Алексей БЕССОНОВ
   ЧЕРНЫЙ ХРУСТАЛЬ 1-2
   
	ЧЕРНЫЙ ХРУСТАЛЬ
    	ГОСПОДИН ПОСРЕДНИК 	
    	

   Алексей БЕССОНОВ
   ЧЕРНЫЙ ХРУСТАЛЬ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

   Сейчас, по прошествии множества лет,  я  начинаю  понимать,  что  моя
странная история была заложена судьбой в тот туманный вечер, когда в дом
моего отца прискакал рослый седой вельможа в богатых одеждах... впрочем,
начиная вспоминать эти, очень давние события, следует обратиться  к  тем
дням, когда духовник нашей семьи в первый  раз  дал  мне,  еще  ребенку,
книгу. Я хорошо помню - это был сборник поучительных историй,  собранных
самим Омером; мне  было  четыре  года,  но  старик  считал,  что  я  уже
достаточно развит для того,  чтобы  впитывать  книжную  премудрость.  Он
оказался прав. Не прошло и двух лет, как я перечитал  большинство  книг,
имевшихся  в  библиотеке  моей  матери  (в   основном   там   находились
сентиментальные  романы,  в  которых  скучающая   принцесса   непременно
похищалась молодым, невыносимо глупым,  но  зато  обязательно  бедным  и
белокурым князем, после чего они  бежали  за  моря,  где  и  жили  среди
желтолицых дикарей, принимая от них королевские почести). К своим книгам
и свиткам отец меня не подпускал. Следует  заметить,  что  отец  хоть  и
косвенно, но сыграл в моей судьбе важную, если не решающую, роль.
   Он был аксаметом  нашей  провинции.  Аксамет  -  чиновник  небольшой,
птичка, в общем-то, невеличка, да только он, пожалуй, был рад  и  этому.
Отец происходил из очень древнего рода, но когда-то, за пять столетий до
моего рождения, один из моих предков позволил себе смелость  обыграть  в
кости какого-то там принца крови, и началась долгая опала, в  результате
которой мы потеряли и земли, и деньги - в конце концов  осталось  только
имя. Отцу повезло: мальчишкой он попал  на  королевский  корабль,  сумел
как-то выдвинуться, а потом проявил себя в сражении на глазах  у  самого
принца Эмара. В  том  бою  он  потерял  правую  руку.  Со  службой  было
покончено, но в  качестве  награды  отец  получил  должность.  За  годы,
проведенные среди наших мелкотравчатых мудрецов,  отец  пристрастился  к
книгам, причем читал он все подряд: от приключений южных  кочевников  до
философских трактатов двухсотлетней давности. Так или  иначе,  но  книги
сделали его весьма образованным человеком,  он  разбирался  в  торговле,
свободно толковал о политике  и  мог  даже  поспорить  с  духовником  на
философские темы. Когда мне исполнилось десять, отец понял, что  солдата
из меня не получится - мать родила меня в четырнадцать, когда сама  была
еще практически ребенком, и я рос хилым заморышем, совершенно, казалось,
не способным поднять меч. Я всегда чурался коней - и, как все знают,  на
мостике фрегата я и сегодня чувствую себя гораздо лучше, чем в седле, да
и вообще, с книгой меня можно было увидеть куда  чаще,  чем,  скажем,  с
хлыстом  и  детской   рапирой.   Для   отца   я   представлял   сплошное
разочарование, но  сдаваться  он  и  не  подумал.  Он  нанял  лучшего  в
провинции фехтовальщика, старого, вдоль и поперек изрезанного бретера, и
наказал ему гонять меня и днем и ночью. О, как я его ненавидел! Падая  в
кровать, я давал себе слово бежать - завтра же... нет, сейчас  же!  А  с
утра меня опять ждали пробежки, отжимания  и  до  одури,  до  темноты  в
глазах - выпады, уходы, отражения.
   Са Камор, мой учитель, сделал невозможное - за те четыре года, что он
жил в нашем доме, из тощего отрока с громадными глазами я превратился  в
не менее тощего, но уже невероятно  подвижного  длинноногого  подростка,
способного жонглировать любым клинком от  кинжала  до  тяжкой,  как  моя
доля, абордажной сабли. Впрочем, сам я  предпочитал  прямой  меч  в  два
локтя длиной. Параллельно с Камором мной занимался  наш  духовник,  брат
Сайен. Отец понимал, что с военной службой мне  связываться  все  же  не
стоит, и надеялся, что  я  смогу  найти  себе  какое-нибудь  возвышенное
занятие.   Брат   Сайен   был   личностью   своеобразной.    Развратник,
заглядывающий под каждую юбку, балагур  и  выпивоха,  он  был  человеком
огромных познаний и редкого дара лекарем. Под его руководством я  освоил
науку трав и камней, а чуть позже - некоторые аспекты того, что  невежды
называют магией. По словам брата Сайена, у меня были очень сильные руки.
