
Целей у меня было предостаточно:  множество  людей  вжимались  в  землю,
пытались спрятаться за огромной пушкой,  зарыться  под  ее  лафетом.  От
длинной очереди Эйно свалился один из  щитов.  "Перечница"  вдруг  стала
стрелять одиночными - теперь до меня донесся  плотный  грохот  множества
карабинов  со  стены.  Им  отвечали  вспышки  мушкетных   выстрелов   из
кустарника на опушке. Эйно перенес огонь на вторую мортиру, которая  все
еще была окружена щитами. По всей видимости,  ему  требовалось  какое-то
время, чтобы пристреляться из малознакомого оружия, -  теперь  я  видел,
что буквально каждая его пуля находит свою цель,  выметая  из-за  орудия
прислугу. В считанные секунды земля вокруг  пушки  насквозь  пропиталась
кровью, во все стороны от нее ползли раненые  и  изувеченные  люди.  Мне
удалось всадить пулю в поддерживающую левый  щит  опору,  и  он  рухнул,
накрыв нескольких  артиллеристов,  все  еще  не  отказавшихся  от  мысли
подготовить орудие к стрельбе. Мортира была  уже  водружена  на  могучий
чугунный станок, позволявший придавать  ей  нужный  угол  возвышения,  -
упавший щит открыл мне перспективу, и я принялся искать в  бинокль,  где
могли находиться запасы пороха, предназначенные  для  орудия.  Несколько
человек бросились поднимать свое упавшее прикрытие, но  один  за  другим
рухнули на землю, не сумев даже сдвинуть его с места.
   Я усмехнулся - и словно в наказание за это,  в  лесу  снова  блеснула
вспышка выстрела. От грохота у меня зазвенело в ушах, но мне было уже не
до того: это ядро наделало дел куда больше, чем первое, оно  разорвалось
буквально в пяти шагах от  мешочного  редута  Бэрда,  и  часть  осколков
ворвалась вовнутрь, убивая и калеча людей, только что чувствовавших себя
в полнейшей безопасности. Понимая, что сейчас мое место там, я  отбросил
в сторону ружье и ринулся вниз.
   "О небо, только бы не Бэрда, - подумал я на ходу. - Только не Бэрда!"
   Ветер еще не успел  снести  дым,  и  во  дворе  отвратительно  воняло
сгоревшим порохом. Редут выглядел жалко: во многих  мешках  образовались
рваные дыры, через которые струился красноватый песок.
   Внутри было красно от крови. Осколки влетели через незаложенный вход,
убив одного из солдат, ранив другого и поцарапав почти всех остальных.
   - Подпиленное оно, что ли! - заорал Бэрд -  кажется,  он  был  слегка
оглушен. - Ты посмотри, сколько их тут!
   И протянул мне ладонь, на которой лежали  несколько  мелких,  горячих
еще кусочков металла. Сейчас они меня интересовали мало.
   - Закрой вход! - крикнул  я  ему,  делая  знак  одному  из  наемников
поднимать раненого. Осколок вошел  парню  в  бедро,  вспоров  мышцу,  но
артерии, как я видел,  задеты  не  были.  Другому  повезло  меньше:  ему
разворотило голову, забрызгав весь редут кровью и мозгами.
   Стараясь не думать о том, что в любую секунду может последовать новый
выстрел, я кое-как доволок раненого до  нашего  временного  госпиталя  и
сдал его Доулу и Уте.
   - Мне надо наверх, - сказал им я. - Если будут другие, я  спущусь,  а
пока я нужен хозяину.
   Стрельба тем временем почти утихла. Несколько раз хлопнул  штуцер  из
"мансарды", стегнул по ушам  выстрел  карабина  со  стены,  и  наступила
тишина, нарушаемая лишь ужасными криками раненых в лесу.
   На  полу  помещения  были  рассыпаны  десятки  гильз,  от   перечницы
сладковато пахло горячей смазкой. Эйно сидел у стены на мешке с песком и
покуривал трубочку.
   - Заперли, - сказал он.
   - Кого заперли? - удивился я.
