лекарь?
   Вслед за парнем  в  зальчике  появился  рослый  мужчина  в  коротком,
расшитом галунами кафтане и надвинутой на глаза шляпе с пером.  Это  был
один из тех, кто прибыл на ялике...
   Хозяин на миг лишился дара речи.
   - Этот господин схватил меня и срочно требует лекаря...  -  в  голосе
подростка прорезался не то стон, не то плач.
   - Я лекарь, - я встал, бросил на стол мелкую монету и, сам уж не знаю
зачем, распахнул на себе плащ - так, чтобы все  увидели  длинный  старый
меч.
   Гость из Пеллии пристально посмотрел на меня, усмехнулся уголками губ
и повелительно двинул головой.  Провожаемые  изумленными  взглядами,  мы
вышли на улицу.
   Мой ящик был привязан к седлу. Ведя в поводу  Куки,  я  засеменил  за
моряком  и  его  временным  слугой,  которые  быстро   двигались   вдоль
набережной.
   Вскоре моряк остановился возле древнего трехэтажного особняка, бросил
пареньку какой-то камень и все так же, жестами, приказал мне подниматься
по вытертой внешней лестнице на второй этаж.
   Держа в руках ящик с лекарствами, я забрался наверх - и  передо  мной
тотчас же распахнули крепкую дубовую дверь.
   - Он истекает кровью, - прозвучал в полумраке молодой женский  голос.
- Сюда... скорее же.
   Следуя за  своей  провожатой,  я  неожиданно  оказался  в  просторной
угловой комнате, залитой ярким  светом  из  двух  высоких  окон.  Только
теперь  я  смог  разглядеть  говорившую  -  передо  мной  была   крепкая
светлокожая девушка, облаченная в  мужской  наряд  и  шляпу  с  широкими
полями, - она также была из той троицы, что высадилась на нашем  берегу.
Третий, чуть седоватый мужчина с  огромными  светлыми  глазами,  которые
буквально освещали его загорелое, со множеством шрамов  лицо,  сидел  на
табурете перед кроватью, на которой, как мне стало ясно, и находился мой
пациент.
   Едва глянув на него,  я  понял,  что  дело  плохо.  Огромного  роста,
седовласый аристократ, лежавший на кровати,  получил  несколько  колотых
ранений. Все бы ничего, но чей-то клинок угодил ему  в  бедро,  разорвав
артерии, и я понимал, почему его друзья не могут остановить кровь.
   - Наш хирург умер несколько дней назад, - заговорил  светлоглазый,  в
упор глядя на меня. - Вы сможете помочь этому человеку?
   - Попытаюсь, - кротко ответил я,  удивляясь  его  странному  певучему
акценту. - Мне понадобится горячая вода и много бинтов.
   - Вода готова, - заявила девушка. - Бинты у нас тоже есть. Что-нибудь
еще?
   Я не ответил.
   Я закончил через час с небольшим. Раненый спал,  и  я  знал,  что  он
будет спать не меньше суток. Но я знал и кое-что еще.
   - Вряд ли он сможет ходить так же, как раньше, - я смыл с рук кровь и
выпрямился, глядя на светлоглазого. - Если вообще сможет.
   - Сможет, - уверенно произнесла девушка.
   - Ты хочешь плыть с нами? - неожиданно спросил меня светлоглазый.
   - Что? - от неожиданности я  едва  не  выронил  инструменты,  которые
складывал в ящик. - С вами? Кем?
   - Корабельным врачом - для начала. Мне нужны толковые парни. А  здесь
ты скоро сдохнешь...
   - Но я даже не знаю, кто вы такие...
   - Это так важно?
   Больше всего мне было  жаль  расставаться  с  Куки,  который,  почуяв
разлуку, принялся жалобно ржать и косить в мою сторону  большим  влажным
глазом. Его я отдал довольно странной  молодой  женщине,  хозяйке  этого
трехэтажного дома - то  ли  опустившейся  аристократке,  то  ли  излишне
надменной горожанке, - отдал даром, заставив ее поклясться  в  том,  что
она не пустит его под нож до самой старости.  В  те  минуты  я,  как  ни
странно,  мало  задумывался  о  своем  ближайшем  будущем.  Кого-то  это
опять-таки удивит, но вспомните: моя страна  разваливалась  под  ударами
многочисленных и безжалостных врагов, спасения ждать  было  неоткуда,  и
еще - что-то говорило мне, что отказываться не стоит... хотя бы  потому,
что море сулило мне множество славных приключений, о которых так мечтает
любой нормальный юноша.