   Все это, вместе взятое, и спасло меня в те черные дни, когда на  нашу
старую империю ринулись орды варваров. Это теперь  я  понимаю,  что  так
называемые варвары давно превзошли нас и  в  науке  и  в  искусствах,  а
тогда-то  мы,  надутые,  что  бычьи  пузыри,  считали  себя  средоточием
мудрости - еще бы, наша история насчитывала столько столетий!

***

   Итак, был  туманный  осенний  вечер.  Это  был  последний  год  перед
падением империи, и он многим  запомнился  холодным  дождливым  летом  и
ранней осенью. Я сидел наверху в своей комнате, погруженный  в  какие-то
морские приключения, как вдруг за мной прибежала служанка.
   - Вас требует батюшка, са, - скороговоркой сообщила  она.  -  Срочно,
са.
   - Иду, - отозвался я, захлопывая книгу.
   Отца я нашел внизу, в гостиной, очень встревоженным и хмурым.
   -  У  нас  важный  гость,  -  сказал  он  мне,   не   утруждая   себя
предисловиями.  -  По-видимому,  он  болен,  хотя  и  не  хочет  в  этом
признаваться. Ты должен взять свои мази и  настои  и  попытаться  помочь
ему. Ренд проводит тебя.
   Через пять минут старый конюх,  державший  перед  собой  два  больших
подсвечника, провел меня  в  небольшую  комнату  в  правом  крыле  дома,
которое считалось как бы вотчиной моего отца - без его приглашения  туда
не заглядывала даже мать.
   В комнате было жарко, даже, пожалуй, слишком. Тогда,  конечно,  я  не
знал, что при лихорадке ю-ю человека мучает адский холод - в ту  пору  я
даже  не  слышал  о  такой  болезни.  На  старой   деревянной   кровати,
придвинутой к полыхающему камину, лежал не старый, но уже седой  мужчина
очень крупного телосложения. Он был настоящим  гигантом:  наверное,  его
руки могли бы переломить боевое  копье.  Услышав  скрип  двери,  мужчина
поднял веки, и я поразился нездешней голубизне его глаз - у нас  на  юге
такие глаза встречаются очень редко.
   - Я сын хозяина, аксамета Маттера, - поспешно  представился  я.  -  Я
немного разбираюсь в травах... и попытаюсь помочь вам.
   - Это бесполезно, - улыбнулся наш  гость.  -  Разве  что  ты  найдешь
что-нибудь обезболивающее. У меня болит живот.
   - Да-да, конечно, - я раскрыл свой ящичек и после короткого  раздумья
протянул больному небольшую склянку.
   По его одежде, а это была хоть и потрепанная,  но  все  же  роскошная
одежда, становилось понятно, что наш гость занимает  в  обществе  видное
место. В то же время  во  всем  его  облике  чувствовалась  некая,  едва
уловимая, чужеродность: мне казалось, что этот вельможа много лет провел
в каких-то далеких, неведомых землях. Взяв  мою  склянку,  он  привстал,
чтобы выпить, и в этот момент из-под его спины  на  пол  выпал  какой-то
продолговатый темный предмет. Сперва я  не  обратил  на  него  внимания.
Выпив зелье, вельможа обессиленно рухнул на подушки и глухо произнес:
   - Я хотел бы попросить тебя  посидеть  со  мной  некоторое  время.  В
последние годы мне страшно засыпать одному. Потом ты пойдешь к себе...
   Я  удивился,  как  может  быть  страшно  такому  могучему,   сильному
человеку. Тем временем наш гость начал похрапывать.  Некоторое  время  я
сидел, не решаясь пошевелиться, а потом мой взгляд  упал  на  тот  самый
предмет, закатившийся под кровать. Стараясь производить как можно меньше
шума, я опустился на корточки и осторожно взял его в руки.
   Это был плотный, обшитый кожей футляр с хорошо пригнанной крышкой.