   -  Нас,  олух.  У  них  дальнобойная  пушка  гайтанского,   наверное,
производства. Заряжать ее долго, но достать я ее не смогу. Пытался - без
толку. Так что будем сидеть тут до тех пор, пока не  позеленеем.  Сейчас
эти болваны  снова  полезут  к  мортирам,  и  все  начнется  сначала.  А
боеприпасов у нас тоже не очень-то много. Вина хочешь?
   - Хочу, - почти машинально ответил я и взял  в  руки  протянутую  мне
флягу.
   Снизу тем временем поднялись Визель с Даласси. Барон постоянно  сидел
в наблюдательном фонаре боковой  башенки,  ловко  орудуя  врученным  ему
штуцером, а Даласси стрелял из помещения этажом  ниже  нас.  Сейчас  оба
были мрачны.
   - Снять пушкарей не удается, - сообщил Визель. - Слишком далеко, я их
почти и не вижу.
   - Я знаю, - спокойно ответил  Эйно  и  прикрыл  глаза.  -  Они  будут
стрелять, пока не кончатся ядра. Пушка  у  них,  кажется,  гайтанская  -
картонная мерка пороха, пыж, ядро, пыж, запальная мерка... и каждый  раз
новый фитиль. Долго. Зато  дальность  приличная.  Они  в  лощине  сидят,
потому их и не достать.
   - Может быть, предпримем вылазку? - блеснул глазами Даласси.
   - Против нескольких сотен человек?  Жить  надоело?  Нет,  теперь  нам
остается только одно -  сидеть  и  мерзнуть.  Завтра  вечером,  по  моим
расчетам, должен прийти "Брин".
   - До завтрашнего вечера они разнесут нас в щепки, - вздохнул  Визель,
садясь на мешки. - Брорил  никогда  не  блефует.  У  него  действительно
тысяча человек и артиллерия.  Интересно,  где  он  взял  эту  гайтанскую
пушку?
   - Купил, - фыркнул Эйно. - Трудно, что ли?
   - Странно, что они не  продолжают,  -  заметил  Даласси,  выглянув  в
бойницу.
   - Продолжат, - пожал плечами князь.

Глава 11

   Мы отдыхали довольно долго, а за пару часов до  заката  все  началось
снова. Попытки монахов зарядить торчавшие на опушке мортиры  закончились
горой трупов, но ударившее из леса ядро  попало  в  надвратную  башенку,
враз  похоронив  четверых  прятавшихся  от  осколков   солдат.   Одного,
уцелевшего, мы с Бэрдом унесли к  Доулу  -  парень  был  оглушен  и  еле
шевелил ногами и руками. Время  от  времени  Эйно  принимался  стрелять,
пытаясь все же попасть в засевших в какой-то низинке  пушкарей,  но  все
было бесполезно. Следующее  ядро  разорвалось  неподалеку  от  птичника,
забросав полдвора изуродованными тельцами ни в чем не повинных кур.
   Неведомые артиллеристы решили  изменить  прицел:  два  ядра  одно  за
другим шарахнули в ворота, осыпав мост целым дождем осколков, но  успеха
это не принесло - и тогда из леса с ревом ринулась толпа.
   В первые секунды я решил, что остановить их  не  удастся.  По  быстро
переброшенным через ров штурмовым мосткам бежали по меньшей мере пятьсот
человек с лестницами и щитами.  Из  леса  часто  били  ровные  мушкетные
залпы,  правда,  не  приносившие  нам  никакого  вреда.  Несколько  пуль
щелкнули в откосы бойниц, но мы с Шейлом довольно быстро успокоили самых
ретивых стрелков. Мы палили так быстро, как только могли: цепи  людей  с
мушкетами были перед нами как на ладони. Две "перечницы" Эйно и  Даласси
косили штурмующих толпами, люди срывались с лестниц, летели в красный от
крови ров, натыкались на поднятые штыки тех, кто находился внизу, но  на
их место тотчас же начинали карабкаться другие. Внизу уже кого-то тащили
к Доулу, но я понимал, что сейчас я должен быть здесь.
   От гильз было уже некуда  деться  -  набивая  в  очередной  раз  свой
магазин, я протянул ногу и принялся сметать их через бойницу вниз, чтобы
освободить себе место. Перекатываться на теплых желтых цилиндриках  было
неудобно. Рядом со мной стоял ящик  патронов.  Утром,  когда  мы  только
разодрали его крышку из тонкого светлого металла, он был полон -  теперь
в нем оставалось менее  половины.  Мои  пальцы  почернели  от  оружейной
смазки,  руки  начали  предательски  трястись  -  и  все  же  через  час
нападавшие поняли, что лобовым штурмом им успеха не добиться.
