ый щенок издал кхекающий звук и стал  оседать  на
пол, вывесив челюсть и  выпучив  свои  глупые  глаза.  Я  уже  думал,  что
представление окончено, как его приятели вдруг рванулись в атаку.  Тактика
была старая и ублюдская, мне хорошо  знакомая  -  один  фиксирует,  другой
месит.
     Подобные вещи я ненавижу до смерти, и уж с  ними  я  церемониться  не
стал. Белокурому ублюдку, который пытался  схватить  мою  многострадальную
шею, я вогнал ребро ладони  в  горло.  Я  не  шутил,  и  его  позвоночник,
естественно, не выдержал. Второго я ухватил за руку и швырнул  затылком  о
массивный подлокотник высокого резного кресла.
     Все. Оба мертвы, если я вообще что-то понимаю в трупах, а  этот  Фит,
похоже, сдохнет к утру. Я не думал его убивать, но  немного  не  рассчитал
точку попадания.
     - Иди поищи их командира, - мрачно произнес я, - или начальника... не
знаю.
     Тин умчалась. Я сел в кресло и горько покачал головой. Нет,  мне  еще
далеко до прославленного шефа. Я не могу укокошить троих  парней  с  такой
легкостью, словно это назойливые насекомые.  Они,  ублюдки,  конечно  сами
напросились, но все ж таки.
     Почему-то вспомнился один эпизод двухлетней давности. На Фиэте-4 была
десантная операция - ликвидировали  резервную  базу  пирата  Ио-Кифа.  Мы,
группа рейнджеров, обеспечивали оперативное прикрытие, так как высадка шла
в один эшелон. Но, как это обычно  бывает,  координаторы  все  перепутали,
боты пошли не с той  орбиты  и  заходить  на  цель  пришлось  из-за  линии
терминатора,  так  как  расчет  в  результате  судорожных  эволюций   двух
линкоров, несших на себе легионы, был  потерян.  Пилоты  рассыпали  строй,
началась каша в воздухе головной бот был сбит  сразу  же,  и  наш  орел  -
полковник  Янгель  -  принял  командование  на  себя.  Я  получил   приказ
блокировать южное крыло, с жутким матом увел два дивизиона влево и посадил
поперек компрессорной полосы. Один рейдер все-таки  успел  взлететь  прямо
перед нашим носом, но оба энергобота отработали во  время,  разрядив  свои
башни в его носовую часть. Рейдер с воем ушел за  горизонт  и  где-то  там
рухнул в джунгли.
     Следом за  ним  по  полосе  пытался  развернуться  к  старту  росский
марш-корвет, но мы ему не дали. Энергоботы вдребезги разворотили командный
отсек, и он  замер  на  сталепласте  полосы,  полыхая  белым  пламенем  из
огромной дыры в обшивке.
     Я прохрипел сорванным голосом  команду  прочесать  корабль,  головным
танком снес кормовые шлюзы правого борта и во главе первой  роты  ворвался
внутрь.
     Тяжко бухая сапогами, за моей  спиной  по  пустому  коридору  боевого
уровня неслись девяносто здоровенных потных мужиков, готовых  разорвать  в
клочья любого  дракона.  Из-за  оперативного  поста  связи  нам  навстречу
выбежали трое - двое крепких парней  и  совсем  юная  девочка  в  облезлом
флотском комбезе младшего офицера. Я лишь на секунду успел увидеть ее лицо
- нежное, прекрасное той редкой печальной красотой, что  вызывает  щемящее
чувство в начале осени. А в  следующий  миг  оно  вспухло  кровавой  розой
прямого попадания... Пиратов не берут в плен.  Но  это  лицо  долго  будет
преследовать меня... а осень  в  моей  душе  началась  давно.  Мне  иногда
становится до ужаса плохо. Это похоже на удар по голове - стоит  подумать,
что мы могли бы встретить друг друга иначе... что она  могла  бы  обнимать
меня, возвращающегося после службы. Что  она  могла  бы  весело  смеяться,
мчась в  моем  скоростном  "Ронсоне"  по  трассе  вдоль  линии  прибоя  на
побережье... а я просто машинально спустил курок своего "Р-43".
     Дверь с грохотом распахнулась.  Первым  вломился  мой  любезный  шеф.
Следом за ним вошел Доридоттир в мантии и с коротким мечом на бедре. Рядом
с россианином стоял высокий седой мужчина с суровым  лицом,  облаченный  в
кожаный комбез.
     - Ага, - с видом эксперта покачал головой Детеринг. - Ага.