   Я еще  не  знал,  что  в  нем;  я  совершенно  не  ощущал  магическую
событийную силу, скрытую под слоем кожи и  картона,  но  меня  тянуло  к
нему. И, еще раз посмотрев на спящего вельможу, я снял  крышку.  В  руки
мне выпал свиток. Он был стар. Я не мог сказать, в какую  эпоху  он  был
написан - повторяю, он был очень стар,  и  кроме  того,  свиток  был  не
бумажным, нет, это был какой-то странный  материал,  не  шершавый  и  не
гладкий, матово-желтый, и буквы, знакомые мне, но в то же время какие-то
чужие, были словно бы вырезаны в его плоти. Да, в плоти - как  я  сейчас
помню, был момент, когда странный свиток показался мне почти живым.  Они
были вырезаны -  очень,  правда,  неглубоко,  -  и  все-таки  текст  был
рукописным! Вероятно, наших провинциальных мудрецов этот  парадокс  свел
бы с ума. Для меня это не имело особого значения: я стал читать.
   Некоторые слова были мне понятны,  до  смысла  других  я  доходил  со
второго, а то  и  третьего  раза,  но  все  равно,  закончив  чтение,  а
манускрипт был не велик по объему, я практически ничего не  понял.  Речь
шла  об  управлении   какими-то   энергиями,   о   перерождении   некоей
таинственной "гравитации" и о силе звезд, меняющейся по  воле  тех,  кто
обладает магической "сферой Мегатериума". Еще там говорилось о том,  что
эта сфера ни в коем случае не должна  соединиться  с  какой-то  короной,
утерянной кем-то за много тысячелетий до того,  как  в  наш  мир  пришел
первый человек. Текст этот обрывался  посреди  предложения  -  наверное,
остальное находилось на другом свитке,  который  отсутствовал.  Впрочем,
для меня это не имело никакого значения.  Недоуменно  пожав  плечами,  я
закрыл футляр и незаметно засунул его под бок спящего.
   Вельможа ускакал рано утром, когда я еще  спал,  и  много  лет  я  не
вспоминал о том странном свитке, что покоился в футляре, обшитом  желтой
кожей...

Часть первая
ВЕТЕР С МОРЯ...

Глава 1

   С рассветом третьего дня я понял,  что  обречен.  Варварские  легионы
полукругом шли по острову, сметая на своем пути остатки имперских войск,
как метла сметает осенние  листья  в  парке.  Немногие  древние  гнезда,
выстроенные в те далекие времена, когда  дом  должен  был  предоставлять
своим хозяевам защиту от налетчиков, они попросту обходили - а небольшие
имения, вроде нашего, полыхали по всей стране, как  погребальные  костры
спеси и глупости, правившей в империи уже  которое  по  счету  столетие.
Отец умер с мечом в руке, так и не  увидев  своих  врагов.  Его  сразила
ударившая из темноты пуля, и в этот миг я понял, что  мне  защищать  уже
некого. Мать была отправлена к  своим  родственникам  на  север;  слуги,
кроме старого Ренда, разбежались.
   Спрятавшись  на  чердаке,  я  ждал  смерти,  но  ее  все   не   было.
По-видимому, нас атаковал совсем небольшой отряд. Уразумев, что  воевать
здесь не с кем, захватчики пробежались по  дому  и  неожиданно  исчезли,
прихватив с собой лишь драгоценности, найденные  в  отцовском  кабинете.
Они очень спешили, и эта спешка спасла мне жизнь. Лошади их почему-то не
интересовали: пройдя в конюшню, я убедился, что мой старый Куки все  так
же лениво  жует  свое  сено.  Механически  -  в  те  мгновения  я  плохо
соображал, что делаю, - я оседлал его, потом вернулся в дом, размышляя о
том, где могут находиться лопаты.
   Отца я закопал в дальнем углу парка.
   Через два часа я был уже  далеко.  Куки,  изумленный  моими  пинками,
несся во всю прыть, смешно подбрасывая свой  толстый  зад.  На  мне  был
серый плаш  младшего  духовника,  под  которым  скрывались  меч  и  пара
пистолетов. Из своего тайника  я  извлек  несколько  камней,  достаточно
дорогих  для  того,  чтобы  я  мог  продержаться  некоторое  время.  Мои
мальчишечьи мозги еще не осознавали: в стране  все  перевернулось  вверх
дном, и то, что еще вчера было  ценным,  сегодня  стоит  очень  и  очень
немного.