   Мы же, в свою очередь, убедились в том, что за ночь нас действительно
разнесут в клочья...
   Гайтанское орудие, по всей видимости, имело весьма ограниченный  угол
возвышения ствола - только этим  можно  было  объяснить  тот  факт,  что
пушкарям до сих пор не удалось разгромить нашу "мансарду",  беспрестанно
плюющую шквальным огнем.  Хотя  попытки  были:  одно  ядро  разорвалось,
грохнувшись об стену на уровне третьего этажа, но  взять  выше  они  уже
явно не могли. Очевидно, пушка имела  неудачный  лафет,  предназначенный
для полевых орудий, стреляющих исключительно по пехоте или коннице.
   - Готовить ужин! - проорал вниз Эйно, когда стало  ясно,  что  палить
больше не по кому.
   Он не очень заботился о том, кто именно его услышит.
   Пошатываясь, я спустился вниз. Солнце уже почти село, перед  воротами
лежала глубокая тень. Я зашел в редут к Бэрду, люди  которого  буквально
извелись в ожидании неминуемого прорыва со стороны  кое-как  заделанного
потайного входа, убедился в том, что все живы и здоровы, и побрел в зал.
   Увиденная там картина потрясла меня.
   Доул  сидел  у  стены,  бессильно  свесив  руки  вдоль  туловища,   и
немигающим взглядом смотрел  на  крупного  молодого  человека,  которого
заканчивала перевязывать Ута, - по-видимому,  парня  задело  осколком  в
голову, но это была не рана, а ерунда - а  на  топчане  посреди  комнаты
хрипел в наркотическом сне офицер с забинтованной грудью. Двое,  лежащие
на  походных  койках  возле  очага,  были   обречены:   мушкетные   пули
разворотили им животы, и все, что мог сделать Доул, -  это  накачать  их
дурманящими настоями во избежание ненужных мук.  Еще  двое  были  ранены
осколками в ноги. В большом медном тазу  валялась  целая  гора  кровавых
бинтов и комков ваты.
   Буквально за один день от нашего отряда осталась половина!
   "Завтра, - подумал я, - не останется никого".
   В углу лежал панцирь с изящной насечкой, аккуратно  пробитый  чьей-то
пулей...
   Стараясь не глядеть на  него,  я  вышел  и  устало  побрел  вверх  по
лестнице. Я даже не чувствовал холода, мной овладело тупое безразличие -
наверное, если бы неподалеку разорвалось ядро, я не  стал  бы  смотреть,
что оно наделало на этот раз.  Мне  было  все  равно.  Снарядов  у  них,
наверное, целый воз, значит, они будут стрелять  до  тех  пор,  пока  не
перебьют  почти  всех  -  а  потом,  с  рассветом,  пойдут   на   штурм.
Останавливать их будет некому.
   Слуги принесли наверх небольшую печку и котел с кашей.  Мы  с  Шейлом
кое-как заложили мешками две бойницы,  оставив  на  всякий  случай  лишь
одну, прикрытую до середины, и сели  ужинать.  Снизу  поднялся  Даласси,
чумазый от оружейной смазки.
   - Барон просит разрешения немного поспать, - сказал он.
   - Пожалуйста, - пожал плечами Эйно. - Сейчас он нам не нужен. Я готов
спорить, что до света они на стены не полезут.
   - Я тоже так думаю,  -  согласился  Даласси.  -  Спешить  им  некуда.
Кажется, мы влипли в ловушку. Надо было забирать Череп и уходить.
   - Куда? - поднял на него глаза Лоттвиц. - В море?
   Даласси молча покачал головой и ушел.