   С наступлением долгих  осенних  сумерек  мы  соорудили  из  подручных
материалов довольно прочные носилки и двинулись в  путь.  Иллари  -  так
звали светлоглазого  моряка  -  отлично  знал  городок,  и,  следуя  его
указаниям, мы  быстро  обошли  припортовые  кварталы,  чтобы  через  час
оказаться на узенькой полоске песчаного пляжа. Мелкая  волна  шлепала  в
борта ялика, до  середины  вытащенного  на  берег.  Очевидно,  никто  из
местных жителей так и не решился проверить, что же стало  с  загадочными
пришельцами. Прямо перед нами мрачной громадой  возвышался  пятимачтовый
корабль, на бушприте ярко горела желтая лампа, и больше - тогда меня это
очень удивило - я не увидел на нем ни единого огня.
   Мы погрузили в лодку раненого, Иллари и его  немногословный  напарник
столкнули ее на глубокое место и быстро  запрыгнули  внутрь.  Следом  за
ними там оказалась Ута, девушка в мужской одежде. Я немного  замешкался,
перебрасывая через борт свои пожитки и ящик с лекарствами, и в  полутьме
перед моим лицом  возникла  сильная  рука  с  несколькими  перстнями  на
пальцах:
   - Давай же, парень... Первый раз в море?
   - Да, са Иллари, - ответил я, тяжело  переваливаясь  через  скользкое
дерево борта. - Раньше не приходилось.
   - Ничего, ничего, - подбодрил он меня. - Из тебя  получится  отличный
моряк.
   Ута села на руль, и ялик,  подгоняемый  двумя  парами  весел,  шустро
заскользил по темной волне.  Уже  поднялась  одна  из  лун,  Эттила:  ее
далекий  сероватый  свет  прочертил  на  воде  причудливо   извивающуюся
дорожку. Я во все глаза смотрел на приближающийся корабль  и  замечал  в
нем все больше и больше странного. Например, высокую  и  узкую  трубу  в
средней части корпуса, которую  я  сперва  едва  не  принял  за  шестую,
добавочную, мачту, а также два загадочных возвышения на носу и на  корме
- это были не надстройки, а что-то совсем другое, несколько  скругленное
по форме; приглядевшись, насколько позволяли мне сумерки, я  понял,  что
громоздкие сооружения плотно затянуты парусиной. Возможно, решил я,  это
какой-то груз? Но кто же станет держать груз на палубе, да еще и в таком
неудачном месте? Мое сердце забилось в предвкушении: я знал, что в самом
скором времени найду ответ на свои вопросы.
   Впереди  раздался  металлический  грохот,  на  носу  вспыхнули  сразу
несколько фонарей, и я увидел, что корабль выбирает  якоря.  Через  пару
минут мы проплыли под его бушпритом, заходя почему-то с левого борта,  и
наконец Иллари затабанил, а  Ута  ловко  схватила  конец  поданного  нам
штормтрапа.
   Над моей головой тяжело поскрипывал рангоут .  Посмотрев  на
огромные мачты, казавшиеся на фоне темного неба сказочными великанами, я
ощутил  легкое  головокружение.  Мне  случалось  видеть  боевые  корабли
императора, но ни один из них не выглядел столь величественно, как этот.
Несколько матросов, спустившиеся к нам, подняли наверх  носилки,  а  Ута
подхватила мой ящик.
   Вскарабкавшись вслед за ней (орудовать все  время  приходилось  одной
рукой, так как вторая  была  занята  сумкой  с  одеждой  и  парой  книг,
захваченных с собой из усадьбы), я ступил на палубу. К моему  изумлению,
она оказалась металлической, точнее,  обшитой  металлом  -  мои  башмаки
стукнули по серому железу!
   - Идем со мной, - властно поманила меня девушка. - Ты  займешь  каюту
нашего врача.
   Свалив свои пожитки в каком-то темном помещении  на  корме,  я  снова
двинулся за ней. Мы прошли узким неосвещенным коридором, и она  толкнула
толстую деревянную дверь. Я оказался в  просторной  комнате  с  четырьмя
прямоугольными  окнами  -  назвать   их   иллюминаторами   у   меня   не
поворачивался  язык,  -  посреди  которой   возвышался   длинный   стол,
уставленный едой и напитками. За столом сидели три человека.