   Я не знал, куда мне ехать, но Куки почему-то бежал на запад, и  я  не
стал с ним спорить. Третье утро я встретил в  роще  совсем  недалеко  от
побережья. Я понимал, что деваться мне некуда, что  рано  или  поздно  я
нарвусь  на  какой-нибудь  патруль  или  что-то  в  этом  роде  и   меня
преспокойно вздернут на  ближайшем  суку.  Впереди  находился  крохотный
портовый  городок  с  не  самой  лучшей  репутацией;   после   короткого
размышления я взгромоздился на Куки и двинулся навстречу морскому ветру.
   Вяло шевеля копытами, мой гордый скакун взобрался на песчаный холм, с
которого открывался прекрасный вид на бухту,  и  принялся  щипать  хилую
траву. Вероятно, мое задумчивое состояние в  полной  мере  передалось  и
ему. Не покидая седла, я забросил в рот горсть орешков  и  подумал,  что
сюда, кажется, захватчики еще не добрались. В порту грузились  несколько
больших торговых каракк, явно спешащих удрать от наступающих варваров, я
даже без оптики видел, как  суетятся  благородные  господа,  подгоняющие
изможденных носильщиков. Это выглядело довольно наивно:  вражеский  флот
плотно обложил острова и прорваться через эту  блокаду  было  бы  весьма
затруднительно. Я горько усмехнулся - мне сразу  вспомнилось  неимоверно
тяжелое тело отца, которое я кое-как прикопал под яблонями, -  и  поднял
глаза к горизонту. В то же мгновение я увидел корабль.
   Вероятно, одновременно со мной его увидали и  с  берега,  потому  что
возле причалов началась характерная испуганная возня, кто-то  побежал  к
пушкам, остальные схватились за мечи и пистолеты. Это был очень странный
корабль, я никогда не видел ничего подобного, а  ведь  я  перечитал  все
книги, которые можно было купить у нас,  -  все  книги,  повествующие  о
морских приключениях. Изумленный, я вытащил из сумки подзорную трубу.
   Огромное, кажущееся приземистым, судно несло целых пять мачт.  Сейчас
почти все паруса были убраны, и свежий  ветер  наполнял  лишь  малую  их
часть, в основном те, что были расположены  на  двух  коротких  бизанях.
Борта корабля показались мне железными. Подкрутив трубу, я  разглядел  в
них десятки  тщательно  пригнанньгх  крышек  орудийных  портов.  Никаких
флагов или вымпелов я не заметил. Варвары таких судов не строили, в этом
я был уверен. Тогда кто же это?
   Я наблюдал за странным кораблем примерно с полчаса. За это  время  он
приблизился к берегу на расстояние уверенного  выстрела  и  остановился.
Все паруса к тому времени уже убрали, и вот ветер донес до  меня  грохот
якорных цепей. В береговом форте изготовили  батарею;  однако  никто  не
стрелял, корабельная артиллерия все так же спала за железными - теперь я
это видел - люками. Когда с якорями было покончено, с  корабля  спустили
маленький ялик. В него погрузили какой-то сундук, следом по  веревочному
трапу в лодчонку спустились трое богато  одетых  людей.  Свежий  ветерок
трепал странные, яркие перья на высоких тульях их шляп. На варваров  они
походили не более, чем мой верный Куки на тяжеловоза.
   Тогда, заинтригованный и взбудораженный, я двинулся вниз. Разумеется,
я не мог предполагать, что ждет меня в маленьком городке,  населенном  в
основном рыбаками да контрабандистами, - но,  с  одной  стороны,  ничего
иного мне просто не оставалось, а с другой - меня  неудержимо  влекло  к
таинственному серому кораблю, что мрачной громадой застыл посреди бухты.
Сейчас все жители города толпились в  порту,  напуганные  необыкновенным
зрелищем. Я проехал через окружавшие  городок  огороды,  миновал  тесные
кварталы рыбацких лачуг, и вскоре копыта  Куки  застучали  по  старинной
брусчатке мостовой. Путаясь в лабиринте узеньких, полутемных  улочек,  я
добрался  наконец  до  того  характерного  хаоса  из  дешевых  борделей,
притонов и контор, которыми окружен любой  мало-мальски  значимый  порт.
Здесь сновали озабоченные солдаты  из  форта,  перепуганные  благородные
господа, то и  дело  потирающие  рукояти  фамильных  мечей,  моряки,  их
заранеее рыдающие подруги и дети - короче, на скромного попика верхом на
нелепой добродушной коняге никто не обратил ни малейшего внимания.