   Я без всякого аппетита съел  свою  порцию  каши,  изрядно  сдобренной
битой курятиной, и лег  возле  печки  на  мешки.  Наступала  ночь,  и  я
совершенно не знал, доживу ли я до  утра.  От  печки  шло  расслабляющее
тепло,  постепенно  погрузившее  меня  в  дрему.  Сквозь  сон  я  слышал
откуда-то взявшийся голос Уты,  какую-то  возню  с  патронными  ящиками,
потом уснул окончательно, но ненадолго - проклятые пушкари  решили,  что
отдыхать нам не стоит, и выпалили наобум  в  темноту.  Ядро  бахнуло  об
стену крепости, наделав много шума. Я подскочил, принялся тереть  руками
глаза и с удивлением обнаружил, что сон пропал напрочь.
   В темноте слабо тлел уголек в трубке князя.
   - Чего ты? - удивился он.
   -  Ничего  себе,  -  почти  хором  ответили  мы  с  Шейлом,  который,
разумеется, подскочил одновременно со мной. - Чего...
   Шейл, впрочем, тотчас же уснул - его нервы  были  явно  крепче  моих.
Набив трубку, я высек огня и посмотрел на хронометр. К моему  изумлению,
дело уже шло к рассвету! Мне почему-то казалось, что  спал  я  никак  не
более получаса.
   Покуривая, я глянул в бойницу. Ночь была ясной, далеко в  небе  слабо
светилась вечерняя луна, совсем узкая в своей нынешней  фазе.  Я  сидел,
прислушиваясь к негромкому посвисту ветра, и думал о том, что  в  Пеллии
сейчас,  наверное,  жара,  голые  мальчишки  ныряют  возле  коммерческой
пристани Альдоваара, собирая в свои рубашки съедобных моллюсков, которых
они потом варят в закопченной железной  бочке  на  мысу  Фог.  В  кронах
деревьев щебечут яркие птицы, а по набережной фланируют такие  же  яркие
молоденькие девушки, мечтающие встретить щедрого кавалера.
   Неожиданно Эйно пружинисто поднялся на ноги и сел  возле  бойницы.  В
его руках появился бинокль. Несколько секунд он пристально  всматривался
в сторону моря, потом бросил бинокль на мешок и помчался вниз.
   "Что он там увидел? - встревожился я. - Неужели  "Брин"?  Но  это  же
невозможно, он должен прийти только вечером..."
   Подняв его бинокль, я принялся обшаривать горизонт, и точно -  далеко
во тьме, на границе темного моря и чуть более светлого неба  я  различил
две небольшие звездочки.
   Эйно примчался наверх буквально через  минуту,  держа  в  одной  руке
большую масляную лампу, а в другой - уже знакомое мне приспособление для
запуска сигнальной ракеты.
   - Убирай мешки, - приказал он, поспешно  устанавливая  треногу  возле
бойницы.
   Я отвалил мешки в сторону, и  спустя  несколько  мгновений  ракета  с
визгом умчалась  в  небо.  Эйно  разжег  лампу  и  отодвинул  в  сторону
проснувшегося от шума Шейла.
   - Что это такое? Что это?  Обстрел?  -  недоумевал  парень,  стараясь
заглянуть ему в глаза.
   - Не мешай, - отмахнулся Эйно, напряженно глядя в бинокль.
   Поднявшись на высоту в несколько сот локтей, красная ракета распалась
на несколько ярких светлячков,  медленно  падавших  вниз.  Прошло  около
минуты. Я готов был поклясться, что  вижу  теперь  огни  в  море  и  без
бинокля. Белые зубы князя Лоттвица прикусили нижнюю губу  -  и  вот  над
морем вспыхнула целая гирлянда красных огней, за ней еще одна, и еще!
   Эйно глубоко вздохнул, взял в руки лампу и встал возле  бойницы.  Его
ладонь в черной перчатке часто замелькала  перед  стеклом,  то  открывая
путь яркому белому свету, то закрывая.
   - Сигналит, - почти шепотом сообщил мне Шейл. -  Но  что  -  не  могу
прочесть. По-моему, это какой-то особый код, не такой, как на флоте.
   Эйно опустил лампу на пол, прикрыл ее своей шляпой и снова взялся  за
бинокль. Достав из чехла свой, я также впился взглядом в горизонт.
   - Сигналят, - сообщил я Шейлу. - Это явно наши. Наши... наконец-то...
   Не дожидаясь, что будет дальше, я бросился вниз искать Уту и Бэрда.