   Выглядели они, на мой взгляд,  необычно.  Справа  от  меня  тщательно
пережевывал поросячью ножку здорово тертый жизнью дед с неряшливой седой
бородой,  облаченный  в  такую  же  потертую  кожаную  куртку  и  брюки,
заправленные в высокие морские сапоги. Рядом  с  ним  крутил  в  пальцах
резной бокал с  вином  рослый  мужчина  откровенно  бандитского  вида  в
расстегнутой до пояса белой сорочке, за пояс  его  кожаных  штанов  были
заткнуты два двухствольных пистолета тонкой работы. По столу рядом с ним
были рассыпаны новомодные картонные патроны для казнозарядного карабина,
а  слева  -  едва  увидев  меня,  он  сразу  же  впился  в  Уту   острым
вопросительным взглядом - сидел узкоплечий, слегка седоватый  человек  с
умным молодым лицом, вокруг  его  глаз  весело  щурились  хитрые,  живые
морщинки. На нем был роскошный  кожаный  наряд,  нечто  вроде  куртки  с
широкими отворотами, изящно расшитой серебром, правая ладонь пряталась в
тончайшую черную перчатку, поверх которой я разглядел массивный перстень
с черным камнем треугольной формы. На шее  у  незнакомца  висел  круглый
золотой талисман.
   - Иллари, - сказала Ута, - Иллари, -  и  произнесла  длинную  певучую
фразу.
   - Илла-ари? - вопросительно пропел седой и повернулся ко мне. - И  ты
действительно можешь быть костоправом?
   Говорил он почти без акцента.
   - Да, - удивленно ответил я, - немного.
   - Немного уже достаточно. Садитесь, юноша. Вы пьете вино?
   Только сейчас я заметил рядом  с  ним  небольшую  трубку  с  длинным,
тонким, прямым мундштуком. Стараясь скрыть смущенную улыбку, я присел на
стул рядом с ним, и тут в каюте бесшумно возник Иллари. Он что-то сказал
седому, улыбнулся мне и быстро кивнул  Уте  -  та  послушно  налила  ему
полный кубок вина и отрезала кусок мяса.
   - Меня зовут Эйно, - неожиданно представился седой. - Это,  -  указал
он на старика и громилу с пистолетами, - наш  штурман,  Тило,  и  лучший
рулевой всех морей - Перт.  Надеюсь,  тебе  с  нами  понравится.  Иллари
никогда не ошибается в людях.
   Светлоглазый моряк добродушно хмыкнул и потянулся за вином. Глядя  на
них, я решил, что теряться мне не стоит, и, вытащив свой старый  кинжал,
приступил к делу - следует сказать, что события того  дня  меня  изрядно
утомили и я был голоден, как дикий пес.
   По всей видимости, сладкое вино оказалось слишком крепким  для  меня.
Подкрепившись окороком, я неловко извинился и попросил  разрешения  идти
спать. Огромный Перт, посмеиваясь, проводил меня до  каюты,  хлопнул  по
плечу и ушел. Не чуя под собой  ног,  я  нащупал  в  темноте  кровать  и
повалился на нее, как тряпичная кукла.
   Надо мной уже гудели паруса.

Глава 2

   Две ночи, проведенные в постоянном, почти животном страхе,  заставили
меня уснуть  поистине  мертвым  сном  -  впервые  за  долгое  время  мне
абсолютно ничего не снилось, и проснулся я с той  характерной  свежестью
мысли,  какая   достигается   лишь   ощущением   покоя   и   совершенной
безопасности. И тут же покой  сменился  сомнениями.  Несколько  минут  я
лежал, рассматривая близкие доски потолка, не решаясь даже пошевелиться.
Мне казалось, что перед моим взором  явится  нечто  ужасное...  потом  я
все-таки решился и встал с кровати.
   Я  находился  в  тесной  каютке,  освещаемой  зарешеченным   овальным
иллюминатором. Напротив кровати располагался стенной шкаф,  а  слева  от
него я заметил  довольно  широкую,  плотно  пригнанную  дверь.  Постояв,
протирая кулаками глаза, я подошел к ней  и  толкнул  гладкую  бронзовую
ручку.
   Передо мной была операционная зала. Очевидно, она имела второй выход,
ведущий во внутренние помещения корабля, так  как  за  идеально  чистым,
обитым полированной  сталью  столом  я  увидел  еще  одну  дверь.  Здесь
располагались  застекленные  шкафы,   полные   сверкающих   инструментов
тончайшей, едва не ювелирной работы и каких-то не  совсем  понятных  мне
приспособлений, а также прямоугольные сундуки, украшенные  надписями  на
незнакомом мне языке. К стене был прикреплен медный цилиндр с кранами  -
в нижней его части я разглядел жаровню и понял, что он предназначен  для
кипячения воды. Здесь мне предстояло работать. В первые минуты, неуклюже
озираясь  по  сторонам,  я  с  ужасом  подумал,  что  влип.  Я   кое-как
оперировал, мог зашить не самую сложную рану, принять роды  или  удалить
аппендикс, но работа настоящего врача на настоящем боевом судне не могла
не испугать меня - и в первую очередь я боялся ответственности за судьбы
тех людей, что лягут на этот стол, ожидая от меня спасения.