     Больше он  ничего  не  сказал,  зато  Доридоттир  холодным  скрипучим
голосом произнес, обращаясь к своему спутнику:
     - Если это повторится, Искау,я сам приду на помощь своему лейтенанту.
Вы меня поняли?
     - Эти негодяи давно затевают драки, - кивнул седой.
     - Больше не  будут,  -  хмыкнул  Детеринг.  Доридоттир  величественно
взмахнул ослепительно алой тканью мантии, отчего золотые руны  заструились
по ее поверхности  словно  живые,  криво  улыбнулся  мне  на  прощание,  и
комиссия по расследованию  несчастного  случая  удалилась.  Когда  кожаная
спина местного представителя  команчей  исчезла  за  дверью,  в  помещении
появились несколько мрачных типов. Удивленно цокая  языками  и  бросая  на
меня полные изумления взгляды,  они  суетливо  уволокли  покойников,  и  я
наконец смог сосредоточиться на сигарете и мыслях о грядущем.
     Однако стоило мне расслабиться, как  под  дверью  послышались  слабые
всхлипывающие звуки. Я выругался и попытался вспомнить, что мне известно о
здешних животных -  малоприятных  спутниках  человека  типа  земных  крыс.
Оказалось, ничего. У меня, однако, не имелось ни малейшего желания заиметь
соседом какого-нибудь дракончика, который  будет  всю  дорогу  скрипеть  и
всхлипывать у меня под кроватью. Меня мало волнует что он с утра ничего не
ел - не люблю, когда меня кусают за пятки.
     Поэтому, горько жалуясь на беспокойную судьбу,  я  вытащил  из  ножен
свой  здоровенный  рейнджерский  тесак  и  с  максимальной   осторожностью
приоткрыл дверь.
     Под дверью, сидя на корточках,  тихо  плакала  тоненькая  рыжеволосая
девочка. Я вздохнул и опустил искривленный клинок.
     - Иди ко мне...
     Она прижалась ко мне всем телом, пряча лицо в моих волосах. Я  втащил
ее вовнутрь, запер дверь и не без труда оторвал от себя.
     В кувшине еще оставалось вино. Допив бокал, она приблизилась ко  мне,
с игривой грацией присела на подлокотник кресла, изящным жестом  отбросила
назад свои кудри и  поцеловала  меня  в  губы.  Потом  чуть  отстранилась,
склонив голову набок, и вопросительно глянула на меня.
     Я усмехнулся. Встав на ноги, легким рывком поднял ее на плечо и понес
в спальные апартаменты.  Лежа  на  моем  костлявом  плече,  она  счастливо
смеялась.
     Едва я положил ее поверх мехового покрывала на  свое  огромное  ложе,
как девчонка притянула меня к себе, обрушила на кровать рядом  с  собой  и
впилась в мои губы. Потом с воркующим смешком приподнялась, стащила с себя
шерстяной свитер и плотные чулки...



                                 Глава 6
                         ЛЕТИ ТУДА - НЕ ЗНАЮ КУДА


     Мои сомнения насчет времени вылета разрешились просто: в  шесть  утра
нас разбудил высокий, тощий как жердь  юноша.  Мы  молниеносно  оделись  и
вышли вслед за ним. По  пути  я  расстегнул  узкий  набедренный  карман  и
протянул Тин пару пакетиков питательного желе из  боевого  рациона.  После
совершенно фантастической ночи я  чувствовал  себя  легко,  как  воздушный
шарик, а девчонка имела счастливый и умиротворенный вид. Кто, однако,  мог
бы подумать, что это невинное создание окажется  искушенной  и  ненасытной
фурией, полной огня и вполне зрелой нежности?
     Когда мы миновали наконец тысячу и один коридор и выбрались наружу, я
поспешно напялил перчатки и плотно защелкнул их замки - морозец был весьма
ощутим. Шлем я надевать не стал, так как моя густая грива защищала  голову
вполне успешно.
     Шваброподобный джентльмен с задумчивым видом погрузил нас в небольшой
колесный вездеход и взялся за румпель (а иначе  и  не  скажешь  -  система
управления здесь принята такая, что с  трезвых  глаз  и  не  разберешься).
Раздраженно залаял тепловой  моторчик,  и  наш  возок  понесся  вперед  по
раскатанному грязному снегу Дороги, петляя между башен замка.  После  пяти
минут езды, которая напомнила мне скачки на диком мустанге,  мы  выскочили
на летное поле. На взлетной полосе  Уже  стоял  самолет  -  к  нему  мы  и
направились.