***

   Первый снаряд  пролетел  над  нашими  головами  в  ранних  рассветных
сумерках.  Жужжа,  как  огромная  стая  разъяренных  жуков,  заостренный
стальной цилиндр промчался над замком и с ужасающим грохотом  разорвался
далеко в лесу. Волнуясь, Эйно запустил специально приготовленную  ракету
- она должна была указать местонахождение цели.  Красные  головки  упали
почти точно на лагерь нападавших,  и  вскоре  холодный  утренний  воздух
прорезали еще два снаряда - в дело включился и второй барбет корабля.
   У нас в "мансарде" стало тесно от  желающих  полюбоваться  разгромом.
Корабль был прекрасно виден  -  он  стоял  чуть  позади  замка,  немного
повернувшись носом к берегу, чтобы оба его барбета могли свободно бить с
левого борта. Я не смог понять, для чего Иллари  понадобилось  совершать
довольно сложный маневр - проходить по траверзу  нашей  крепости,  затем
разворачиваться в море на сто восемьдесят, открывая таким образом  левый
борт, если можно было бить через правый без разворота.
   - Почти попали, - торжествующе сказал Бэрд, указывая рукой на высокие
столбы дыма, поднявшиеся в лесу.
   - Не совсем, - возразил ему Даласси, - еще не пристрелялись.
   Эйно бросил на него короткий недовольный взгляд.
   - Там есть прибор управления огнем, - ревниво сообщил он, - но  нужно
видеть цель.
   Очевидно, Иллари послал в  наблюдательное  гнездо  самого  глазастого
канонира - со следующего же залпа мы поняли, что лагерь накрыт.  Едва  в
наших ушах утих  звон  от  разрыва,  как  со  стороны  леса  послышались
отчаянные крики. Стрельба барбетов стала беглой, примерно два выстрела в
минуту, к ним присоединились и бортовые пушки: на  лес  обрушился  шквал
разрывных снарядов. Из-за дыма мы не могли понять, что  происходит  там,
где еще  недавно  располагался  лагерь.  По-видимому,  уцелевшие  монахи
разбегались кто куда.
   - Смотрите! - вдруг закричал Визель, указывая рукой вниз.
   Едва глянув на  опушку  леса,  я  схватился  за  ружье.  Беспорядочно
стреляя, через ров перебирались  не  менее  сотни  монахов  -  очевидно,
обезумев под градом снарядов в лесу, они решили, что  мы  впустим  их  в
замок.
   - Да что же это! - возопил Эйно, становясь к "перечнице". - Опять?
   -  По-моему,  они  совершенно  свихнулись  от  такого  фейерверка,  -
хладнокровно заметил Даласси и двинулся вниз на свой боевой пост.
   Нападавшие не проявили особой настойчивости  -  оставив  под  стенами
замка два десятка трупов,  они  гурьбой  бросились  в  сторону  лиманов,
очевидно  надеясь  найти  там  спасение.  Впрочем,  их  судьба  нас   не
волновала.
   По сигналу Эйно "Бринлееф" прекратил пальбу. Морской ветер  донес  до
нас слабый скрип талей,  и  мы  увидели,  как  с  левого  борта  корабля
спускают сразу две большие шлюпки.
   - Я бы советовал вам собираться, - обратился Эйно к Визелю, который с
задумчивым видом пялился в бинокль на наш корабль, - и чем быстрее,  тем
лучше. Мне до  смерти  надоела  эта  проклятая  страна.  К  тому  же  не
забывайте, что в окрестностях могло остаться еще немало сумасшедших.
   Визель растерянно провел рукой по бороде и захлопал глазами:
   - Но у меня тут большая библиотека, реликвии...
   - Так вяжите их в узлы! Я пришлю вам в помощь людей.
   Корабль стоял на якоре всего в сотне локтей от берега - я видел,  как
в шлюпки сели человек двадцать до зубов вооруженных матросов, среди  них
мелькнула черная фигура Иллари, который занял  место  на  руле  головной
посудины, и взмахи весел погнали их к берегу.
   Эйно тяжело вздохнул и снял "перечницу" с треноги.
   - Гениальное изобретение, - ухмыльнулся он. -  Что  бы  мы  без  него
делали?
   - Даже не верится, что двадцать  человек  разогнали  целую  армию,