   За моей спиной хлопнула дверь, и я услышал голос Уты:
   - Эй, Маттер, ты куда подевался?
   - Я... здесь я.
   Я вернулся в каюту и принялся поспешно одеваться, стараясь  при  этом
не смотреть на девушку - мне было ужасно стыдно и  за  мою  мальчишескую
худобу, и за смущение, вызванное ее неожиданным визитом.
   - Тебе пора позавтракать,  -  сообщила  она,  почему-то  одарив  меня
загадочной улыбкой, - а потом тебя ждет Эйно.
   После завтрака, состоявшего из пары  сытных  лепешек,  куска  сушеной
козлятины и бокала легкого вина, я поднялся на палубу. Ута провела  меня
в башенку, венчавшую собой высокую кормовую  надстройку,  и  исчезла.  Я
оказался в просторном, залитом солнцем помещении,  стены  которого  были
сплошь заняты огромными книжными шкафами. Башня  освещалась  посредством
двух огромных окон, смотревших на корму. Солнце  светило  прямо  в  наши
паруса - корабль шел на запад.
   Посреди  помещения,  возле  огромного  дубового  стола,   заваленного
развернутыми картами, стояли Тило, Эйно и Иллари. При моем появлении они
прекратили разговор и как по команде уставились на меня.
   - Как спал? - поинтересовался Эйно, не выпуская изо рта своей  тонкой
трубочки.
   - Спасибо, са, превосходно, - ответил я, гадая, зачем меня вызвали.
   - Отлично. Иди сюда, к столу. Ты разбираешься в картах?
   - Самую малость, са. Приходилось видеть в книгах...
   - Толковому парню этого достаточно, - басовито пробурчал Тило.
   Эйно кивнул и  придвинул  ко  мне  отлично  оттиснутую,  подробнейшую
разноцветную  карту.  Вглядевшись,  я  различил  на  ней   тот   участок
побережья, на котором они подобрали  меня,  и  земли  к  югу  от  нашего
острова. Там, за проливом, начиналась Гайтания  -  могучее  королевство,
населенное людьми, близкими нам по языку, вере и нравам. Многие из наших
родов имели  гайтанские  корни.  Насколько  я  знал,  южные  варвары  не
решились нападать на эту страну, они обошли ее, миновав сложный лабиринт
узких проливов, и набросились на нас, увидев в  моей  несчастной  старой
родине более легкую добычу.
   - Тебе приходилось бывать здесь? - Длинный, тщательно  отполированный
ноготь Эйно уперся в гайтанский запад, изрезанный множеством  заливов  и
узких фиордов.
   - Нет, са, - помотал я головой. - Язык я знаю довольно хорошо,  читаю
и говорю почти без акцента. Но бывать мне там не случалось.
   - Знаешь язык? - блеснул глазами Эйно. -  Превосходно!  Я  знал,  что
Иллари не ошибся в тебе...
   - Нам предстоит путешествие, са?  -  почтительно  осведомился  я,  не
переставая восхищаться качеством карты.
   Эйно пососал трубку, подмигнул Иллари и достал из  небольшого  буфета
высокогорлую бутылку.
   - Да, парень... ты будешь играть роль моего сына. А я - роль  убитого
горем мелкопоместного князька, едва удравшего  от  варваров.  Ты  хорошо
знаешь язык - значит, ты будешь всем  рассказывать,  что  учился  там  в
монастыре и лишь  год  назад  вернулся  домой.  Ты  знаешь  какие-нибудь
далекие от побережья монастыри, в которых  может  воспитываться  молодой
дворянин?
   - О Гайтании я слышал очень много, са.  Думаю,  мы  найдем  выход  из
положения. Путешествие будет секретным?
   - Парень просто мудрец, - добродушно хохотнул Иллари. -  Признайтесь,
са  Маттер,  вам  приходилось  зачитываться  книжками  про   королевских
шпионов?
   - М-да... - ответил я, краснея.
   - Мы пробудем там недолго. Нам  нужно  добраться  вот  сюда,  -  Эйно
указал на незнакомый мне городишко в десятке миль от берега. - А  там...