     Это  было  поистине  циклопическое  сооружение  -  тяжелый   бомбовоз
либенского производства. Этой модели было  лет  десять,  и  размерами  она
превышала наш "TR-160". Шесть громадных моторов с пропеллерами на огромных
широченных крыльях пока  молчали.  Вытянутый  сигарообразный  фюзеляж  был
выкрашен в коричневый цвет  и  лишен  каких-либо  эмблем.  Внешне  аппарат
напоминал земные модели XX века, но имел и отличия. Могучие винты смотрели
не вперед, а назад. Фюзеляж был плотно  утыкан  орудийными  гондолами,  из
которых хищно щурились стволы легких автоматических пушек.
     Вездеход подлетел к одной из опор могучего колесного шасси,  рядом  с
которой стояли двое мужчин в комбинезонах. Один  был  молод  и  рыжеволос,
телосложением  напоминая  хрупкого  юношу,  лишь  лицо  выдавало  истинный
возраст. Второй являл собой почти явную противоположность - невысокий,  но
широкоплечий, с густой гривой пепельно-седых волос, обрамлявших изрезанное
морщинами худое лицо аристократа.
     Мы вылезли наружу. Коренастый крепыш, приблизившись на  два  шага,  с
уважением  оглядел  мою  громоздкую  из-за  снаряжения  фигуру,  скользнул
взглядом по девушке и хрипло произнес: - Я командир Леак.
     - Офицер Королев, - ответил я. - Это Тин Рикарда оф Схо-Роуер.
     Тин улыбнулась и прикоснулась правой рукой к губам. Командир повторил
ее жест и чуть посторонился, приглашающе указав рукой на легкую  лестницу,
ведущую к овальному люку в борту бомбовоза.
     Взобравшись наверх, я пробрался  по  тесному  коридору  в  просторную
ходовую рубку. В одном из четырех кресел сидел смугловатый тип, внешностью
напоминавший либенца. Он внимательно осмотрел меня,  но  не  промолвил  ни
слова и безразлично отвернулся.
     Пока я разглядывал панель, утыканную кучей  примитивных  приборов,  в
рубку вошли Тин и Леак. Рыжий отправился вниз, в кабину  бомбардира.  Леак
скользнул в левое кресло, заняв место у громоздкого пулемета, а мы  с  Тин
уселись по обеим сторонам от пилота.
     Я отказался от предложенного мне шлема с наушниками  бортовой  связи,
надев свой собственный. Сориентировав частоту, я и так услышу все, что мне
нужно. Но в своем я  еще  и  увижу  массу  интересных  вещей,  недоступных
невооруженному глазу.
     По команде Леака пилот  запустил  моторы.  Морозный  воздух  разорвал
мощный  рык,  брызнули  фонтаны  снежной  пыли...  пилот  тронул  рукоятку
совмещенного газа, и белая равнина рванулась нам навстречу. Разгонялись мы
долго и тяжело, потом грохот моторов достиг апогея, пилот крутнул странное
выпуклое колесо, которое он держал в руках, и мы с  трудом  оторвались  от
земли. Вероятно, груженый бомбер взлетал бы еще более судорожной.
     Моторы заревели более ровно. Огромная машина  шла  на  юг  на  высоте
около двух тысяч метров. Я толком не знал, что именно я должен увидеть, но
был готов вобрать в себя максимум информации. Пока же под нами  проплывала
лесистая заснеженная равнина. Было както странно лететь на этом сундуке  с
такой низкой скоростью, наблюдая, как заснеженные деревья лениво  уползают
назад.  Я  привык,  что   картина   на   обзорном   экране   мельтешит   с
головокружительной быстротой, и поэтому чувствовал  себя  неуютно.  Моторы
заревели еще резче  -  неуклюжая  махина  тяжко  совершала  набор  высоты.
Видимо, мы подходили к границам оккупированной зоны.
     Авиации Фариера нам бояться не стоит,  прикинул  я.  Их  этажерки  на
многое не способны, к тому же наш сарай вкруговую  утыкан  скорострельными
автоматическими пушками...  разумеется,  при  условии,  что  комендоры  на
местах. Но если мы, чего доброго,  напоремся  на  нездешний  аппарат,  нам
придется туговато. Стрелять по имперскому или там корварскому планетарному
катеру из этих пушек - все равно что колоть иголкой дракона...
     Как говаривал наш орел - флаг-майор фон Везель, старший преподаватель
на кафедре спецтактики: "Определенный процент риска в нашей  деятельности,
джентльмены, присутствует всегда". Уникальный был перец - в любой карте, в
чьей угодно, разбирался в момент, а на тренажерах такие вводные отмачивал,
что я, например, неизбежно залезал в  какое-нибудь  гипотетическое  болото
или загонял группу под кинжальный огонь собственных десантников.