   Я остановился возле  перекошенной  от  старости  вывески  с  надписью
"Южнае море" и зверской от  выпивки  физиономией  моряка,  намалеванной,
вероятно, каким-нибудь скучавшим в безденежье студентом. Чем-то оно  мне
понравилось, это "Южнае море"... не знаю уж чем. Войдя в кабак, я понял,
что не ошибся. Здесь было тихо, как в могиле, лишь гудели  под  потолком
мухи да посапывал носом хозяин. При моем появлении  он  открыл  глаза  и
зачем-то выставил на стойку кувшин с вином.
   - Брат хочет подкрепиться? - спросил он.
   - Угу, - кивнул я, оглядывая помещение. Было чисто, а значит, дерутся
здесь редко. Как раз то, что надо.
   - А братец из благородных, - заметил хозяин, отрезая мне  здоровенный
ломоть копченого мяса. - Ну, кому сейчас легко... тоже драпать решили?
   - Не знаю, - я пожал плечами, действительно  не  зная,  что  придется
делать дальше. - Пока не знаю.
   - Бежать - эт вряд ли, - философски  вздохнул  хозяин.  -  Разве  что
ночью... Томан вчера вышел в море, да к вечеру и  вернулся:  южнее  Саха
целый флот варварский, лес, говорит, мачт, стоят, ждут чего-то.
   Пока я разбирался со своим нехитрым  обедом,  в  кабачок  вошли  двое
мужчин, по виду - опытные контрабандисты.  На  них  были  неброские,  но
прочные и поэтому дорогие плащи, из-под которых виднелись  ножны  добрых
сабель. Увидев их, я машинально  поправил  полу  своего  одеяния,  чтобы
скрыть меч. Младшему служке  не  пристало  таскаться  с  оружием.  Если,
конечно, он не член одного из боевых орденов - но  там,  я  знал,  таких
дохляков не держат.
   Окинув меня скучными взглядами, контрабандисты заняли дальний угловой
столик и принялись за вино, шустро поднесенное хозяином.
   - Пеллийский королевский корсар, - услышал я негромкий  голос  одного
из них. - Это точно, уж поверь мне. Только у  них  такие  корабли  стали
строить. Лавеллеры теперь покупают у них новые пушки, снаряд на  сосиску
похож, сам видел.
   - Это еще зачем? - недоуменно поинтересовался его собеседник.
   - Пороха больше, - коротко ответил тот. - Ты лучше  подумай,  что  он
тут может делать?
   Из дальнейшей беседы я узнал,  что  лодка  с  загадочными  визитерами
подошла к небольшому мыску севернее порта и  все  трое,  прихватив  свою
поклажу, скрылись в лесу.  Преследовать  их,  естественно,  никому  и  в
голову не пришло. Народ, похоже, понял, что трогать его  никто  пока  не
собирается, и постепенно вернулся к своим делам.  Огромный  корабль  все
так же недвижно торчал посреди бухты.
   Выпив кувшинчик, я неожиданно ощутил  некоторые  преимущества  своего
нынешнего положения. Я был хозяином самому себе и мог теперь не думать о
том, что вино следует пить только в разбавленном виде. Кому-то это может
показаться глупым  и  даже  подлым  -  едва  похоронив  отца,  мальчишка
радуется обретенной свободе, но  в  шестнадцать  лет  отчаяние  проходит
быстро... и я заказал еще вина.
   Я  долго  сидел,  вспоминая  все,  что  мне  приходилось  слышать   о
таинственной Пеллии,  расположенной  далеко  на  западе,  за  бескрайним
океаном. Вести оттуда приходили редко, так как не всякий  купец  решался
на столь длительное и трудное путешествие.  Из  Пеллии,  как  я  помнил,
привозили всякие диковины: перья удивительных птиц, лекарства от мужской
слабости  и  еще  -  изделия  тамошних   мастеров,   поражающие   своими
качествами. Выше всего ценилось пеллийское оружие и  пеллийская  оптика.
Один из наших провинциальных мудрецов имел старинный прибор, позволяющий
видеть  крохотных  существ,   живущих   в   капле   обыкновенной   воды.
Рассказывали, что пеллийские короли путешествуют по воздуху на  летающих
островах в целую милю длиной, что  у  них  запрещено  держать  рабов,  а
каждый благородный должен отслужить пятилетнюю королевскую службу. В это
мало кто верил, но сейчас, вспоминая увиденный  утром  корабль,  я  стал
подумывать о том, что правды в этих рассказах больше, чем лжи.
   - Лекаря! Есть в этом городе лекарь?
   Рядом со мной вдруг хлопнула дверь, и  в  кабак  вбежал  запыхавшийся
паренек из благородных. На его лице было написано отчаяние.
   - Хозяин! Есть тут где-нибудь