а там посмотрим. Насколько я  знаю,  ближайшая  база  гайтанского  флота
находится много южнее, и мы вряд ли встретимся  с  военным  кораблем.  А
даже если встретимся... - он налил себе вина и повернулся ко мне, - если
и встретим, нам это не страшно. Верно, Тило?
   Старый штурман что-то пробурчал себе под нос и потянулся  за  сложной
линейкой со множеством различных шкал, валявшейся на дальнем углу стола.
   - Тебе нужно осмотреть раненого, - вдруг спохватился  Иллари.  -  Ута
проводит тебя... встретимся на палубе.
   Состояние моего пациента оказалось лучше, чем  я  мог  ожидать.  Рана
начала затягиваться, бальзамы предотвратили лихорадку, и он,  еще  очень
слабый, но пришедший в себя, подкреплялся жидковатым бульоном.
   - Спасибо, мальчик, -  голос  рослого  аристократа  оказался  мягким,
словно у монаха. - Мне уже рассказали, кому я обязан жизнью. Скажи  мне,
- он поставил тарелку на стоявший возле кровати табурет и прищурился,  -
ты знаешь, куда попал?
   Изумленный вопросом, я присел у него в ногах.
   - Что вы хотите этим сказать, са?
   - То, о чем я тебя спросил. Ты знаешь, что это за корабль?
   - Нет, са... в таверне  я  слышал,  что  это  пеллийский  королевский
корсар,  но,  возможно,  контрабандисты  ошибались...  мне  хотелось  бы
выяснить это самому, са.
   - Смышленый парень, - едва слышно засмеялся  раненый.  -  Королевский
корсар! Что ж, для кого-то это так. Наверное, даже для многих.
   - Вы думаете, меня ждет что-то дурное? - насторожился я.
   - Смотря опять-таки что понимать под дурным... вероятно, впрочем, что
тебя ждет множество удивительных вещей. Может быть, богатство и слава, о
которой так мечтают в твои годы. А может быть, петля или  пуля.  Паутина
Саргази темна... одно могу  сказать  тебе  точно:  "Бринлееф"  -  лучший
корабль на этой планете. Когда-нибудь построят другие, больше и  мощнее,
но пока барк Эйно  Лоттвица  способен  сокрушить  кого  угодно.  Там,  в
далеких западных морях, такая стать значит очень много. Что ты слышал  о
Пеллии?
   - Очень мало, са. Я знаю, что пеллийские мастера преуспели в науках и
искусствах изготовления различных диковин...
   - Пеллийские мастера преуспели в искусстве  интриг!  -  саркастически
перебил он меня. - Я рад, что мне не придется плыть вслед за  солнцем...
Пусть Саргази сплетет для тебя узор  хитроумия.  Иначе  дарованные  тебе
таланты пропадут втуне. Иди...
   Его манера речи произвела на меня большое впечатление. Старый воин  -
а я ни минуты не сомневался, что истинным  его  призванием  был  меч,  -
вещал, как храмовый прорицатель. Наверняка он видел свитков куда больше,
чем все мудрецы нашей провинции, вместе взятые. Поднимаясь на палубу,  я
дал себе слово продолжить странную беседу при первой же возможности.
   "Бринлееф", - подумал я, выбираясь наверх. - "Бринлееф" - вот как  он
называется! Интересно, что это означает?
   Эйно стоял  на  металлической  плите  кормовой  надстройки,  барабаня
пальцами по здоровенному биноклю, висевшему у него на груди. Над  нашими
головами гудели косые паруса второй бизани.
   - Добрый ветер, - сказал он, улыбаясь мне. - Тебе нравится в море?
   - Да, са... - я помялся, глянул за корму, где  пенилась  кильватерная
струя огромного корабля, и решился:
   - Скажите, са Эйно, а "Бринлееф" весь изготовлен из железа?
   - Железный корабль построить трудно, - задумчиво  прищурился  тот.  -
Наш "Брин", конечно, сделан из дерева, но обшит он железом.  Корпусу  не
страшны ядра ваших пушек. Наши  орудия  стреляют  коническими  снарядами
наподобие пули от казнозарядного оружия. Ты уже видел такое?
   - Да, у гвардейцев, са. Говорят, его научились делать лавеллеры.
   - Бездельники кое-как переняли  идею  князя  Роттира.  Если  стреляет
небольшая  пушка,  то  конический  снаряд  вращается   в   полете,   это
увеличивает дальность и точность, к тому же в него можно  засунуть  куда
больше взрывчатки, чем в круглое ядро. Понял?
   - Понял, са, -  ответил  я,  неожиданно  для  самого  себя  удивляясь
простоте услышанного.  Действительно,  для  того  чтобы  снарядить