     Н-да,  а  на  практике  вот  оно,  здрасьте:  высота  тысячи  четыре,
спасательными системами и не пахнет... придется, если что,  отстреливаться
из "эйхлера".
     Бомбер лег на левое крыло,  уходя  в  пологий  вираж  Внизу,  посреди
каких-то оврагов и черт-те еще чего, серыми квадратиками торчали,  бараки.
Мелькнули  ряды  тупорылых  броневиков  на   колесном   ходу.   Я   быстро
сориентировал свой шлем: ага, монахи забегали, вверх глядят, руками машут.
Может, израсходовать всю эту публику? Одной гранаты хватит, а  у  меня  их
десяток.
     Пилот развернул наш воздушный рыдван и положит его  курсом  точно  на
юг. Снегов под нами уже не было -  мы  пересекли  границу  Фариера.  Внизу
лениво плыла уныло-однообразная коричневая степь - пустая и  безжизненная.
Занесли ж меня сюда черти... Чертов Крокер со всеми своими орлами, а! Спят
и видят дворцы, рабов, женщин... И сияющие защитой борта своих звездолетов
У Крокера, как я знаю, веселая подобралась компания - и люди, и  корварцы,
и орты, и лидданы. Только россов нет.  Для  росса  стать  пиратом  так  же
немыслимо, как сенатору-пацифисту заявиться  на  расширенное  заседание  в
доспехах и с мечом. Да, жизнь, конечно, у орлов веселая, но не хотел бы  я
находиться  на  борту  их  корабля  при  встрече  с  имперским  патрульным
линкором. Или даже с рейдером, если он с какой-нибудь дальней базы - в тех
дивизионах такая публика служит, что лучше  им  под  руку  не  попадаться.
Видел я этих юных головорезов. В дальних дивизионах оповещения торчат либо
самые агрессивные  лейтенанты,  либо  вконец  отмороженные  типы,  которые
только и ищут, в кого бы им разрядить ракетные пеналы. Там, в приграничье,
сражение не стихает ни на минуту.  Попадался  мне  один  парнишка  в  чине
майора, лет от силы двадцати, на котором висели два  интересных  значка  -
"пилот 1-го класса" к "25 побед экипажа".  Нарвись  на  такого  вот  юного
дракончика,  особенно  когда  его  "Стархантер"  или  "Скайслэйер",   весь
разрисованный  черепами  и  обнаженными  красавицами,  только   снялся   с
дивизиона с полными пеналами и унитарными ямами. Маму позвать не  успеешь,
как он в развороте влепит тебе и ракетами,  и  пушками  -  и  поминай  как
звали.
     А еще есть такая дружелюбная гоп-компания - особый  легион  "Риттер",
стоящий на лассиге-5.  Туда  собирают  публику  заматеревшую,  в  чинах  и
наградах. На вооружении у  них  только  линкоры  -  наглухо  бронированные
чудовища, способные разнести бортовым  залпом  целый  планетоид.  От  этих
мальчиков лучше сразу делать ноги на полных  оборотах.  Свирепость  у  них
звериная, а мастерство наработано в бесчисленных сотнях поединков, и любую
хитрость противника они раскусывают на полсекунды раньше, чем он  успевает
ее придумать. Никто не знает их маршрутов - то они шныряют в  приграничье,
то появляются в районах оживленных космических трасс. И за  каждым  хищным
зверем тянется в прошлое длинная-длинная вереница мертвецов... Нет,  я  не
хотел бы быть пиратом.
     Впереди,  слева  по  курсу,  появилось  что-то  интересное.  Какой-то
городишко - хаотичное нагромождение серых кварталов, острые  иглы  храмов,
вонзающиеся в небо. Несколькими ударами по сенсору я набрал нужный  фокус:
машины какие-то ездят, публика в балахонах и без, ничего  примечательного.
На улицах грязь, по окраинам бродят  сикары  и  мясные  животные,  как  их
бишь... лацце, да. Хорошее у них мясо. Н-да, бедлам, однако.
     Я глянул на часы. Ого, мы болтаемся в атмосфере уже битых  три  часа!
Гм... а куда же  мы  идем?  Как  я  понимаю,  все  эти  курсовые  эволюции
направлены на то, чтобы обойти стороной густонаселенные  районы.  Учитывая
скорость этого летающего гроба, через час мы  минуем  залив  Семи  Снов  и
выйдем за южную границу Фариера. Что там, э-э-э, дальше?  Если  идти  этим
курсом, то дальше пойдут дикие леса королевства Ярзак. К западу  от  линии
курса будет лежать океан, к востоку - лесистые холмы, чуть южнее холмов  -
горная цепь. Не в Либен  же  нас  черти  несут?  Н-да,  любопытно.  Либен,
собственно, к востоку, а если мысленно провести курсовую ось от  старта  к
точке нахождения на данный момент, то получится, что мы круто  забираем  к
западу..
     Так-так, Саша, думай. На западе - океан. Южнее? А там западный  берег
Ярзака, какой-то полуостров здоровенный. Хо!  Паршиво  же  я  помню  карту
этого Рогнара,  уж  больно  она  здоровая  в  Меркаторе  получается.  Если
продлить эту курсовую ось, то мы, несмотря на все эти наши выкрутасы, идем
точно к  архипелагу  Мойо,  есть  такое  островное  княжество.  При  такой
скорости мы будем там к обеду. Этот сундук  за  час  покрывает  километров
пятьсот, турбины у него могучие. Странно, что мог  унюхать  Доридоттир  на
островах Мойо? И зачем здесь нужен я?
     Уж точно не как боевая единица. Как  эксперт?  Но  в  какой  области?
Гм... интересная получается петрушка И Леак...  молчит  как  рыба.  Небось
уверен, что я прошел расширенный инструктаж у дяди Яура. А дядя тоже хорош
дракончик: шлепайте, лейтенант, не знаю куда, прикиньте там, не знаю  что,
не знаю к чему, и доложите, не знаю о чем.
     - Да! - гаркнул неожиданно Леак. - Да, понял, понял!
     До меня сразу дошло, что он  понял,  так  как  снизу  наперерез  нам,
как-то  лениво,  чтобы  не  сказать  неуклюже,  полезли  непонятно  откуда
взявшиеся истребители. Высота у нас была порядка пяти  тысяч,  на  большее
этот рыдван неспособен. Скорость тоже почти предельная.
     "Интересно, - молнией сквозанула  в  голове  запоздалая  мысль,  -  а
комендоры, комендоры-то на местах? Или их вообще нет, кроме того рыжего  в
нижней рубке?"
     Пилот начал судорожно рыскать  во  все  стороны  -  это  на  такой-то
махине, мать твою! - и я понял, что все башни пусты. Снизу гулко загремели
автоматические пушки, Леак судорожно схватился за свой  пулемет  -  и  это
было все. Времени на удивление уже не оставалось.
     Я выпрыгнул из кресла, на ходу припоминая, что  в  коридорчике  видел
узкий лаз, ведущий, вероятно, в самую верхнюю башню. Ну, орлы, если вы нас
раньше не собьете... а я в это не верю.
     Нещадно ударяясь о стены - бомбер швыряло из стороны в сторону, - я в
три прыжка  преодолел  стальную  кишку  внутреннего  хода  и  рванулся  по
вертикальным скобам вверх, вмиг очутился в полусферическом  снаряжении  из
бронестекла и плюхнулся в довольно удобное кресло.
     Торчащие перед лицом рукоятки  спаренной  автоматической  пушки  меня
абсолютно не интересовали - я сразу развалил замки и отбросил  ее  наружу,
чтобы не мешала. Турель имела хиловатый вид, и много времени для этого  не
потребовалось. Несколько секунд ушло на то, чтобы нащупать ногами  педали,
разворачивающие этот куриный насест. Зато обзор отсюда,  с  широкой  спины
воздушного кита, был отличный. Я просунул ребристый ствол "эйхлера" в дыру
от пушки,  удобно  пристроив  его  на  уцелевшей  пятке  турели.  Вот  вы,
голубчики, как на ладони - спереди заходить боитесь, два слева, три сзади,
вы думаете, что тут никого нет... ну-ну, мальчик  мой,  постреляй  мне  по
левому крылу... сейчас, дорогой.
     Пронзительно-голубая стрела впилась в сверкающий круг  пропеллера,  и
истребитель  буквально  брызнул  во  все  стороны   массой   расплавленных
обломков. А! Что я говорил?  Ну-ка,  ну-ка,  иди  сюда...  Ага!..  Обломки
второй пташки брызнули точно в мотор его ведомого. Сразу  повалил  белесый
дым, ведомый лег на левое крыло  и  ушел  вниз.  Двое  оставшихся  -  они,
мерзавчики, уже успели издырявить в нескольких местах  крылья  и  засадить
кучу железа в наглухо забронированные капоты мотогондолы -  взмыли  вверх,
уходя вперед: наверное, решили на меня поохотиться. С их стороны это  было
наивное решение - один из них  тотчас  же  оказался  в